ВОЗВРАЩЕНИЕ ДУШИ
Автор: procyon, дата: вс, 22/04/2007 - 22:13
Здесь душа нисходит свыше,
Дабы оживить мертвое тело,
очищавшееся нашими стараниями.
[Рис.9]
494 Здесь душа как примиряющее начало спускается с небес, чтобы вдохнуть жизнь в мертвое тело. Две птицы слева внизу на рисунке представляют аллегорических крылатого и бескрылого драконов в форме оперенной и неоперенной птиц1. Таков один из многочисленных синонимов Меркурия - одновременно и хтонического, и духовного существа. Присутствие этой пары разделенных противоположностей означает, что, хотя гермафродит и выглядит объединенным и готовым ожить, конфликт между ними далек от окончательного разрешения; он не исчез, но сместился "влево" и "вниз" на рисунке, то есть он изгнан в сферу бессознательного. Такое предположение подтверждается фактом териоморфного (а не антропоморфного, как прежде) изображения этих все еще не интегрированных противоположностей.
495 Текст Rosarium продолжается цитатой из Мориена: "Не презирай пепел, ибо он - диадема твоего сердца". Пепел - инертный продукт сжигания - указывает на мертвое тело, и приведенное выше увещевание устанавливает своеобразное взаимоотношение между телом и сердцем, в те времена считавшимся реальным местоположением души 2. Диадема, конечно, указывает на высочайший царственный убор. Коронация играет в алхимии определенную роль - в Rosarium, например, имеется рисунок3, изображающий коронование Марии и обозначающий прославление чистого, луноподобного (очищенного) тела. Далее текст продолжается следующей цитатой из Сениора: "О белой тинктуре: Если мои возлюбленные родители вкусят жизни, напитаются чистым молоком и напьются моей белой субстанции, и возлягут друг с другом на моем ложе, то породят они сына Луны, который превзойдет всех своих родичей. И если мой возлюбленный выпьет из красного камня могилы, и вкусит в совокуплении от материнского источника, и напьется со мной моего красного вина и возляжет со мной дружественно на ложе моем, то я, любя его и приняв его семя в себя, зачну и понесу и, когда настанет мое время, рожу могущественнейшего сына, который станет править надо всеми царями и князьями земли, будучи коронован золотой победной короной всевышним Богом, живущим и царствующим вовеки веков"4. 496 Изображение коронации, иллюстрирующее этот текст5, показывает, что оживление очищенного тела одновременно представляет собой прославление, поскольку данный процесс уподобляется коронованию Девы6. Аллегорический язык церкви служит поддержкой такому сравнению. Связь Богородицы с луной7, водой и источниками настолько хорошо известна, что мне незачем специально приводить ее подтверждения. Но, хотя коронуется здесь Дева, в тексте Сениора "победную корону" получает сын - что вполне уместно, поскольку он -films regius, заменяющий своего отца. В Aurora корона вручается царице юга, Мудрости, которая говорит своему возлюбленному: "Я - та корона, которой коронуется мой возлюбленный", то есть корона служит связью между матерью и ее сыном-любовником8. В одном из более поздних текстов9 горькая вода определяется в качестве "коронованной светом". В те времена все еще считалась верной этимология Исидора Севильского: море от горького, подтверждающая синонимичность моря и aqua permanens. Здесь также присутствует намек на символику Марии, связанную с водой, "источник")11. Мы вновь и вновь замечаем, что алхимик в поисках своих символов следует процедурам бессознательного: каждая идея получает как позитивное, так и негативное выражение. Иногда алхимик говорит о царственной паре, иногда - о кобеле и суке; также и символизм воды выражен в резких контрастах. Можно прочесть скажем, что царственная диадема появляется "in men-struo meretricis" ("в месячных шлюхи")12, либо даются такого рода инструкции: "Возьми грязный осадок \faecem], остающийся в сосуде для отжига, и сохрани его, ибо он есть корона сердца". Осадок соответствует мертвому телу в саркофаге, саркофаг же, в свою очередь, соответствует фонтану Меркурия или vas hermeticum.
Рис.9
497 Душа, спускающаяся с небес, идентична росе, божественная вода которая, как поясняет Сениор, цитируя Марию, и есть царь спускающийся с небес13. А потому эта вода сама получает корону и образует "диадему сердца"14 в явном противоречии с предыдущим утверждением о том, что пепел и есть диадема. Трудно сказать - то ли в умах алхимиков царила такая неразбериха, что они не замечали подобных вопиющих противоречий, то ли их парадоксы были в высшей степени намеренными. Подозреваю, что было понемногу и того, и другого, так что невежды, глупцы пупицы, должны были понять их тексты буквально и запутаться в сумбуре аналогий, тогда как более проницательный читатель, осознав необходимость символизма, виртуозно разобрался бы в нем без каких-либо затруднений. Интеллектуальная ответственность, кажется, всегда была слабым местом алхимиков; впрочем, среди них имелись немногие, достаточно открыто сообщавшие, как именно следует относиться к их специфическому языку15. Чем меньшее почтение к согбенным в тяжких трудах плечам читателя они проявляли, тем больше был их вольный или же невольный долг перед бессознательным: ибо не что иное, как бесконечное разнообразие образов и парадоксов, указывает на психологический факт первостепенной важности - на неопределенность архетипа, с его множеством значений, каждое из которых показывает нам разные грани простой, единой истины. Алхимики были настолько погружены в своей внутренний опыт, что их единственной работой было -изобрести подходящие образы, независимо от того, понятны они или нет. И хотя в этом отношении они отстали от своего времени, ими тем не менее выполнена неоценимая работа конструирования феноменологии бессознательного еще задолго до появления психологии. Мы, как наследники этих богатств, не можем с легкостью насладиться ими. Все же нас утешает то соображение, что старые мастера также не понимали друг друга, либо понимали лишь с трудом. Так, автор Rosarium говорит, что "древние философы писали настолько же темно и путано, так что сбивали с толку читателя или вовсе уводили его в сторону. Что касается его самого, он собирается сделать наиболее истинный опыт, ясным для глаз всех, и раскрыть его "надежнейшим, наиболее подобающим человеку образом", а затем начинает писать в точности как и все до него. Да это и было неизбежным, поскольку алхимики на самом деле не знали, о чем они пишут. Знаем ли мы это сегодня - я также не скажу с полной уверенностью. Во всяком случае, мы теперь уже не считаем, что секрет заключен в химических веществах, а полагаем, что его следует искать в одном из темных и глубоких слоев психе, хотя и не знаем природы этого слоя. Может быть, в следующем столетии мы откроем новую тьму, из которой вынырнет нечто, чего мы также не понимаем, но присутствие чего ощущаем с полной уверенностью.
498 Алхимик не видел противоречия в том, чтобы сравнивать диадему,с "грязным осадком" и далее на одном дыхании утверждать ее небесное происхождение. Он следует правилу, изложенному в "Tabula Smaragdina": "Quod est inferius, est sicut quod est superius. Et quod est superius, est sicut quod est inferius"16 (То, что внизу, подобно тому, что наверху. И то, что наверху подобно тому, что внизу). Его способность к сознательным разграничениям была не настолько острой, как у современного человека; да и своим современникам с их схоластическим мышлением он в ней очевидным образом проигрывал. Такая явная регрессия не может объясняться какой-то умственной отсталостью алхимика; дело скорее в том, что основной его интерес сфокусирован на бессознательном как таковом, а вовсе не на возможностях разделений и формулировок, характерных для точного концептуального мышления схоластов. Он бывает удовлетворен, если находит выражения, свежими красками обрисовывающие искомый секрет. Как эти выражения соотносятся друг с другом, как они различаются между собой - все это для него менее всего значимо, ибо он не предполагает, что кто-нибудь сможет постичь искусство на основании его идей, но зато рассчитывает, что те, кто приближаеться к искусству, уже зачарованы его тайной и либо направляемы надежной интуицией, либо избраны и предназначены к тому Богом. Так, Rosarium}7 утверждает, цитируя Хортулана18: Только тот, кто знает, как получить философский камень, может понять их слова о нем. Тьма символизма рассеивается перед взглядом просветленного философа. И снова, Хортулан говорит: (Таинственность речей философов ничего не значит там, где проявляет свое действие учение Святого Духа)19.
499 Неспособность алхимика различать corpus и spiritus в нашем случае поддерживается предположением, что благодаря предшествующему mortificatio и sublimatio тело приобрело духовную форму "квинтэссенции" и, следовательно, в качестве corpus mundum (чистой субстанции) не слишком отличается от духа. Оно может служить приютом духа или даже притягивать дух к себе20. Все эти идеи заставляют нас прийти к выводу, что не только coniunctio, но и возвращение души в "тело" представляет собой происходящее целиком вне мира событие, процесс, протекающий в психическом не-эго. Так можно объяснить, почему данный процесс настолько легко проецируется; ибо если бы он обладал личностной природой, его подверженность проекциям значительно уменьшилась бы, поскольку тогда он мог бы быть осознан без особого труда. Во всяком случае, способность к его проецированию была бы недостаточной для того, чтобы спроецировать его на неодушевленную материю, являющуюся полярной противоположностью живой психе. Опыт показывает, что носителем проекции бывает не любой объект, но всегда лишь тот, который оказался адекватным природе проецируемого содержания - то есть объект должен предоставить содержанию тот "крюк", на котором можно его подвесить21.
500 Хотя данный процесс в сущности трансцендентален, проекция возвращает его вниз, к реальности, оказывая резкое воздействие на сознание и личностную психе. Результатом оказывается инфляция, и тогда становится ясно, что coniunctio -священный брак богов, а не просто любовное приключение смертных. Утонченный намек на.это содержится в Химической свадьбе, где Розенкрейц - герой драмы - является всего лишь гостем на пиру и, невзирая на запрет, прокрадывается в спальню Венеры, чтобы там восторженно созерцать обнаженную красоту спящей. В наказание за вторжение, Купидон ранит его в руку своей стрелой22. На его собственную, личную связь с царственной свадьбой указание дается вскользь, в самом конце: царь, намекая на Розенкрейца, говорит, что тот (Розенкрейц) был его отцом23. Андрее - автор "Свадьбы" - должно быть, человек неглупый, поскольку в этом месте он пытается выпутаться из ситуации с помощью шутки. Он ясно намекает, что и сам является отцом своих персонажей, заставляя царя подтвердить это. Предлагаемая по собственному почину информация об отцовстве в связи с таким "ребенком" представляет собой обычную попытку художника поддержать престиж своего эго в противостоянии подозрениям на то, что он - жертва творческого порыва, бьющего ключом из бессознательного. Гете и со вдвое меньшей легкостью все равно не смог бы высвободиться из объятий "Фауста" - своего "главного дела". (Люди меньшего масштаба, соответственно, испытывают большую потребность в величии, а потому им приходится заставлять других быть о них более высокого мнения). Андрее был так же зачарован секретом искусства, как и любой алхимик; доказательством этого служат предпринимавшиеся им серьезные попытки основать Орден Розенкрейцеров, занять же в позднейшие годы более дистанцированную позицию ему пришлось в основном из соображений удобства, учитывая его духовный сан24.
501 Если существует нечто такое, как бессознательное, не являющееся личностным, - то есть не состоящее из индивидуально приобретенных содержаний, будь то забытых, подсознательно усвоенных, либо подавленных - то должны существовать и процессы, протекающие в этом не-эго, спонтанные архетипические события, которые сознание способно лишь воспринимать в спроецированном виде. Они неимоверно странны и неведомы, но все же кажется, что мы их знаем с незапамятных времен; они также - источник примечательной зачаровывающей силы, одновременно ослепляющей и просветляющей. Они влекут нас, как магнит, но в то же время и пугают; их проявления присутствуют в фантазиях, сновидениях, галлюцинациях и некоторых видах религиозного экстаза25. Один из таких архетипов - coniunctio. Всепоглощающая сила архетипа объясняет не только широкую распространенность этого мотива, но и ту силу страсти, с которой он завладевает индивидом, часто наперекор всякому разумному пониманию. В число peripeteia coniunctio входят и процессы, иллюстрируемые несколькими завершающими рисунками. На них изображаются отдаленные последствия слияния противоположностей, включивших и осознание личностью такого соединения. Экстремальным последствием этого является растворение эго в бессознательном - состояние, напоминающее смерть. Оно возникает в результате более или менее полной идентификации эго с бессознательными факторами, или "контаминации", как мы сказали бы. Алхимики ощущали ее как immunditia, "загрязнение". Они видели в ней осквернение чего-то трансцендентного грубым, непрозрачным телом, из-за этого подлежавшим сублимации. Однако, психологически говоря, тело является выражением нашего индивидуального, сознательного сосуществования, которое -как мы в таких случаях ощущаем - подвергается опасности затопления или отравления бессознательным. Поэтому мы стараемся отделить эго-сознание от бессознательного, высвободить первое из опасных объятий второго. Все же, хотя власть бессознательного вызывает страх как нечто зловещее, это ощущение лишь частично оправдывается фактами, ибо мы также знаем, что бессознательное способно оказывать благотворное действие. Какого рода действие оно окажет, в большой мере зависит от позиции сознания.
