Глава 11. Алхимическая богиня — Афродита

Афродиту, богиню любви и красоты, я отнесла к отдельной категории, отметив тем самым тот магический процесс и энергию трансформации, которыми она — единственная — владела. В греческой мифологии Афродита, чье присутствие заставляло смертных и богов (за исключением трех богинь-девственниц) влюбляться и зачинать новую жизнь, вызывала благоговейный страх. Для Пигмалиона она превратила статую в живую женщину (по контрасту, Афина превращала людей в камни). Она вдохновляла поэтов и ораторов и символизировала преобразующую и творческую энергию любви.
Хотя она и разделяет некоторые общие свойства и с девственными, и с уязвимыми богинями, она не принадлежит ни к одной из этих категорий. Как самая любвеобильная, Афродита явно не была девственной богиней — хотя она, подобно Артемиде, Афине и Гестии, делала лишь то, что было приятно ей. Не была она и уязвимой, хотя походила на Геру, Деметру и Персефону своими связями с мужскими божествами и/или наличием детей. Однако, в отличие от них, в своей жизни она никогда не сталкивалась с преследованиями и страданиями. Все ее близкие связи были взаимны, и она никогда не была жертвой нежеланной для нее мужской страсти. Она ценила совместное эмоциональное переживание больше, чем независимость от других (мотив богинь-девственниц) или постоянство связи с ними (что характерно для уязвимых богинь).
Как алхимическая богиня, Афродита, в некоторых аспектах соответствуя двум другим категориям, внутренне отличается от них. Для Афродиты близкие отношения важны, но не так, как долговременные обязательства уязвимых богинь. Афродита, завершая близкую связь, стремится зародить новую жизнь. Этот архетип выражается и физической интимной связью, и творческим процессом. То, что ищет она, отличается от предмета поиска богинь-девственниц, но она похожа на них способностью концентрироваться на лично значимом для нее, не позволяя другим отвлечь ее от выбранной цели. А то, что она ценит, очень субъективно и не может быть определено в терминах достижения или признания; Афродита (парадоксальным образом) ближе всего к неуловимой интровертной Гестии — богине, наиболее, на первый взгляд, от нее отличной.
Все те, кого Афродита наделяет красотой, становятся неотразимыми. В результате возникает мистическое притяжение — невидимая нерасторжимая связь двух существ, жаждущих союза больше всего на свете. Они ощущают крайнюю, сильнейшую необходимость в полной близости друг к другу, в любовных объятиях, в завершенности, иначе, в библейских терминах, в познании друг друга. Хотя проявление этого состояния может быть чисто сексуальным, побуждение часто лежит глубже, являясь психологической и духовной потребностью. Половая близость (связь) синонимична средству связи и общению, окончание может говорить о настоятельной необходимости завершения или совершенства, союз представляет объединение двоих в одно целое, "познать" в действительности обозначает понять друг друга. Желание познать и быть познанным порождается Афродитой. Если такое желание ведет к физической близости, результатом может стать зачатие и новая жизнь. Если это соединение представляет союз ума, сердца или духа — происходит новое развитие в психологической, эмоциональной или духовной сфере.
Когда Афродита влияет на близкие отношения, ее действие не ограничивается только романтикой или сексуальностью. Платоническая любовь, духовная связь, глубокая дружба, взаимопонимание, сопереживание — все это выражения любви. Всякий раз, когда начинается рост, поддерживается предвидение, развиваются потенциальные возможности, поощряется вспышка творчества — в процессе воспитания, обсуждения, обучения, руководства, в ходе психиатрического лечения или психоанализа — это означает, что Афродита присутствует здесь, привлекая людей друг к другу.
Качество сознания, связанное с Афродитой, уникально. Богини-девственницы связаны с сосредоточенным сознанием и представляют архетипы, позволяющие женщинам концентрироваться на том, что их интересует. Восприимчивость уязвимых богинь определяется рассеянным сознанием. Но Афродита обладает своим собственным качеством сознания, которое я называю сознанием Афродиты. Сознание Афродиты сосредоточенно и, несмотря на это, восприимчиво; подобное сознание воспринимает и предмет своего внимания, и чужое внимание к себе.
