2. СОЛНЦЕ
Автор: procyon, дата: пт, 24/08/2007 - 17:38
110 В алхимии солнце символизирует прежде всего золото, с которым у него общее обозначение. Но точно так же, как "философское" золото — это не "обычное" золото5, так и солнце — это не просто золотой металл6 и не просто небесное тело?. Иногда, солнце — это активная субстанция, скрытая в золоте и извлекаемая из него, как tinctura rubea (красный раствор). Иногда, в качестве небесного тела, оно обладает лучами, оказывающими магическое
* Материя негодная и выброшенная (лат.) — Прим. ред.
и трансформирующее воздействие. Как золото и небесное тело8, оно содержит активную серу красного цвета, горячую и сухую9. Поскольку сера — красная, то алхимическое солнце, как и соответствующее золото, тоже красное10. Каждый алхимик знал, что золото обязано своим красным цветом примеси Си (меди), которую он толковал, как Киприду (Венеру), упоминаемую греческими алхимиками в качестве трансформирующей субстанции 11. Краснота, тепло и сухость являются классическими качествами египетского Сета (греческого Тифона), принципа зла, который, как и алхимическая сера, тесно связан с дьяволом. И точно так же, как царством Тифона является запретное море, так и солнце, как sol centralis*, имеет свое море, свою "грубую ощутимую воду", и как sol coelis** — свою "неуловимую, неощутимую воду". Эта морская вода (aqua pontica) извлекается из солнца и луны. В отличие от Тифонового моря, эта вода почитается за свою способность дарить жизнь, хотя это и не значит, что она творит одно только добро12. Она является эквивалентом двуликого Меркурия, о ядовитой природе которого часто идет речь. Нельзя оставить без внимания и тифонийский аспект активной солнечной субстанции, красной серы, воды, "которая не увлажняет рук"13 и "морской воды". Автор "Novum lumen chemicum" не может удержаться от упоминания о парадоксальной природе последнего: "Не беспокойся, когда в моих трактатах ты находишь некоторые противоречия, ибо таков обычай философов; они — необходимы, если ты понимаешь, что не бывает розы без шипов"14.
111 Активная солнечная субстанция также может оказывать благоприятное воздействие. В форме так называемого "бальзама" она капает с солнца и порождает лимоны, апельсины, виноград и, в царстве минералов, золото15. В человеке бальзам образует "изначальную влагу из сферы наднебесных вод"; это — "сверкающее" или "прозрачное тело", которое "с рождением человека создает внутреннее тепло и из которого происходят все движения воли и принцип любого желания". Это — "жизненный дух, трон которого находится в мозгу, а царство — в сердце"16.
112 В "Liber Platonis Quartorum", сабеистском трактате, spiritus animalis или солнечная сера по-прежнему называется ?????? ????????,
* Солнце срединое (лат.) — Прим. ред.
** Солнце небесное (лат.) — Прим. Ред.
духом-покровителем, которого магическими заклинаниями можно призвать на помощь в каком-нибудь деле17.
113 Из того, что было сказано об активной солнечной субстанции ясно следует, что в алхимии Солнце — это не столько определенная химическая субстанция, сколько "virtus", таинственная сила18, которой приписывали воспроизводящее19 и трансформирующее действие. Точно так же, как физическое солнце освещает и согревает вселенную, так и в человеческом теле, в сердце, содержится напоминающая солнце таинственная субстанция, из которой струятся жизнь и тепло20. Дорн говорит: "Стало быть, Солнце совершенно справедливо ставится на второе место после Бога и называется отцом и родителем всего21, ибо в нем скрыта основополагающая и формальная добродетель всех вещей"22. Эта сила называется "серой"23. Это — горячий, демонический принцип жизни, наиболее близкий аналог солнца на земле, "центральный огонь" или ignis gehennalis (адский огонь). Поэтому существует и Sol niger, черное солнце, которое совпадает с nig-redo mputrefactio, состоянием смерти24. Как и Меркурий, Солнце в алхимии амбивалентно)
114 Своей волшебной силой, говорит Дорн, солнце обязано тому факту, что "в нем содержатся все простые элементы, которые только имеются на небе и в других небесных телах". "Мы говорим, что солнце — этот один-единственный элемент", — продолжает он, тем самым отождествляя его с квинтэссенцией. Эта точка зрения замечательно объясняется в "Consilium coniugii": "Философы утверждают, что отцом золота и серебра является оживляющий принцип [animal] земли и воды, или человека, или части человека, типа волос, крови и т. д. "25. В основе этой точки зрения лежит примитивная концепция, по которой универсальная энергия роста, врачевания, магии и престижа26, в равной степени находится как в солнце, так и в человеке и растении, а это значит, что не только золото, но и человек, и в особенности просветленный человек, адепт, может порождать золото благодаря этой универсальной энергии. Дорн (да и все остальные алхимики тоже) не сомневался в том, что золото производится не посредством обычного химического процесса27, и по этой причине он называл изготовление золота chrysopoeia — "чудом". Чудо совершала паtura abscondita (скрытая природа), метафизическое существо, "которое нельзя увидеть физическими глазами, а можно только умом"28. Это существо "сходило с небес"29, при условии, что адепт приблизился к божественным вещам достаточно близко, насколько и, в то же самое время, извлек из субстанций самые тонкие силы, "подходящие для волшебства". "В человеческом теле имеется определенная эфирная субстанция, которая сохраняет другие его элементарные части и поддерживает их существование"30, — говорит он. Этой субстанции или достоинству мешает действовать "разложение тела"; но "Философы, благодаря божественному вдохновению, знают, что это достоинство и божественная энергия могут быть освобождены из оков не посредством их противоположности... но посредством их подобия"31. Дорн называет это "veritas". "Это — высшая сила, неприступная крепость, у которой очень мало друзей, и которая осаждена бесчисленными врагами". "Ее защищает Агнец непорочный" и она обозначает небесный Иерусалим во внутреннем человеке. "В этой крепости содержится истинное и бесспорное сокровище, которое не съест моль, не утащат воры, но которое остается там всегда и убирается оттуда после смерти"32.
115 Стало быть, для Дорна эта помещенная в человека искра божественного огня становится тем, что Гете в своем первом варианте "Фауста" называл "энтелехией" Фауста, которая была унесена ангелами. Это высшее сокровище "животному человеку не понять... Мы все подобны камням — имеем глаза и не видим"33.
116 После всего этого мы можем сказать, что алхимическое Солнце, как "определенная световая сила" (quaedam luminositas), во многих отношениях, равносильно lumen naturae. Это был истинный источник просветления для алхимиков, и у них Парацельс позаимствовал этот самый источник, чтобы просветить искусство медицины. Такая концепция Солнца связана с развитием современного сознания, которое в течение последних двух столетий все больше и больше опиралось на наблюдении за природными объектами и их изучении. Стало быть, Солнце является важным психологическим фактором. Соответственно, стоит потратить время на то, чтобы на основе весьма обширной литературы тщательно разобраться в его особенностях.