502 Таким образом, mundificatio - очищение - представляет собой попытку разделить смесь, рассортировать coincidentia oppositorum, в которую попал индивид. Чтобы жить в этом мире, рациональный человек должен проводить различие между "собой" и тем, что мы могли бы назвать "вечным человеком". Хотя он - уникальная индивидуальность, он также является представителем "человека" как вида, таким образом участвуя во всех движениях коллективного бессознательного. Иными словами, "вечные" истины превращаются в опасные факторы беспокойства, когда они начинают подавлять уникальное эго индивида и жить за его счет. Если наша психология вынуждена, в связи с особой природой своего эмпирического материала, подчеркивать важность бессознательного, это никоим образом не уменьшает важности эго-сознания. Разве что односторонняя переоценка последнего подлежит корректировке с помощью определенной релятивизации ценностей. Однако эта релятивизация не должна заходить так далеко, что эго оказывалось бы полностью завороженным и подавленным архетипическими истинами. Эго живет в пространстве и времени и вынуждено применяться к их законам, если вообще хочет существовать. Если же оно поглощается бессознательным до такой степени, что последнее одно только и имеет силу принимать решения, тогда эго оказывается удушенным, и нет более среды, в которую бессознательное могло бы интегрироваться и где могла бы идти работа осознания. Следовательно, жизненно важно отличать эмпирическое эго от "вечного" и универсального человека, в особенности сегодня, когда массовое вырождение личности движется столь угрожающими темпами. Вырождение масс идет не только извне, оно приходит также изнутри, из коллективного бессознательного. Против внешней угрозы защиту давали права человека, в настоящее время потерянные для большой части Европы26; и даже там, где они еще не утрачены, мы видим немало политических партий, столь же наивных, сколь и влиятельных, которые делают все для их уничтожения в пользу государства рабов, в качестве приманки используя социальную безопасность. Против демонизма, идущего изнутри, Церковь дает кое-какую защиту, пока обладает авторитетом. Однако защита и безопасность ценны лишь тогда, когда они не слишком стесняют наше существование; точно так же, верховенство сознания целительно, только если оно не подавляет и не оттесняет чересчур большую часть нашей жизни. Как всегда, жизнь представляет собой путь между Сциллой и Харибдой.
503 Процесс дифференцирования эго от бессознательного27, таким образом, имеет своим эквивалентом mundificatio, и как оно является необходимым условием возвращения души в тело, так же и тело необходимо, дабы бессознательное не оказало негативного воздействия на эго-сознание, ибо именно тело задает границы личности. Бессознательное может быть интегрировано, только если эго удерживает свою территорию. Следовательно, старания алхимика соединить corpus mundum, очищенное тело, с душой - это также и старания психолога, прилагаемые им после того, как он преуспел в высвобождении эго-сознания из контаминации с бессознательным. В алхимии очищение - результат многократной дистилляции; в психологии оно также возникает на основе в равной мере полного отделения обычной эго-личности от всех инфляционных примесей бессознательного материала. Подобная задача предполагает тщательнейшее самонаблюдение и самообразование, которые, однако, могут быть переданы другим, тем, кто уже обладает самодисциплиной. Процесс психологической дифференциации представляет собой нелегкое дело; для него требуются упорство и терпение алхимика, который должен очистить тело от всего избыточного в жарчайшем огне печи и преследовать Меркурия "из одной брачной спальни в другую". Как показывает алхимический символизм, радикальное понимание такого рода невозможно без участия партнера - человека. Обобщенный, чисто академический "проницательный взгляд на собственные ошибки" носит интеллектуальный характер, поскольку ошибки в таком случае вообще не видны: видны лишь представления о них. Однако они резко проявляют себя, когда человеческие отношения выводят их на передний план, и когда их замечает не только сам человек, но и кто-то другой. Тогда и только тогда их можно реально ощутить и распознать подлинную природу. Подобным образом, признания, обращенные к своему внутреннему "я", обычно малоэффективны, тогда как признания, сделанные перед лицом другого, гораздо более многообещающи.
504 "Душа", воссоединяющаяся с телом, есть Единое, родившееся из двух, vinculum, общее им обоим28. В ней, поэтому, заключается самая сущность отношения. Психологическая анима, как представительница коллективного бессознательного, в равной мере наделена коллективным характером. Коллективное бессознательное является универсальной данностью, и его манифестации всегда вызывают бессознательное отождествление, participation! mystique. Если сознание личности захвачено им и не оказывает сопротивления, отношения персонифицируется анимой (например, в сновидениях), которая тогда, выступая более или менее автономной частью личности, производит обычно беспокоящее воздействие. Если же в результате долгого кропотливого анализа удалось, устранив проекции, отделить эго от бессознательного, анима постепенно перестанет вести себя как автономная личность и превратится в функцию отношения между сознанием и бессознательным. Пока она проецируется, ее присутствие ведет ко всякого рода иллюзиям по поводу людей и предметов, а потому - к бесконечным усложнениям. Устранение проекций делает аниму тем, чем она и была первоначально: архетипическим образом, который, находясь на своем подобающем месте, функционирует, принося пользу индивиду. Будучи помещенной между эго и миром, она уподобляется в своих действиях вечно меняющейся Шакти, плетущей покрывало Майи и в танце создающей иллюзию существования. Но, выполняя свою функцию между сознанием и бессознательным анима, становится матрицей порождения всех божественных и полубожественных фигур, от языческой богини до Девы, от вестника Святого Грааля до святого29. Бессознательная анима представляет собой существо, лишенное взаимоотношений, автоэротическую сущность, чья единственная цель - полностью завладеть индивидом. Когда это случается с мужчиной, он становится странным образом женственным - в худшем смысле, то есть склонным к бесконтрольным перепадам настроения, со временем ведущим к ухудшению действия даже тех функций, на которые раньше можно было полагаться (например, интеллекта), и к появлению идей и представлений того сорта, который обычно так неприятен нам в женщинах, одержимых анимусом30. !Ю5 Здесь я должен сказать, что к женской психологии следует применять совсем другие правила, поскольку в ее случае мы имеем дело не с функцией отношения, но напротив, с функцией различения, а именно - анимусом. Алхимия, как разновидность философии, была в основном мужским занятием, вследствие чего ее формулировки в большинстве случаев носят маскулинный характер. Однако не следует упускать из виду тот факт, что женский элемент в алхимии не так уж незначителен, поскольку даже во времена ее зарождения в Александрии встречаем аутентичные свидетельства о женщинах-философах, таких как Теосебейя31, soror mystica Зосимы, а также Пафнутия и Мария Пророчица. Из более позднего времени нам известна пара алхимиков - Николя Фламель и его жена Перонель. Немая книга в 1677 г. рассказывает о муже и жене, вместе совершавших opus32; наконец, в XIX веке встречаем пару английских алхимиков - Томаса Саута и его дочь, позднее ставшую миссис Этвуд. Потратив много лет на изучение алхимии, они решили изложить свои идеи и свой опыт в форме книги. Для этой цели они разделились, и отец работал в одной части дома, тогда как дочь - в другой. Она сочинила толстый ученый том, он же писал стихами. Она закончила работу первой и быстро отослала книгу издателю. Книга едва успела выйти из печати, как отец засомневался, не выдали ли они с дочерью великую тайну. Ему удалось убедить дочь изъять и уничтожить книгу. Тому же настроению он принес в жертву и свой собственный поэтический труд. Лишь несколько строк его стихов сохранились в книге его дочери, пытаться изъять все экземпляры которой оказалось уже поздно. Подготовленное после смерти дочери в 1910 г. переиздание33 вышло в 1918 г. Я читал эту книгу: никакие секреты в ней не разглашаются. Она представляет собой целиком средневековый образчик продукции, украшенной якобы теософскими разъяснениями, служащими приправой в духе синкретизма нового времени.
506 Примечательные сведения о роли женской психологии в алхимии дает нам письмо английского теолога и алхимика Джона Пордеджа34, обращенное к его soror mystica Джейн Лид. В письме35 он излагает для нее духовные наставления, связанные с opus:
507 "Эта священная печь, эта Balneum Mariae", эта стеклянная чаша, эта тайная печь и есть то место, та матрица или матка, тот центр, из коего истекает божественная Тинктура, как из своего истока и начала. О месте или обиталище, где находится дом Тинктуры и ее жилище, мне незачем напоминать тебе или называть его наименование; я лишь увещеваю тебя постучаться у его основания. Соломон сообщает нам в своей Песни Песней, что внутреннее обиталище его недалеко от пупка, напоминающего круглый кубок, наполненный священной жидкостью чистой Тинктуры36. Тебе известен огонь философов, бывший тем ключом, который они хранили спрятанным... Огонь - это любовное пламя, жизнь, истекающая от Божественной Венеры, или Божья Любовь; огонь Марса слишком холеричен, слишком резок, слишком силен, так что он может высушить и сжечь материю, поэтому один лишь любовный огонь Венеры имеет качества надлежащего огня.
508 Эта истинная философия научит тебя, как тебе познать себя, и если познаешь себя верно, то узнаешь и чистую природу; ибо чистая природа находится в тебе. И когда познаешь чистую природу, каковая есть твоя подлинная самость, освобожденная от всякой дурной, греховной самовлюбленности, тогда ты познаешь также и Бога, ибо Божество сокрыто в оболочке чистой природы, как ядро в орехе... Истинная философия научит тебя, кто отец и кто мать этого магического ребенка... Отец этого ребенка - Марс, он - огненная жизнь, исходящая от Марса как отцовского качества. Его мать - Венера, нежный любовный огонь, исходящий от сыновнего качества. И теперь здесь в качествах и формах природы ты видишь мужское и женское, мужа и жену, невесту и жениха, первый брак или свадьбу в Галигее, справляемую между Марсом и Венерой, когда они возвращаются из своего падения. Марс, или муж, должен стать божественным человеком, иначе Венера не возьмет его в супруги и не впустит на священное брачное ложе. Венера должна стать чистой девой, девственной женой, иначе гневливый и ревнивый Марс в своем гневе не женится на ней и не станет жить в союзе с ней, но вместо согласия и гармонии не будет ничего, кроме борьбы, ревности, раздора и вражды качеств природы.
509 Соответственно, если ты желаешь стать ученым мастером, по-серьезному заботься о союзе твоих собственных Марса и Венеры, о том, чтобы свадебный узел был верно завязан и брак между ними был заключен истинно и правдиво. Следи за тем, чтобы они возлегли вместе на ложе своего соединения и жили в сладостной гармонии; тогда дева Венера родит свою жемчужину, своего духа воды в тебе, чтобы смягчить огненного духа Марса, и гневный огонь Марса добровольно, в нежности и любвк, погрузится в любовный огонь Венеры, и так оба такие качества, как огонь и вода, смешаются и согласуются, и перетекут друг в друга; и от их согласия и соединения произойдет первое зачатие для магического рождения, которое мы именуем Тинктурой - Тинктурой любовного пламени. Но хотя Тинктура зачинается в утробе твоего человеческого естества и пробуждается к жизни, имеется великая опасность, которой следует остерегаться; ибо находясь еще внутри тела или утробы, она может быть погублена небрежением, прежде чем в должное время явится на свет. По таковой причине, тебе следует подыскать хорошую няньку, которая проследит за ней в ее детстве и надлежащим образом приглядит, таковы должны быть твое чистое сердце и твоя девственная воля...
510 Это дитя, эта жизнь тинктуры должна подвергнуться пробам и испытаниям сообразно качествам природы; также и здесь возникнет беспокойство из-за опасности, когда увидишь, что дитя должно пострадать от искушений в теле, в утробе, и что рождение его может не состояться. Ибо деликатная Тинктура, это нежное дитя жизни, должна спуститься в формы и качества природы, дабы пострадать, подвергнуться искушению и преодолеть его; она неизбежно должна спуститься в Божественную Тьму, во мрак Сатурна, где не видно никакого света жизни; там она должна побывать пленницей, быть связанной цепями тьмы и питаться той пищей, что ей дает жгучий Меркурий; для Божественной Тинктуры эта пища - ничто, прах и пепел, яд и желчь, огонь и сера. Она должна попасть внутрь жестокого гневного Марса, каковой поглощает ее (подобно тому как Иона оказался во чреве кита), и должна испытать проклятье Божьего гнева; она также должна подвергнуться искушению Люцифера и миллиона дьяволов, живущих в качестве гневного огня. И тут божественный мастер в ходе своего философского делания увидит первый цвет, когда Тинктура появляется в своей черноте, чернее черного; ученые философы называют ее своей черной вороной, или своим черным вороном, или же своей благостной и благословенной чернотой; ибо во тьме этой черноты сокрыт светильник из светильников, в качестве Сатурна; и в этих яде и желчи сокрыто, в Меркурии, драгоценнейшее лекарство против яда, а именно - жизнь жизни. И благословенная Тинктура скрыта в бешенстве, гневе и проклятии Марса.
511 И вот, мастеру кажется, что труд его потерян. Что стало с Тинктурой? Нет здесь ничего, что было бы явным, воспринимаемым, распознаваемым, имело бы вкус; есть только тьма, мучительнейшая смерть, устрашающий адский огонь и ничего, кроме гнева и Божьего проклятия; но он еще не видит, что Тинктура Жизни присутствует в этом разложении, распаде или разрушении, что в этой тьме есть свет, в этой смерти есть жизнь, в этом свирепом гневе есть любовь, и в этом яде есть высочайшая, драгоценнейшая Тинктура и лекарство против всех ядов и болезней.
512 Давние философы называли это делание или работу своим спуском вниз, своим испепелением, своим распылением, своей смертью, своим разложением materia камня, своим распадом, своим мертвая голова. И ты не презирай эту черноту, или черный цвет, но упорствуй, пребывая в нем, в страдании и в молчании, покуда не пройдут его сорок дней искушения, не исполнится число дней несчастья и не пробудится к жизни зерно жизни, и восстанет, вознесется и прославится, преобразится в белизну, очистит и освятит себя, придаст себе красноту, иными словами - преобразует и установит свою форму. Когда делание будет так далеко продвинуто, оно станет легким: ибо ученые философы говорили, что получение камня тогда уже доступно даже женщинам и детям. Следовательно, если человеческая воля брошена и оставлена, и стала терпеливой и спокойной, как бы мертвой, - Тинктура все осуществит "в нас и для нас, если только мы сможем удержать в покое наши мысли, движения, чувства и воображение или сможем остановиться и успокоиться. Однако каким трудным, тягостным и горьким кажется это делание человеческой воле, прежде чем она не будет приведена к такой форме, чтобы оставаться спокойной, пусть даже у нее на виду бушует огонь и ее осаждают всевозможные искушения!
513 Как видишь, здесь таится великая опасность, и Тинктура жизни легко может быть испорчена, и плод может быть погублен еще во чреве, где его так окружают со всех сторон и атакуют столь многие дьяволы и столь многие сущности его искушающие. Но если он сможет противостоять и преодолеть огненное испытание и болезненное искушение и завоюет победу, то ты увидишь начало его возрождения из ада, смерти и смертной могилы, и появление - прежде всего в качестве Венеры; а затем, Тинктура жизни со всей мощью вырвется из тюрьму темного Сатурна и прорвется сквозь ад ядовитого Меркурия и сквозь проклятье и ужасную гибельность Божьего гнева, пламенеющего и жгущего в Марсе, и мягкий любовный огонь качества Венеры возьмет верх, и предпочтение в управлении будет отдано Тинктуре любовного пламени, каковая обретет верховенство. И тогда мягкость Божественной Венеры и ее любовный огонь станут править по-царски надо всеми прочими качествами.
