Близнечный миф.
Автор: , дата: ср, 07/05/2014 - 14:55
"Классический пример расширения( личности) - столкновение Ницше с Заратустрой, который сделал из критика и создателя афоризмов трагического поэта и пророка. Другой пример - апостол Павел, который по пути в Дамаск неожиданно встретил Христа. Хотя возможно, что Христос апостола Павла не мог бы возникнуть без исторического Христа, видение Христа у Павла было связано не с историческим Христом, но с глубинами его бессознательного.
Когда достигается вершина жизни, когда бутон распускается и из малого рождается великое, тогда, как говорит Ницше, "один становится двумя" и более великая фигура, которая всегда существовала, но оставалась невидимой, с силой раскрывается в личности меньшего масштаба. Тот, кто в действительности безнадёжно мал, всегда провоцирует раскрытие большего, великого в той же мере, в какой сам он мал, не понимая, что пришёл день суда над его ничтожностью. Но человек, который внутренне велик, узнает, когда наконец приходит долгожданный бессмертный друг его души, "чтобы пленить плен" (Ефес 4:8), то есть уловить того, узником которого является этот бессмертный, и заставить свою жизнь влиться в более великую жизнь, - момент страшнейшей потери! Пророческое видение канатного танцора раскрывает ужасную опасность, заключенную в подобном отношении к событию, которому апостол Павел дал самое возвышенное название, какое только мог.
Сам Христос является совершенным символом скрытого бессмертия внутри смертного человека . Изначально эту проблему символизирует дуализм близнецов, таких, как Диоскуры, один из которых смертен, другой - бессмертен. Индийскую аналогию этому мы находим в образе двух друзей: Смотри на дереве одном сидят две птицы неразлучно, Одна плод зрелый поглощает, Другая смотрит, но не ест. На древе том мой дух томится, Бессилием собственным обманут, Пока вдруг не узрит господнее величье. И в тот же миг печаль его покинет "( Юнг "О перерождении")
"Несмотря нa то что Христос родился в Вифлееме, его родным городов считaется Нaзaрет в Гaлилее. Тaким обрaзом, у Христa имеются двa местa, рождения. Этот двойной aспект, связaнный с Его рождением, является причиной возникновения легенды о том, что Христос имел брaтa-близнецa Существовaло дaже учение (docetism), рaзвившее эту идею о двойственности Иисусa: Иисус был человеком, a Христос - божественным духом, сошедшим нa Иисусa во время крещения, жившим в нем во время его деяний и покинувшим его при рaспятии. Богоискaтельницa София (Pistis Sophia) врaсскaзе о детстве Иисусa упоминaет о некоем духе-фaнтоме который явился к Мaрии с вопросом: "Где мой брaт Иисус? Я хочу с ним встретиться". Когдa они окaзaлись вместе, "он взял Иисусa зa руки и поцеловaл его, и тот сделaл то же сaмое. Они стaли единым целым".Соглaсно легенде мессия тaк же имеет двойственную природу:
В поздней, преимущественно кaббaлистической трaдиции, говорится о двух Мессиях: Мессии бен Иосифе (или бен Эфрaиме) и Мессии беи Дaвиде. Их срaвнивaли с Моисеем и Аaроном, a тaкже с двумя сернaми, что соотносится с текстом Песни Соломонa 4:5: "Двa сосцa твои, кaк двойни молодой серны, пaсущиеся между лилиями". Мессия бен Иосиф является, соглaсно Второзaконию, "первенцем своего быкa", a Мессия бен Дaвид ездил нa осле. Мессия бен Иосиф был первым, Мессия бен Дaвид - вторым. Мессия бен Иосиф должен был умереть, "во искупление вины детей Яхве". Он отпрaвится нa битву с Гогом и Мaгогом, и тaм его убьет Армилус. Армилус-это Лжемессия, которого породил нa куске мрaморa Сaтaнa. В свою очередь, Сaтaну убьет Мессия бен Дaвид. Зaтем бен Дaвид вступит в новый Иерусaлим, который спустился с небес, и сновa вернет бен Иосифa к жизни. В более поздней религиозной трaдиции этот бен Иосиф игрaет стрaнную роль. Тaбaри, толковaтель Корaнa, отмечaет, что цaрем иудейским был Антихрист, a в писaнии Абaрбaнеля Mashmi'a Yeshu'ah Мессия бен Иосиф действительно является Антихристом. Поэтому в нем можно увидеть не только стрaдaющего Мессию в противоположность Мессии-победителю, но в конце концов рaспознaть в нем aнтaгонистa.Мессия бен Иосиф соответствует Иисусу, родившемуся в Нaзaрете, то есть личностному aспекту Сaмости. Мессия бен Дaвид соответствует Христу, рожденному в Вифлееме, городе Дaвидa. Он является нaследником духa Дaвидa и его предков, то есть трaнсперсонaльного aспектa психики. Пaрaллельно в греческой мифологии существует обрaз близнецов Диоскуров: смертного Кaсторa и бессмертного Полидевкa (Поллуксa).http://www.rulit.net/books/hristianskij-arhetip-yungianskoe-issledovanie-zhizni-hrista-read-311011-5.html
Есть целый раздел в книге Голана Миф и символ, посвященный теме близнецов с точки зрения смены времен года, нашла изложение этой темы:"Так и близнечная пара, или понятие двоичности, на протяжении нескольких тысячелетий оставалось устойчивым мифологическим мотивом, пронизавшим верования многих народов. Как следует из новейших исследований, повсеместное появление этого понятия определилось постоянством характеристик земного климата. В индоевропейских языках более древними являются слова, обозначающие теплое и холодное времена года. Они появились намного раньше, чем обозначения самого года и промежуточных сезонов.
Еще ранние земледельцы эпохи бронзы выражали эту двоичность годового цикла знаком двух солнц (летнего и зимнего), а декоративный мотив в виде двух солярных розеток или крестов был широко распространен в эпоху Античности и Средневековья (Голан, 1994, С. 132-135). Но нераздельность состоящего из двух противоположных половин годового цикла приобрела еще большую выразительность в символике двух противообращенных голов единого мифологического существа – зверя или птицы, сопровождающего солнечный диск.
Солярные символы близнечества. (по А. Голану):
1 – Ютландский полуостров, эпоха бронзы; 2 – Среднее Подунавье, первая половина I тысячелетия до Р. Х.; 3 – Херсонес; 4 – Иран, V век до Р.Х.; 5 – Россия, деталь ткацкого станка, XVIII век.Следы общего индоевропейского культа Близнецов отчетливо прослеживаются в древнеиндийской и древнегреческой мифологиях: в Индии они назывались Ашвинами ("произошедшими от лошади"), а в Греции – "имеющими белых лошадей" Диоскурами, сыновьями Зевса. Братья несутся по небу над всем миром на золотой колеснице, запряженной крылатыми конями или птицами – орлами, лебедями или соколами. Они объезжают за ночь всю Вселенную и прогоняют тьму. Братья хотя и близнецы, но родились порознь: один – сын ночи, другой – сын рассвета (Ашвины); один – смертный, другой – бессмертный (Диоскуры). Поэтому они попеременно в виде утренней и вечерней звезды появляются на небе в созвездии Близнецов (Голан, 1994, С. 135).Как мы видим, имена древнеиндийских и древнегреческих близнецов тесно связаны с лошадями, наделенными в далеком прошлом двойственной мифологической сущностью. Приручение лошадей насельниками прикаспийских степей произошло в конце IV тысячелетия до Р.Х. Первые в истории коневоды были носителями древнеямной культуры (как называют ее археологи), и именно с ними напрямую связывается происхождение индоевропейцев. Почитание лошадей как сущностно индоевропейское явление возникло в III – II тысячелетиях до Р.Х., но содержание этих первичных культов остается неизвестным. А уже древнегреческие и древнерусские мифы соотносят коня и с небесным, и с подземным миром : днем он переносит солнце над землею, а ночью через преисподнюю возвращает его к месту восхода (Голан, 1994. С. 48 – 51).
Из праславянской древности в русскую мифологию пришел миф о Купале (индоевропейский корень kup- означает "горящий страстью", ср. – Купидон). В основе мифа лежит мотив кровосмесительного брака между близнецами – братом и сестрой, которые в народных обрядах отождествляются с желто-фиолетовым цветком иван-да-марья. Сам архаичный сюжет об инцесте истолковывается как драматичная взаимосвязь полярных противоположностей: небесное – земное, огонь – вода (купание), жизнь – смерть (Марья – Морена, древнеславянская богиня смерти).В многочисленных крестьянских вышивках Русского Севера над фигурой, олицетворяющей брата или сестру в их вселенском, космическом значении, можно увидеть две противообращенные свастики – "летнюю" и "зимнюю". Это – древнеарийские символы птицы-солнца (согласно одной из гипотез, санскритское слово суастика состоит из двух частей: Су – древнеиндийское имя солнечной птицы, Астика – двуликое божество теплой и холодной частей года) (Голан, 1994. С. 122). Семантически близок этой символической композиции и традиционный персонаж русского народного искусства – богиня, Мать Сыра Земля (отголосок неолитической Великой Небесной богини) с парными птицами в руках, нередко – и с предстоящими парными птицами.Парные птицы изображались и в руках других архаичных персонажей древнерусской мифологии – рожаниц, спутниц и помощниц творца всего сущего бога Рода. Рожаницы являют собой уходящую корнями в матриархат наиболее устойчивую традицию парных божеств, изображавшихся некогда единой фигурой с двумя самостоятельными туловищами и головами. Но по прошествии многих веков русская народная орнаментация превратила их в одно- или двуглавые антропоморфные символы, спрятав в условном декоре натуралистические детали и саму позу рожающей женщины.
Архаичные двуглавые божества.