117 Как правило, Солнце рассматривается, как мужская и активная часть Меркурия, сверхъестественного существа, психологии которого я посвятил отдельное исследование34. Поскольку в своей алхимической форме Меркурий в реальности не существует, он должен быть бессознательной проекцией, а поскольку он является абсолютно фундаментальной концепцией в алхимии, он должен обозначать само бессознательное. Он по самой своей природе является бессознательным, в котором ничто не может быть дифференцировано; но, как spiritus vegetativus (живой дух), он является активным принципом и поэтому должен всегда появляться в реальности в дифференцированной форме. Поэтому-то его и назвали очень точно — "двойственным", как активным, так и пассивным. "Восходящая", активная его часть называется Солнцем, и только посредством нее можно постичь его пассивную часть. Пассивная часть, стало быть, носит имя Луна, поскольку она заимствует свет у солнца35. Меркурий явно соответствует космическому Нусу классических философов. Производными от него являются как человеческий разум, так и дневная жизнь психе, которую мы называем сознанием36. Сознанию, в качестве партнера, обязательно требуется темная, скрытая, непроявленная сторона, бессознательное, присутствие которого можно увидеть только при свете сознания37. Точно так же, как дневная звезда встает из ночного моря, так, онтогенетически и филогенетически, сознание рождается из бессознательного и каждую ночь погружается назад в это первичное состояние. Эта дуальность нашей психической жизни является прототипом и архетипом символизма Солнце-Луна. Поскольку алхимики ясно ощущали дуальность своих бессознательных предположений, то они, принимая во внимание все астрономические доказательства, снабдили солнце тенью: "Солнце и его тень доводят работу до совершенства"38. Михаель Майер, который являетя автором этой фразы, снимает с себя бремя объяснений, заменяя тень земли тенью солнца в сорок пятой лекции своего Scrutinium. Он явно не мог полностью закрыть глаза на астрономическую реальность. Но затем он цитирует классическое изречение Гермеса: "Сын, извлеки из луча его тень"39, тем самым ясно давая нам понять, что тень содержится в лучах солнца и потому может быть оттуда извлечена (что бы это не значило). С этим изречением тесно связана алхимическая идея черного солнца, часто упоминающаяся в литературе40. Это представление опирается на тот совершенно очевидный факт, что без света нет тени, стало быть, в определенном смысле, тень тоже порождается солнцем. С точки зрения физики, требуется темный объект, располагающийся между солнцем и наблюдателем, условие, неприменимое к алхимическому Солнцу, поскольку оно время от времени само появляется черным. Оно содержит как свет, так и тьму. "Ибо что, в конце концов," — спрашивает Макер — "есть солнце без тени? То же самое, что колокол без языка". Если Солнце является самой драгоценной вещью, то его тень — es vilissima* или quid vilius alga (стоит еще меньше, чем морские водоросли). Антагонистическое мышление алхимиков противопоставляет каждой точке зрения ее отрицание и наоборот. "Внешне — это плотские вещи, но внутренне — они духовные", — говорит Сениор41. Это мнение относится ко всем алхимическим качествам и каждая вещь содержит в себе свою противоположность.
118 При алхимическом образе мышления тень — это не просто privatio lucis**; свет и тень являются такой же осязаемой реальностью, как колокол и его язык. Только так можно понимать изречение Гермеса. Полностью оно звучит следующим образом: "Сын, извлеки из луча его тень и порчу, которая возникает из тумана, собирающегося вокруг него, загрязняющего его и ослабляющего его свет; ибо его истощают необходимость и его краснота"43. В данном случае тень понимается -вполне буквально; это — туман, который способен не только заслонить солнце, но и загрязнить его ("coinquinare" — сильное выражение). Краснота (rubedo) солнечного света — это красная сера, активный принцип горения, разрушительный в своем действии. Дорн говорит, что в человеке "природная сера" тождественна "элементальному огню", который является "причиной разложения", и этот огонь "разжигается невидимым солнцем, о котором знают немногие, то есть солнцем Философов". Природная сера стремится вернуться к своей изначальной природе, чтобы тело стало "серным" и готовым принять огонь, который "разложит человека до его самой первой субстанции"44. Солнце явно является инструментом в физиологической и психологической драме возвращения в prima materia, в смерть, через которую нужно пройти, если человек хочет вернуться в первоначальное состояние простых элементов и обрести неподверженную разложению природу рая, существовавшего до сотворения мира.
119 Солнце появляется здесь в сомнительном, поистине "серном" свете: оно разлагает, поскольку содержит в себе серу45.
120 Соответственно, Солнце является трансформирующей субстанцией, prima materia, а также золотым раствором. В анонимном трактате "De arte chymica" различаются две части или стадии lapis. Первая часть называется sol terrenus (земное солнце). "Без земного
* Вещь ничтожнейшая (лат.) — Прим. ред.
** Лишение (недостаток) света (лат.) — Прим. Ред
солнца работа не может быть доведена до совершенства"46. Во второй стадии работы Солнце соединяется с Меркурием.
На земле эти камни мертвы и они ничего не делают, если только не становятся объектами деятельности человека. [Задумайся]47 над глубокой аналогией золота: эфирное небо было закрыто для всех людей и поэтому все люди были вынуждены спуститься в преисподню, где они и пребывают в вечном заключении. Но Иисус Христос отпер врата небесного Олимпа и открыл царство Плутона, чтобы души могли стать свободными, когда Дева Мария с помощью Святого Духа в глубочайшей и невыразимой тайне зачала в своей девственной матке то, что было самым прекрасным на небесах и на земле, и, в конце концов, родила для нас Искупителя всего мира, который, в своей бьющей через край божественности, спасет всех, кто отдался греху, если только грешники обратятся к нему. Но дева осталась целомудренной и нетронутой: стало быть, не безосновательно Меркурий стал равным [aequiparatur] самой величественной и достойной поклонения Деве Марии48.
Из этого ясно следует, что coniuctio Солнца и Меркурия — это священный брак, в котором Меркурий играет роль невесты. Те, кому эта аналогия не кажется слишком оскорбительной, могут спокойно задаться вопросом, нельзя ли на самом деле рассматривать таинственную субстанцию алхимических процессов, в той ее форме, в какой ее понимали старые мастера, как эквивалент догматической тайны. Для психолога в данном случае ключевое значение имеет субъективное отношение алхмика. Как я показал в "Психологии и алхимии", такое проявление веры ни в коем случае не является чем-то уникальным49.