Сознание Афродиты более сфокусированное и глубокое, чем рассеянное сознание уязвимых богинь. Но оно восприимчивее и внимательнее к предмету концентрации, чем сосредоточенное внимание девственных богинь. Оно не напоминает ни комнатную лампу, освещающую внутри радиуса своего действия каждую вещь теплым, мягким светом, ни прожектор или лазерный луч.
Я полагаю, сознание Афродиты подобно театральному свету, освещающему сцену. То, что мы видим в этом свете рампы, драматизирует или усиливает воздействие на нас происходящего. Мы смотрим и реагируем на то, что видим и слышим. Это специальное освещение помогает нам эмоционально воспринять симфоническую музыку, ощутить внимание к спектаклю в театре или к словам оратора. Наши чувства, ощущения, впечатления и воспоминания откликаются в ответ на то, что мы видим и слышим. В свою очередь, актеры на подмостках могут быть вдохновлены аудиторией, заряжены энергией от возникшего и ощущаемого сопереживания с ней.
Освещаемое "светом рампы" привлекает наше внимание. Мы безотчетно тянемся к нему и расслабляемся, освобождаясь от напряженности. Все, что мы видим в золотистом свете сознания Афродиты, становится чудесным: человеческое лицо или характер, представление о природе Вселенной или форма и полупрозрачность фарфоровой чашки.
Каждый, кто увлечен человеком, местом, идеей или еще чем-то, сосредоточен на них и рассматривает предмет своего увлечения в состоянии сознания Афродиты. Но не каждый, кто использует сознание Афродиты, увлечен. Способ, каким Афродита уделяет внимание другому человеку в духе "любви" — так, словно этот человек очарователен и прекрасен, — характерен для женщин, воплощающих этот архетип. Это естественный способ установления отношений и получения информации для многих женщин (и мужчин), симпатизирующих людям и намеренно сосредоточивающих на них все свое внимание.
Такая женщина влюбляется в людей так же, как знаток вин внимательно отмечает характерные особенности интересного нового вина. Чтобы полностью понять метафору, представьте себе такого любителя, получающего удовольствие от знакомства с незнакомым вином. Она (или он) держит бокал на просвет, рассматривая прозрачность вина; вдыхает букет, пьет маленькими глотками, улавливая особенности вкуса; смакует послевкусие. Но было бы ошибкой полагать, что "любовное внимание" и интерес, уделяемый ею вину, означает, что это конкретное вино особенное, ценное или даже просто приятное.
Частая ошибка людей — отклик на женщину с сознанием Афродиты. Греясь в лучах ее внимания, они ощущают себя привлекательными и интересными, когда она активно побуждает их к проявлению себя и скорее реагирует на них доброжелательно и положительно, чем оценивает по достоинству или критически. Это ее способ — искренне и на мгновение увлечься тем, что ее интересует. В результате у другого человека может сложиться соблазнительное и обманчивое впечатление, что она очарована или увлечена, когда на самом деле это не так.


Мое открытие сознания Афродиты началось с наблюдения, что ни "сосредоточенное", ни "рассеянное" сознание не описывало того, чем я занималась в процессе психотерапевтической работы. Сравнивая свои записи с творчеством актеров и писателей, я пришла к выводу, что в творческой работе есть третий способ работы сознания, который я стала называть "сознанием Афродиты".
Я заметила, что во время терапевтической работы одновременно идет несколько процессов. Я поглощена выслушиванием моего пациента, на которого направлено мое внимание и сострадание. В то же самое время моя голова активно работает, мысленно анализируя услышанное. В памяти всплывает то, что я уже знаю о человеке — прошлый сон, сведения о семье, предшествующий случай, текущие события в ее или его жизни, возможно имеющие значение. Иногда всплывает какой-нибудь образ или сама собой возникает метафора. Я могу почувствовать свой собственный, отмечаемый мною отклик то ли на материал, то ли на способ его выражения. Мой ум, стимулированный моей погруженностью в другого человека, работает активно, но в восприимчивом ключе.
То, на что я отзываюсь в течение аналитического сеанса, подобно одной части большой мозаики, важной детали в более крупном, только частично завершенном портрете человека, с которым я провожу курс терапии и вовлечена в процесс взаимодействия. Если мы занимаемся трансформационной работой, между нами возникает эмоциональное поле, достаточно сильное, чтобы затронуть нас обоих. Как заметил Юнг, в анализ вовлекаются целиком обе личности — и сознательные, и бессознательные элементы в докторе и пациенте глубоко затронуты: "Для двух личностей встреча подобна смешиванию двух различных химических веществ: если существует какое-нибудь сродство, преобразуются оба".