514 Тем не менее, есть и еще одна опасность того, что делание камня сорвется. Посему, мастер должен ждать, покуда не увидит, что Тинктура покрылась сверху другим цветом, а именно - белейшим белым, появления коего он может ожидать в покое и долготерпении; этот цвет появляется доподлинно тогда, когда Тинктура совершает восхождение в лунном качестве: сиятельная Луна передает Тинктуре прекрасную белизну - совершеннейший белый цвет и сверкающий блеск. И так тьма превращается в свет, а смерть в жизнь. И эта сияющая белизна пробуждает радость и надежду в сердце мастера, поскольку делание совершено столь удачно и завершилось счастливо. Ибо теперь белый цвет открывает перед просветленным взором души чистоту, невинность, святость, простоту, небесный ум и праведность; отныне в них слой за слоем облачилась Тинктура, как в одеяния. Она светла, как луна, и прекрасна, как рассвет. Теперь божественная девственность жизни тинктуры излучает свет и на ней не видно ни пятнышка, ни складки, ни каких-либо иных изъянов.
515 Мастера прежних времен имели обыкновение называть это делание своим лебедем, своим побелением или деланием белого, своей сублимацией, своей дистилляцией, своей циркуляцией, своим очищением, своим разделением, своим освящением и своим воскрешением, поскольку Тинктура делается белой, как блестящее серебро. Она сублимируется, или возносится и преображается, благодаря многим своим схождениям в Сатурн, Меркурий и Марс, а также многим своим восхождениям в Венеру и Луну. Это - дистилляция, Balneum Mariae: ибо Тинктура очищается в качествах природы посредством многих дистилляций воды, крови и небесной росы Божественной Девы Софии и посредством разнонаправленного циркулирования внутрь и вовне форм и качеств природы делается белой и чистой, как отполированное до блеска серебро. И вся нечистота черноты, вся смерть, ад, проклятие, гнев и весь яд, возникающие из качеств Сатурна, Меркурия и Марса, отделяются и удаляются; посему они и называют это своим разделением, а когда Тинктура достигает белизны и блеска в Венере и Луне, они именуют это своим освящением, своим очищением и деланием белого. Они называют это своим воскрешением, поскольку белое возникает из черного, а божественные девственность и чистота - из яда Меркурия, из красного огненного бешенства и гнева Марса...
516 Теперь камень обрел форму, эликсир жизни готов, любовное дитя, или дитя любви, родилось, новое рождение свершилось и делание сделалось целостным и совершенным. Прощайте, падение, ад, проклятие, смерть, дракон, зверь, змея! Покойной ночи вам, смертность, страх, горе и несчастья! Ибо теперь спасение, искупление и обретение вновь всего, что было утрачено, явят себя вовнутрь и вовне, так как теперь ты обладаешь великим секретом и тайной всего мира; ты располагаешь Жемчужиной Любви; у тебя есть неизменная вечная сущность Божественного. От этой радости исходят все целительные свойства и многообразные силы, от нее в своем действии исходит действенная сила Святого Духа. Ты имеешь семя жены, наступившей на голову змее. Ты имеешь семя девы и кровь девы в единых сущности и качестве.
517 О чудо из чудес! Ты обладаешь Тинктурой тинктур, жемчужиной девы, имеющей три сущности или качества в одном; она имеет тело, душу и дух, она имеет огонь, свет и радость, имеет качество Отца и качество Сына, и также качество Святого Духа - даже эти три она заключает в едином, постоянном и вечном бытии и сущности. Это - Сын Девы, это - ее первородный, это - благородный герой, попирающий змея, бросающий дракона себе под ноги и топчущий его... Ибо сейчас Райский Человек стал ясен, как прозрачное стекло, в котором и сквозь которое светит Божественное солнце, подобно золоту, целиком чистому, яркому, светлому и лишенному изъянов и пятен. Душа отныне стала субстанциальнейшим серафическим ангелом, она способна сделаться врачом, теологом, астрологом, божественным магом, может делаться чем угодно, делать и получать все, что пожелает; ибо все качества наделены единой волей в согласии и гармонии. И та же единая воля есть воля Божья, вечная и нерушимая; и отныне Божественный Человек в своей собственной природе стал един с Богом"37.
518 Этот похожий на гимн миф о любви, деве, матери и младенце звучит крайне женственно, но на самом деле представляет собой архетипическую концепцию, проистекающую из мужского бессознательного, где Дева София соответствует аниме (в психологическом смысле)38. Как показывает ее символизм и не слишком четкое разграничение между нею и сыном, она также - "райское" или "божественное" существо, то есть самость. Тот факт, что эти идеи и фигуры для Пордеджа были все еще мистическими, более или менее недифференцированными, объясняется эмоциональной природой опыта, описываемого им же самим39. Опыт такого рода оставляет мало места для критического понимания. Он, однако, проливает свет на процессы, кроющиеся за алхимическим символизмом, и прокладывает путь открытиям современной медицинской психологии. К сожалению, мы не располагаем оригинальными трактатами, которые сколько-нибудь уверенно можно было бы приписать автору-женщине. Следовательно, мы не знаем, какого рода алхимическую символику произвели бы на свет женские взгляды. Тем не менее, современная медицинская практика говорит о том, что женское бессознательное порождает символизм, в общих чертах компенсаторный по отношению к мужскому. В данном случае (если воспользоваться терминологией Пордеджа) лейтмотивами были бы не нежная Венера, а огненный Марс, не София, а Геката, Деметра и Персефона, либо матриархальная Кали южной Индии в своих светлом и темном аспектах40.
519 В этой связи мне хотелось бы привлечь внимание к странным изображениям философского древа в Codex Ashburnham XVI века41. Один рисунок изображает Адамаа, пораженного стрелой42, причем из его гениталий прорастает дерево; на другом рисунке дерево растет из головы Евы. Ее правая рука прикрывает гениталии, левая же указывает на череп. Очевидно - это намек на то, что opus мужчины связан с эротическим аспектом анимы, а для женщины делание сопряжено с анимусом, представляющим собой "головную функцию"43. Prima materia, то есть бессознательное, у мужчины репрезентируется "бессознательной" анимой, а у женщины - "бессознательным" анимусом. Из prima materia вырастает философское дерево, преставляющее развертывание opus. В своем символическом смысле рисунки также согласуются с данными психологии: Адама будет тогда представлять анимус женщины, порождающий "философские" идеи своим членом Uoyoi стяерцапко!), а Ева - аниму мужчины, которая в своем качестве Мудрости или Софии из своей головы производит интеллектуальное содержание делания.
520 Наконец, я должен указать, что определенные уступки женской психологии можно найти и в Rosarium, поскольку за первой серией рисунков здесь следует вторая (менее полная, но в остальном аналогичная) серия, в конце которой возникает мужская фигура, "император", а не "императрица" и "дочь философов", как в первой серии. Подчеркивание женского элемента в Ребисе (Рис. 10) согласуется главным образом с мужской психологией, тогда как добавление "императора" во второй версии является уступкой женщине (или, возможно, мужскому сознанию).
521 В своей первозданной "бессознательной" форме анимус представляет собой смесь спонтанных, необдуманных мнений, оказывающих мощное влияние на эмоциональную жизнь женщины, тогда как анима представляет собой такую же смесь чувств, вследствие которых искажается или подвергается влиянию разум мужчины ("она вскружила ему голову"). Соответственно анимус склонен проецироваться на "интеллектуалов" и всякого рода "героев", включая теноров, артистов, спортивных знаменитостей и т.д. Анима предпочитает все бессознательное, темное, двусмысленное, беспочвенное в женщине, равно как ее тщеславие, холодность, беспомощность и т.п. В обоих случаях важную роль играет элемент инцеста: существуют отношения между молодой женщиной и ее отцом, женщиной в возрасте и ее сыном, молодым мужчиной и его матерью, мужчиной в возрасте и его дочерью.
522 На основании всего этого становится ясно, что "душа", прибавляющаяся к эго-сознанию в процессе opus, обладает женским характером у мужчины и мужским характером у женщины. Анима мужчины стремится примирять и соединять; анимус женщины старается различать и разделять. Эту четкую антитезу отображает Ребис алхимиков - символ трансцендентального единства как совпадения противоположностей; однако в сознательной реальности - после того как сознание очищено от примесей бессознательного в ходе предварительного mundi-ficatio - им представлен конфликт, пусть даже осознаваемые отношения между двумя индивидами достаточно гармоничны. Даже когда сознательная психика не отождествляет себя с наклонностями бессознательного, она все же вынуждена сталкиваться с ними и как-то учитывать их, с тем чтобы они могли сыграть свою роль в жизни индивида, каких бы трудностей это ни стоило. Ибо если бессознательному не позволено выражать себя словом и делом, заботами и страданием, посредством нашего учета его требований и нашего сопротивления им, то возвратится более раннее состояние разделения, со всеми не поддающимися учету последствиями, которые может повлечь за собой пренебрежение бессознательным. С другой стороны, если мы слишком поддадимся бессознательному, это приведет к позитивной либо негативной инфляции личности. Как бы мы ни повернули ситуацию такого рода, всегда останется внешний и внутренний конфликт: одна из птиц оперена, другая - нет. Мы всегда пребываем в сомнении: имеются соображения "за" которые приходится отбрасывать, и соображения "против", которые приходится принимать. Всем нам хотелось бы сбежать от этой, по общему признанию, дискомфортной ситуации, но делая это, мы всего лишь снова обнаруживаем, что оставшееся позади и было нами самими. Жить в вечном бегстве от себя -тяжкое дело, но жить в общении с собой - дело, предполагающее некое число христианских добродетелей, таких как терпение, любовь, вера, надежда, смирение, применять которые приходится к самим себе. Конечно, нет ничего лучшего, чем осчастливливать своего ближнего, применяя их к нему; однако демон самодовольства тут как тут, похлопывает нас по спине и заявляет: "Хорошо сработано!" А поскольку это - одна из великих психологических истин, для равного по величине числа людей она становится с ног на голову, - чтобы и дьяволу было за что зацепиться. Но делает ли нас счастливыми необходимость применять к нам самим указанные добродетели? Становлюсь ли я счастливым от того, что сам же выступаю получателем собственных даров - я сам, последний из числа моих собратьев, с кем я должен был бы сблизиться? Дает ли счастье вынужденное признание того, что я сам нуждаюсь во всем моем же собственном терпении, в моей любви, вере и даже смирении, и что сам же я - свой дьявол, свой антагонист, всегда стремящийся к противоположности во всем? Способны ли мы на деле переносить самих себя? "Делать другим..." -справедливо в отношении не только добра, но и зла.
523 В Confessio amantis44 Джона Гаузра имеется высказывание, которым я воспользовался в качестве эпиграфа ко "Введению" к этой книге: "Bellica pax, vulnus dulce, suave malum" ("Воинственный мир, сладостная рана, нежное зло"). В эти слова алхимик в давние времена вкладывал квинтэссенцию своего опыта. Мне нечего добавить к простоте и точности этих слов. В них содержится все, чего эго вправе требовать от opus; они освещают парадоксальную тьму человеческой жизни. Примирение с фундаментальной противоречивостью природы человека равноценно признанию того факта, что психе сама себе противится в своих целях. Алхимия учит, что напряженность распределена по четырем направлениям, так что образуется крест, коим представлены четыре враждующих элемента. Минимальным аспектом рассмотрения такого состояния тотальной оппозиционности является кватернион. Крест как форма страдания выражает психическую реальность, и "нести свой крест", таким образом, - адекватный символ целостности, а также претерпевания, усматривавшегося алхимиком в своем делании. Поэтому Rosarium заканчивается весьма уместным изображением воскресшего Христа и стихами:
После многих страданий и великих мучений
Я восстаю, преображенный и свободный от всех изъянов.
524 Исключительно рациональный анализ и интерпретация алхимии, а также проецируемых в нее бессознательных содержаний, по необходимости должен заканчиваться на вышеприведенных параллелях и антиномиях, ибо в условиях тотальных оппозиций третьего не дано - tertium поп daturl. Наука останавливается у границ логики, природа же - нет: она прекрасно чувствует себя на территориях, все еще не освоенных теорией. Venerabills na-tura не останавливается на оппозициях; она использует их, чтобы создать из оппозиционности новое рождение.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Ср. "Символы" Ламбрингка. Mas. herm., p.355 - стихи:
Nidus in sylva reperitur
in quo Hermes suos pullos habet,
Unus semper conatur volatum.
Alter in nido manere gaudet,
Et alter alterum non dimittit.
(В лесу находится гнездо
Где Гермес держит своих птенцов.
Один всегда стремится улететь,
Дргой - рад оставаться в гнезде,
И один не отпускает другого")
Данный образ восходит к Senior, De chemia, p. 15: "Abscisae sunt ab eo alae et pennae et est manens. non recedens ad superiora" (Обрублены его крылья и перья, и он остается на месте, не возвращаясь к высотам). Сходным образом: Stolcius de Stolcenberg, Vlrldarlum chymicum, Fig.XXXIII. В Maier, De circulo, p. 127 противоположности представлены как "vultur in cacumine montis et corvus sine aiis" (гриф на вершине горы и ворон без крыльев). Ср. "Tractatds aureus", Ars chum., pp.11-12 и "Rosinus ad Sarratantam", Art. aurif., I, p.316. •
2 Ср. "Парацельс как духовное явление", пар.201.
3 "Психология и алхимия", рис.235.