1 – двуглавое божество. Музей анатолийских цивилизаций, Анкара (фото автора); 2,3,4,5 – двуглавые и парные богини. Энеолит; 6 – богиня-рожаница. Северорусская крестьянская вышивка; 7 – парные богини-рожаницы. Средневековая деревянная скульптура (по Б. А. Рыбакову). http://silaev-ag.ru/public/adel_1
Близнечные сны: У меня родились два мальчика -близнеца. Но они абсолютно разные: один белобрысый, в веснушках. Я его сразу признала, что это мой, потому что у меня и муж светлый и вроде у мужа тоже веснушки. Значит, этот ребенок наш.
Второй абсолютная противоположность. Черненький, с карими глазками,восточной национальности, похож на казашонка. И вместо одно руки и ноги у него то ли черная ласта, то ли звериная лапа. Вобщем, ребенок -уродец.
Забираю домой обоих пацанов. Тут приходят родственники отмечать это рождение близнецов, суетятся, собирают еду на стол. Я стою в отдалении отстраненно, вся в думах, так замерла. Думаю, ну не может быть, что это наш ребенок! У двух светловолосых и голубоглазых людей не может родится черный ребенок с карими глазами. Задумываюсь, а не изменяла ли я своему мужу. Думаю долго. Но прихожу к выводу, что точно не изменяла. Значит, это не наш ребенок, и его подменили в роддоме. Мне нужно срочно сделать экспертизу ДНК. Поворачиваюсь к гостям и говорю, что я обязательно проведу экспертизу ДНК, потому что уверена, что это не мой ребенок. Далее мы садимся за стол. Мальчикам на вид года по 3. Смотрю на белобрысого. Он открыл рот, а там полный рот белых как мел зубов, но с дырками, тоже белыми. Значит, у ребенка больные зубы. Как-то это мальчик мне не нравится.
Смотрю внимательно на черненького. Он начинает петь восточную мелодию.Просто мелодия без слов. И так красиво у него получается, я удивлена! И он уже становится не похож на казашонка, а просто очень симпатичный черноволосый мальчик. Смотрю на руки. И ручка стала нормальной. Я прихожу к выводу, что этот мальчик стал мне нравится, он необыкновенный и талантливый и что все, оказывается, само по себе исправляется. -----------------Приснилось, что я родила близняшек- двух девочек. Меня необычно быстро выписали из роддома - в день родов, и я с детьми приехала домой. Перепеленывая детей дома, мы с мужем вдруг замечаем, что у одной из девочек оторвалась ручка - примерно до локтя. Кровь во сне не идет, но ситуация сама по себе пугающая. Я в ужасе, даже не знаю, как это получилось, срочно гоню мужа с ребенком в больницу: вдруг еще можно все исправить? Он уезжает, почему-то забрав обоих детей. Вернувшись, он сообщает, что ручку пришить обратно не удалось, а дети в больнице - мол, им там пару дней лучше будет пожить. Я еду с мужем забирать детей, думаю по дороге: ну что же делать, без ручки так без ручки - как-нибудь приспособится, тем более, она же другой жизни не видела. И вообще, теперь уж точно наших девочек будет легко отличить друг от друга, и они не будут испытывать комплекса, связанного со своей одинаковостью.------Образ ребенка как вынашиваемой идеи мне знаком, а сам сюжет сновидения довольно неплохо кореллирует с событиями в моей жизни (я действительно сейчас "вынашиваю" идею нового проекта).
Если я правильно поняла, сон можно истолковать так, что бессознательно я стремлюсь "доработать" свою идею, прежде, чем пустить ее в свет. К тому же в таком случае становится понятен и образ близнецовости - я не хочу, чтобы та идея, которая у меня только-только появилась, была похожа как две капли воды на предыдущий проект, отличаясь от него лишь в мелочах, мне хочется, чтобы новый проект был действительно чем-то новым. А непроработанность хоть и отличает его от предыдущих, совсем не говорит в его пользу.--------------Я притворяюсь своим близнецома еще мне сегодня приснился сон, такой странный, что я поначалу даже вставать утром боялась. у меня была сестра-близнец, причем ее звали Ника, а меня Вероника, ну, как обычно. И она то ли умерла, то ли просто пропала куда-то, и я стала притворяться, что я - это она, потому что она была такой клевой, веселой, доброй, все ее любили, а я так - ни рыба ни мясо. причем не то, чтобы я хотела жить ее жизнью, причины у меня были несколько иного рода - как-то вот не хотелось маму расстраивать, друзей, как будто вот так нужно - вроде как если все узнают, что ее больше нет, жутко расстроятся, а мне этого очень не хотелось. и как-то раз поехала я на какую-то операцию (медицинскую, мне должны были делать - во сне) в другой город - там целый автобус был людей, и все ехали на операции - и там была моя самая близкая в реальности подруга. И она как раз и догадалась, что я - это не Ника, а она была, соответственно, не моей подругой, а вот этой самой сестры. И на этом сон логически завершился - не пробуждением, а сам по себе закончился.--------------------------Борьба мужчин с рыбами Приснилось что двое мужчин - близнецов ( один блондин, другой брюнет) стоят в море по бедра, в руках держат одинаковых рыб. Рыбы нападают друг на друга, при этом сначала, побеждает рыба светлого мужчины. Но позже рыба темного мужчины вырывается и разрывает на куски рыбу светлого мужчины (она не ест ее, а именно рвет).
Эмблема первая
Первая эмблема (см. далее рисунок 4) изображает двух сталкивающихся рыб, плывущих в противоположных направлениях посреди океана. С одной стороны океана находится лес, а с другой – город и крепость. В воде выделяется одна лодка с некоторыми размахивающими людьми, а также несколько лодок виднеется на заднем фоне. Однако обратите внимание на отсутствие моста, соединяющего две береговые линии.
Образ, доминирующий в эмблеме – это пара рыб. Как символ сновидения, рыба указывает на содержания внутри коллективного бессознательного. Море (или любой другой большой водоем), символизирует коллективное бессознательное. Рыба, как существо, живущее в море, является образом жизни внутри вод бессознательного.
ша образность, однако, изображает две рыбы, поэтому необходимо определить причину этого удвоения. Двойка – это символ (особенно удвоение или разделение на двойников), обычно связывающийся с содержанием внутри бессознательного, которое готово перебраться в сознательную сферу. Видение двойственности во сне часто означает, что образ внутри сновидения готов сообщиться с эго, и это осуществиться либо спонтанно, либо благодаря усилиям. Двойная рыба, следовательно, означает, что процесс вокруг Самости готов к начинанию, и что образ Самости движется в сторону сознательного. Образ Самости может теперь проявиться в сновидении или стать доступным через активное воображение.Следовательно, две рыбы ссылаются на образ Самости, который вот-вот появится для эго. Специфическая природа образа будет зависеть от сознательных ожиданий персоны, делающей практику. В нашем тексте это будет алхимик, поэтому его ожидание – это то, что он ищет образ Бога, заключенный в материю. Поскольку наше ожидание – это рыба, воплощающая Самость, то частный образ, с которым мы встретимся, будет одним из достаточно глубинных и широких для воплощения всего того, что мы от него ожидаем. Наши ожидания от Самости и Её природы образуют крючок, на который мы будем ловить Её образ.Существуют и другие пути, которыми можно интерпретировать дуализм рыбы. Юнг писал об астрологическом знаке Рыб. Он считал, что этот знак имел много общего с напряжением противоположностей и необходимость найти средства их применения [11]. Две рыбы, плывущие в разных направлениях на нашем образе, являются отсылкой к напряжению между двумя сторонами Самости (или напряжением между противоположностями, формирующими Самость). Кроме того, объем символики в алхимии значителен. Все вещи начинаются с одного, т.е. с изначального единства. Но сама жизнь и её процессы, на самом деле, начинаются с цифры два, когда первичное единение разрывается на противоположности. Противоположности, в свою очередь, связаны с числом три, проходя разного рода конфликты и взаимодействия. Рыба, проявляющаяся двойственной, означает, что потенциальная Самость распалась на свои противоположности, запуская процесс трансформации.Текст, сопровождающий это изображение, заявляет, что рыба в действительности одна, но все же их две, т.е. рыба является двумя аспектами одного и того же первичного единства. Как далее четко проработанные образы, эти две рыбы являются противоположностями, находящимися в напряжении друг с другом. Автор знал, что несмотря на их кажущуюся вражду, рыбы являются аспектами одного и того же сущностного бытия. Самость представляет собой единое целое в этом начинании, но затем раскалывается надвое, когда работа требует начала Её трансформации. Две рыбы символизируют бессознательное и сознательное как противоположности, которые являются по своей природе частью Самости, но должны быть разъединены для последующего воссоединения.Подробнее:http://castalia.ru/posledovateli-yunga-perevody/1643-dzheffri-ralf-yung-i-alhimicheskoe-voobrazhenie-glava-3-sotvorenie-samosti.html
Автор изменил свой комментарий 23/11/2014 - 18:55
=
Как и в других подобных бинарных системах, противопоставление левой и правой стороны связывалось в древнем Египте соответственно с благоприятным и неблагоприятным решением, в частности судебным. Как показал Фрэнкфорт, косвенный след двойного царствования можно видеть не только в двоичной титулатуре фараона — властителя Верхнего и Нижнего Египта, но и в представлении о Ка — двойнике фараона. Ка можно рассматривать как такую фиктивную величину, которая была необходима при последовательном проведении древнеегипетской идеи двойственности всех частей мира и государства. Основываясь на некоторых изображениях, встречающихся в египетском искусстве, Фрэнкфорт предположил, что с представлением о двойнике — мертвом близнице (Ка) фараона была связана ритуальная роль его плаценты.Эту гипотезу можно подтвердить сравнением с аналогичными представлениями в позднейших африканских царствах. У баганда существовала особая ритуальная должность жреца, хранившего пуповину царя, которую называли его близнецом. Этому «Близнецу» посвящался особый храм. Раз в месяц в новолуние жрец приносил пуповину («Близнеца») к царю, который ее осматривал, вынимая ее из одежды из древесной коры, в которую она была завернута. Потом он возвращал ее жрецу. Сходные обычаи почитания пуповины или последа как близнеца ребенка известны и у многих других народов Африки (а также и Азии).