121 Метафорическое обозначение Христа как Солнца50 в языке Отцов Церкви было воспринято алхимиками совершенно буквально и применено к их sol terrenus. Если мы вспомним, что с психологической точки зрения алхимическое Солнце соответствует сознанию, дневной жизни психе, мы должны будем прибавить к этому символизму и аналогию с Христом. Христос возникает прежде всего как сын — сын своей матери-невесты. В сущности, роль сына переходит к эго-сознанию, поскольку оно произрастает из бессознательного-матери. Что ж, самый главный источник, "Tabula smaragdina", гласит, что Солнце является отцом Меркурия, который в вышеприведенной цитате представляется женщиной и матерью-невестой. В этой своей роли Меркурий тождественен Луне и — через символизм Луна-Мария-Церковь — уравнивается с Девой. Так, в трактате "Exercitationes in Turbam" сказано: "Как кровь является источником плоти, так и Меркурий является источником Солнца... и потому Меркурий есть Солнце, а Солнце есть Меркурий"51. Стало быть, Солнце одновременно является и отцом, и сыном, а его женским партнером являются мать и дочь в одном лице; более того, Солнце и Луна являются просто аспектами одной и той же субстанции, которая одновременно является источником и порождением их обоих, а именно "двойственного Меркурия", о котором философы говорят, что он содержит все, что ищут мудрецы. Это основано на quaternio:
……………………………Principium Mercurius
Filius FraterPaterSol………………+………………. Filia Soror Mater Luna
……………………………….Filius Mercurius
122 Хотя символизм Солнца напоминает догматические модели, базовая его схема совершенно иная; в догматической схеме Троица включает в себя Божество, но не вселенную52. Алхимическая схема, на первый взгляд, включает в себя только материальный мир, однако, в силу своего четвертичного характера, она точнее представляет совокупность, что доказывает символ креста, воздвигнутого между небом и землей. По идее, крест является христианским символом совокупности: как орудие пытки он выражает страдания воплощенного Бога на земле, а как quaternio он выражает вселенную, которая включает в себя материальный мир. Если мы добавим к этой схеме распятия четырех главных действующих лиц божественной мировой пьесы — Отца, как auctor rerum*, Сына, его противника Дьявола (для борьбы с которым Сын стал человеком) и Святого Духа, мы получим следующее quaternio:
……………………….Pater Auctor
Filius Salvator……………+………………. Diabolus Antichristus
………………………….Spiritus
*Родоначальник вещей (лат.) — Прим. ред.
123 Здесь я не буду подробно останавливаться на различных аспектах этого quaternio, поскольку я уже это сделал в отдельном исследовании53. Quaternio такого рода являются логическими характеристиками гностического мышления, которое Koepgen метко назвал "кольцеобразным"54. Мы уже встречались с подобными фигурами, когда рассматривали противоположности, которые часто выстраиваются в quaternio. Ритм обеих схем разделяется на три фазы:
Г
………………...............Начало …............Развитие…….......Цель
Алхимический:..……Источник ………………Солнце…………… .Сын
........……………………….Меркурий………………Луна…………........Меркурий
..…………………………Создатель…………Развитие…………......Параклет
...........................................конфликта……….…....Святой Дух.
Христианский:......................Спаситель…............Церковь
.........…………………………………………………………………………….или
…..……………………… Отец…………….…..Дьявол………....……….Царство Божье
124 Алхимическая драма развивается снизу вверх, от тьмы земли к крылатому, духовному filius macrocosmi и к lux modernd*; христианская драма, наоборот, представляет нисхождение от Царства Божия к земле. Возникает ощущение зеркального мира, как если бы нисхождение е небес Бого-человека (как в гностической легенде) отражалось в черных водах Физис. Бессознательное и осознающий разум в определенной степени дополняют друг друга, что доказывают элементарные психогенные симптомы и сны, вызванные простыми соматическими стимулами55. (Отсюда странная идея, пропагандируемая, например, Рудольфом Штай-нером, что Потусторонний Мир обладает качествами, дополняющими качества нашего мира.) Однако, тщательные наблюдения и анализ показывают, что не все сновидения можно рассматривать, как простые дополняющие средства, но следует их толковать, скорее, как попытки "компенсации", хотя это не мешает многим сновидениям иметь, на первый взгляд, явно дополняющий характер. Точно также мы можем рассматривать алхимическое движение как отражение движения христианского56. Коепген делает значительное различие между двумя аспектами Христа:
* Новый свет (лат.) — Прим. ред.
нисходящий, воплощенный Бог, и восходящий, гностический Христос, который возвращается к Отцу. Мы не можем считать последнего аналогом алхимического filius regius, хотя схема Ко-епгена предлагает точную параллель алхимической ситуации57. Фигура искупителя в алхимии несоизмерима с Христом. Если Христос есть Бог и рожден Отцом, то filius regius есть душа природы, рожденная создающим мир Логосом, Sapientia Dei, погруженным в материю. Filius regius тоже является сыном Божьим, но более далеким и зачатым не в утробе Девы Марии, а в утробе Матери Природы: он есть "третий сын", как сказали бы василиане58. Рассматривая концептуальную структуру этого filius, нельзя говорить ни о каком традиционном влиянии; он — это скорее автохонный продукт, происходящий из бессознательного, логическое развитие тенденций, которые достигли поля сознания уже в начале христианской веры, подгоняемые той же самой бессознательной необходимостью, которая привела к последующему развитию идей. Ибо, как показал наш современный опыт, коллективное бессознательное — это живой процессv следующий своим внутренним законам и в назначенное время вырывающийся наружу, подобно гейзеру. То, что в алхимии это приняло такую предельно усложненную форму, объясняется огромными психологическими трудностями антагонистического мышления, которое постоянно наталкивается на потребность в логической последовательности метафизических фигур и их эмоциональной абсолютности. "Bonum superexedens"* Бога не допускает никакой интеграции со злом. Хотя Николай Кузанский рискнул высказать смелую мысль о coincidentia oppositorum, ее логическое следствие — относительность концепции Бога — оказалось катастрофическим для Ангелуса Силезиуса, и на могиле последнего лежат только высохшие лавры поэта. Вместе с Якобом Бёме он выпил из источника Матери Алхимии. Алхимики также захлебнулись в своих собственных противоречиях.
125 Стало быть, в очередной раз, именно исследующие природу врачи, вооруженные новыми средствами познания, спасли эти запутанные проблемы от забвения, сделав их законным объектом изучения психологов. Это никак не могло произойти раньше по-той простой причине, что не существовало психологии бессознательного. Но исследователь-врач, благодаря своему знанию ар-хетипических процессов, находится в выгодном положении, ибо
* Сверхпревосходное добро (лат.) — Прим. ред.
способен разглядеть в невразумительном и гротескном символизме алхимии ближайщих родственников тех серийных фантазий, которые лежат в основе как параноидной шизофрении, так и процесса излечения от психогенных неврозов. Высокомерное .презрение, с каким представители других областей науки относятся к, на первый взгляд, ничтожным психическим процессам "патологических индивидов", не должно отпугивать врача от выполнения его задачи по оказанию помощи больным и их исцелению. Но он может помочь больной психе только тогда, когда он относится к ней как к уникальной психе данного конкретного индивида, и когда он знает ее земную и неземную тьму. Он должен также считать не менее важной задачей защиту сознания, ясности ума, "разума" и признанного и доказанного добра от свирепого потока, что вечно несется во тьме психе — ????? ???, который ничто не оставляет неизменным и беспрерывно создает прошлое, которое уже нельзя вернуть. Он знает, что в царстве человеческих ощущений не бывает "чистого добра", но он также знает и то, что для многих людей будет лучше, если они поверят в существование "абсолютного добра" и будут прислушиваться к голосу тех, кто говорит о превосходстве сознания и однозначного мышления. Он может утешаться мыслью, что тот, кто может соединить тень со светом, является обладателем великих богатств. Но он не поддастся искушению изображать из себя законодателя и не будет притворяться пророком истины; ибо он знает, что находящийся перед ним больной, страдающий или беспомощный пациент — это не "общественность", а конкретный человек, и врач должен оказать ему реальную и ощутимую помощь, поскольку, в противном случае, он врачом не является. Его долг — помогать людям, и он убежден, что если конкретному индивиду не была оказана помощь, то иначе он не врач. В первую очередь он несет ответственность перед индивидом, и только во вторую — перед обществом. Если же он предпочитает борьбу за улучшение общества лечению людей, это является подтверждением того факта, что воздействие общества или коллектива, как правило, порождает только массовое опьянение, и что только воздействие одного человека на другого может привести к настоящей трансформации59.
