О Рональде Лэнге

Рональд Лэнг — видный теоретик и практик психиатрии, значительная фигура движения “контркультуры” в области исследований о человеке. Основные направления творчества Лэйнга (р. 1927) находятся в тесной связи с началом его профессиональной деятельности в 50-е годы — в то время, когда отношение к психически “больному” в процессе терапии отличалось жестким отрицающим его право на своеобычность существования подходом, что оправдывало радикальные принудительные практики лечения. Отношение “врач — пациент” имели субъект-объектный, а не единственно правомерный для собственно человеческого общества субъект-субъектный характер.

Широкий теоретический кругозор Лэйнга-мыслителя (Гуссерль, Бинсвангер, Босс, Хайдеггер, Сартр, Мерло-Понти и даже Гегель) позволили ему, как психиатру, преодолеть чувство “просто недовольства” состоянием дел в психиатрии, обычное в то время для многих, и перейти к разработке действительных альтернативных способов эмпатической терапии, уделяющей особое внимание практикам вчувствования во внутренний мир субъекта и понимания его экзистенциального состояния — безусловно необходимым предпосылкам для оказания помощи больному. Наиболее .непосредственным образом на Лэйнга повлияли, с одной стороны, Бинсвангер — в его применении феноменологического метода к психиатрии, и, в еще большей степени, Сартр — у которого он заимствовал экзистенциально-феноменологическую онтологию межличностных и межгрупповых связей, а также сам понятийный аппарат и диалектический метод.

От Бинсвангера Лэйнг прежде всего воспринял практикуемый им способ анализа переживаний психически больного. Согласно таковому считается, что любой человек, в том числе и психически больной, “творчески” воспринимает мир в определенном времени и определеном пространстве, которые составляют его “6ы-тие-в-мире”, так что оказывается — каждый индивид сам конституирует свой мир, и не существует общезначимых критериев для определения “правильности” интерпретации, поскольку сама “правильная интерпретация”, в свою очередь, предполагает первичный опыт реального, который является интерпретацией. Круг замыкается. Критерии реальности отсутствуют. Ясно одно, что способ понимания мира “психический больным” ничуть не хуже любого другого опыта его интерпретации. Самое большое можно говорить о более или менее приспособленной интерпретации (ведь больной действительно страдает в своей фактичности и нередко выразительно взыскует помощи по ее реальному изменению). Из этого следует, что всякая психиатрическая терапия есть не что иное, как насилие массы над индивидуумом, просто не живущего “нормой”. Из этой интуиции рождается антипсихиатрия.

Если пафос ранних произведений Лэнга — в призыве к радикальному отказу от методов насильственной терапии, то с 1964 года он начинает работать над интерпретацией самого шизофренического опыта, как непременной фазы радикального излечивания психики, которая, правда, может разрешиться как “гиперпсихическим здоровьем”, так и “экзистенциальной смертью”. Шизофренический опыт — это первый шаг по дороге “туда и обратно”, которая должна вести к экзистенциальному возрождению индивида.

Наиболее полно Лэнг излагает свои взгляды “мистического” периода в книге The politics of experience (1967). Из наиболее значительных произведений периода “домистического” следует упомянуть: “Разделенное Я”(1960), “Я и Другие” (1961), “Психическое здоровье, безумие и семья* (1964), “Разум и насилие” (в соавторстве с Д. Купером и предисловием Ж.-П. Сартра, 1964), “Политика семьи” (1967).

Центральная проблематика работ “домистического” периода творчества Лэйнга развертывается в движении от описания переживаний отдельного индивида (“Разделенное Я”), к анализу межличностных отношений (“Я и Другие”), семьи и общества в целом (“Психическое здоровье, безумие и семья”, “Политика семьи”). Однако здесь мы скорее видим этапы определнной программы исследования, диктуемой логикой движения анализа от более простого отношения к более сложному (Я, Я-Ты, Я-Они, Они-Они), нежели теоретическую эволюцию. “Разделенное Я” представляет первый этап исследовательской программы Лэйнга, задачей которого было установление непреходящих структур человеческого сознания, своего рода онтологии человеческого бытия, всегда понимаемого как бытие мсжличностных отношений. От таковой следует отличать структуру “индивидуального бытия” как “региональную онтологию”, которая является собственным предметом анализа данного произведения. Текст, предлагаемый читателю, хотя и не дает целостного представления о системе Лэйнга, зато вполне проясняет его стратегию исследования.

Лэйнг считает, что поведение пациента может быть рассмотрено как совокупность признаков определенной “болезни”, или как проявление его экзистенции (имеющее смысл). Психиатр, полагающий, что естественный стиль его работы — “объективность и наукообразность”, своим подходом объективирует, упрощает, т.е. “убивает* живую субъективость “больного”. Как говорит Лэйнг, видеть “признаки болезни” — это не значит “смотреть объективно”, так же как - интерпретировать улыбку как сокращение мышц лица не значит “смотреть объективно”.

Как дойти до смысла? Ведь каждый человек, как нам известно из феноменологии, конституируя свой мир, в то же время свершает акт смыслополагания, создает смысл, в принципе недоступной непосредственно для другого. Работа по достижению смысла приобретает в этом случае характер герменевтической деятельности: где видим процесс — должно найти праксис, где видим косные факты — должно найти смысл. Непосредственно интеллигибельность обретается в акте смыслополагания, который являет собой чувственность. (См. Introduction. Cooper D. Psychiatry and Antipsychiatry.)

Экспериментальный метод, на протяжении столетий двигавший науку вперед, в области гуманитарных наук оказывается неподходящим. Существует ряд методологических принципов естественных наук, неправомерно перенесенных в науки гуманитарные; в частности, из медицины в сферу изучения человеческой психики, что проявилось в “естественно-научном” характере подходов клинической психиатрии и самих канонов ее практики: “наблюдение симптомов — установление рода болезни — курс лечения”.

Естествоиспытатель имеет дело с фактами природы, доступными для одностороннего схватывания, наблюдения и анализа. В науках о межличностном взаимодействии, напротив, взаимовлияние и даже смена “ролей” меж наблюдателем и наблюдаемым не только неизбежно, но само впервые и порождает первичные факты, инициирующие исследование, образующие его предмет. Онтологический статус естественных наук и наук гуманитарных — различны. Личностная деятельность (праксис), в отличие от естественных процессов характеризуется своей непредсказуемостью, спонтанностью. Критерий истинности для ученого-естественника — повторяемость. В науках о человеке, в силу неповторимости любой ситуации экзистенциального общения, это принципиально невозможно.

Купер в своем произведении “Психиатрия и антипсихиатрия” односторонний вид рациональности естественных наук обозначает как “аналитический”, предлагая ему в качестве альтернативы в области гуманитарных наук использование иной, “диалектической” рациональности. Такое же различие делает и Лэйнг, что представляется закономерным, если иметь в виду, что эти термины (аналитический разум, диалектический разум, процесс, праксис, интеллигибельность) заимствова ны из сартровской “Критики диалектического разума”, во многом явившейся философским кредо для многих представителей движения антипсихиатрии в момент его становления.