Близнецы — наиболее простая и удобная форма воплощения такого представления о мире, которое основано на равновесии парных противоположностей. Если близнецов нет, их можно заменить фиктивными близнецами, как это делали в Египте и в других странах Африки.
Следует заметить, что именно в Африке у догонов идея двоичной природы всего сущего доходит до столь крайнего своего воплощения, что догонам близнечные рождения представлялись единственно нормальными, а близнечные божества — основными. Широко понимаемая догонами идея близнечности или двойственности всего сущего (включая двоичную структуру мироздания, природы, власти и общества) по существу уже достаточно близка к такой преднауке, как учение пифагорейцев.----------------------------------Но поставленный вопрос имеет и значительно более общий характер. Основной особенностью всех тех ранних систем двоичных противопоставлений, к которым имеют тенденцию возвращаться и системы более поздние, является четкое различение по эмоциональной окраске: положительности — отрицательности. Но последние исследования в области функциональной асимметрии полушарий ведут к выводу, согласно которому выключение (инактивация) «доминантного» полушария приводит к резко выраженным отрицательным эмоциям, и обратно: выключение правого полушария ведет к положительным эмоциям [25]. Поэтому можно представить себе, что двухполюсная система оппозиций, окрашенных эмоционально, «встроена» в самую организацию головного мозга.Последний и наиболее сложный вопрос, возникающий при рассмотрении асимметрии знаковых систем человека в свете асимметрии полушарий, связан со структурой научных представлений о мире. Такие преднаучные концепции, как пифагорейская, относительно легко связываются с той именно основной структурой знаковых систем, которая бесспорно обусловлена асимметрией мозга. Но вместе с тем авторы новейших работ по общей теории симметрии оправданно видят в пифагорейских учениях много черт, созвучных и современной науке [111, с. 13—22].
В гораздо более общем плане взаимосвязь асимметрии мозга (и обусловленной ею асимметрии языка и других систем знаков) можно было бы видеть в духе принципа Кюри, предполагающего, что «асимметрия творит явления». Кажутся небезынтересными те сходства, которые можно выяснить при сравнении проблем современной биологии, вслед за Пастером ищущей фундаментальные отличия живой природы в асимметрии молекул, физики микромира, все больше сосредоточивающей внимание на проблеме симметрии [1, 112, 113], и наук о человеке, ищущих связь асимметрии мозга с асимметрией систем знаков. http://oddandeven.narod.ru/OddAndEven/105.htm Вячеслав Всеволодович Иванов
ЧЕТ И НЕЧЕТ
АСИММЕТРИЯ МОЗГА И ЗНАКОВЫХ СИСТЕМ
Автор изменил свой комментарий 23/11/2014 - 18:47
прошли
Сайты могут ходить?
Можно ли пройти миф? P.S. Ссылка:
Ссылка уже есть в обсуждении.Ну да ладно...
Она не рабочая.
Основным методом вторичных домов является так называемый "производный метод", базирующийся на смещении нумерации домов гороскопа: астролог "поворачивает карту" и использует другой дом(знак) в качестве I дома.
Идеальный, или традиционный гороскоп берет начало в знаке Овна, точка отчета начинается с него. Овен первый знак зодиакального круга, и по умолчанию характеристики первого дома (Эго, самоощущение, ребенок, личность, лицо) во многом списаны с этого знака. Для Овна знаком смерти является Скорпион, восьмой по счету знак. Однако если в качестве точки отсчета поставить Скорпиона (первый дом), и отсчитать от него по кругу восемь знаков, то счет придется на знак Близнецов.
Глоба в качестве аналогии приводил известный миф о близнецах, Касторе и Полуксе.
Это я со своими копейками..некогда меня все это ужасно интересовало, в гороскопе усиленные Близнецы ))
Сенар Марсель Близнецы
Сразив сном телесное, но сам без сна,
Взирает он на спящих.
Взяв свет, возвращается он к месту своему,
Золотой пуруша, одинокий лебедь.
Охраняя дыханием гнездо,
Бессмертный, поднимается он из гнезда,
Бессмертный, движется он по своему желанию,
Золотой пуруша, одинокий лебедь.
Брихадараньяка упанишада, IV, 3, 11-12
Майтрея Вы включились в игру?
Потом проснулся в другом...
Или приснилось?
Автор изменил свой комментарий 23/11/2014 - 20:06
ну что поделаешь, выбор не велик...да и есть ли он?
В мире где любое движение вперед - ВОЗВРАТ к точке отсчета...
Пахнет прошлым. Потому
И ждём его там...
Автор изменил свой комментарий 23/11/2014 - 20:57
- Пока одет "ты" в кожу, природа истин все играет в прятки. "Я" - подожду!
-"я" - подойду!
Комментарий отредактирован модератором 25/11/2014 - 11:17
Мотивы двойственности (близнецы, повторение чего-то во снах) "указывают на то, что некоторое содержание (из бессознательного) приближается к порогу сознания".
Автор изменил свой комментарий 14/05/2016 - 10:36
- Великой Матери и Сына Любовника из которой, при нарастании противоречий внутри сына-любовника, происходит переход в
- стадию Братьев Близнецов.
- Завершается все Героем и Драконом.
Если кратко подытожить выводы Нойманна, то под близнецами можно понимать враждующие идентификации с положительным и негативным аспектом Великой Матери, разной степени осознанности. В тоже время он и указывает и на разделение на сознательное и бессознательное и выход из Эдема.
Что в принципе согласуется с вашими итогами:
Марфа-М. 2014-11-20 15:50:45
1)это отражение противоположностей (братья-антагонисты),герой и трикстер,эго и тень,тезис и антитезис 2)это следующий после единства (уробороса) этап, как единая яйцеклетка после оплодотворения разделяется на два, так и появление близнецов-это один из этапов зарождения-развития мира (близнецы, стоящие у истоков творения, Ромул и Рем, основавшие Рим), про это же у Вячеслава Иванова, про близнецов с животными чертами, гермафродитные мотивы в близнечном мифе , разнополые близнецы (двойни) Апполон и Артемида, Осирис и Исида)
ну кроме что третьего пункта. который он не рассматривал.
Сделаю пару нарезок (выделения мои):
Появление убийцы мужского пола в цикле мифов о Великой Матери является эволюционным шагом вперед, ибо оно означает, что сын обрел большую степень независимости. В самом начале вепрь является частью уробороса, но в конце он становится частью самого сына. Тогда вепрь является эквивалентом самоуничтожения, представляемого мифом как самокастрация. Самец-убийца пока еще не имеет отцовского характера; он представляет собой только символ деструктивной склонности, которая в акте самопожертвования оборачивается против самой себя. Это раздвоение можно видеть в теме враждующих братьев-близнецов, архетипе разделения "я". Фрезер и Джеремиас оба вполне обосновано доказали, что герой и убивающий его зверь очень часто тождественны, хотя авторы не дают объяснения этому факту.
Тема враждующих братьев-близнецов относится к символизму Великой Матери. Она появляется, когда мужчина приходит к самосознанию, разделив себя на два противоположных элемента, один — деструктивный, другой — созидательный.
Стадия борцов отмечает отделение сознательного Эго от бессознательного, но Эго еще недостаточно устойчиво, чтобы следовать дальше к разделению Первых Родителей и к победной борьбе героя. Как мы подчеркивали, центроверсия проявляется вначале отрицательно, под личиной страха, бегства, вызова и сопротивления. Эта отрицательная позиция Эго, однако, еще не направлена против объекта, Великой Матери, как в случае героя, а обращается против самого Эго, в самоуничтожении, самоувечьи и самоубийстве.
{в связи с самоуничтожением, упоминается миф о Нарциссе}
Архетипическая ситуация борющегося и сопротивляющегося любовника играет важную роль в психологии самоубийства у современных невротиков, архетипическими представителями которых являются мифологические борцы, а также имеет свое законное место в психологии пубертатного периода. Для этой ситуации характерны отрицание, самопожертвование, вселенская Скорбь обострившиеся этот период наклонности к самоубийству, а кроме того и очарование одновременно заманчивое и опасное — которое исходит от женщины. Конец периода возмужания отмечается успешной борьбой героя, о чем свидетельствуют обряды инициации. Юноши, умирающие от своих собственных рук в период полового созревания, представляют всех тех кто не выдержал опасностей этой борьбы, кто не может добиться своего и погибает в ходе испытаний инициации, которые проходят, как и всегда, только в бессознательном. Их самопожертвование и трагическое внутреннее раздвоение тем не менее, являются героическими. Борцов можно описать как обреченных героев. Самец-убийца, стоящий за деструктивной тенденцией, все еще является инструментом Великой матери, хотя Эго не знает этого и вепрь, который убивает Адониса, является, так сказать, обретшим независимость клыком горгоны, но не смотря на все это, Эго, хотя и убивает само себя, является более активным, более Независимым и индивидуальным, чем печальное смирение меланхолического любовника.
В отделении мужского антагониста от объединяющего в себе мужское и женское уробороса и в расщеплении Великой Матери на хорошую мать и ее деструктивного супруга-мужчину мы уже можем различить определенную дифференциацию сознания и разрушение архетипа. Это отделение и последующее появление конфликта между братьями-близнецами отмечает важную стадию на пути к окончательному разложению уробороса, разделению Прародителей Мира и консолидации Эго-сознания.