126 Алхимики не могли не заметить, что их Солнце имеет какое-то отношение к человеку. Поэтому Дорн говорит: "С самого начала человек был серой". Сера — это разрушительный огонь, "зажженный невидимым солнцем", и это солнце есть Sol Philosophorит60, которое является столь желанным и высоко ценимым философским золотом, истинной целью всей работы алхимика61. Несмотря на тот факт, что Дорн рассматривает солнце и его серу, как некий физиологический компонент человеческого тела, ясно, что мы имеем дело с образцом физиологической мифологии, то есть с проекцией.
127 В ходе нашего исследования мы часто видели, что, несмотря на полное отсутствие какой-либо психологии, алхимические проекции создают наброски определенных фундаментальных физиологических фактов и, по сути, отражают их в материи. Одним из этих фундаментальных фактов является изначальная пара противоположностей, сознание и бессознательное, символами которых являются Солнце и Луна.
128 Мы достаточно хорошо знаем, что бессознательное проявляется персонифицированно: по большей части, это — анима62 и далее, которая в единственном или множественном числе представляет коллективное бессознательное. Личное бессознательное персонифицируется тенью63. Гораздо реже коллективное бессознательное персонифицируется Мудрым Стариком64. (В данном случае я говорю только о мужской психологии, поскольку только ее можно сравнивать с психологией алхимиков.) Еще реже в сновидениях ночную сторону психе представляет Луна. Но в продуктах активного воображения символ луны, как и символ солнца, появляется гораздо чаще, и представляет светлое царство психе и наше дневное сознание. Современное бессознательное редко использует солнце и луну в качестве символа сновидения65. Просветление ("рассвет", "обретение ясности" и т. д.) в сновидениях современного человека с таким же успехом может выражаться включением электрического света.
129 Стало быть, нет ничего удивительного в том, что бессознательное проявляется в проецированной и символической форме, поскольку другого способа познакомиться с ним просто не существует. Но с сознанием дело обстоит явно иначе. Похоже, что в сознании, как сути всего осознанного содержимого, отсутствуют основные условия для проекции. Проекция, в правильном ее понимании, не является произвольным свершением; она представляет собой нечто, что приближается к осознающему уму "извне", что-то вроде излучаемого объектом сияния, хотя субъект все время остается в неведении, что это он сам является источником света, который заставляет сверкать кошачьи глаза проекции. Стало быть, Луна вполне воспринимается, как проекция; а вот Солнце, поскольку оно символизирует сознание, на первый взгляд, противоречит термину "проекция"; и, тем не менее, Солнце является проекцией не в меньшей степени, чем Луна. Ибо точно так же, как о физическим солнце мы знаем только то, что знаем о его свете и тепле, а о его физической конституции можем строить только предположения, так и наше сознание излучается темным телом, эго, которое является обязательным условием существования сознания, причем последнее является ничем иным, как связью объекта или содержимого с эго. Эго, мнимая вещь, о которой мы якобы знаем больше всего, на самом деле является чрезвычайно сложным комплексом, полным непостижимых загадок. В самом деле, его можно даже определить, как "относительно постоянную персонификацию самого бессознательного", или, как зеркало Шопенгауэра, в котором бессознательное может видеть свое лицо66. Все миры, которые когда-либо существовали до человека, физически находились "там". Но они были безымянным событием, а не определенной реальностью, поскольку там не было той минимальной концентрации также присутствовавшего там физического фактора, благодаря которой могло бы прозвучать слово, перевешивающее все Творение: Это есть мир, а это есть Я! То было первое утро мира, первый восход солнца над первичной тьмой, когда зачаточный осознающий комплекс, эго, сын тьмы, осознанно расколол субъект и объект, и тем самым низверг мир и себя в конкретное существование67, дав ему и себе голос и имя. Сияющая масса солнца есть эго и его поле сознания — Sol et eius umbra: свет снаружи и тьма внутри. В источнике света тьмы хватит на любое количество проекций, ибо эго вырастает из тьмы психе.
130 Принимая во внимание главную роль, которую эго играет в выведении реальности на свет, мы можем понять, почему эта бесконечна малая точечка во вселенной была персонифицирована, как солнце, со всеми соответствующими этому образу атрибутами. Поскольку ум средневекового человека несравненно больше нашего ощущал божественное качество солнца, мы можем предположить, что совокупный характер солнца-образа присутствовал во всех созданных им аллегориях и символах. Среди обозначений солнца, как совокупности, наиболее важным является его частое использование в качестве образа Бога, причем не только в языческие, но и в христианские времена.
131 Хотя алхимики очень близко подошли к пониманию того, что эго было загадочно неуловимой таинственной субстанцией и желанным lapis, они не осознавали, что своим солнечным символом устанавливали тесную связь между Богом и эго. Как уже говорилось, проекция не является произвольным действием; это свойственный природе человеческой психе естественный феномен, на который сознание влиять не может. Стало быть, если это природа порождает символ солнца, значит природа сама выражает тождественность Бога и эго. В этом случае, в богохульстве можно обвинять только бессознательную природу, но не человека, который является ее жертвой. На Западе укоренилось убеждение, что Бог и эго являются обособленными мирами. А в Индии, наоборот, их тождественность считается само собой разумеющейся. В природе индийского ума было заложено понимание значения сознания в процессе сотворения мира68, проявившееся в человеке69. Запад же, напротив, всегда подчеркивал ничтожность, слабость и греховность эго, вопреки тому факту, что это оно подняло человека до статуса божества. Алхимики, по крайней мере, предполагали скрытое богоподобие человека и интуиция Ангелуса Си-лезиуса, в конце концов, выразила это в откровенной форме.
132 Восток разбирается с этими вносящими смятение противоречивыми аспектами путем слияния эго, личностного атмана, с атманом всемирным, толкуя, таким образом эго как покров Майи. Западный алхимик сознательно не осознавал эти проблемы. Но когда невысказанные предположения и символы алхимика достигали плана осознанного гнозиса, как это было в случае с Ангелусом Силезиусом, именно ничтожность и низость эго70 вынуждали его признать тождественность эго его полной противоположности71. Эти прозрения порождены не капризами растроенной психики, а, скорее, самой природой души, которая, как на Востоке, так и на Западе, выражает эти истины либо прямо, либо в форме прозрачных метафор. Это становится понятным, когда мы осознаем, что сотворяющее мир качество присуще человеческому сознанию, как таковому. Говоря это, мы не оскорбляем религиозных убеждений, поскольку религиозный человек свободен рассматривать человеческое сознание (посредством которого, по сути, было осуществлено второе сотворение мира), как божественный инструмент.
133 Я должен обратить внимание читателя на то, что эти заметки о значении эго могут легко подтолкнуть его к тому, чтобы обвинить меня в полном противоречии самому себе. Он, вероятно, вспомнит, что ему приходилось встречаться с очень похожим аргументом в других моих произведениях. Только там проблема заключалась не в эго, а в самости, или, вернее, в противопоставлении личностного атмана атману надличностному и в его связи с ним. Я определил самость как совокупность осознающей и бессознательной психе, а эго — как центральную контрольную точку сознания. Это существенная часть самости и может быть использована pars pro toto*, когда разум усвоил значение сознания. Но если мы хотим подчеркнуть психическую совокупность, то тогда лучше использовать термин "самость". Речь идет не о противоречивости определения, а о разнице между предметами дискуссии.