4 Art. aurif., II, p.377: "De Tinctura alba: Si parentes dilecti mei de vita gustaverint et lacte mero lactati fuerint et meo albo inebriati fuerint et in lectulo meo nupsertint, generabunt filium Lunae, qui totam parentelam suam praevale-bit. Et si dilectus meus de tumulo rubeo petrae potaverit et fontem matris suae gustaverit et inde copulatus fuerit et vino meo rubeo et mecum inebriatus fuerit et in lecto [meo] mihi amicabiliter concubuerit, et in amore meo sperma suum cellulam meam subintraverit, concipiam et его praegnans et tempore meo pariam filium potentissimum. dominantem et regnantem prae cunctis regibus et princi-pibus terrae. coronatum aurea corona victoriae, ad omnia a Deo altissimo. qui vivit et regnat in seculorum secula". Cp. "Cons, coniug.", Ars. chem.. p.120 и "Rosinus ad Sarratantam". pp.291ff.
5 Стилистика рисунков позволяет датировать их XVI веком, однако текст может оказаться столетием старше. Руска (Tab. smarag., р.193) относит текст к XIV в. Более поздняя датировка, XV век (Ruska. Turba, p.342), вероятно, и более близка к истине.
6 "Психология и алхимия", пар.500.
7 Там же, рис. 220.
8 Песнь Песней, 3, 11: "... подойдите и посмотрите на царя Соломона в венце, которым увенчала его мать в день бракосочетания его..." Григорий Великий дает к этому следующий комментарий: мать - это Мария, "quae coronavit eum diademate, quia humanitatem nostram ex ea ipsa assumpsit... Et hoc in die desponsationis eius... factum esse dicitur: quia quando unigenitus filius Dei divinitatem suam humanitati nostrae copulare voluit, quando... Ecclesiam sponsam suam sibi assumere placuit: tune... carnem nostram ex matre Virgine suscipere voluit" (короновавшая его диадемой, ибо от нее он получил нашу человеческую природу... И сказано, что случилось это в день его бракосочетания, ибо когда единородный сын Божий возжелал соединить свою божественность с нашей человеческой природой, он... решил взять себе в жены Церковь. И тогда он возжелал получить нашу плоть от своей матери-девы). — Gregory, Super Cantica Canticorum expositio, ch. Ill (Migne, P.L., vol.79, col.507). 9 "Gloria mundi", Mus. herm., p.213.
10 Liber etymologiarum, XIII. 14.
11 "Психология и алхимия", пар.92.
12 Philalethes. "Introitus apertus". Mus. herm.., p.654.
13 De chemia, p. 17.
14 Вполне возможно что идея диадемы связана с каббалистической "Кетер" (короной). Diadema purpureum [пурпурная диадема (лат.) -Прим. перев.] -Малхут, "женское", "невеста". Пурпур соотносится с vestimentum [одеяние, облачение (лат.) - Прим. перев.] - атрибутом Шекинах (Божественного Присутствия", каковое "enim est Vestis et Palatium Modi Tiphereth, non enim potest fieri mentio Nominis Tetragrammati nisi in Palatio eius, quod est Adonai. Apellaturque nomine Diadematis. quia est Corona in capite mariti sui" (... есть облачение и дворец Модуса Триферета [славы], ибо нельзя произносить четырехбуквенное имя Адоная нигде, кроме дворца его. "Диадемой" же именуется, ибо на челе мужнином надета диадема) — Knorr von Rosenroth, Kabbala denudata, I, p. 131. "Malchuth vocatur Kether nempe corona legis" (Малхут зовется "Кетер", то есть корона Закона). "Sephirah decima vocatur Corona: quia est mundus Dilectionum, quae omnia circumdant" (Десятая Сефира зовется корона, ибо она тот мир наслаждений, что окружает все вещи). — Ibid, р.487. "[Corona] sic vocatur Malchuth, quando ascendit usque ad Kether; ibi enim existens est Corona super caput mariti sui" ([Корона] называется Малхут, когда совершает восхождение к Кетер, ибо там имеется корона на челе у мужа) -Ibid., р.624. Cf. Goodenough,"The Crown of Victory in Judaism".
15 В "Ordinall" Нортона (Theatr. chetn. britannicum, p.40) говорится:
Ибо всегда они питали опасения.
Как бы из сей Науки не предать слишком многое
разглашению;
И каждый из них лишь один или два пункта излагал,
Дабы любой из собратьев наверняка узнал:
Он — брат ему, ибо всем им
Понято изреченное другим;
Писали же они не чтобы всех учить,
Но чтобы о себе друг другу тайной речью сообщить.
А потому одной книге не доверяйся,
Но ко трудам разных авторов обращайся:
Liber librum apperit — сказал великий ученый Арнольд.
В "Книге Кратета" (Berthelot, Moyen age. Ill, p.52) говорится: "Ваши намерения прекрасны, но душа ваша никогда не станет разглашать истину, из-за различий во мнениях и злосчастной гордыни". Хогеланд ("De alch. diff", Theatr. chem., I, p.155) заявляет: "At haec [sciential... tradit opus suum immiscendo falsa veris et vera falsis. nunc diminbute nimium, nunc superabun-danter, et sine ordine, et saepius praepostero ordine, et nititur obscure tradere et occultare quantum potest" (Эта [наука] сообщает о своем делании, смешивая ложь с правдой и правду с ложью, иногда чересчур кратко, иногда — сверхмногословно, и без порядка, и часто в обратном порядке; и старается изложить [делание] затемненно, и скрыть, сколько сумеет). Сениор (De chemia, p.55) говорит:"Уешт dixerunt per omnia. Homines vero non intelligunt verba eorum... unde falsificant veridicos, et verificant falsificos opinionibus suis.... Error enim eorum est ex ignorantia intentionis eorum. quando audiunt diversa verba. sed ignota untellectui eorum, cum sint in intellectu occulto" (Они сказали правду обо всем. Люди же не понимают их слов... а посему в своих предположениях делают истинное ложным и ложное истинным... Ошибки их проистекают от незнания намерений [писавших], ибо они слышат разные слова, неведомые их разумению, тогда как слова эти наделены скрытым значением). О секрете, скрытом в словах мудрецов, Сениор говорит: "Est enim illud interius subtiliter perspicientis et cognoscentis" (Ибо он принадлежит тому, кто тонко проницает и распознает внутреннее значение). Rosarium (р.230) поясняет: "Ego non dixi omnia apparentia et necessaria in hoc opere, quia sunt aliqua quae non licet homini loqui" (Так что я не сказал всего очевидно необходимого в сем делании, ибо есть нечто, о чем нельзя говорить человеку). И далее (р.274): "Talis materia debet tradi mystice,' sicut poesis fabulose et parabolice"(O таких предметах следует говорить мистически, как в поэзии - баснями и притчами). Кунрат (Von hyl. Chaos, р.21) упоминает изречение: "Acrana publicata vilescunt"(CoKpoBeHHoe, будучи разглашенным, теряет цену), — слова, которые Андрее использует в качестве эпиграфа к своей "Химической свадьбе". Абу аль -Касим Мухаммад ибн Ахмат аль Симави, известный как аль-Ираки, говорит в своей "Книге семи стран" (см. Holmyard, "Abu'l -Qasim", р.410) по поводу метода обучения Джабира ибн Хаййана: "Затем, он говорил загадками о составлении Внешнего и Внутреннего... Затем он сказал неясно... что во Внешнем нет полной тинктуры, и что полная тинктура может быть найдена лишь во Внутреннем. Затем он неясно... сказал: 'Воистину, мы сделали Внешнее не более чем покровом над Внутренним'... и сказал, что Внутреннее похоже на то и похоже на это, - и так продолжал, покуда вовсе не запутал всех, кроме способнейших из своих учеников..." Вей По-Янь (около 142 г.н.э.) говорит: "Было бы с моей стороны большим грехом не передать Дао, которое тогда будет потеряно для мира навсегда. Я не стану писать на шелке, дабы неразумно не разгласить божественную тайну. В колебании, я вздыхаю..." ("An Ancient Chinese Treatise", p.243).
16 Параллелью к этому служит парадоксальное отношение Малхут к Кетер, нижайшего к высочайшему (см. выше, прим. 14).
17 Р.270.
18 Он считается идентичным Иоанну Гарландскому, жившему во второй половине XII века и написавшему "Commentarius in Tabulam smaragdinam" [Комментарий к "Изумрудной скрижали" (лат.) - Прим. перев.]. См. в: De alchemia (1541).
19 Ibid., p.365. Поскольку алхимики в качестве "философов" были эмпириками психе, их терминология обладает второстепенной важностью по сравнению с их опытом, - как бывает вообще в случаях эмпиризма. Первооткрыватель редко оказывается хорошим классификатором.
20 Так, Дорн ("Physica Trismegisti", Theatr. chem., I, p.409) утверждает: "Spagirica foetura terrestris caelicam naturam induat per ascensum, et deinceps suo descensu centri naturam terreni recipiat" (Это земное, спагирическое рождение облачается в земную природу при своем восхождении, а затем при спуске принимает на себя природу центра земли).
21 Этим объясняется, почему проекция обычно оказывает некоторое влияние на своего носителя; поэтому, в свою очередь, алхимики ожидали, что "проекция" камня вызовет трансмутацию неблагородных металлов.
22 Алхимики рассматривали стрелу как telum passionis [оружие страсти (лат.) - Прим. перев.] Меркурия.
23 Rosencreutz, The Chymical Wedding, p.212.
24 Waite, Real History of the Rosicrucians.
25 Наркотики, способные вызывать состояние бреда, также могут высвобождать эти процессы. Для таких целей в первобытных ритуалах используют дурман ("траву Джимсона") и кактус пейотль. См.: Hastings, Encyclopedia IV. pp.735f.
26 Эта книга была написана в 1943 г. Я оставляю данную фразу такой, как она есть, в надежде на лучшее будущее.
27 Данный процесс описан во втором из моих Two Essays.
28 Ср.: "Tractatus Aristotelis", Art. aurif., I, p.371.
29 Неплохой пример можно найти в Angelus Silesius Cherubinischer Wander-smann. Book III, no.238:
Бог создал человека, а теперь родился. Возрадуйтесь! Где родился? Во мне, его матери по его же выбору. Как может это быть? Моя душа - та Дева, Мое сердце - ясли, члены мои - тот хлев...
30 У женщины анимус создает весьма сходные иллюзии, с той единственной разницей, что они состоят из догматических мнений и предрассудков, наобум заимствуемых у других и никогда не бывающих продуктом собственного размышления.
31 Она же - Эвтикия трактата Розина (=3осиме) в Art. aurif., I, pp.277ff.
32 Mutus liber воспроизводится в виде приложения к Vol.1 Bibl. chem. curiosa, 1702. Иллюстрации из Mutus liber см.: рис.11-13 настоящего тома и "указатель" к "Психологии и алхимии". В качестве еще одной пары алхимиков можем упомянуть Джона Пордеджа и Джейн Лид (XVII в.). См. ниже.
33 A Suggestive Inquiry into the hermetic Mystery.
34 Джон Пордедж (1607-1681) изучал теологию и медицину в Оксфорде. Он был учеником Якоба Беме и последователем его алхимической теософии, стал законченным алхимиком и астрологом. Одной из главный фигур в его мистической философии является София. ("Она - моя божественная, вечная, сущностная самодостаточность. Она — мое колесо внутри моего колеса" и т.д.) — Sophia, р.21.
35 Письмо опубликовано в Roth-Scholtz, Deutsches Treatrum, I, pp.557-97. Первое, немецкое издание этого "Philosophisches Send-Schreiben vom Stein der Weissheit" опубликовано, кажется, в Амстердаме в 1698 г. [ Письмо было, очевидно, написано по английски, поскольку немецкая версия в Roth-Scholtz, 1728-32 сопровождалась словами "aus dem Englischen ubersetzet" [ переведено с английского (нем.) - Прим. перев.]. Однако невозможно отыскать какое-либо английское издание или рукопись ни в Британском Музее, ни в Библиотеке Конгресса, ни в какой-нибудь еще из крупных британских и американских библиотек. Имя Пордеджа не встречается в списках учившихся в Оксфорде - Прим. изд.]
36 Один из излюбленных намеков на Песнь Песней, 7,3: "Живот твой -круглая чаша, в которой не истощается ароматное вино" [У К.Г.Юнга дословно "пупок твой... не истощается жидкость"; номер стиха указан как 7,2 - Прим. перев.]. Ср. также Aurora consurgens, I, Ch.XII.
37 Заключительные пассажи весьма напоминают учение "secta liberi spiritus" [Секта свободного духа (лат.) - Прим. перев.], распространявшееся еще в XIII в. бегинками и бегардами.
38 Поэтому взгляды Пордеджа более или менее согласуются с сознательной психологией женщины, но не с ее бессознательной психологией.
39 Pordage, Sophia, Ch.I.
40 Имеется современная книга, дающая прекрасное описание женского мира символов: Esther Harding, Woman's Mysteries.
41 Флфенция, Ashburnham 1166. XIV в. Воспроизводятся как рис. 131 и 135 в "Психологии и алхимии".
42 Стрела соотносится с telum passionis Меркурия. Ср. "Cantilena Riplaei" ibid., par.491 и Mysterium coniunctionis, pp.285. Ср. также "Дух Меркурий", пар.491, разд. 8, и у св. Бернара Клервоского, Sermones in Cantica: "Est et sagitta sermo Dei vivus et efficax et penetrabilior omni gladio ancipiti... Est etiam sagitta electa amor Christi, quae Mariae animam non modo confixit, sed etiam pertransivit, ut nullam in pectore virginali particulam vacuam amore relinqueret" (Слово Божье - стрела, оно живо, действенно и проникает глубже, чем обоюдоострый меч... И любовь Христа - также избранная стрела, вошедшая в душу Марии и пронзившая ее, не оставив ни одну частицу ее девственного сердца лишенной любви) - перев. Отца Mount Melleray, I, p.346.
43 Ср. сказку эскимосов Аляски "Женщина, ставшая пауком" в Rasmussen, Die Gabe des Adlers, pp.l21ff., и сибирскую сказку "Девушка и череп" в Kunike (ed.), Marchen aus Sibirien, No.31. В последней девушка выходит замуж за череп.
44 Ed Macaulay, II, р.35: Эпиграф книги I. Ср. у Св. Бернара Клервоского Sermones in Cant., XXIX. 8 (Migne, P.L., vol.183, col.933 )(O Марии): "Et ilia quidem in tota se grande et suave amoris vulnus accepit..." (И она во всю саму себя приняла великую и сладостную любовную рану).