В процессе терапии я постепенно стала сознавать, что в дополнение к восприимчивому, расположенному к взаимодействию сознанию Афродиты, облегчающему изменение и развитие, я также должна соблюдать оптимальную эмоциональную дистанцию. Если я слишком сопереживаю или идентифицируюсь со своим пациентом, мне не хватает определенной и важной объективности. Если я слишком дистанцируюсь и испытываю недостаток любви к пациенту, то теряю решающую эмпатическую связь, без которой не возникает достаточного объема трансформационной энергии, необходимой для осуществления глубоких изменений. Нужно следовать Афродите, обладавшей и неуязвимостью богини-девственницы, и вовлеченностью уязвимой богини.
Сознание Афродиты присутствует в любой творческой работе, включая ту, которая совершается в одиночестве. В этом случае между человеком и его делом происходит как бы диалог "близких отношений", порождающий нечто новое. Понаблюдайте, как художница занята холстом и красками. Мы видим сосредоточенное чередование: она создает или воспринимает творческие случайности, создаваемые краской и кистью; она активно начинает смелым ударом, оттенком и цветом, а затем откликается на то, что получается. Это взаимодействие спонтанности и мастерства. Это взаимодействие между художницей и холстом, — и в результате создается нечто, прежде никогда не существовавшее. Сверх того, когда художница сосредоточена на детали перед собой, она в своем сознании держит образ всего холста. Время от времени она отступает и объективно осматривает то, во что так субъективно была вовлечена в процессе творчества. Она поглощена, вовлечена, но и до некоторой степени отстранена и объективна.
Взаимодействие происходит и в хорошем общении, и в творческом процессе. Беседа, например, может быть банальной, незначительной, неприятной, но может стать и формой искусства, будучи спонтанной, непринужденной, волнующей или прекрасной, как музыкальная импровизация или удачные занятия, когда душа летит вслед за музыкой, в один момент возносится к вершинам восторга, а в следующий касается глубин. По форме взаимодействие спонтанно, но его сущность может быть глубокой и волнующей. Собеседники ощущают волнение и пылко откликаются друг на друга. Они обоюдно переживают сознание Афродиты, обеспечивающее энергетическое поле или фон происходящего общения и творчества. Где отзовется музыка или как разовьется беседа, вначале неизвестно. Открытие — рождение чего-то нового — ключевой элемент в творчестве и общении.
Где бы ни присутствовало сознание Афродиты, там генерируется энергия: любовники светятся счастьем и жаром, разговор искрится под воздействием мыслей и чувств. Когда два человека искренне общаются друг с другом, оба воспринимают энергию встречи и ощущают ее приток, невзирая на содержание, которое в терапии может быть весьма болезненным материалом. Работа становится скорее укрепляющей, чем истощающей. Поглощенные людьми или делом, мы теряем счет времени — характерная особенность, которую Афродита делит с Гестией.


Для превращения мечты в реальность человек должен не только иметь мечту, но и верить в нее, и работать над ее осуществлением. Существенным моментом нередко становится вера другого значимого человека в возможность осуществления мечты: этот человек поддерживает мечту, и его вера может оказаться решающим фактором. Даниэль Левинсон в книге "Сезоны жизни мужчины" описывает функцию "особой женщины" в период вступления молодого мужчины во взрослую жизнь. Левинсон утверждает, что такая женщина играет особую роль в реализации его Мечты. Она дает возможность придать Мечте форму и помогает жить ради нее. Она разделяет ее, верит в него как в героя Мечты, дает свое благословение и обеспечивает убежище, помогая выразить его честолюбивые желания и взлелеять надежды.
Эта особая женщина подобна описанной Тони Вулф "женщине-гетере" (древнегреческий аналог куртизанки, которая была образованна, культурна и необычайно свободна для тех дней; в некоторых отношениях она была похожа на японскую гейшу), чьи близкие отношения с мужчинами имеют как эротический, так и дружеский оттенок. Она может быть его la femme inspiratrice*, или музой. Согласно Вулф, гетера оплодотворяет творческую сторону мужчины и помогает ему в творчестве. Тони Вулф, юнгианский аналитик и бывшая пациентка Юнга, была его коллегой и, согласно мнению некоторых людей, его любовницей. Она сама могла быть "особой женщиной" Юнга, женщиной-гетерой, вдохновлявшей его.