* Материя негодная и выброшенная (лат.) — Прим. ред.
и трансформирующее воздействие. Как золото и небесное тело8, оно содержит активную серу красного цвета, горячую и сухую9. Поскольку сера — красная, то алхимическое солнце, как и соответствующее золото, тоже красное10. Каждый алхимик знал, что золото обязано своим красным цветом примеси Си (меди), которую он толковал, как Киприду (Венеру), упоминаемую греческими алхимиками в качестве трансформирующей субстанции 11. Краснота, тепло и сухость являются классическими качествами египетского Сета (греческого Тифона), принципа зла, который, как и алхимическая сера, тесно связан с дьяволом. И точно так же, как царством Тифона является запретное море, так и солнце, как sol centralis*, имеет свое море, свою "грубую ощутимую воду", и как sol coelis** — свою "неуловимую, неощутимую воду". Эта морская вода (aqua pontica) извлекается из солнца и луны. В отличие от Тифонового моря, эта вода почитается за свою способность дарить жизнь, хотя это и не значит, что она творит одно только добро12. Она является эквивалентом двуликого Меркурия, о ядовитой природе которого часто идет речь. Нельзя оставить без внимания и тифонийский аспект активной солнечной субстанции, красной серы, воды, "которая не увлажняет рук"13 и "морской воды". Автор "Novum lumen chemicum" не может удержаться от упоминания о парадоксальной природе последнего: "Не беспокойся, когда в моих трактатах ты находишь некоторые противоречия, ибо таков обычай философов; они — необходимы, если ты понимаешь, что не бывает розы без шипов"14.
111 Активная солнечная субстанция также может оказывать благоприятное воздействие. В форме так называемого "бальзама" она капает с солнца и порождает лимоны, апельсины, виноград и, в царстве минералов, золото15. В человеке бальзам образует "изначальную влагу из сферы наднебесных вод"; это — "сверкающее" или "прозрачное тело", которое "с рождением человека создает внутреннее тепло и из которого происходят все движения воли и принцип любого желания". Это — "жизненный дух, трон которого находится в мозгу, а царство — в сердце"16.
112 В "Liber Platonis Quartorum", сабеистском трактате, spiritus animalis или солнечная сера по-прежнему называется ?????? ????????,
* Солнце срединое (лат.) — Прим. ред.
** Солнце небесное (лат.) — Прим. Ред.
духом-покровителем, которого магическими заклинаниями можно призвать на помощь в каком-нибудь деле17.
113 Из того, что было сказано об активной солнечной субстанции ясно следует, что в алхимии Солнце — это не столько определенная химическая субстанция, сколько "virtus", таинственная сила18, которой приписывали воспроизводящее19 и трансформирующее действие. Точно так же, как физическое солнце освещает и согревает вселенную, так и в человеческом теле, в сердце, содержится напоминающая солнце таинственная субстанция, из которой струятся жизнь и тепло20. Дорн говорит: "Стало быть, Солнце совершенно справедливо ставится на второе место после Бога и называется отцом и родителем всего21, ибо в нем скрыта основополагающая и формальная добродетель всех вещей"22. Эта сила называется "серой"23. Это — горячий, демонический принцип жизни, наиболее близкий аналог солнца на земле, "центральный огонь" или ignis gehennalis (адский огонь). Поэтому существует и Sol niger, черное солнце, которое совпадает с nig-redo mputrefactio, состоянием смерти24. Как и Меркурий, Солнце в алхимии амбивалентно)
114 Своей волшебной силой, говорит Дорн, солнце обязано тому факту, что "в нем содержатся все простые элементы, которые только имеются на небе и в других небесных телах". "Мы говорим, что солнце — этот один-единственный элемент", — продолжает он, тем самым отождествляя его с квинтэссенцией. Эта точка зрения замечательно объясняется в "Consilium coniugii": "Философы утверждают, что отцом золота и серебра является оживляющий принцип [animal] земли и воды, или человека, или части человека, типа волос, крови и т. д. "25. В основе этой точки зрения лежит примитивная концепция, по которой универсальная энергия роста, врачевания, магии и престижа26, в равной степени находится как в солнце, так и в человеке и растении, а это значит, что не только золото, но и человек, и в особенности просветленный человек, адепт, может порождать золото благодаря этой универсальной энергии. Дорн (да и все остальные алхимики тоже) не сомневался в том, что золото производится не посредством обычного химического процесса27, и по этой причине он называл изготовление золота chrysopoeia — "чудом". Чудо совершала паtura abscondita (скрытая природа), метафизическое существо, "которое нельзя увидеть физическими глазами, а можно только умом"28. Это существо "сходило с небес"29, при условии, что адепт приблизился к божественным вещам достаточно близко, насколько и, в то же самое время, извлек из субстанций самые тонкие силы, "подходящие для волшебства". "В человеческом теле имеется определенная эфирная субстанция, которая сохраняет другие его элементарные части и поддерживает их существование"30, — говорит он. Этой субстанции или достоинству мешает действовать "разложение тела"; но "Философы, благодаря божественному вдохновению, знают, что это достоинство и божественная энергия могут быть освобождены из оков не посредством их противоположности... но посредством их подобия"31. Дорн называет это "veritas". "Это — высшая сила, неприступная крепость, у которой очень мало друзей, и которая осаждена бесчисленными врагами". "Ее защищает Агнец непорочный" и она обозначает небесный Иерусалим во внутреннем человеке. "В этой крепости содержится истинное и бесспорное сокровище, которое не съест моль, не утащат воры, но которое остается там всегда и убирается оттуда после смерти"32.
115 Стало быть, для Дорна эта помещенная в человека искра божественного огня становится тем, что Гете в своем первом варианте "Фауста" называл "энтелехией" Фауста, которая была унесена ангелами. Это высшее сокровище "животному человеку не понять... Мы все подобны камням — имеем глаза и не видим"33.
116 После всего этого мы можем сказать, что алхимическое Солнце, как "определенная световая сила" (quaedam luminositas), во многих отношениях, равносильно lumen naturae. Это был истинный источник просветления для алхимиков, и у них Парацельс позаимствовал этот самый источник, чтобы просветить искусство медицины. Такая концепция Солнца связана с развитием современного сознания, которое в течение последних двух столетий все больше и больше опиралось на наблюдении за природными объектами и их изучении. Стало быть, Солнце является важным психологическим фактором. Соответственно, стоит потратить время на то, чтобы на основе весьма обширной литературы тщательно разобраться в его особенностях.