{xxxx}
Современное понимание этой психологической проблемы предоставляет психоанализ Фрейда, постулировавший противостояние инстинкта жизни и инстинкта смерти в бессознательном. Эта проблема также вновь появляется в качестве принципа противоположностей в аналитической психологии Юнга. Таким образом, здесь мы имеем один и тот же психический архетип — братьев-близнецов, сцепившихся в смертельной борьбе в лоне Великой Матери — в виде мифа, пиктографического изображения, темы повести и психологической концепции.
Мы обобщим значение этой проблемы для развития мужественности, когда подойдем к рассмотрению различия между "Ужасным Мужчиной" и "Ужасным Отцом". Здесь мы можем только сказать, что из-за противостояния мужчины теперь уже не превосходящей силе Великой Матери, а другому мужчине, врагу, развивается конфликтная ситуация, где впервые возникает возможность самозащиты.
Это психологическое развитие соответствует изменению в первоначальном ритуале плодородия, который составляет подоплеку этих мифов.
Вначале юного царя плодородия убивали, его труп разрезали, куски разбрасывали по полям, а фаллос мумифицировали как гарантию урожая следующего года. Приносилась ли одновременно в жертву представительница Матери Земли — сомнительно, но вначале, вероятно, было так. Однако с увеличением власти матери богини ее представительница, Царица Земли, оставалась в живых, чтобы праздновать свой ежегодный брак с юным царем. Позднее на смену жертвоприношению, по-видимому, пришел поединок. Царь года укрепил свои позиции, и ему было дозволено защищать свою жизнь в поединке со следующим претендентом. Если он терпел поражение, то его приносили в жертву как старый год; если одерживал победу, то вместо него умирал его противник. Еще позднее, когда матриархат сменился париархатом, ежегодно или через установленные промежутки времени праздновался обряд обновления, и царя оставляли в живых, потому что искупительные человеческие или животные жертвоприношения во время праздника, который назывался в Египте "Поднятием священного джеда", делали его смерть ненужной. Таким образом, это развитие идет параллельно с развитием, которое первоначально касалось Богини-Царицы.
{xxxx}
Первичное деяние, разделение Прародителей Мира в Великих религиях теологизировано. Предпринимается попытка логически обосновать и морализировать явное чувство неполноценности, свойственное освободившемуся Эго. Понимаемое как грех, отсупничество, бунт, непослушание, это освобождение в действительности является фундаментальным освободительным актом человека, который избавляет его от ярма бессознательного и утверждает его как Эго, как сознательного индивида. Но в связи с тем, что этот акт, подобно всякому поступку и всякому освобождению, влечет за собой жертвы и страдания, решение предпринять такой шаг является еще более важным.
Разделение Прародителей Мира является не просто прекращением первоначального сожительства и разрушением совершенного космического состояния, символизируемого уроборосом. Этого самого по себе или в связи с тем, что мы назвали первичной потерей, было бы достаточно, чтобы вызвать чувство первичной вины, именно потому, что уроборическое состояние по своей природе является состоянием целостности, охватывающим мир и человека. Однако решающим моментом является то, что это разделение переживается не только как пассивное страдание и утрата, но также как активно деструктивное деяние. Символически оно тождественно убийству, жертвоприношению, расчленению и кастрации.
{Чуть далее}
Мы изобразили юношеское продвижение к независимости и освобождению как "саморазделение". Осознание себя, осознание вообще, начинается с заявления "нет" уроборосу, Великой Матери, бессознательному. Внимательно изучая действия, создающие сознание и Эго, мы должны признать, что прежде всего они все являются действиями отрицательными. Отделить, отличить, выделить, обособить себя от окружающего контекста — вот первичные действия сознания.
{Чуть далее}
Разрушение уроборического исходного состояния приводит к дифференциации в двойственности, к расколу первичной амбивалентности, разъединению гермафродитной конституции и разделению мира на субъект и объект, на внутреннее и внешнее и к появлению добра и зла, которые выделяются только с изгнанием из уроборического Райского Сада, где противоположности сосуществуют бок о бок. Вполне естественно, что как только человек становится сознательным и обретает Эго, он начинает ощущать себя разделенным, так как существует также и мощная другая сила, противовес процесса становления сознания. Его охватывают сомнения, и пока его Эго остается незрелым, эти сомнения могут привести к отчаянию или даже к самоубийству, то есть убийству Эго, или самоувечью, приводящему к смерти в Великой Матери.
Пока юношеское Эго окончательно не упрочится и не будет в состоянии стоять на своих собственных ногах, что, как мы увидим возможным только после успешной борьбы с драконом, оно остается непрочным. Эта непрочность обусловлена внутренним расколом на две противоположные психические системы, из них сознательная система, с которой Эго отождествляет себя, все еще слаба, неразвита и имеет несколько смутное представление о сути своей специфической основы. Эта внутренняя непрочность, принимая, как мы сказали, форму сомнения, вызывает два комплиментарных явления, характерных для юношеской стадии. Первое — это нарциссизм с его чрезмерным эгоцентризмом, самодовольством и поглощенностью самим собой; второе — это Weltschmerz.
Нарциссизм является неизбежной переходной фазой в период консолидации Эго. Освобождение Эго-сознания от рабского подчинения бессознательному приводит, как и всякое освобождение, к преувеличению своего собственного положения и значения. "Возмужание Эго-сознания" сопровождается умалением места его рождения — бессознательного. Это умаление бессознательного ведет в том же направлении, что вторичная персонализация и истощение эмоциональных компонентов (см. Часть II). Значение всех этих процессов заключается в укреплении основы Эго-сознания. Но этой линии развития присуща опасность, состоящая в преувеличенном самомнении, мегаломаниакальном Эго-сознании, которое считает себя независимым от всего и которое начинается с обесценивания и подавления бессознательного и заканчивается полным его отрицанием. Переоценка Эго, как признак незрелого сознания компенсируется депрессивным саморазрушением, которое в форме Weltschmerz и ненависти к самому себе часто заканчивается самоубийством. Все это — характерные симптомы возмужания.
Анализ этого состояния открывает чувство вины, первопричина которого трансперсональна, то есть выходит за рамки сложностей персоналистического "семейного романа". Отвратительное деяние разделения Прародителей Мира представляется как первородный грех. Но — и это важный момент — в известном смысле обвинение выдвигает не Эго, а именно Прародители Мира, само бессознательное. Как представитель древнего закона, уроборическое бессознательное борется за то, чтобы не допустить освобождения своего сына, сознания, и таким образом мы снова оказываемся в сфере деятельности Великой Матери, которая хочет уничтожить сына. До тех пор пока Эго-сознание соглашается с этим обвинением и принимает смертный приговор, оно ведет себя как сын-любовник и подобно ему кончит самоуничтожением.
Совсем иная ситуация, когда сын меняется ролями с Ужасной Матерью и занимает ее деструктивную позицию, только не по отношению к себе, а по отношению к ней. Этот процесс мифологически представлен как борьба с драконом.
Мотив двух творцов.
Мы приближаемся к проблеме порога, когда начинаем разбирать близнечный мотив, или, скорее, мотив двух творцов, поскольку они не всегда являются близнецами. В мифе ирокезов, о котором говорилось выше, женщина родила девочку после того, как оказалась на земле, и эта девочка позже забеременела от духа черепахи; во время родовых схваток она услышала голоса близнецов, говоривших в матке. Один другому сказал: «Мы выйдем через этот, более короткий путь». Второй ответил: «Нет! В таком случае мы убьем нашу мать! Нам следует выбрать другой путь, тот, через который позже будут появляться все люди. Мы будем двигаться вниз». Первый уступил, и второй сказал, что отныне так должно быть всегда. Так случился их первый раздор. Второй сказал, что будет пробираться за братом, но тот ответил, что должно быть наоборот. Они опять начали ссориться, но в этот раз второй уступил. Он повернулся и вылез наружу головой вперед. Бабушка взяла его на руки и сказала дочери ждать второго ребенка, но тот появился не обычным путем, а из подмышки. Его макушка была в форме острого куска кремния, ею он прорезал себе выход из тела матери. Это ее убило. Бабушка в ярости закричала: «Ты убил свою мать!» Но тот начал обвинять брата, настаивая на этом так сильно, что, в итоге, бабушка взяла невиновного близнеца и выкинула его в заросли, в то время как другой стал ее любимым внуком, с которым она няньчилась и о котором постоянно заботилась. Затем она взяла тело мертвой дочери и сотворила солнце, луну и другие светила. Близнец, которого выкинули, пришел в себя и начал расти, став положительным творцом по имени Ребенок Клена(Maple Sprout), который был в постоянной вражде с Тавискароном(Tawiskaron), своим братом.
Существует стандартный эпос, в котором Ребенок Клена сотворяет людей, кукурузу, все полезные растения, а также обучает человека земледелию; Тавискарон ему пытается подражать, но сотворяет только крокодилов, комаров и прочих вредоносных существ. Он также пробует сотворить человека, но получается нечто демоническое, не способное даже ходить. Таким образом, он уничтожает все сотворенное Ребенком Клена. В конце этого замечательного мифа ирокезов развязывается финальная битва между близнецами, в которой они охотятся друг за другом по всей земле, и, в итоге, хороший побеждает плохого, изгоняя его с бабушкой за восточную границу земного мира, где тот становится богом
мертвых. Он становится богом царства мертвых и потустороннего мира, в то время, как Иоскеха, Ребенок Клена или Отиронтонджия(Oterongtongia) (в разных версиях встречаются разные варианты, но смысл один и тот же) является истинным творцом и богом-спасителем племени.