Дабы оживить мертвое тело,
очищавшееся нашими стараниями.
[Рис.9]
494 Здесь душа как примиряющее начало спускается с небес, чтобы вдохнуть жизнь в мертвое тело. Две птицы слева внизу на рисунке представляют аллегорических крылатого и бескрылого драконов в форме оперенной и неоперенной птиц1. Таков один из многочисленных синонимов Меркурия - одновременно и хтонического, и духовного существа. Присутствие этой пары разделенных противоположностей означает, что, хотя гермафродит и выглядит объединенным и готовым ожить, конфликт между ними далек от окончательного разрешения; он не исчез, но сместился "влево" и "вниз" на рисунке, то есть он изгнан в сферу бессознательного. Такое предположение подтверждается фактом териоморфного (а не антропоморфного, как прежде) изображения этих все еще не интегрированных противоположностей.
495 Текст Rosarium продолжается цитатой из Мориена: "Не презирай пепел, ибо он - диадема твоего сердца". Пепел - инертный продукт сжигания - указывает на мертвое тело, и приведенное выше увещевание устанавливает своеобразное взаимоотношение между телом и сердцем, в те времена считавшимся реальным местоположением души 2. Диадема, конечно, указывает на высочайший царственный убор. Коронация играет в алхимии определенную роль - в Rosarium, например, имеется рисунок3, изображающий коронование Марии и обозначающий прославление чистого, луноподобного (очищенного) тела. Далее текст продолжается следующей цитатой из Сениора: "О белой тинктуре: Если мои возлюбленные родители вкусят жизни, напитаются чистым молоком и напьются моей белой субстанции, и возлягут друг с другом на моем ложе, то породят они сына Луны, который превзойдет всех своих родичей. И если мой возлюбленный выпьет из красного камня могилы, и вкусит в совокуплении от материнского источника, и напьется со мной моего красного вина и возляжет со мной дружественно на ложе моем, то я, любя его и приняв его семя в себя, зачну и понесу и, когда настанет мое время, рожу могущественнейшего сына, который станет править надо всеми царями и князьями земли, будучи коронован золотой победной короной всевышним Богом, живущим и царствующим вовеки веков"4. 496 Изображение коронации, иллюстрирующее этот текст5, показывает, что оживление очищенного тела одновременно представляет собой прославление, поскольку данный процесс уподобляется коронованию Девы6. Аллегорический язык церкви служит поддержкой такому сравнению. Связь Богородицы с луной7, водой и источниками настолько хорошо известна, что мне незачем специально приводить ее подтверждения. Но, хотя коронуется здесь Дева, в тексте Сениора "победную корону" получает сын - что вполне уместно, поскольку он -films regius, заменяющий своего отца. В Aurora корона вручается царице юга, Мудрости, которая говорит своему возлюбленному: "Я - та корона, которой коронуется мой возлюбленный", то есть корона служит связью между матерью и ее сыном-любовником8. В одном из более поздних текстов9 горькая вода определяется в качестве "коронованной светом". В те времена все еще считалась верной этимология Исидора Севильского: море от горького, подтверждающая синонимичность моря и aqua permanens. Здесь также присутствует намек на символику Марии, связанную с водой, "источник")11. Мы вновь и вновь замечаем, что алхимик в поисках своих символов следует процедурам бессознательного: каждая идея получает как позитивное, так и негативное выражение. Иногда алхимик говорит о царственной паре, иногда - о кобеле и суке; также и символизм воды выражен в резких контрастах. Можно прочесть скажем, что царственная диадема появляется "in men-struo meretricis" ("в месячных шлюхи")12, либо даются такого рода инструкции: "Возьми грязный осадок \faecem], остающийся в сосуде для отжига, и сохрани его, ибо он есть корона сердца". Осадок соответствует мертвому телу в саркофаге, саркофаг же, в свою очередь, соответствует фонтану Меркурия или vas hermeticum.
Рис.9
497 Душа, спускающаяся с небес, идентична росе, божественная вода которая, как поясняет Сениор, цитируя Марию, и есть царь спускающийся с небес13. А потому эта вода сама получает корону и образует "диадему сердца"14 в явном противоречии с предыдущим утверждением о том, что пепел и есть диадема. Трудно сказать - то ли в умах алхимиков царила такая неразбериха, что они не замечали подобных вопиющих противоречий, то ли их парадоксы были в высшей степени намеренными. Подозреваю, что было понемногу и того, и другого, так что невежды, глупцы пупицы, должны были понять их тексты буквально и запутаться в сумбуре аналогий, тогда как более проницательный читатель, осознав необходимость символизма, виртуозно разобрался бы в нем без каких-либо затруднений. Интеллектуальная ответственность, кажется, всегда была слабым местом алхимиков; впрочем, среди них имелись немногие, достаточно открыто сообщавшие, как именно следует относиться к их специфическому языку15. Чем меньшее почтение к согбенным в тяжких трудах плечам читателя они проявляли, тем больше был их вольный или же невольный долг перед бессознательным: ибо не что иное, как бесконечное разнообразие образов и парадоксов, указывает на психологический факт первостепенной важности - на неопределенность архетипа, с его множеством значений, каждое из которых показывает нам разные грани простой, единой истины. Алхимики были настолько погружены в своей внутренний опыт, что их единственной работой было -изобрести подходящие образы, независимо от того, понятны они или нет. И хотя в этом отношении они отстали от своего времени, ими тем не менее выполнена неоценимая работа конструирования феноменологии бессознательного еще задолго до появления психологии. Мы, как наследники этих богатств, не можем с легкостью насладиться ими. Все же нас утешает то соображение, что старые мастера также не понимали друг друга, либо понимали лишь с трудом. Так, автор Rosarium говорит, что "древние философы писали настолько же темно и путано, так что сбивали с толку читателя или вовсе уводили его в сторону. Что касается его самого, он собирается сделать наиболее истинный опыт, ясным для глаз всех, и раскрыть его "надежнейшим, наиболее подобающим человеку образом", а затем начинает писать в точности как и все до него. Да это и было неизбежным, поскольку алхимики на самом деле не знали, о чем они пишут. Знаем ли мы это сегодня - я также не скажу с полной уверенностью. Во всяком случае, мы теперь уже не считаем, что секрет заключен в химических веществах, а полагаем, что его следует искать в одном из темных и глубоких слоев психе, хотя и не знаем природы этого слоя. Может быть, в следующем столетии мы откроем новую тьму, из которой вынырнет нечто, чего мы также не понимаем, но присутствие чего ощущаем с полной уверенностью.
498 Алхимик не видел противоречия в том, чтобы сравнивать диадему,с "грязным осадком" и далее на одном дыхании утверждать ее небесное происхождение. Он следует правилу, изложенному в "Tabula Smaragdina": "Quod est inferius, est sicut quod est superius. Et quod est superius, est sicut quod est inferius"16 (То, что внизу, подобно тому, что наверху. И то, что наверху подобно тому, что внизу). Его способность к сознательным разграничениям была не настолько острой, как у современного человека; да и своим современникам с их схоластическим мышлением он в ней очевидным образом проигрывал. Такая явная регрессия не может объясняться какой-то умственной отсталостью алхимика; дело скорее в том, что основной его интерес сфокусирован на бессознательном как таковом, а вовсе не на возможностях разделений и формулировок, характерных для точного концептуального мышления схоластов. Он бывает удовлетворен, если находит выражения, свежими красками обрисовывающие искомый секрет. Как эти выражения соотносятся друг с другом, как они различаются между собой - все это для него менее всего значимо, ибо он не предполагает, что кто-нибудь сможет постичь искусство на основании его идей, но зато рассчитывает, что те, кто приближаеться к искусству, уже зачарованы его тайной и либо направляемы надежной интуицией, либо избраны и предназначены к тому Богом. Так, Rosarium}7 утверждает, цитируя Хортулана18: Только тот, кто знает, как получить философский камень, может понять их слова о нем. Тьма символизма рассеивается перед взглядом просветленного философа. И снова, Хортулан говорит: (Таинственность речей философов ничего не значит там, где проявляет свое действие учение Святого Духа)19.
499 Неспособность алхимика различать corpus и spiritus в нашем случае поддерживается предположением, что благодаря предшествующему mortificatio и sublimatio тело приобрело духовную форму "квинтэссенции" и, следовательно, в качестве corpus mundum (чистой субстанции) не слишком отличается от духа. Оно может служить приютом духа или даже притягивать дух к себе20. Все эти идеи заставляют нас прийти к выводу, что не только coniunctio, но и возвращение души в "тело" представляет собой происходящее целиком вне мира событие, процесс, протекающий в психическом не-эго. Так можно объяснить, почему данный процесс настолько легко проецируется; ибо если бы он обладал личностной природой, его подверженность проекциям значительно уменьшилась бы, поскольку тогда он мог бы быть осознан без особого труда. Во всяком случае, способность к его проецированию была бы недостаточной для того, чтобы спроецировать его на неодушевленную материю, являющуюся полярной противоположностью живой психе. Опыт показывает, что носителем проекции бывает не любой объект, но всегда лишь тот, который оказался адекватным природе проецируемого содержания - то есть объект должен предоставить содержанию тот "крюк", на котором можно его подвесить21.
500 Хотя данный процесс в сущности трансцендентален, проекция возвращает его вниз, к реальности, оказывая резкое воздействие на сознание и личностную психе. Результатом оказывается инфляция, и тогда становится ясно, что coniunctio -священный брак богов, а не просто любовное приключение смертных. Утонченный намек на.это содержится в Химической свадьбе, где Розенкрейц - герой драмы - является всего лишь гостем на пиру и, невзирая на запрет, прокрадывается в спальню Венеры, чтобы там восторженно созерцать обнаженную красоту спящей. В наказание за вторжение, Купидон ранит его в руку своей стрелой22. На его собственную, личную связь с царственной свадьбой указание дается вскользь, в самом конце: царь, намекая на Розенкрейца, говорит, что тот (Розенкрейц) был его отцом23. Андрее - автор "Свадьбы" - должно быть, человек неглупый, поскольку в этом месте он пытается выпутаться из ситуации с помощью шутки. Он ясно намекает, что и сам является отцом своих персонажей, заставляя царя подтвердить это. Предлагаемая по собственному почину информация об отцовстве в связи с таким "ребенком" представляет собой обычную попытку художника поддержать престиж своего эго в противостоянии подозрениям на то, что он - жертва творческого порыва, бьющего ключом из бессознательного. Гете и со вдвое меньшей легкостью все равно не смог бы высвободиться из объятий "Фауста" - своего "главного дела". (Люди меньшего масштаба, соответственно, испытывают большую потребность в величии, а потому им приходится заставлять других быть о них более высокого мнения). Андрее был так же зачарован секретом искусства, как и любой алхимик; доказательством этого служат предпринимавшиеся им серьезные попытки основать Орден Розенкрейцеров, занять же в позднейшие годы более дистанцированную позицию ему пришлось в основном из соображений удобства, учитывая его духовный сан24.
501 Если существует нечто такое, как бессознательное, не являющееся личностным, - то есть не состоящее из индивидуально приобретенных содержаний, будь то забытых, подсознательно усвоенных, либо подавленных - то должны существовать и процессы, протекающие в этом не-эго, спонтанные архетипические события, которые сознание способно лишь воспринимать в спроецированном виде. Они неимоверно странны и неведомы, но все же кажется, что мы их знаем с незапамятных времен; они также - источник примечательной зачаровывающей силы, одновременно ослепляющей и просветляющей. Они влекут нас, как магнит, но в то же время и пугают; их проявления присутствуют в фантазиях, сновидениях, галлюцинациях и некоторых видах религиозного экстаза25. Один из таких архетипов - coniunctio. Всепоглощающая сила архетипа объясняет не только широкую распространенность этого мотива, но и ту силу страсти, с которой он завладевает индивидом, часто наперекор всякому разумному пониманию. В число peripeteia coniunctio входят и процессы, иллюстрируемые несколькими завершающими рисунками. На них изображаются отдаленные последствия слияния противоположностей, включивших и осознание личностью такого соединения. Экстремальным последствием этого является растворение эго в бессознательном - состояние, напоминающее смерть. Оно возникает в результате более или менее полной идентификации эго с бессознательными факторами, или "контаминации", как мы сказали бы. Алхимики ощущали ее как immunditia, "загрязнение". Они видели в ней осквернение чего-то трансцендентного грубым, непрозрачным телом, из-за этого подлежавшим сублимации. Однако, психологически говоря, тело является выражением нашего индивидуального, сознательного сосуществования, которое -как мы в таких случаях ощущаем - подвергается опасности затопления или отравления бессознательным. Поэтому мы стараемся отделить эго-сознание от бессознательного, высвободить первое из опасных объятий второго. Все же, хотя власть бессознательного вызывает страх как нечто зловещее, это ощущение лишь частично оправдывается фактами, ибо мы также знаем, что бессознательное способно оказывать благотворное действие. Какого рода действие оно окажет, в большой мере зависит от позиции сознания.
502 Таким образом, mundificatio - очищение - представляет собой попытку разделить смесь, рассортировать coincidentia oppositorum, в которую попал индивид. Чтобы жить в этом мире, рациональный человек должен проводить различие между "собой" и тем, что мы могли бы назвать "вечным человеком". Хотя он - уникальная индивидуальность, он также является представителем "человека" как вида, таким образом участвуя во всех движениях коллективного бессознательного. Иными словами, "вечные" истины превращаются в опасные факторы беспокойства, когда они начинают подавлять уникальное эго индивида и жить за его счет. Если наша психология вынуждена, в связи с особой природой своего эмпирического материала, подчеркивать важность бессознательного, это никоим образом не уменьшает важности эго-сознания. Разве что односторонняя переоценка последнего подлежит корректировке с помощью определенной релятивизации ценностей. Однако эта релятивизация не должна заходить так далеко, что эго оказывалось бы полностью завороженным и подавленным архетипическими истинами. Эго живет в пространстве и времени и вынуждено применяться к их законам, если вообще хочет существовать. Если же оно поглощается бессознательным до такой степени, что последнее одно только и имеет силу принимать решения, тогда эго оказывается удушенным, и нет более среды, в которую бессознательное могло бы интегрироваться и где могла бы идти работа осознания. Следовательно, жизненно важно отличать эмпирическое эго от "вечного" и универсального человека, в особенности сегодня, когда массовое вырождение личности движется столь угрожающими темпами. Вырождение масс идет не только извне, оно приходит также изнутри, из коллективного бессознательного. Против внешней угрозы защиту давали права человека, в настоящее время потерянные для большой части Европы26; и даже там, где они еще не утрачены, мы видим немало политических партий, столь же наивных, сколь и влиятельных, которые делают все для их уничтожения в пользу государства рабов, в качестве приманки используя социальную безопасность. Против демонизма, идущего изнутри, Церковь дает кое-какую защиту, пока обладает авторитетом. Однако защита и безопасность ценны лишь тогда, когда они не слишком стесняют наше существование; точно так же, верховенство сознания целительно, только если оно не подавляет и не оттесняет чересчур большую часть нашей жизни. Как всегда, жизнь представляет собой путь между Сциллой и Харибдой.