117 Как правило, Солнце рассматривается, как мужская и активная часть Меркурия, сверхъестественного существа, психологии которого я посвятил отдельное исследование34. Поскольку в своей алхимической форме Меркурий в реальности не существует, он должен быть бессознательной проекцией, а поскольку он является абсолютно фундаментальной концепцией в алхимии, он должен обозначать само бессознательное. Он по самой своей природе является бессознательным, в котором ничто не может быть дифференцировано; но, как spiritus vegetativus (живой дух), он является активным принципом и поэтому должен всегда появляться в реальности в дифференцированной форме. Поэтому-то его и назвали очень точно — "двойственным", как активным, так и пассивным. "Восходящая", активная его часть называется Солнцем, и только посредством нее можно постичь его пассивную часть. Пассивная часть, стало быть, носит имя Луна, поскольку она заимствует свет у солнца35. Меркурий явно соответствует космическому Нусу классических философов. Производными от него являются как человеческий разум, так и дневная жизнь психе, которую мы называем сознанием36. Сознанию, в качестве партнера, обязательно требуется темная, скрытая, непроявленная сторона, бессознательное, присутствие которого можно увидеть только при свете сознания37. Точно так же, как дневная звезда встает из ночного моря, так, онтогенетически и филогенетически, сознание рождается из бессознательного и каждую ночь погружается назад в это первичное состояние. Эта дуальность нашей психической жизни является прототипом и архетипом символизма Солнце-Луна. Поскольку алхимики ясно ощущали дуальность своих бессознательных предположений, то они, принимая во внимание все астрономические доказательства, снабдили солнце тенью: "Солнце и его тень доводят работу до совершенства"38. Михаель Майер, который являетя автором этой фразы, снимает с себя бремя объяснений, заменяя тень земли тенью солнца в сорок пятой лекции своего Scrutinium. Он явно не мог полностью закрыть глаза на астрономическую реальность. Но затем он цитирует классическое изречение Гермеса: "Сын, извлеки из луча его тень"39, тем самым ясно давая нам понять, что тень содержится в лучах солнца и потому может быть оттуда извлечена (что бы это не значило). С этим изречением тесно связана алхимическая идея черного солнца, часто упоминающаяся в литературе40. Это представление опирается на тот совершенно очевидный факт, что без света нет тени, стало быть, в определенном смысле, тень тоже порождается солнцем. С точки зрения физики, требуется темный объект, располагающийся между солнцем и наблюдателем, условие, неприменимое к алхимическому Солнцу, поскольку оно время от времени само появляется черным. Оно содержит как свет, так и тьму. "Ибо что, в конце концов," — спрашивает Макер — "есть солнце без тени? То же самое, что колокол без языка". Если Солнце является самой драгоценной вещью, то его тень — es vilissima* или quid vilius alga (стоит еще меньше, чем морские водоросли). Антагонистическое мышление алхимиков противопоставляет каждой точке зрения ее отрицание и наоборот. "Внешне — это плотские вещи, но внутренне — они духовные", — говорит Сениор41. Это мнение относится ко всем алхимическим качествам и каждая вещь содержит в себе свою противоположность.
118 При алхимическом образе мышления тень — это не просто privatio lucis**; свет и тень являются такой же осязаемой реальностью, как колокол и его язык. Только так можно понимать изречение Гермеса. Полностью оно звучит следующим образом: "Сын, извлеки из луча его тень и порчу, которая возникает из тумана, собирающегося вокруг него, загрязняющего его и ослабляющего его свет; ибо его истощают необходимость и его краснота"43. В данном случае тень понимается -вполне буквально; это — туман, который способен не только заслонить солнце, но и загрязнить его ("coinquinare" — сильное выражение). Краснота (rubedo) солнечного света — это красная сера, активный принцип горения, разрушительный в своем действии. Дорн говорит, что в человеке "природная сера" тождественна "элементальному огню", который является "причиной разложения", и этот огонь "разжигается невидимым солнцем, о котором знают немногие, то есть солнцем Философов". Природная сера стремится вернуться к своей изначальной природе, чтобы тело стало "серным" и готовым принять огонь, который "разложит человека до его самой первой субстанции"44. Солнце явно является инструментом в физиологической и психологической драме возвращения в prima materia, в смерть, через которую нужно пройти, если человек хочет вернуться в первоначальное состояние простых элементов и обрести неподверженную разложению природу рая, существовавшего до сотворения мира.
119 Солнце появляется здесь в сомнительном, поистине "серном" свете: оно разлагает, поскольку содержит в себе серу45.
120 Соответственно, Солнце является трансформирующей субстанцией, prima materia, а также золотым раствором. В анонимном трактате "De arte chymica" различаются две части или стадии lapis. Первая часть называется sol terrenus (земное солнце). "Без земного
* Вещь ничтожнейшая (лат.) — Прим. ред.
** Лишение (недостаток) света (лат.) — Прим. Ред
солнца работа не может быть доведена до совершенства"46. Во второй стадии работы Солнце соединяется с Меркурием.
На земле эти камни мертвы и они ничего не делают, если только не становятся объектами деятельности человека. [Задумайся]47 над глубокой аналогией золота: эфирное небо было закрыто для всех людей и поэтому все люди были вынуждены спуститься в преисподню, где они и пребывают в вечном заключении. Но Иисус Христос отпер врата небесного Олимпа и открыл царство Плутона, чтобы души могли стать свободными, когда Дева Мария с помощью Святого Духа в глубочайшей и невыразимой тайне зачала в своей девственной матке то, что было самым прекрасным на небесах и на земле, и, в конце концов, родила для нас Искупителя всего мира, который, в своей бьющей через край божественности, спасет всех, кто отдался греху, если только грешники обратятся к нему. Но дева осталась целомудренной и нетронутой: стало быть, не безосновательно Меркурий стал равным [aequiparatur] самой величественной и достойной поклонения Деве Марии48.
Из этого ясно следует, что coniuctio Солнца и Меркурия — это священный брак, в котором Меркурий играет роль невесты. Те, кому эта аналогия не кажется слишком оскорбительной, могут спокойно задаться вопросом, нельзя ли на самом деле рассматривать таинственную субстанцию алхимических процессов, в той ее форме, в какой ее понимали старые мастера, как эквивалент догматической тайны. Для психолога в данном случае ключевое значение имеет субъективное отношение алхмика. Как я показал в "Психологии и алхимии", такое проявление веры ни в коем случае не является чем-то уникальным49.
121 Метафорическое обозначение Христа как Солнца50 в языке Отцов Церкви было воспринято алхимиками совершенно буквально и применено к их sol terrenus. Если мы вспомним, что с психологической точки зрения алхимическое Солнце соответствует сознанию, дневной жизни психе, мы должны будем прибавить к этому символизму и аналогию с Христом. Христос возникает прежде всего как сын — сын своей матери-невесты. В сущности, роль сына переходит к эго-сознанию, поскольку оно произрастает из бессознательного-матери. Что ж, самый главный источник, "Tabula smaragdina", гласит, что Солнце является отцом Меркурия, который в вышеприведенной цитате представляется женщиной и матерью-невестой. В этой своей роли Меркурий тождественен Луне и — через символизм Луна-Мария-Церковь — уравнивается с Девой. Так, в трактате "Exercitationes in Turbam" сказано: "Как кровь является источником плоти, так и Меркурий является источником Солнца... и потому Меркурий есть Солнце, а Солнце есть Меркурий"51. Стало быть, Солнце одновременно является и отцом, и сыном, а его женским партнером являются мать и дочь в одном лице; более того, Солнце и Луна являются просто аспектами одной и той же субстанции, которая одновременно является источником и порождением их обоих, а именно "двойственного Меркурия", о котором философы говорят, что он содержит все, что ищут мудрецы. Это основано на quaternio:
……………………………Principium Mercurius
Filius FraterPaterSol………………+………………. Filia Soror Mater Luna
……………………………….Filius Mercurius
122 Хотя символизм Солнца напоминает догматические модели, базовая его схема совершенно иная; в догматической схеме Троица включает в себя Божество, но не вселенную52. Алхимическая схема, на первый взгляд, включает в себя только материальный мир, однако, в силу своего четвертичного характера, она точнее представляет совокупность, что доказывает символ креста, воздвигнутого между небом и землей. По идее, крест является христианским символом совокупности: как орудие пытки он выражает страдания воплощенного Бога на земле, а как quaternio он выражает вселенную, которая включает в себя материальный мир. Если мы добавим к этой схеме распятия четырех главных действующих лиц божественной мировой пьесы — Отца, как auctor rerum*, Сына, его противника Дьявола (для борьбы с которым Сын стал человеком) и Святого Духа, мы получим следующее quaternio:
……………………….Pater Auctor
Filius Salvator……………+………………. Diabolus Antichristus
………………………….Spiritus
*Родоначальник вещей (лат.) — Прим. ред.