Иногда женщина обладает даром притягивать к себе нескольких или многих мужчин, воспринимающих ее как особую женщину, она обладает способностью увидеть их потенциальные возможности, поверить в их мечту и вдохновлять их на достижения. Например, Лу Саломе Андреас была особой женщиной, музой, коллегой и возлюбленной для нескольких знаменитых и творческих мужчин, включая Рильке, Ницше и Фрейда.
Женщины, как и мужчины, веря и представляя, что их Мечта осуществима, нуждаются в другом человеке, который воспринимал бы их самих и их мечту сознанием Афродиты, способствующим росту и развитию. Есть различные предположения, почему так мало известных женщин среди художников, больших руководителей, дирижеров, значительных философов. Среди предполагаемых причин — женщинам не хватает тех, кто поддерживал бы их Мечту. Женщины взращивали Мечту для мужчин, тогда как мужчины никогда не отвечали им в этом достаточной взаимностью.
Это положение дел частично представляет результат стереотипного распределения ролей, которое ограничивало и ограничивает воображение и реализацию подавленных возможностей женщины. Но реальные препятствия (трудности вроде "Этим женщина заниматься не должна") уменьшаются, когда отсутствуют ролевые модели.


Я думаю, что тот, кто поддерживает мечту, помогая человеку расцветать и развивать свои таланты, — психотерапевт, наставник, учитель или один из родителей, — вызывает "эффект Пигмалиона", названный так ученым-психологом Робертом Розенталем в честь Пигмалиона, влюбившегося в созданную им скульптуру совершенной женщины, в которую Афродита вдохнула жизнь, превратив ее в Галатею. (Подобным образом в пьесе Бернарда Шоу "Пигмалион" Генри Хиггинс превратил уличную продавщицу цветов в элегантную леди, после чего они влюбились друг в друга. Пьеса Шоу послужила основой для оперетты "Моя прекрасная леди".) Этот термин описывает силу воздействия положительных ожиданий на поведение других людей.
Розенталь обнаружил, что учащиеся ведут себя согласно представлениям о них преподавателей. Он изучил группу школьников в гетто, чьи учебные показатели становились со временем все хуже. У этих детей, как правило, были учителя, убежденные в их неспособности к учебе. Розенталь спланировал научно-исследовательский проект, чтобы определить, что приходит первым: ожидание или выполнение. Он пришел к выводу, что наши ожидания оказывают на других не замечаемое нами чрезвычайно сильное влияние.
Читая исследование Розенталя, я вспомнила мою пациентку Джейн, пришедшую в школу из говорящей на испанском языке семьи и поэтому вначале воспринимавшуюся школьниками и учителями как бестолковая ученица. Она поступила в четвертый класс с худшими учебными показателями, чем у ее одноклассников, подтвердив мнение прежних учителей о своей несообразительности. Однако новая учительница увидела ее в другом свете, дала ей трудные задания, полагая, что Джейн справится с ними. Ее внимание превратило девочку в лучшую ученицу, уверенно держащуюся в классе и хорошо себя чувствующую. Годы спустя Джейн сама стала прекрасным учителем, который видел и извлекал наружу потенциальные возможности своих учеников.
Эффект Пигмалиона — следствие действия того, что я определяю как алхимический аспект Афродиты. В средневековой Европе алхимия, с одной стороны, была физическим процессом смешения веществ в попытках превратить неблагородные металлы в золото, а с другой — представляла эзотерическую попытку преобразовать личность алхимика. Мы сталкиваемся с алхимическим аспектом Афродиты, обнаружив, что нас влечет к другому человеку и мы влюблены в него; мы ощущаем это как соприкосновение с энергией трансформации и творчества; мы узнаем его, оценивая свою способность сделать предмет нашего сосредоточения прекрасным и драгоценным, окрашивая его нашей любовью. Все, что в повседневной жизни является обычным и представляет собой "неблагородный" материал, может быть превращено в "золото" благодаря творческому алхимическому влиянию Афродиты — так же как статуя Пигмалиона была превращена в реальную живую женщину Галатею в ответ на его любовь.
* La femme inspiratrice (фp.) — женщина-вдохновительница.