503 Процесс дифференцирования эго от бессознательного27, таким образом, имеет своим эквивалентом mundificatio, и как оно является необходимым условием возвращения души в тело, так же и тело необходимо, дабы бессознательное не оказало негативного воздействия на эго-сознание, ибо именно тело задает границы личности. Бессознательное может быть интегрировано, только если эго удерживает свою территорию. Следовательно, старания алхимика соединить corpus mundum, очищенное тело, с душой - это также и старания психолога, прилагаемые им после того, как он преуспел в высвобождении эго-сознания из контаминации с бессознательным. В алхимии очищение - результат многократной дистилляции; в психологии оно также возникает на основе в равной мере полного отделения обычной эго-личности от всех инфляционных примесей бессознательного материала. Подобная задача предполагает тщательнейшее самонаблюдение и самообразование, которые, однако, могут быть переданы другим, тем, кто уже обладает самодисциплиной. Процесс психологической дифференциации представляет собой нелегкое дело; для него требуются упорство и терпение алхимика, который должен очистить тело от всего избыточного в жарчайшем огне печи и преследовать Меркурия "из одной брачной спальни в другую". Как показывает алхимический символизм, радикальное понимание такого рода невозможно без участия партнера - человека. Обобщенный, чисто академический "проницательный взгляд на собственные ошибки" носит интеллектуальный характер, поскольку ошибки в таком случае вообще не видны: видны лишь представления о них. Однако они резко проявляют себя, когда человеческие отношения выводят их на передний план, и когда их замечает не только сам человек, но и кто-то другой. Тогда и только тогда их можно реально ощутить и распознать подлинную природу. Подобным образом, признания, обращенные к своему внутреннему "я", обычно малоэффективны, тогда как признания, сделанные перед лицом другого, гораздо более многообещающи.
504 "Душа", воссоединяющаяся с телом, есть Единое, родившееся из двух, vinculum, общее им обоим28. В ней, поэтому, заключается самая сущность отношения. Психологическая анима, как представительница коллективного бессознательного, в равной мере наделена коллективным характером. Коллективное бессознательное является универсальной данностью, и его манифестации всегда вызывают бессознательное отождествление, participation! mystique. Если сознание личности захвачено им и не оказывает сопротивления, отношения персонифицируется анимой (например, в сновидениях), которая тогда, выступая более или менее автономной частью личности, производит обычно беспокоящее воздействие. Если же в результате долгого кропотливого анализа удалось, устранив проекции, отделить эго от бессознательного, анима постепенно перестанет вести себя как автономная личность и превратится в функцию отношения между сознанием и бессознательным. Пока она проецируется, ее присутствие ведет ко всякого рода иллюзиям по поводу людей и предметов, а потому - к бесконечным усложнениям. Устранение проекций делает аниму тем, чем она и была первоначально: архетипическим образом, который, находясь на своем подобающем месте, функционирует, принося пользу индивиду. Будучи помещенной между эго и миром, она уподобляется в своих действиях вечно меняющейся Шакти, плетущей покрывало Майи и в танце создающей иллюзию существования. Но, выполняя свою функцию между сознанием и бессознательным анима, становится матрицей порождения всех божественных и полубожественных фигур, от языческой богини до Девы, от вестника Святого Грааля до святого29. Бессознательная анима представляет собой существо, лишенное взаимоотношений, автоэротическую сущность, чья единственная цель - полностью завладеть индивидом. Когда это случается с мужчиной, он становится странным образом женственным - в худшем смысле, то есть склонным к бесконтрольным перепадам настроения, со временем ведущим к ухудшению действия даже тех функций, на которые раньше можно было полагаться (например, интеллекта), и к появлению идей и представлений того сорта, который обычно так неприятен нам в женщинах, одержимых анимусом30. !Ю5 Здесь я должен сказать, что к женской психологии следует применять совсем другие правила, поскольку в ее случае мы имеем дело не с функцией отношения, но напротив, с функцией различения, а именно - анимусом. Алхимия, как разновидность философии, была в основном мужским занятием, вследствие чего ее формулировки в большинстве случаев носят маскулинный характер. Однако не следует упускать из виду тот факт, что женский элемент в алхимии не так уж незначителен, поскольку даже во времена ее зарождения в Александрии встречаем аутентичные свидетельства о женщинах-философах, таких как Теосебейя31, soror mystica Зосимы, а также Пафнутия и Мария Пророчица. Из более позднего времени нам известна пара алхимиков - Николя Фламель и его жена Перонель. Немая книга в 1677 г. рассказывает о муже и жене, вместе совершавших opus32; наконец, в XIX веке встречаем пару английских алхимиков - Томаса Саута и его дочь, позднее ставшую миссис Этвуд. Потратив много лет на изучение алхимии, они решили изложить свои идеи и свой опыт в форме книги. Для этой цели они разделились, и отец работал в одной части дома, тогда как дочь - в другой. Она сочинила толстый ученый том, он же писал стихами. Она закончила работу первой и быстро отослала книгу издателю. Книга едва успела выйти из печати, как отец засомневался, не выдали ли они с дочерью великую тайну. Ему удалось убедить дочь изъять и уничтожить книгу. Тому же настроению он принес в жертву и свой собственный поэтический труд. Лишь несколько строк его стихов сохранились в книге его дочери, пытаться изъять все экземпляры которой оказалось уже поздно. Подготовленное после смерти дочери в 1910 г. переиздание33 вышло в 1918 г. Я читал эту книгу: никакие секреты в ней не разглашаются. Она представляет собой целиком средневековый образчик продукции, украшенной якобы теософскими разъяснениями, служащими приправой в духе синкретизма нового времени.
506 Примечательные сведения о роли женской психологии в алхимии дает нам письмо английского теолога и алхимика Джона Пордеджа34, обращенное к его soror mystica Джейн Лид. В письме35 он излагает для нее духовные наставления, связанные с opus:
507 "Эта священная печь, эта Balneum Mariae", эта стеклянная чаша, эта тайная печь и есть то место, та матрица или матка, тот центр, из коего истекает божественная Тинктура, как из своего истока и начала. О месте или обиталище, где находится дом Тинктуры и ее жилище, мне незачем напоминать тебе или называть его наименование; я лишь увещеваю тебя постучаться у его основания. Соломон сообщает нам в своей Песни Песней, что внутреннее обиталище его недалеко от пупка, напоминающего круглый кубок, наполненный священной жидкостью чистой Тинктуры36. Тебе известен огонь философов, бывший тем ключом, который они хранили спрятанным... Огонь - это любовное пламя, жизнь, истекающая от Божественной Венеры, или Божья Любовь; огонь Марса слишком холеричен, слишком резок, слишком силен, так что он может высушить и сжечь материю, поэтому один лишь любовный огонь Венеры имеет качества надлежащего огня.
508 Эта истинная философия научит тебя, как тебе познать себя, и если познаешь себя верно, то узнаешь и чистую природу; ибо чистая природа находится в тебе. И когда познаешь чистую природу, каковая есть твоя подлинная самость, освобожденная от всякой дурной, греховной самовлюбленности, тогда ты познаешь также и Бога, ибо Божество сокрыто в оболочке чистой природы, как ядро в орехе... Истинная философия научит тебя, кто отец и кто мать этого магического ребенка... Отец этого ребенка - Марс, он - огненная жизнь, исходящая от Марса как отцовского качества. Его мать - Венера, нежный любовный огонь, исходящий от сыновнего качества. И теперь здесь в качествах и формах природы ты видишь мужское и женское, мужа и жену, невесту и жениха, первый брак или свадьбу в Галигее, справляемую между Марсом и Венерой, когда они возвращаются из своего падения. Марс, или муж, должен стать божественным человеком, иначе Венера не возьмет его в супруги и не впустит на священное брачное ложе. Венера должна стать чистой девой, девственной женой, иначе гневливый и ревнивый Марс в своем гневе не женится на ней и не станет жить в союзе с ней, но вместо согласия и гармонии не будет ничего, кроме борьбы, ревности, раздора и вражды качеств природы.
509 Соответственно, если ты желаешь стать ученым мастером, по-серьезному заботься о союзе твоих собственных Марса и Венеры, о том, чтобы свадебный узел был верно завязан и брак между ними был заключен истинно и правдиво. Следи за тем, чтобы они возлегли вместе на ложе своего соединения и жили в сладостной гармонии; тогда дева Венера родит свою жемчужину, своего духа воды в тебе, чтобы смягчить огненного духа Марса, и гневный огонь Марса добровольно, в нежности и любвк, погрузится в любовный огонь Венеры, и так оба такие качества, как огонь и вода, смешаются и согласуются, и перетекут друг в друга; и от их согласия и соединения произойдет первое зачатие для магического рождения, которое мы именуем Тинктурой - Тинктурой любовного пламени. Но хотя Тинктура зачинается в утробе твоего человеческого естества и пробуждается к жизни, имеется великая опасность, которой следует остерегаться; ибо находясь еще внутри тела или утробы, она может быть погублена небрежением, прежде чем в должное время явится на свет. По таковой причине, тебе следует подыскать хорошую няньку, которая проследит за ней в ее детстве и надлежащим образом приглядит, таковы должны быть твое чистое сердце и твоя девственная воля...
510 Это дитя, эта жизнь тинктуры должна подвергнуться пробам и испытаниям сообразно качествам природы; также и здесь возникнет беспокойство из-за опасности, когда увидишь, что дитя должно пострадать от искушений в теле, в утробе, и что рождение его может не состояться. Ибо деликатная Тинктура, это нежное дитя жизни, должна спуститься в формы и качества природы, дабы пострадать, подвергнуться искушению и преодолеть его; она неизбежно должна спуститься в Божественную Тьму, во мрак Сатурна, где не видно никакого света жизни; там она должна побывать пленницей, быть связанной цепями тьмы и питаться той пищей, что ей дает жгучий Меркурий; для Божественной Тинктуры эта пища - ничто, прах и пепел, яд и желчь, огонь и сера. Она должна попасть внутрь жестокого гневного Марса, каковой поглощает ее (подобно тому как Иона оказался во чреве кита), и должна испытать проклятье Божьего гнева; она также должна подвергнуться искушению Люцифера и миллиона дьяволов, живущих в качестве гневного огня. И тут божественный мастер в ходе своего философского делания увидит первый цвет, когда Тинктура появляется в своей черноте, чернее черного; ученые философы называют ее своей черной вороной, или своим черным вороном, или же своей благостной и благословенной чернотой; ибо во тьме этой черноты сокрыт светильник из светильников, в качестве Сатурна; и в этих яде и желчи сокрыто, в Меркурии, драгоценнейшее лекарство против яда, а именно - жизнь жизни. И благословенная Тинктура скрыта в бешенстве, гневе и проклятии Марса.
511 И вот, мастеру кажется, что труд его потерян. Что стало с Тинктурой? Нет здесь ничего, что было бы явным, воспринимаемым, распознаваемым, имело бы вкус; есть только тьма, мучительнейшая смерть, устрашающий адский огонь и ничего, кроме гнева и Божьего проклятия; но он еще не видит, что Тинктура Жизни присутствует в этом разложении, распаде или разрушении, что в этой тьме есть свет, в этой смерти есть жизнь, в этом свирепом гневе есть любовь, и в этом яде есть высочайшая, драгоценнейшая Тинктура и лекарство против всех ядов и болезней.
512 Давние философы называли это делание или работу своим спуском вниз, своим испепелением, своим распылением, своей смертью, своим разложением materia камня, своим распадом, своим мертвая голова. И ты не презирай эту черноту, или черный цвет, но упорствуй, пребывая в нем, в страдании и в молчании, покуда не пройдут его сорок дней искушения, не исполнится число дней несчастья и не пробудится к жизни зерно жизни, и восстанет, вознесется и прославится, преобразится в белизну, очистит и освятит себя, придаст себе красноту, иными словами - преобразует и установит свою форму. Когда делание будет так далеко продвинуто, оно станет легким: ибо ученые философы говорили, что получение камня тогда уже доступно даже женщинам и детям. Следовательно, если человеческая воля брошена и оставлена, и стала терпеливой и спокойной, как бы мертвой, - Тинктура все осуществит "в нас и для нас, если только мы сможем удержать в покое наши мысли, движения, чувства и воображение или сможем остановиться и успокоиться. Однако каким трудным, тягостным и горьким кажется это делание человеческой воле, прежде чем она не будет приведена к такой форме, чтобы оставаться спокойной, пусть даже у нее на виду бушует огонь и ее осаждают всевозможные искушения!
513 Как видишь, здесь таится великая опасность, и Тинктура жизни легко может быть испорчена, и плод может быть погублен еще во чреве, где его так окружают со всех сторон и атакуют столь многие дьяволы и столь многие сущности его искушающие. Но если он сможет противостоять и преодолеть огненное испытание и болезненное искушение и завоюет победу, то ты увидишь начало его возрождения из ада, смерти и смертной могилы, и появление - прежде всего в качестве Венеры; а затем, Тинктура жизни со всей мощью вырвется из тюрьму темного Сатурна и прорвется сквозь ад ядовитого Меркурия и сквозь проклятье и ужасную гибельность Божьего гнева, пламенеющего и жгущего в Марсе, и мягкий любовный огонь качества Венеры возьмет верх, и предпочтение в управлении будет отдано Тинктуре любовного пламени, каковая обретет верховенство. И тогда мягкость Божественной Венеры и ее любовный огонь станут править по-царски надо всеми прочими качествами.