Такое предельное деление на хорошее и плохое выделяет данный миф из числа других мифов о двух творцах, его нельзя сравнивать с мифом о Христе и Антихристе, поскольку противопоставление добра и зла в первом случае слишком сильное. Он исключительный и странный. Обычно один из творцов более светлый, а второй более темный, один, скорее, мужчина, второй — женщина, один более деятельный, а второй более неповоротливый или ленивый. Но противоположности не имеют такого сильного противопоставления с точки зрения этики. В некоторых случаях оно может быть совсем маленьким. Я хочу привести в пример миф, который взят у племени ачимави.
Вначале везде была вода, и небо было ясным, но однажды на небе образовалось облако, которое затем уплотнилось и превратилось в Койота. Возник туман, и из него появился Черно-бурый Лис. Они вместе начали думать, и, думая, они сотворили лодку, после чего сказали: «Мы можем здесь остаться и жить в лодке, как если бы она была домом». Так они дрейфовали на этой лодке многие годы, но она стала старой, покрылась водорослями, более того, они порядком заскучали сидеть в ней все время. «Иди ляг», - сказал Лис Койоту, и тот сделал это. Пока Койот спал, Лис расчесал свои волосы, сохраняя очески. Когда их стало много, он скатал их, растянул и разгладил в руках. Сделав это, он положил их на воду и начал разбрасывать, пока они не покрыли всю поверхность воды. Затем он подумал: «Здесь должно быть дерево», и оно было там. И так же он сделал с кустами и камнями, и утяжелил тонкий слой камнями, так чтобы он не колебался и не покрывался рябью, плавая, носимый ветром. И так он сделал то, что должно было стать миром.
Затем каноэ мягко подплыло к краю, и это был мир. Тогда он крикнул Койоту: «Вставай! Мы тонем!» И Койот проснулся и огляделся. И над его головой, когда он лежал, висели вишни и сливы. И на поверхности мира он услышал пение сверчков. И тут же Койот начал собирать и есть вишню, сливы и сверчков. [В этих племенах Койот играет роль трикстера, крайне прожорливого и непотребного]. Потом Койот сказал: «Где мы? Что это за место, куда мы пришли?» А Лис ответил: «Я не знаю. Мы просто здесь. Мы подплыли к берегу». И все же он все время знал, но не говорил, что создал мир. Он не хотел, чтобы Койот знал, что мир был его творением. Затем Лис сказал: «Что будем делать? Здесь твердая почва. Я пойду на берег и буду жить здесь». Так они и поступили. Лис построил себе потельню и жил в ней.
Этот мотив, как мы видим, отличается от других мотивов о двух творцах, поскольку в нем один из творцов вносит свой вклад лишь тем, что спит и пытается съесть сотворенное, в то время как второй выполняет всю творческую деятельность. Это напоминает о нашем первом мифе, в котором шла речь о воробье и вороне; ворон совершает всю творческую работу, но там, где первым побывал воробей. Воробей несколько активнее Койота, поскольку он, во всяком случае, по просьбе Отца-Ворона спускается вниз и исследует землю, оказывая тем самым помощь; но кроме этого он также никак не участвует в сотворении. Однако при этом в конце говорится: «Так Отец-Ворон создал землю, но воробей побывал на ней первый». Данная фраза в конце рассказа звучит так, как-будто именно воробей является более древней и значимой фигурой, несмотря на всю свою бездейственность в процессе творения.
В мифологии многих племен Койот является богом-трикстером par excellence. Материал по этой теме можно найти в книге, написанной К. Кереньи, Г. Юнгом, П. Радином и посвященной теме трикстера. В своих комментариях Г. Юнг интерпретирует Койота, как некую теневую фигуру, чья функция заключается в уничтожении консолидации сознания. Сознание имеет некую врожденную тенденцию замыкаться в себе и поддерживать свою неразрывность, что происходит при его работе естественным образом. Но крупным недостатком при этом является то, что постоянно исключается все иррациональное, недифференцированное, лишнее. Поэтому в бессознательном существует
необходимость в обратной деятельности, такой, которая бы постоянно разрушала консолидацию коллективного сознания и, таким образом, держала двери для наплыва новых творческих импульсов открытыми.
Творческие люди часто имеют прочное и сильное эго-сознание и обычно нуждаются в некотором толчке извне — в депрессии, эмоциональном подъеме или даже болезни — чтобы войти в состояние, в котором они могут творить. Я выделила два типа таких людей: первый тип можно назвать богемным. Он встречается, в основном, в среде художников, которые, фактически, живут в постоянном abaissement du niveau mental (понижение умственного уровня). Они обитают в богемном окружении, не подчиняются многим социальным правилам общества и постоянно живут в мире Койота, Трикстера, и, можно сказать, беспрерывно открыты для новых вдохновений. Но есть и иной тип творческих личностей, люди, которые, не смотря на свой талант, преуспели в обществе и нарастили себе сильное эго-сознание. Такие люди, в основном, прежде чем они начнут творить нуждаются в сокрушительном переживании. Это неизбежно, но если человек знает о том, что его ждет, то, естественно, как только появляются первые симптомы творческой болезни, он начинает двигаться ей на встречу, осознавая, что в скором времени что-то должно произойти. Так человек может защитить себя от приближающегося натиска тени и бессознательного, имея возможность им противостоять. Не случайно Юнг, к примеру, написал «Ответ Иову», книгу, которую он считал своей лучшей, над которой работал лежа в постели с довольно высокой температурой; по окончанию работы над рукописью он встал и очень быстро пришел в нормальное состояние. Но для этого была необходима подобная форма abaissement du niveau mental, для того, чтобы произвести эту творческую работу. Написание книги — достаточно эмоциональный и волнующий процесс, поэтому болезнь была необходима, чтобы вывести из себя интенсивно работающее в обыденности сознание. Есть еще множество примеров подобного рода. Бетховен и Гёте — два типичных представителя двух типов творческой личности: Бетховен, который постоянно жил вблизи от бессознательного, ведя беспорядочную богемную жизнь, и Гёте, которому, напротив, всегда нужно было влюбляться и испытывать сопутствующий любви кризис, прежде чем он мог закончить новую работу.
Комментарий Юнга об образе Койота касается не только космогонических мифов. Изумительно, что в космогонии ачимави бог-трикстер присутствует с самого начала. Можно бы было сделать предположение, что сначала не было подобной фигуры, а был просто творец, и что лишь только спустя время, когда замкнулось в себе, в нем возник из бессознательного компенсирующий образ трикстера, чтобы повернуть вспять затвердевание сознания. Но, несомненно, как видно в этом и некоторых других мифах, которые я собираюсь рассказать позже, это не так. Базовое стремление к обратному, чему-то, что действует согласно эмоциям, настроениям и кратковременным волнениям и обратное стремление к упорядоченному сознанию представляют две грани двойственности сознания, которая существует с самого начала. Она возникает с самого начала в виде двух противоположных импульсов, как, например, когда человек вытягивая свою руку, напрягает две мышцы, одна из которых сжимается, а другая делает обратное действие. Поэтому можно сказать, что с самого начала сознания происходит так, что если есть да, по отношению к сознанию, то есть также и нет, стремление к противодействию и созданию обратной позиции.
Прежде чем продолжить разбор проблемы двойственного творца, я хочу рассказать некоторые другие мифы, в которых фигурируют два создателя. Родственное ачимави племя майду, также живущее в северной части Калифорнии (два племени, возможно, оказали друг на друга определенное влияние), имеет следующий миф: Творец Земли плавал в воде. Он был погружен в размышления и подумал: «Мне интересно, как? Где? И в каком месте я найду мир?». «Ты силен, поскольку представляешь этот мир», сказал Койот. И далее рассказчик добавляет: «Откуда взялся Койот, в мифе не говорится». Очевидно, что Койот, как и Творец Земли, является вечным. Затем Творец Земли и Койот планируют, как они смогут создать мир вместе, и т. д. Я не буду вдаваться в детали этого повествования. В космогоническом мифе индейцев пима также присутствуют два творца. Первый появляется из облака, как и Чернобурый Лис, и создает мир из частей своего тела. Его зовут Земной Шаман
(Earth Doctor; Earth Magician), и с самого начала он имеет соперника, которого зовут Старший Брат(Elder Brother). Эти два творца снова друг другу враждебны, как в мифе о Ребенке Клена и его брате, поскольку Старший Брат постоянно пытается погубить и уничтожить все, что сотворил Земной Шаман(Earth Doctor). Индейцы оджибве, которые входят в состав племен алгонкинов, верят в верховное божество Киччи-Манито, при этом существуют еще два творца на земле, Меннебош и Выдра. Таким образом, также есть два бога-творца, но существует третий, что находится над ними, оставаясь на небе и не участвуя в процессе сотворения.
Другое калифорнийское племя имеет следующий космогонический миф: В начале была только вода и тьма. По водной поверхности плыл плот; он приплыл с севера и двое сидели на нем: Осма, черепаха, и Пипейпи(Pepeipe). Затем с неба распустилась веревка и по ней спустился Посвященный Землей(Earth Initiate). Его лицо было полностью скрыто, а тело светилось, словно солнце. Он спустился, но долгое время ничего не говорил. Наконец, черепаха сказала: «Откуда ты пришел?» Посвященный Землей(Earth Initiate) ответил: «Я пришел сверху». Затем они втроем начали вместе создавать мир. Здесь их теперь действительно трое, но в начале, пока Посвященный Землей не спустился, чтобы начать процесс сотворения, двое богов на плоту просто дрейфовали по воде.