123 Здесь я не буду подробно останавливаться на различных аспектах этого quaternio, поскольку я уже это сделал в отдельном исследовании53. Quaternio такого рода являются логическими характеристиками гностического мышления, которое Koepgen метко назвал "кольцеобразным"54. Мы уже встречались с подобными фигурами, когда рассматривали противоположности, которые часто выстраиваются в quaternio. Ритм обеих схем разделяется на три фазы:
Г
………………...............Начало …............Развитие…….......Цель
Алхимический:..……Источник ………………Солнце…………… .Сын
........……………………….Меркурий………………Луна…………........Меркурий
..…………………………Создатель…………Развитие…………......Параклет
...........................................конфликта……….…....Святой Дух.
Христианский:......................Спаситель…............Церковь
.........…………………………………………………………………………….или
…..……………………… Отец…………….…..Дьявол………....……….Царство Божье
124 Алхимическая драма развивается снизу вверх, от тьмы земли к крылатому, духовному filius macrocosmi и к lux modernd*; христианская драма, наоборот, представляет нисхождение от Царства Божия к земле. Возникает ощущение зеркального мира, как если бы нисхождение е небес Бого-человека (как в гностической легенде) отражалось в черных водах Физис. Бессознательное и осознающий разум в определенной степени дополняют друг друга, что доказывают элементарные психогенные симптомы и сны, вызванные простыми соматическими стимулами55. (Отсюда странная идея, пропагандируемая, например, Рудольфом Штай-нером, что Потусторонний Мир обладает качествами, дополняющими качества нашего мира.) Однако, тщательные наблюдения и анализ показывают, что не все сновидения можно рассматривать, как простые дополняющие средства, но следует их толковать, скорее, как попытки "компенсации", хотя это не мешает многим сновидениям иметь, на первый взгляд, явно дополняющий характер. Точно также мы можем рассматривать алхимическое движение как отражение движения христианского56. Коепген делает значительное различие между двумя аспектами Христа:
* Новый свет (лат.) — Прим. ред.
нисходящий, воплощенный Бог, и восходящий, гностический Христос, который возвращается к Отцу. Мы не можем считать последнего аналогом алхимического filius regius, хотя схема Ко-епгена предлагает точную параллель алхимической ситуации57. Фигура искупителя в алхимии несоизмерима с Христом. Если Христос есть Бог и рожден Отцом, то filius regius есть душа природы, рожденная создающим мир Логосом, Sapientia Dei, погруженным в материю. Filius regius тоже является сыном Божьим, но более далеким и зачатым не в утробе Девы Марии, а в утробе Матери Природы: он есть "третий сын", как сказали бы василиане58. Рассматривая концептуальную структуру этого filius, нельзя говорить ни о каком традиционном влиянии; он — это скорее автохонный продукт, происходящий из бессознательного, логическое развитие тенденций, которые достигли поля сознания уже в начале христианской веры, подгоняемые той же самой бессознательной необходимостью, которая привела к последующему развитию идей. Ибо, как показал наш современный опыт, коллективное бессознательное — это живой процессv следующий своим внутренним законам и в назначенное время вырывающийся наружу, подобно гейзеру. То, что в алхимии это приняло такую предельно усложненную форму, объясняется огромными психологическими трудностями антагонистического мышления, которое постоянно наталкивается на потребность в логической последовательности метафизических фигур и их эмоциональной абсолютности. "Bonum superexedens"* Бога не допускает никакой интеграции со злом. Хотя Николай Кузанский рискнул высказать смелую мысль о coincidentia oppositorum, ее логическое следствие — относительность концепции Бога — оказалось катастрофическим для Ангелуса Силезиуса, и на могиле последнего лежат только высохшие лавры поэта. Вместе с Якобом Бёме он выпил из источника Матери Алхимии. Алхимики также захлебнулись в своих собственных противоречиях.
125 Стало быть, в очередной раз, именно исследующие природу врачи, вооруженные новыми средствами познания, спасли эти запутанные проблемы от забвения, сделав их законным объектом изучения психологов. Это никак не могло произойти раньше по-той простой причине, что не существовало психологии бессознательного. Но исследователь-врач, благодаря своему знанию ар-хетипических процессов, находится в выгодном положении, ибо
* Сверхпревосходное добро (лат.) — Прим. ред.
способен разглядеть в невразумительном и гротескном символизме алхимии ближайщих родственников тех серийных фантазий, которые лежат в основе как параноидной шизофрении, так и процесса излечения от психогенных неврозов. Высокомерное .презрение, с каким представители других областей науки относятся к, на первый взгляд, ничтожным психическим процессам "патологических индивидов", не должно отпугивать врача от выполнения его задачи по оказанию помощи больным и их исцелению. Но он может помочь больной психе только тогда, когда он относится к ней как к уникальной психе данного конкретного индивида, и когда он знает ее земную и неземную тьму. Он должен также считать не менее важной задачей защиту сознания, ясности ума, "разума" и признанного и доказанного добра от свирепого потока, что вечно несется во тьме психе — ????? ???, который ничто не оставляет неизменным и беспрерывно создает прошлое, которое уже нельзя вернуть. Он знает, что в царстве человеческих ощущений не бывает "чистого добра", но он также знает и то, что для многих людей будет лучше, если они поверят в существование "абсолютного добра" и будут прислушиваться к голосу тех, кто говорит о превосходстве сознания и однозначного мышления. Он может утешаться мыслью, что тот, кто может соединить тень со светом, является обладателем великих богатств. Но он не поддастся искушению изображать из себя законодателя и не будет притворяться пророком истины; ибо он знает, что находящийся перед ним больной, страдающий или беспомощный пациент — это не "общественность", а конкретный человек, и врач должен оказать ему реальную и ощутимую помощь, поскольку, в противном случае, он врачом не является. Его долг — помогать людям, и он убежден, что если конкретному индивиду не была оказана помощь, то иначе он не врач. В первую очередь он несет ответственность перед индивидом, и только во вторую — перед обществом. Если же он предпочитает борьбу за улучшение общества лечению людей, это является подтверждением того факта, что воздействие общества или коллектива, как правило, порождает только массовое опьянение, и что только воздействие одного человека на другого может привести к настоящей трансформации59.