514 Тем не менее, есть и еще одна опасность того, что делание камня сорвется. Посему, мастер должен ждать, покуда не увидит, что Тинктура покрылась сверху другим цветом, а именно - белейшим белым, появления коего он может ожидать в покое и долготерпении; этот цвет появляется доподлинно тогда, когда Тинктура совершает восхождение в лунном качестве: сиятельная Луна передает Тинктуре прекрасную белизну - совершеннейший белый цвет и сверкающий блеск. И так тьма превращается в свет, а смерть в жизнь. И эта сияющая белизна пробуждает радость и надежду в сердце мастера, поскольку делание совершено столь удачно и завершилось счастливо. Ибо теперь белый цвет открывает перед просветленным взором души чистоту, невинность, святость, простоту, небесный ум и праведность; отныне в них слой за слоем облачилась Тинктура, как в одеяния. Она светла, как луна, и прекрасна, как рассвет. Теперь божественная девственность жизни тинктуры излучает свет и на ней не видно ни пятнышка, ни складки, ни каких-либо иных изъянов.
515 Мастера прежних времен имели обыкновение называть это делание своим лебедем, своим побелением или деланием белого, своей сублимацией, своей дистилляцией, своей циркуляцией, своим очищением, своим разделением, своим освящением и своим воскрешением, поскольку Тинктура делается белой, как блестящее серебро. Она сублимируется, или возносится и преображается, благодаря многим своим схождениям в Сатурн, Меркурий и Марс, а также многим своим восхождениям в Венеру и Луну. Это - дистилляция, Balneum Mariae: ибо Тинктура очищается в качествах природы посредством многих дистилляций воды, крови и небесной росы Божественной Девы Софии и посредством разнонаправленного циркулирования внутрь и вовне форм и качеств природы делается белой и чистой, как отполированное до блеска серебро. И вся нечистота черноты, вся смерть, ад, проклятие, гнев и весь яд, возникающие из качеств Сатурна, Меркурия и Марса, отделяются и удаляются; посему они и называют это своим разделением, а когда Тинктура достигает белизны и блеска в Венере и Луне, они именуют это своим освящением, своим очищением и деланием белого. Они называют это своим воскрешением, поскольку белое возникает из черного, а божественные девственность и чистота - из яда Меркурия, из красного огненного бешенства и гнева Марса...
516 Теперь камень обрел форму, эликсир жизни готов, любовное дитя, или дитя любви, родилось, новое рождение свершилось и делание сделалось целостным и совершенным. Прощайте, падение, ад, проклятие, смерть, дракон, зверь, змея! Покойной ночи вам, смертность, страх, горе и несчастья! Ибо теперь спасение, искупление и обретение вновь всего, что было утрачено, явят себя вовнутрь и вовне, так как теперь ты обладаешь великим секретом и тайной всего мира; ты располагаешь Жемчужиной Любви; у тебя есть неизменная вечная сущность Божественного. От этой радости исходят все целительные свойства и многообразные силы, от нее в своем действии исходит действенная сила Святого Духа. Ты имеешь семя жены, наступившей на голову змее. Ты имеешь семя девы и кровь девы в единых сущности и качестве.
517 О чудо из чудес! Ты обладаешь Тинктурой тинктур, жемчужиной девы, имеющей три сущности или качества в одном; она имеет тело, душу и дух, она имеет огонь, свет и радость, имеет качество Отца и качество Сына, и также качество Святого Духа - даже эти три она заключает в едином, постоянном и вечном бытии и сущности. Это - Сын Девы, это - ее первородный, это - благородный герой, попирающий змея, бросающий дракона себе под ноги и топчущий его... Ибо сейчас Райский Человек стал ясен, как прозрачное стекло, в котором и сквозь которое светит Божественное солнце, подобно золоту, целиком чистому, яркому, светлому и лишенному изъянов и пятен. Душа отныне стала субстанциальнейшим серафическим ангелом, она способна сделаться врачом, теологом, астрологом, божественным магом, может делаться чем угодно, делать и получать все, что пожелает; ибо все качества наделены единой волей в согласии и гармонии. И та же единая воля есть воля Божья, вечная и нерушимая; и отныне Божественный Человек в своей собственной природе стал един с Богом"37.
518 Этот похожий на гимн миф о любви, деве, матери и младенце звучит крайне женственно, но на самом деле представляет собой архетипическую концепцию, проистекающую из мужского бессознательного, где Дева София соответствует аниме (в психологическом смысле)38. Как показывает ее символизм и не слишком четкое разграничение между нею и сыном, она также - "райское" или "божественное" существо, то есть самость. Тот факт, что эти идеи и фигуры для Пордеджа были все еще мистическими, более или менее недифференцированными, объясняется эмоциональной природой опыта, описываемого им же самим39. Опыт такого рода оставляет мало места для критического понимания. Он, однако, проливает свет на процессы, кроющиеся за алхимическим символизмом, и прокладывает путь открытиям современной медицинской психологии. К сожалению, мы не располагаем оригинальными трактатами, которые сколько-нибудь уверенно можно было бы приписать автору-женщине. Следовательно, мы не знаем, какого рода алхимическую символику произвели бы на свет женские взгляды. Тем не менее, современная медицинская практика говорит о том, что женское бессознательное порождает символизм, в общих чертах компенсаторный по отношению к мужскому. В данном случае (если воспользоваться терминологией Пордеджа) лейтмотивами были бы не нежная Венера, а огненный Марс, не София, а Геката, Деметра и Персефона, либо матриархальная Кали южной Индии в своих светлом и темном аспектах40.
519 В этой связи мне хотелось бы привлечь внимание к странным изображениям философского древа в Codex Ashburnham XVI века41. Один рисунок изображает Адамаа, пораженного стрелой42, причем из его гениталий прорастает дерево; на другом рисунке дерево растет из головы Евы. Ее правая рука прикрывает гениталии, левая же указывает на череп. Очевидно - это намек на то, что opus мужчины связан с эротическим аспектом анимы, а для женщины делание сопряжено с анимусом, представляющим собой "головную функцию"43. Prima materia, то есть бессознательное, у мужчины репрезентируется "бессознательной" анимой, а у женщины - "бессознательным" анимусом. Из prima materia вырастает философское дерево, преставляющее развертывание opus. В своем символическом смысле рисунки также согласуются с данными психологии: Адама будет тогда представлять анимус женщины, порождающий "философские" идеи своим членом Uoyoi стяерцапко!), а Ева - аниму мужчины, которая в своем качестве Мудрости или Софии из своей головы производит интеллектуальное содержание делания.
520 Наконец, я должен указать, что определенные уступки женской психологии можно найти и в Rosarium, поскольку за первой серией рисунков здесь следует вторая (менее полная, но в остальном аналогичная) серия, в конце которой возникает мужская фигура, "император", а не "императрица" и "дочь философов", как в первой серии. Подчеркивание женского элемента в Ребисе (Рис. 10) согласуется главным образом с мужской психологией, тогда как добавление "императора" во второй версии является уступкой женщине (или, возможно, мужскому сознанию).
521 В своей первозданной "бессознательной" форме анимус представляет собой смесь спонтанных, необдуманных мнений, оказывающих мощное влияние на эмоциональную жизнь женщины, тогда как анима представляет собой такую же смесь чувств, вследствие которых искажается или подвергается влиянию разум мужчины ("она вскружила ему голову"). Соответственно анимус склонен проецироваться на "интеллектуалов" и всякого рода "героев", включая теноров, артистов, спортивных знаменитостей и т.д. Анима предпочитает все бессознательное, темное, двусмысленное, беспочвенное в женщине, равно как ее тщеславие, холодность, беспомощность и т.п. В обоих случаях важную роль играет элемент инцеста: существуют отношения между молодой женщиной и ее отцом, женщиной в возрасте и ее сыном, молодым мужчиной и его матерью, мужчиной в возрасте и его дочерью.
522 На основании всего этого становится ясно, что "душа", прибавляющаяся к эго-сознанию в процессе opus, обладает женским характером у мужчины и мужским характером у женщины. Анима мужчины стремится примирять и соединять; анимус женщины старается различать и разделять. Эту четкую антитезу отображает Ребис алхимиков - символ трансцендентального единства как совпадения противоположностей; однако в сознательной реальности - после того как сознание очищено от примесей бессознательного в ходе предварительного mundi-ficatio - им представлен конфликт, пусть даже осознаваемые отношения между двумя индивидами достаточно гармоничны. Даже когда сознательная психика не отождествляет себя с наклонностями бессознательного, она все же вынуждена сталкиваться с ними и как-то учитывать их, с тем чтобы они могли сыграть свою роль в жизни индивида, каких бы трудностей это ни стоило. Ибо если бессознательному не позволено выражать себя словом и делом, заботами и страданием, посредством нашего учета его требований и нашего сопротивления им, то возвратится более раннее состояние разделения, со всеми не поддающимися учету последствиями, которые может повлечь за собой пренебрежение бессознательным. С другой стороны, если мы слишком поддадимся бессознательному, это приведет к позитивной либо негативной инфляции личности. Как бы мы ни повернули ситуацию такого рода, всегда останется внешний и внутренний конфликт: одна из птиц оперена, другая - нет. Мы всегда пребываем в сомнении: имеются соображения "за" которые приходится отбрасывать, и соображения "против", которые приходится принимать. Всем нам хотелось бы сбежать от этой, по общему признанию, дискомфортной ситуации, но делая это, мы всего лишь снова обнаруживаем, что оставшееся позади и было нами самими. Жить в вечном бегстве от себя -тяжкое дело, но жить в общении с собой - дело, предполагающее некое число христианских добродетелей, таких как терпение, любовь, вера, надежда, смирение, применять которые приходится к самим себе. Конечно, нет ничего лучшего, чем осчастливливать своего ближнего, применяя их к нему; однако демон самодовольства тут как тут, похлопывает нас по спине и заявляет: "Хорошо сработано!" А поскольку это - одна из великих психологических истин, для равного по величине числа людей она становится с ног на голову, - чтобы и дьяволу было за что зацепиться. Но делает ли нас счастливыми необходимость применять к нам самим указанные добродетели? Становлюсь ли я счастливым от того, что сам же выступаю получателем собственных даров - я сам, последний из числа моих собратьев, с кем я должен был бы сблизиться? Дает ли счастье вынужденное признание того, что я сам нуждаюсь во всем моем же собственном терпении, в моей любви, вере и даже смирении, и что сам же я - свой дьявол, свой антагонист, всегда стремящийся к противоположности во всем? Способны ли мы на деле переносить самих себя? "Делать другим..." -справедливо в отношении не только добра, но и зла.
523 В Confessio amantis44 Джона Гаузра имеется высказывание, которым я воспользовался в качестве эпиграфа ко "Введению" к этой книге: "Bellica pax, vulnus dulce, suave malum" ("Воинственный мир, сладостная рана, нежное зло"). В эти слова алхимик в давние времена вкладывал квинтэссенцию своего опыта. Мне нечего добавить к простоте и точности этих слов. В них содержится все, чего эго вправе требовать от opus; они освещают парадоксальную тьму человеческой жизни. Примирение с фундаментальной противоречивостью природы человека равноценно признанию того факта, что психе сама себе противится в своих целях. Алхимия учит, что напряженность распределена по четырем направлениям, так что образуется крест, коим представлены четыре враждующих элемента. Минимальным аспектом рассмотрения такого состояния тотальной оппозиционности является кватернион. Крест как форма страдания выражает психическую реальность, и "нести свой крест", таким образом, - адекватный символ целостности, а также претерпевания, усматривавшегося алхимиком в своем делании. Поэтому Rosarium заканчивается весьма уместным изображением воскресшего Христа и стихами:
После многих страданий и великих мучений
Я восстаю, преображенный и свободный от всех изъянов.
524 Исключительно рациональный анализ и интерпретация алхимии, а также проецируемых в нее бессознательных содержаний, по необходимости должен заканчиваться на вышеприведенных параллелях и антиномиях, ибо в условиях тотальных оппозиций третьего не дано - tertium поп daturl. Наука останавливается у границ логики, природа же - нет: она прекрасно чувствует себя на территориях, все еще не освоенных теорией. Venerabills na-tura не останавливается на оппозициях; она использует их, чтобы создать из оппозиционности новое рождение.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Ср. "Символы" Ламбрингка. Mas. herm., p.355 - стихи:
Nidus in sylva reperitur
in quo Hermes suos pullos habet,
Unus semper conatur volatum.
Alter in nido manere gaudet,
Et alter alterum non dimittit.
(В лесу находится гнездо
Где Гермес держит своих птенцов.
Один всегда стремится улететь,
Дргой - рад оставаться в гнезде,
И один не отпускает другого")
Данный образ восходит к Senior, De chemia, p. 15: "Abscisae sunt ab eo alae et pennae et est manens. non recedens ad superiora" (Обрублены его крылья и перья, и он остается на месте, не возвращаясь к высотам). Сходным образом: Stolcius de Stolcenberg, Vlrldarlum chymicum, Fig.XXXIII. В Maier, De circulo, p. 127 противоположности представлены как "vultur in cacumine montis et corvus sine aiis" (гриф на вершине горы и ворон без крыльев). Ср. "Tractatds aureus", Ars chum., pp.11-12 и "Rosinus ad Sarratantam", Art. aurif., I, p.316. •
2 Ср. "Парацельс как духовное явление", пар.201.
3 "Психология и алхимия", рис.235.