Можно найти иногда такую же констелляцию в космогонических мифах индейцев Южной Америки. К примеру, миф племени мундуруку из Центральной Бразилии выглядит так: В начале везде была лишь тьма, и из нее вышли двое людей. Одного звали Кару, а второй был его сын по имени Райру. Они были одного возраста, никто из них не создавал другого, но оба возникли одновременно. Когда они шли, Райру споткнулся о камень, выдолбленный, как горшок, и стал бранить его. Кару, отец его, велел Райру взять этот камень с собой. Райру послушал отца, взвалил камень себе на голову и понес. Но камень начал расти во всех направлениях и становиться все тяжелее. Тогда Райру сказал отцу: «Камень уже слишком тяжелый». Камень все рос и рос, и Райру уже не мог идти, а камень становился только больше. Но затем он принял форму горшка, который дал форму небу, на котором возникло солнце. Кару ненавидел своего сына за то, что тот знал больше его — сын был мудрее отца. Однажды Кару пустил стрелу в дерево и попросил сына подняться за стрелой, втайне надеясь, что тот умрет. Затем следует долгая история битвы, но Кару так и не удалось убить сына.
Мотив вражды между двумя творцами встречается также и во многих африканских аналогах. Следующий африканский космогонический миф рассказывается в племенах басонге: Нколе(Nkolle) и Фиди Мкулу (Fidi Mkullu) поссорились(последний является божеством, которое встречается во многих африканских историях, своего рода верховное божество этих племен; Нколе, как рассказывает история дальше, является старшим сыном Фиди Мкулу). Нколе сказал: «Я все сотворил!» Фиди Мкулу сказал: «Нет, это я все сотворил!» Нколе сказал: «Я могу сделать все что угодно!» Фиди Мкулу сказал: «Ладно, тогда иди вниз и управляй людьми».
Нколе сошел вниз и стал великим лидером среди людей. Он руководил ими, но человечество заболевало. Он не мог им помочь. Они страдали, но он ничего не мог сделать. Люди сказали: «Избавь нас от боли!» Нколе этого не мог. Люди умирали, и, умирая, просили: «Избавь нас от страданий!» Нколе не мог им помочь. Он вернулся на небо. Люди обратились к Фиди Мкулу: «Ты должен быть нашим лидером». Тогда Фиди Мкулу излечил несколько людей, другим же помог умереть быстро. Люди сказали: «Ты наш истинный правитель и остаешься нашим лидером». Нколе был старшим сыном Фиди Мкулу. До тех пор, пока он был хорошим, его имя было Мвиле (Mwile), но когда он стал плохим, он стал носить имя Нколе Нфуле(Nkolle Nfule). Фиди Мкулу наслал болезни только потому, что Нколе стал плохим.
Еще один космогонический миф племени басонге: Коломбо муи фанги, или Коломбо, создал себя сам. Мвиле(Mwile), верховный бог этого племени, сказал людям: «Люди постоянно говорят о Коломбо муи фанги. Я хочу лично его увидеть». Люди пришли к Коломбо муи фанги и сказали: « Мвиле желает тебя видеть». Коломбо ответил: «Я приду». Затем он призвал всех животных и затеял очень долгое путешествие к верховному богу, Мвиле. Когда
он, наконец, прибыл, Мвиле спросил: «Кто ты такой?» И Коломбо ответил: «Я - Коломбо муи фанги, тот, кто сотворил себя сам».
Мвиле сказал: «Это не так; я создатель всего». Мвиле взял горсть земли, смочил своей слюной, слепил человека, поставил его на землю, и тот стал обычным живым человеком. Коломбо также взял горсть земли, смочил своей слюной, слепил человека и поставил его на землю. Получился такой же живой человек. Тогда Мвиле сказал: «Сделай так, чтобы твой человек говорил!» Коломбо ответил: «Сначала заставь говорить своего», и сказали они это друг другу трижды. Они спорили, кто первый должен дать своему человеку дар речи. В конце концов, Мвиле обратился к своему человеку: «Говори!». И человек заговорил. Коломбо обратился к своему человеку: «Говори!» Но тот лишь начал шевелить губами, но не говорить. Мвиле сказал: «Я собираюсь уничтожить своего человека». Он коснулся руками своего творения, и человек умер. «Теперь и ты убей своего». Коломбо муи фанги коснулся созданного им человека, и тот тоже умер.
Мвиле сказал: «Вижу, что ты можешь, но сейчас зайди в дом и закрой дверь. Я сожгу его, и тогда будет видно, кто ты есть на самом деле, ибо если я всему дал жизнь, то я могу это все уничтожить». Коломбо и пришедшая с ним живность вошли в дом, тогда он сказал двум животным: «Сделайте в земле дыру прямо до моих земель», - и птице, - «отложи на землю несколько яиц, прежде чем мы уйдем по подземному тоннелю». Таким образом, он втайне покинул пылающий дом через подземный ход, а яйца, которые оставила в доме птица, нагрелись и взорвались, и Мвиле, стоящий снаружи, сказал: «Отлично, теперь Коломбо сожжен». Когда дом сгорел дотла, Мвиле начал искать в пепле кости Коломбо, но нашел только скорлупки. Затем один человек сообщил ему, что Коломбо муи фанги сбежал со всей живностью в свои земли.
Следующий космогонический миф, который рассказывают в племенах балуба, начинается так: Кадифукке(Kadifukke) сказал Фиди Мкулу(Fidi Mkullu): «Меня создал не ты». Фиди Мкулу сказал: «Я создал землю, я сотворил все. Почему ты считаешь, что тебя создал не я?» Кадифукке ответил: «Меня создал не ты. Я сам появился из земли». Тогда Фиди Мкулу обратился к своему сыну: «Дойди вместе с Кадифукке до дерева». Кадифукке с сыном Фиди Мкулу подошли к пальме, и начали сражаться. (Я пропускаю этот момент, поскольку он не относится теме космогонических мифов). Кадифукке почти, но не полностью убил своего противника. Затем Фиди Мкулу разгневался на Кадифукке, заточил его в дом и попытался сжечь. Кадифукке сбежал, как и в предыдущем мифе, через подземный проход. Когда Фиди Мкулу осматривал пепел, пришел человек и сообщил, что тот не сгорел. Фиди Мкулу пошел и увидел Кадифукке все еще живого. Затем Фиди Мкулу сказал Кадифукке: «Я белый, а ты черный». Л. Фробениус, тот, кто записал этот миф, отметил, что люди не понимают этой последней фразы. Если их спросить, что значат слова Фиди Мкулу “я белый, а ты черный” , то они ничего не смогут пояснить. Они лишь пожимают плечами.
Миф о двойственном творце есть и у африканского племя масаи. В нем Черный Бог и Красный Бог спорят о власти. Красного Бога зовут Наитирукоп (Naiterukop), он — основатель земли, но, как говорится в племени, не такой сильный, как Черный Бог. Так мы видим, что один творец может быть младше другого, хотя при этом он остается творцом. В Униоре можно также найти бога двойственного творца; помимо него существует еще Брат Бога и Первый Человек. Есть Верховный Бог и существующий одновременно с ним его брат, которого зовут Нкайя (Nkya), и который попросил Бога сотворить мир. Бог не начал бы делать этого сам, но Нкайя, его брат, попросил приступить к сотворению, которое тот затем и начал. Этот миф также можно найти и у племени масаи, как говорит Герман Бауманн.
Мотив скрытого творца дал начало теории, изложенной Максом Шмидтом, известным этнографом, которого, как я считаю, представляют в ложном свете. В миссионерских и этнографических записях о примитивных племенах пишется, что Верховный Бог когда-то существовал, но позднее был замещен политеистическими божествами. Как видно из нескольких примеров, которые я привела, в некоторых мифах о двойственном творце существует такая идея, что один из творцов более великий, старший и более
пассивный — Бог, который не участвует в сотворении, но остается на заднем плане — в то время как в других мифах сотворение выполняется фигурой, которая позже удаляется на небо. Изумительная частота этого мотива побудила Отца Шмидта предположить, что когда-то был исходный монотеизм, что монотеистическая религия когда-то существовала даже у язычников, но затем медленно, путем все большего вырождения религиозного, монотеизм был замещен политеистическими системами. Для тех, кто смотрит на эти мифы с психологической точки зрения, достаточно ясно, что мы не сталкиваемся здесь с пережитками исторического развития, и, в тоже время, нет причины что-либо додумывать для того, чтобы объяснить феномен. Скорее всего, мотив двойного творца является архетипическим, поскольку встречается по всему миру.
Я бы могла привести в пример некоторые индийские или гностические аналоги, но сосредоточилась именно на мифах коренных американцев и африканцев, поскольку в этом случае их истории более живые и красочные. Тем не менее, они встречаются по всему миру. Даже в Китае есть мотив двойственного творца. По всему миру наблюдается некая тенденция приписывать акт сотворения кому-то одному, тому, который затем удаляется и остается за пределами, в то время как второй вступает в акт творения. Мне кажется довольно ясным, что это архетипический мотив, который описывает отделение индивидуального сознания от бессознательного; вместе оба представляют предсознательную целостность. Следовательно, встречая подобные мифы, мы не имеем никаких причин предполагать, что в более раннее время существовал «единый Бог», как его описывает Шмидт. Это проекция в историю психологического фактора.
В примерах, которые я привела, есть два мотива, которые я хочу проиллюстрировать в рисунке, поскольку сложно объяснить, что происходит в этих мифах. Было бы легче объяснить, если бы мы нацепили на них ярлыки эго-сознания и тени, что допустимо, поскольку, определенно, в каждом индивиде эти две фигуры будут частично соответствовать такой классификации, однако я назову одну фигуру предсознательной целостностью (С) — вся фигура одновременно — которая является тем, что Шмидт бы назвал единым Богом. Хорошо видимое на этой фигуре пятно, А, представляет сознание, или я бы даже назвала это архетипическим стремлением к сознанию. Стремление к сознанию можно принять за «сына» предсознательной целостности, С, но, в тоже время, они оба существуют в естественном единстве, поскольку это стремление к сознанию возникает из всеобщей целостности. Вы видите, что рисунок сам по себе уже вводит в заблуждение, поскольку он иллюстрирует двойственность, но это стремление к сознанию естественным образом является неотъемлемым от всей фигуры. И лишь только когда оно начинает проявляться, возникает определенная разница между A и B.