126 Алхимики не могли не заметить, что их Солнце имеет какое-то отношение к человеку. Поэтому Дорн говорит: "С самого начала человек был серой". Сера — это разрушительный огонь, "зажженный невидимым солнцем", и это солнце есть Sol Philosophorит60, которое является столь желанным и высоко ценимым философским золотом, истинной целью всей работы алхимика61. Несмотря на тот факт, что Дорн рассматривает солнце и его серу, как некий физиологический компонент человеческого тела, ясно, что мы имеем дело с образцом физиологической мифологии, то есть с проекцией.
127 В ходе нашего исследования мы часто видели, что, несмотря на полное отсутствие какой-либо психологии, алхимические проекции создают наброски определенных фундаментальных физиологических фактов и, по сути, отражают их в материи. Одним из этих фундаментальных фактов является изначальная пара противоположностей, сознание и бессознательное, символами которых являются Солнце и Луна.
128 Мы достаточно хорошо знаем, что бессознательное проявляется персонифицированно: по большей части, это — анима62 и далее, которая в единственном или множественном числе представляет коллективное бессознательное. Личное бессознательное персонифицируется тенью63. Гораздо реже коллективное бессознательное персонифицируется Мудрым Стариком64. (В данном случае я говорю только о мужской психологии, поскольку только ее можно сравнивать с психологией алхимиков.) Еще реже в сновидениях ночную сторону психе представляет Луна. Но в продуктах активного воображения символ луны, как и символ солнца, появляется гораздо чаще, и представляет светлое царство психе и наше дневное сознание. Современное бессознательное редко использует солнце и луну в качестве символа сновидения65. Просветление ("рассвет", "обретение ясности" и т. д.) в сновидениях современного человека с таким же успехом может выражаться включением электрического света.
129 Стало быть, нет ничего удивительного в том, что бессознательное проявляется в проецированной и символической форме, поскольку другого способа познакомиться с ним просто не существует. Но с сознанием дело обстоит явно иначе. Похоже, что в сознании, как сути всего осознанного содержимого, отсутствуют основные условия для проекции. Проекция, в правильном ее понимании, не является произвольным свершением; она представляет собой нечто, что приближается к осознающему уму "извне", что-то вроде излучаемого объектом сияния, хотя субъект все время остается в неведении, что это он сам является источником света, который заставляет сверкать кошачьи глаза проекции. Стало быть, Луна вполне воспринимается, как проекция; а вот Солнце, поскольку оно символизирует сознание, на первый взгляд, противоречит термину "проекция"; и, тем не менее, Солнце является проекцией не в меньшей степени, чем Луна. Ибо точно так же, как о физическим солнце мы знаем только то, что знаем о его свете и тепле, а о его физической конституции можем строить только предположения, так и наше сознание излучается темным телом, эго, которое является обязательным условием существования сознания, причем последнее является ничем иным, как связью объекта или содержимого с эго. Эго, мнимая вещь, о которой мы якобы знаем больше всего, на самом деле является чрезвычайно сложным комплексом, полным непостижимых загадок. В самом деле, его можно даже определить, как "относительно постоянную персонификацию самого бессознательного", или, как зеркало Шопенгауэра, в котором бессознательное может видеть свое лицо66. Все миры, которые когда-либо существовали до человека, физически находились "там". Но они были безымянным событием, а не определенной реальностью, поскольку там не было той минимальной концентрации также присутствовавшего там физического фактора, благодаря которой могло бы прозвучать слово, перевешивающее все Творение: Это есть мир, а это есть Я! То было первое утро мира, первый восход солнца над первичной тьмой, когда зачаточный осознающий комплекс, эго, сын тьмы, осознанно расколол субъект и объект, и тем самым низверг мир и себя в конкретное существование67, дав ему и себе голос и имя. Сияющая масса солнца есть эго и его поле сознания — Sol et eius umbra: свет снаружи и тьма внутри. В источнике света тьмы хватит на любое количество проекций, ибо эго вырастает из тьмы психе.
130 Принимая во внимание главную роль, которую эго играет в выведении реальности на свет, мы можем понять, почему эта бесконечна малая точечка во вселенной была персонифицирована, как солнце, со всеми соответствующими этому образу атрибутами. Поскольку ум средневекового человека несравненно больше нашего ощущал божественное качество солнца, мы можем предположить, что совокупный характер солнца-образа присутствовал во всех созданных им аллегориях и символах. Среди обозначений солнца, как совокупности, наиболее важным является его частое использование в качестве образа Бога, причем не только в языческие, но и в христианские времена.
131 Хотя алхимики очень близко подошли к пониманию того, что эго было загадочно неуловимой таинственной субстанцией и желанным lapis, они не осознавали, что своим солнечным символом устанавливали тесную связь между Богом и эго. Как уже говорилось, проекция не является произвольным действием; это свойственный природе человеческой психе естественный феномен, на который сознание влиять не может. Стало быть, если это природа порождает символ солнца, значит природа сама выражает тождественность Бога и эго. В этом случае, в богохульстве можно обвинять только бессознательную природу, но не человека, который является ее жертвой. На Западе укоренилось убеждение, что Бог и эго являются обособленными мирами. А в Индии, наоборот, их тождественность считается само собой разумеющейся. В природе индийского ума было заложено понимание значения сознания в процессе сотворения мира68, проявившееся в человеке69. Запад же, напротив, всегда подчеркивал ничтожность, слабость и греховность эго, вопреки тому факту, что это оно подняло человека до статуса божества. Алхимики, по крайней мере, предполагали скрытое богоподобие человека и интуиция Ангелуса Си-лезиуса, в конце концов, выразила это в откровенной форме.
132 Восток разбирается с этими вносящими смятение противоречивыми аспектами путем слияния эго, личностного атмана, с атманом всемирным, толкуя, таким образом эго как покров Майи. Западный алхимик сознательно не осознавал эти проблемы. Но когда невысказанные предположения и символы алхимика достигали плана осознанного гнозиса, как это было в случае с Ангелусом Силезиусом, именно ничтожность и низость эго70 вынуждали его признать тождественность эго его полной противоположности71. Эти прозрения порождены не капризами растроенной психики, а, скорее, самой природой души, которая, как на Востоке, так и на Западе, выражает эти истины либо прямо, либо в форме прозрачных метафор. Это становится понятным, когда мы осознаем, что сотворяющее мир качество присуще человеческому сознанию, как таковому. Говоря это, мы не оскорбляем религиозных убеждений, поскольку религиозный человек свободен рассматривать человеческое сознание (посредством которого, по сути, было осуществлено второе сотворение мира), как божественный инструмент.
133 Я должен обратить внимание читателя на то, что эти заметки о значении эго могут легко подтолкнуть его к тому, чтобы обвинить меня в полном противоречии самому себе. Он, вероятно, вспомнит, что ему приходилось встречаться с очень похожим аргументом в других моих произведениях. Только там проблема заключалась не в эго, а в самости, или, вернее, в противопоставлении личностного атмана атману надличностному и в его связи с ним. Я определил самость как совокупность осознающей и бессознательной психе, а эго — как центральную контрольную точку сознания. Это существенная часть самости и может быть использована pars pro toto*, когда разум усвоил значение сознания. Но если мы хотим подчеркнуть психическую совокупность, то тогда лучше использовать термин "самость". Речь идет не о противоречивости определения, а о разнице между предметами дискуссии.