4 Art. aurif., II, p.377: "De Tinctura alba: Si parentes dilecti mei de vita gustaverint et lacte mero lactati fuerint et meo albo inebriati fuerint et in lectulo meo nupsertint, generabunt filium Lunae, qui totam parentelam suam praevale-bit. Et si dilectus meus de tumulo rubeo petrae potaverit et fontem matris suae gustaverit et inde copulatus fuerit et vino meo rubeo et mecum inebriatus fuerit et in lecto [meo] mihi amicabiliter concubuerit, et in amore meo sperma suum cellulam meam subintraverit, concipiam et его praegnans et tempore meo pariam filium potentissimum. dominantem et regnantem prae cunctis regibus et princi-pibus terrae. coronatum aurea corona victoriae, ad omnia a Deo altissimo. qui vivit et regnat in seculorum secula". Cp. "Cons, coniug.", Ars. chem.. p.120 и "Rosinus ad Sarratantam". pp.291ff.
5 Стилистика рисунков позволяет датировать их XVI веком, однако текст может оказаться столетием старше. Руска (Tab. smarag., р.193) относит текст к XIV в. Более поздняя датировка, XV век (Ruska. Turba, p.342), вероятно, и более близка к истине.
6 "Психология и алхимия", пар.500.
7 Там же, рис. 220.
8 Песнь Песней, 3, 11: "... подойдите и посмотрите на царя Соломона в венце, которым увенчала его мать в день бракосочетания его..." Григорий Великий дает к этому следующий комментарий: мать - это Мария, "quae coronavit eum diademate, quia humanitatem nostram ex ea ipsa assumpsit... Et hoc in die desponsationis eius... factum esse dicitur: quia quando unigenitus filius Dei divinitatem suam humanitati nostrae copulare voluit, quando... Ecclesiam sponsam suam sibi assumere placuit: tune... carnem nostram ex matre Virgine suscipere voluit" (короновавшая его диадемой, ибо от нее он получил нашу человеческую природу... И сказано, что случилось это в день его бракосочетания, ибо когда единородный сын Божий возжелал соединить свою божественность с нашей человеческой природой, он... решил взять себе в жены Церковь. И тогда он возжелал получить нашу плоть от своей матери-девы). — Gregory, Super Cantica Canticorum expositio, ch. Ill (Migne, P.L., vol.79, col.507). 9 "Gloria mundi", Mus. herm., p.213.
10 Liber etymologiarum, XIII. 14.
11 "Психология и алхимия", пар.92.
12 Philalethes. "Introitus apertus". Mus. herm.., p.654.
13 De chemia, p. 17.
14 Вполне возможно что идея диадемы связана с каббалистической "Кетер" (короной). Diadema purpureum [пурпурная диадема (лат.) -Прим. перев.] -Малхут, "женское", "невеста". Пурпур соотносится с vestimentum [одеяние, облачение (лат.) - Прим. перев.] - атрибутом Шекинах (Божественного Присутствия", каковое "enim est Vestis et Palatium Modi Tiphereth, non enim potest fieri mentio Nominis Tetragrammati nisi in Palatio eius, quod est Adonai. Apellaturque nomine Diadematis. quia est Corona in capite mariti sui" (... есть облачение и дворец Модуса Триферета [славы], ибо нельзя произносить четырехбуквенное имя Адоная нигде, кроме дворца его. "Диадемой" же именуется, ибо на челе мужнином надета диадема) — Knorr von Rosenroth, Kabbala denudata, I, p. 131. "Malchuth vocatur Kether nempe corona legis" (Малхут зовется "Кетер", то есть корона Закона). "Sephirah decima vocatur Corona: quia est mundus Dilectionum, quae omnia circumdant" (Десятая Сефира зовется корона, ибо она тот мир наслаждений, что окружает все вещи). — Ibid, р.487. "[Corona] sic vocatur Malchuth, quando ascendit usque ad Kether; ibi enim existens est Corona super caput mariti sui" ([Корона] называется Малхут, когда совершает восхождение к Кетер, ибо там имеется корона на челе у мужа) -Ibid., р.624. Cf. Goodenough,"The Crown of Victory in Judaism".
15 В "Ordinall" Нортона (Theatr. chetn. britannicum, p.40) говорится:
Ибо всегда они питали опасения.
Как бы из сей Науки не предать слишком многое
разглашению;
И каждый из них лишь один или два пункта излагал,
Дабы любой из собратьев наверняка узнал:
Он — брат ему, ибо всем им
Понято изреченное другим;
Писали же они не чтобы всех учить,
Но чтобы о себе друг другу тайной речью сообщить.
А потому одной книге не доверяйся,
Но ко трудам разных авторов обращайся:
Liber librum apperit — сказал великий ученый Арнольд.
В "Книге Кратета" (Berthelot, Moyen age. Ill, p.52) говорится: "Ваши намерения прекрасны, но душа ваша никогда не станет разглашать истину, из-за различий во мнениях и злосчастной гордыни". Хогеланд ("De alch. diff", Theatr. chem., I, p.155) заявляет: "At haec [sciential... tradit opus suum immiscendo falsa veris et vera falsis. nunc diminbute nimium, nunc superabun-danter, et sine ordine, et saepius praepostero ordine, et nititur obscure tradere et occultare quantum potest" (Эта [наука] сообщает о своем делании, смешивая ложь с правдой и правду с ложью, иногда чересчур кратко, иногда — сверхмногословно, и без порядка, и часто в обратном порядке; и старается изложить [делание] затемненно, и скрыть, сколько сумеет). Сениор (De chemia, p.55) говорит:"Уешт dixerunt per omnia. Homines vero non intelligunt verba eorum... unde falsificant veridicos, et verificant falsificos opinionibus suis.... Error enim eorum est ex ignorantia intentionis eorum. quando audiunt diversa verba. sed ignota untellectui eorum, cum sint in intellectu occulto" (Они сказали правду обо всем. Люди же не понимают их слов... а посему в своих предположениях делают истинное ложным и ложное истинным... Ошибки их проистекают от незнания намерений [писавших], ибо они слышат разные слова, неведомые их разумению, тогда как слова эти наделены скрытым значением). О секрете, скрытом в словах мудрецов, Сениор говорит: "Est enim illud interius subtiliter perspicientis et cognoscentis" (Ибо он принадлежит тому, кто тонко проницает и распознает внутреннее значение). Rosarium (р.230) поясняет: "Ego non dixi omnia apparentia et necessaria in hoc opere, quia sunt aliqua quae non licet homini loqui" (Так что я не сказал всего очевидно необходимого в сем делании, ибо есть нечто, о чем нельзя говорить человеку). И далее (р.274): "Talis materia debet tradi mystice,' sicut poesis fabulose et parabolice"(O таких предметах следует говорить мистически, как в поэзии - баснями и притчами). Кунрат (Von hyl. Chaos, р.21) упоминает изречение: "Acrana publicata vilescunt"(CoKpoBeHHoe, будучи разглашенным, теряет цену), — слова, которые Андрее использует в качестве эпиграфа к своей "Химической свадьбе". Абу аль -Касим Мухаммад ибн Ахмат аль Симави, известный как аль-Ираки, говорит в своей "Книге семи стран" (см. Holmyard, "Abu'l -Qasim", р.410) по поводу метода обучения Джабира ибн Хаййана: "Затем, он говорил загадками о составлении Внешнего и Внутреннего... Затем он сказал неясно... что во Внешнем нет полной тинктуры, и что полная тинктура может быть найдена лишь во Внутреннем. Затем он неясно... сказал: 'Воистину, мы сделали Внешнее не более чем покровом над Внутренним'... и сказал, что Внутреннее похоже на то и похоже на это, - и так продолжал, покуда вовсе не запутал всех, кроме способнейших из своих учеников..." Вей По-Янь (около 142 г.н.э.) говорит: "Было бы с моей стороны большим грехом не передать Дао, которое тогда будет потеряно для мира навсегда. Я не стану писать на шелке, дабы неразумно не разгласить божественную тайну. В колебании, я вздыхаю..." ("An Ancient Chinese Treatise", p.243).
16 Параллелью к этому служит парадоксальное отношение Малхут к Кетер, нижайшего к высочайшему (см. выше, прим. 14).
17 Р.270.
18 Он считается идентичным Иоанну Гарландскому, жившему во второй половине XII века и написавшему "Commentarius in Tabulam smaragdinam" [Комментарий к "Изумрудной скрижали" (лат.) - Прим. перев.]. См. в: De alchemia (1541).
19 Ibid., p.365. Поскольку алхимики в качестве "философов" были эмпириками психе, их терминология обладает второстепенной важностью по сравнению с их опытом, - как бывает вообще в случаях эмпиризма. Первооткрыватель редко оказывается хорошим классификатором.
20 Так, Дорн ("Physica Trismegisti", Theatr. chem., I, p.409) утверждает: "Spagirica foetura terrestris caelicam naturam induat per ascensum, et deinceps suo descensu centri naturam terreni recipiat" (Это земное, спагирическое рождение облачается в земную природу при своем восхождении, а затем при спуске принимает на себя природу центра земли).
21 Этим объясняется, почему проекция обычно оказывает некоторое влияние на своего носителя; поэтому, в свою очередь, алхимики ожидали, что "проекция" камня вызовет трансмутацию неблагородных металлов.
22 Алхимики рассматривали стрелу как telum passionis [оружие страсти (лат.) - Прим. перев.] Меркурия.
23 Rosencreutz, The Chymical Wedding, p.212.
24 Waite, Real History of the Rosicrucians.
25 Наркотики, способные вызывать состояние бреда, также могут высвобождать эти процессы. Для таких целей в первобытных ритуалах используют дурман ("траву Джимсона") и кактус пейотль. См.: Hastings, Encyclopedia IV. pp.735f.
26 Эта книга была написана в 1943 г. Я оставляю данную фразу такой, как она есть, в надежде на лучшее будущее.
27 Данный процесс описан во втором из моих Two Essays.
28 Ср.: "Tractatus Aristotelis", Art. aurif., I, p.371.
29 Неплохой пример можно найти в Angelus Silesius Cherubinischer Wander-smann. Book III, no.238:
Бог создал человека, а теперь родился. Возрадуйтесь! Где родился? Во мне, его матери по его же выбору. Как может это быть? Моя душа - та Дева, Мое сердце - ясли, члены мои - тот хлев...
30 У женщины анимус создает весьма сходные иллюзии, с той единственной разницей, что они состоят из догматических мнений и предрассудков, наобум заимствуемых у других и никогда не бывающих продуктом собственного размышления.
31 Она же - Эвтикия трактата Розина (=3осиме) в Art. aurif., I, pp.277ff.
32 Mutus liber воспроизводится в виде приложения к Vol.1 Bibl. chem. curiosa, 1702. Иллюстрации из Mutus liber см.: рис.11-13 настоящего тома и "указатель" к "Психологии и алхимии". В качестве еще одной пары алхимиков можем упомянуть Джона Пордеджа и Джейн Лид (XVII в.). См. ниже.
33 A Suggestive Inquiry into the hermetic Mystery.
34 Джон Пордедж (1607-1681) изучал теологию и медицину в Оксфорде. Он был учеником Якоба Беме и последователем его алхимической теософии, стал законченным алхимиком и астрологом. Одной из главный фигур в его мистической философии является София. ("Она - моя божественная, вечная, сущностная самодостаточность. Она — мое колесо внутри моего колеса" и т.д.) — Sophia, р.21.
35 Письмо опубликовано в Roth-Scholtz, Deutsches Treatrum, I, pp.557-97. Первое, немецкое издание этого "Philosophisches Send-Schreiben vom Stein der Weissheit" опубликовано, кажется, в Амстердаме в 1698 г. [ Письмо было, очевидно, написано по английски, поскольку немецкая версия в Roth-Scholtz, 1728-32 сопровождалась словами "aus dem Englischen ubersetzet" [ переведено с английского (нем.) - Прим. перев.]. Однако невозможно отыскать какое-либо английское издание или рукопись ни в Британском Музее, ни в Библиотеке Конгресса, ни в какой-нибудь еще из крупных британских и американских библиотек. Имя Пордеджа не встречается в списках учившихся в Оксфорде - Прим. изд.]
36 Один из излюбленных намеков на Песнь Песней, 7,3: "Живот твой -круглая чаша, в которой не истощается ароматное вино" [У К.Г.Юнга дословно "пупок твой... не истощается жидкость"; номер стиха указан как 7,2 - Прим. перев.]. Ср. также Aurora consurgens, I, Ch.XII.
37 Заключительные пассажи весьма напоминают учение "secta liberi spiritus" [Секта свободного духа (лат.) - Прим. перев.], распространявшееся еще в XIII в. бегинками и бегардами.
38 Поэтому взгляды Пордеджа более или менее согласуются с сознательной психологией женщины, но не с ее бессознательной психологией.
39 Pordage, Sophia, Ch.I.
40 Имеется современная книга, дающая прекрасное описание женского мира символов: Esther Harding, Woman's Mysteries.
41 Флфенция, Ashburnham 1166. XIV в. Воспроизводятся как рис. 131 и 135 в "Психологии и алхимии".
42 Стрела соотносится с telum passionis Меркурия. Ср. "Cantilena Riplaei" ibid., par.491 и Mysterium coniunctionis, pp.285. Ср. также "Дух Меркурий", пар.491, разд. 8, и у св. Бернара Клервоского, Sermones in Cantica: "Est et sagitta sermo Dei vivus et efficax et penetrabilior omni gladio ancipiti... Est etiam sagitta electa amor Christi, quae Mariae animam non modo confixit, sed etiam pertransivit, ut nullam in pectore virginali particulam vacuam amore relinqueret" (Слово Божье - стрела, оно живо, действенно и проникает глубже, чем обоюдоострый меч... И любовь Христа - также избранная стрела, вошедшая в душу Марии и пронзившая ее, не оставив ни одну частицу ее девственного сердца лишенной любви) - перев. Отца Mount Melleray, I, p.346.
43 Ср. сказку эскимосов Аляски "Женщина, ставшая пауком" в Rasmussen, Die Gabe des Adlers, pp.l21ff., и сибирскую сказку "Девушка и череп" в Kunike (ed.), Marchen aus Sibirien, No.31. В последней девушка выходит замуж за череп.
44 Ed Macaulay, II, р.35: Эпиграф книги I. Ср. у Св. Бернара Клервоского Sermones in Cant., XXIX. 8 (Migne, P.L., vol.183, col.933 )(O Марии): "Et ilia quidem in tota se grande et suave amoris vulnus accepit..." (И она во всю саму себя приняла великую и сладостную любовную рану).