Этот контраст формулируется по-разному. Сначала имеются две одинаковые фигуры. Затем, как, например, в африканских сказках о Кадифукке и Мкулу, где оба утверждают, что они создали себя сами, и подвергают испытанию силы друг друга, доказывается, что оба одинаково сильны, и ни один не может уничтожить другого — Мкулу пытается уничтожить Кадифукке, но не может. Они сравнительно одинаковые творцы, но:
Один является частью относительно более человеческого аспекта божественной природы, другой менее человеческого. Когда я говорю об образе сына и образе отца, то не следует думать, что сын возник позже отца, поскольку отец и сын, как однозначно показано в мифе, существуют одновременно; поэтому не стоит думать, что отец начал существовать раньше, а сын позже. Различие, которое подразумевалось, выражено тем фактом, что если рассмотреть ряд, к которому принадлежит тип сына или человека, то все эти характеристики показывают стремление к творению человеческого сознания— активная деятельность, рост
знания, ставка на доброе против злого, более человеческое и творческое начало. Поэтому если мы вернемся к нашему рисунку, то одна часть будет характеризовать стремление к сознанию, а другая, пассивная, та, что знает меньше, злая, образ отца, менее человекоподобная, будет предсознательной целостностью, взятой отдельно. Отец и сын находятся в родстве по тому признаку, что каким-то образом один появился из другого, но, в действительности, согласно некоторым мифам, каждый создал себя сам, и оба существуют вместе всегда с самого начала.
Здесь появляются трудности, но люди, которые имеют некоторое теологическое образование, сразу увидят, что такой же тип архетипической констелляции можно найти в христианском учении о Христе в качестве Слова, которое с самого начала отождествлялось с Богом и служило ему, так сказать, как инструмент творения. Христос, в качестве вечного Слова, возник задолго до своего появления на земле в качестве Сына, и уже был в мироздании и даже являлся творческой активностью Отца. Следовательно, в христианской мифологии Логоса мы можем узнать структуру той же архетипической констелляции, которая присутствует в примитивных мифах. По-моему, все они пытаются описать посредством символов тайну — которую мы никогда не будем способны открыть — почему существует сознание, и почему сознание отделилось от бессознательного, или всегда было с тем, что мы сейчас зовем бессознательным, и всегда существовало в нем. Можно только сказать, что в каждом человеке мы сталкиваемся с одним и тем же фактом, а именно, с предсознательной целостностью, в которой все уже заключено, включая сознание, но, в тоже время, и что-то вроде активного стремления к обустраиванию обособленного сознания, которое затем иногда возвращается обратно к предсознательной целостности и говорит: «Я не был создан тобой; я сам себя сделал». Это показано в африканском мифе, где Фиди Мкулу и Кадифукке или Нколе спорили о том, кто сам себя сделал, и спор так ничем и не завершился.
Таким образом, пытаться обсуждать, что было первым, сознание или бессознательное, все равно что спорить о том, что было первым, курица или яйцо. На самом деле, если делать краткий обзор разных мифов, то оба совершают относительно синхронное появление.
До тех пор, пока нет сознания, нет никакого смысла в слове бессознательное, такого просто не существует! Поэтому, как только мы начинаем говорить о феномене сознания, то формулируем контр-аспект, бессознательное. По существу, они являются одновременно возникшими феноменами, которые не возникли друг из друга в ходе времени, но существовали с самого начала в качестве двух равных стремлений в психическом. Кроме того, мифы, в которых два творца сравнительно равны, и которые просто спорят о том, кто был первым, без намека на этику в своем споре, появились в примитивных племенах. Подобные истории также имеют характерный оттенок туманности и неясности, как, к примеру, в рассказе, в котором Лис плывет в воображаемой лодке по океану, а затем сотворяет мир из волос, которые собрал с тела. В племенах с большим культурным развитием наблюдается стремление создания мифов, в которых фигура сознания обладает положительными и добрыми чертами, в то время как другая фигура описывается отрицательной и разрушительной. Элемент этики, который входит не в каждую сказку, но появляется лишь на определенном этапе культурного развития, как мне кажется, отображает более высокий(higher) уровень сознания, в том смысле, что в нем есть некая дифференциация этического осознания, и, следовательно, в этом отображен определенный прогресс сознания.
Мне кажется, крайне важно еще раз обратить внимание на обычные примитивные мифы, в которых два творца не имеют противопоставления с точки зрения этики, поскольку в наше время мы склонны переоценивать сознание. Мы действительно достигли уровня, когда односторонним образом думаем об одном, как об исключительно положительном факторе, а о другом, как об исключительно отрицательном. Но, возвращаясь к этим примитивным мифам, мы видим, что проблема доброго и злого, проблема отношения сознания и бессознательного, взаимосвязи между активированием сосредоточенного сознания и оставанием в туманной, пассивной, почти инстинктивной бессознательной целостностью
является намного более сложной проблемой, которую невозможно просто отсечь, деля все на доброе-злое. Обе стороны действительно имеют положительный и отрицательный аспекты. То, что мы находим в сновидениях современного анализанда, очень часто соотносится к этому мотиву более, чем, например, к нашей контрпозиции Христа и Антихриста, доброго сына Бога и злого, который является специфической позицией. Мы даже видим, что в некоторых из примитивных мифов наблюдается стремление создать часть, которая обычно является злой, но лучшей из двух: пассивное, призрачное, которое даже не вступает в сотворение является Верховным Богом, который уходит на небо, а более активный, иногда скорее разрушительный, Люцифером, который сбегает из предсознательной целостности.
Здесь акценты расставлены в несколько непривычной для нас форме, и я думаю, мы должны узнать об этой относительности двух, для того, чтобы лучше понять природу человека. Китайский даосизм, а также китайское направление дзен-буддизма, к примеру, ставит акцент полностью на предсознательную бессознательность с ее туманными инсайтами и с всеобщим туманным осознанием вещей, что возвышаются над любым культурным сознанием со всеми его этическими и культурными показателями. Огромный конфликт в Китае между Конфуцианством и Даосизмом также основан на этой двойственности, так как Конфуцианство подчеркивает важность социального и этического порядка и поведения, а Даосизм всегда делает акцент на предсознательное самоосознание целостности, как на очень важную вещь.
В Даосизме человек стремится стать настолько бессознательным, насколько это возможно. Конфуцианец, с другой стороны, не отвергает жизнь и пытается приспособиться к ней согласно политической или другой позиции. С юнгианской точки зрения, можно сказать, что это есть, в известной степени, конфликт между экстраверсией и интроверсией. Слишком сильные интроверты склонны отрицать действительность и наделять особой важностью отношение к бессознательному. Экстраверты, напротив, уделяет больше внимания внешнему миру и сознанию. Вероятно, очень важно уметь не впадать в одну из крайностей, поскольку мы всегда содержим в себе обе стороны. Таким образом, мы имеем обоих творцов в нашей душе, и мы должны понимать, что оба бога содержат и «за» и «против» в себе, и это является неразрешимым парадоксом человеческого существования. Я затрагиваю эти крайности только лишь для того, чтобы показать, что это мотив двух творцов включает одну из самых глубоких проблем человечества, а именно сомнительность развития культурного сознания в человеке.
Двойственность бога-творца вкрадывается даже в нашу традицию посредством того факта, что космогонический миф в Библии был объединен в одну версию из двух: текст, в котором Яхве является единственным творцом, и вторая версия, в которой творец именуется как Элохим. Глагол, описывающий действия Элохима, используется в единственном числе, хотя окончание слова Элохим множественное. Если в нашем рисунке Элохим будет отождествлять предсознательную целостность, то все становится ясно, поскольку эта предсознательная целостность представляет многообразие в том смысле, что она показывает целостность сознательного и бессознательного и, следовательно, включает все архетипы; это множество, включающее всех богов - Элохим — и это одна вещь, поскольку это предсознательная целостность. Поэтому противоречивое сочетание глагола в едиственном числе и существительного во множественном — это действительно замечательный способ выразить то, что представляет собой предсознательная целостность, а именно единую множественность, которая, так сказать, не тождественна, но и уже тождественна Яхве, активному творцу. Таким образом, две части нашего рисунка также тождественны; вы не можете разделить их, их две, но они являются одним, два аспекта одной и той же вещи.
В гностицизме существовало несколько течений, в которых считалось, что вначале существовал Элохим, верховный бог, который был добрым и одухотворенным. Он не участвовал в сотворении, которое, на самом деле, осуществлял злой Яхве, который считался зловещей фигурой. Это объясняло, почему творение является злом, и поэтому, согласно учению гностиков, Иисус возник, чтобы освободить людей и привести их души обратно к Элохиму, к верховному и доброму богу, который никогда не участвовал в сотворении. Так
мы можем видеть, что в противоположность нашему чрезвычайно положительному определению творения(т.е. сознания), даже в те времена было другое определение, согласно которому тот, кто является пассивным и остается в стороне, является положительной фигурой, а тот, что активный, осуществляющий творение, является злой и деструктивной силой.
Эта идея гностиков основана на восприятии реальности как чего-то отрицательного. Те, кто чувствует, что творение и человеческая жизнь представляют собой тотальный провал, который не должен был случиться, и кто считает печальным, что существует такая вещь, как реальность, в которой мы живем – те обязательно будут относить негативный аспект к творцу мира. Возможно, в этом гностическом мифе есть некоторая доля дальневосточного влияния; в буддийском учении реальность рассматривается, как нечто губительное, также как и эго-сознание. Цель жизни — вырваться из этого. В других цивилизациях также есть некоторая тенденция оценивать сотворение как скверную ошибку, которая не должна была случиться, что это была тень Бога, которая заставила его заняться творением, и что если бы он сознавал, что делает, то не создал бы жалкую реальность. Когда доходит дело до чувственного или этического определения творения, то это, на самом деле, полностью зависит от человеческого фактора.
В китайском даосском мифе, который я буду обсуждать далее, боги, которые представляют собой сознание, определенно злые, а те, которые представляют бессознательное — добрые. Скрытый смысл этого космогонического мифа, следовательно, таков, что сотворение является катастрофой. Оно не должно было случиться. Для Запада эта идея кажется довольно странной. Но если мы попытаемся взглянуть на это с точки зрения животного мира, когда человек еще не выделился из животных, в эпоху неолита, к примеру, когда группы людей бродили вперемешку со стаями животных, тогда легко можно представить, что творение в то время не было таким разрушительным, каким оно бывает сейчас. Это особенно важно, когда сознается тот факт, что из-за развития человеческого сознания, мы способны уничтожить все формы жизни на планете, включая животную и растительную жизнь. Если бы мир был уничтожен таким образом, что вполне может случиться, то мы тогда должны сказать, что открытие природой человеческого сознания (поскольку человеческое сознание не является результатом деятельности человека, а скорее природа и история нашей собственной эволюции заставила нас достигнуть этого сознания) на самом деле катастрофа. Тогда было бы доказано, что творение человека, а именно сознательного человека, было катастрофой, бедствием, ужасным творением, которое с точки зрения самой жизни, не должно было бы лучше случаться вообще.
Это, конечно, крайний случай, рассмотрение которого должно заставить нас вздрогнуть или пробудить сомнение в нас самих, что, возможно, сознание не является чем-то хорошим. Скорее, что оно также и нечто опасное. Некоторые расы испытали это с большей силой. Мы вернемся к теме демонического сознания и демонического аспекта сознания позже.
В моем рисунке образ отца психологически характеризует целостность предсознательного психического, в котором сознательное и бессознательное являются одним и где активный, более творческий тип соотносится со стремлением формировать более освященную область сознания, медленно эволюционируя из предсознательной целостности. Предсознательная целостность очень часто в мифах становится впоследствии богом мертвых, как, например, в мифе ирокезов о Ребенке Клена и его злом брате, Тавискароне. Последний изгоняется с земли и уходит на Восток, где живет с Матерью Земли в потустороннем мире, окруженный льдом. Он является великим богом, к которому направляются мертвые. Поэтому можно сказать, что они возвращаются к предсознательной целостности, к отцу, когда покидают реальность и область сознания. Эту модель можно также найти в африканских космогонических мифах, к примеру, в том, где фигурируют два творца, Красный и Черный: Черный, который является богом мертвых, оставаясь вне творения, и Красный, бог-творец. Мертвые возвращаются к Черному. Здесь он не описывается, как злой, но, подобно Осирису в Египте, просто бог мертвых, бог ночи, потустороннего мира. Смерть –
это не конец жизни, но является иной формой существования в потустороннем мире. Там мертвые продолжают жить с Черным богом, или же, другими словами, в предсознательной целостности.
Близнечный мотив не ограничивается космогоническими мифами. Существует огромное число эпосов, где встречаются такие пары, как Гильгамеш и Энкиду. В этих мифах два героя имеют некоторое сходство с двумя творцами, поскольку один, в общем, представляется как темный тип, как Энкиду. В мифе о Гильгамеше и Энкиду можно обнаружить, что Гильгамеш связан с солнечным богом, а Энкиду первый спускается в нижний мир. Энкиду больше связан со смертью; он раньше Гильгамеша уходит в земли мертвых, является более старшим и обладает более архаичным, животноподобным характером. Следует предположить, что эта двойственность является основным законом всех психологических проявлений и не возникает только в происхождении сознания, как в космогонических мифах, но и где угодно. У офитов существует, например, идея двух спасителей; говорится, что было двое Адамов, первоначальный человек, который был сотворен до начала времен (то есть бессознательный человек), и человек, который посредством гнозиса (сознание) был возрожден духовным человеком и стал идентичным с первым человеком. Один из текстов офитов говорит, что перед их храмами стояли две идентичные статуи человека, представляющие первого Адама, который был до начала всякого развития, и одухотворенного человека — anthropos pneumatikos — который выглядит в точности как и первый Адам. Здесь снова встречается мотив двух: первый — это бессознательный человек в предсознательной целостности, и второй — духовно возродившийся человек, который достигает этой целостности, но в сознательной форме.
Юнг определяет психическое, как сознательно-бессознательное единство. Для него слово psyche значит единство сознательных и бессознательных процессов. Дуальность также относится к проблеме психического и материи. Они оба возникают в психологической сфере, как характеристики сознательных содержаний. То есть, если мы скажем, что что-то представляет духовные содержания психического, включая психологические содержания, которые не относятся к материальной реальности, или если мы говорим о чем-то, что имеет материальную реальность, обе вещи могут восприниматься только через психическое; одно мы характеризуем, как материальную реальность, а другое, как духовную или психологическую реальность.
Если вникнуть в суть проблемы, то единственной непосредственной реальностью, которую мы можем понять, является психологическая реальность; мы не можем выйти за пределы наших сознательных содержаний, но мы склонны характеризовать определенные содержания в нашем сознании, как материальные или духовные. И материальная реальность, и духовная реальность, в конечном счете, являются трансцендентными, но трансцендентными не в философском или теологическом смысле; в юнгианской терминологии трансцендентный значит переступающий пределы сознания, переступающий пределы осознания сознательного: эти содержания unanschaulich (не поддающийся наблюдения) - термин, взятый из физики. Четвертое измерение, к примеру, будет unanschaulich, то есть, мы не можем формировать внутренний образ, наглядное представление о нем. Его реальность может быть высчитана математически; то есть, мы достигаем этой реальности с помощью процесса логических выводов, но мы не можем ее представить, поскольку не имеет непосредственного внутреннего образа. Это справедливо также и для архетипов, которые сами по себе просто unanschaulich. “Мы не имеем представления, что они собой представляют; то, что мы можем наблюдать — это архетипические образы, исходя из которых, мы можем заключить, что должны существовать такие вещи, как архетипы, сами по себе которые мы представить не можем”. Следовательно, со слов Юнга, в своей первичной природе архетипы являются unanschaulich, как и материя, поскольку последняя имеет четвертое измерение. Бессознательное психическое является unanschaulich поскольку психическое и его образы являются единственной реальностью, непосредственно данной нам, единственной реальностью, которую мы можем непосредственно наблюдать.
Физик Вольфганг Паули цитировал это объяснение Юнга и добавил к нему несколько поясняющих моментов. Я беру это из лекции, данной Паули к восьмидесятилетию Юнга. В ней Паули говорит, что не факт, что нельзя представить (т.е. иметь образ о) материю или дух, поскольку это имеет логические сложности, но что имел в виду Юнг, говоря, что психическое "дано непосредственно" (дано a priori)? Как может сознательное-бессознательное единство быть дано непосредственно? Физик, если он смотрит на это простодушно, может сперва предположить, что сознательные содержания даны непосредственно. То, что уходит по ту сторону, кажется физику сомнительным, поскольку он спрашивает себя, может ли то, что уходит по ту сторону, иметь материальный аспект. Я урезала аргумент Паули и дала лишь суть его утверждения. Это, на самом деле, не критика, но лишь дополнительное суждение, а именно, что это сознательно-бессознательное единство также включает физический мир, то есть, мир который физик может наблюдать посредством определенных микрофизических процессов. Далее он говорит, что если вообразить бессознательное в оппозиции к материи, то бессознательное слишком сильно отделяется от материального аспекта реальности. Я думаю, что Паули в этом утверждении не противоречит Юнгу, поскольку последний утверждал, что материальность – это всего лишь характеристика вещи на субъективном уровне; таким образом, мы говорим про определенные вещи, как материальные, но не можем непосредственно доказать их существование.
Я беру это в рассмотрение, поскольку проблема предсознательного сознательно-бессознательного единства, которую на вышеприведенном рисунке можно обозначить, как круг без разграничительной черты внутри него, будет включать в себе всю реальность, не только психическую, но и физическую. Данная проблема все еще остается открытой, и это только гипотеза, которая помогает нам думать об этих факторах. То, что мы не можем уйти от базовых структур предсознательного-сознательного единства, проиллюстрировано в одной из теорий о происхождении космоса, в которой мы опять находим близнечный мотив. В физике существует космогония, разработанная Йорданом и Дираком (Дирак несколько разошелся с Йорданом, поэтому в некоторых деталях существуют определенные различия) в которой они отталкиваются от идеи, что весь космос возник из сдвоенных частиц – из двух электронов. Не существовало ни пространства, ни времени; пространственно-временной континуум возникает только при наличии содержания. В микрофизике также известно, что не существует ни одного типа частиц, которые бы не имели античастиц.
В этой космогонии – проецированной на материю – можно заметить ту же идею двух творцов. Хотя в этом случае она появляется, как естественная научная идея, в этой новой форме все равно можно легко заметить стоящую за идеей все ту же архетипическую структуру, поскольку дуальность как сознательно-бессознательных содержаний, так и частиц и античастиц, имеют изумительный параллелизм. Поэтому не удивительно, что встречается этот мотив двойственности в попытках человека описать базовые процессы, по средствам которых осуществляется наше осознание реальности.
Однако мне следует заметить, что взятый нами рисунок в некоторой степени сомнителен, поскольку иногда, выделяя что-то и отсекая определенные аспекты с целью прояснить другие, может случиться переоценка, поэтому рисунок любого рода является несколько неправильным. Таким образом, я хочу, чтобы приведенное мною воспринималось только в качестве относительной иллюстрации; к этому я еще вернусь несколько позже.
Сейчас я бы хотела привести в пример отдельный сон о проблеме творческого, для того, чтобы дать иллюстрацию и приблизиться к более практической области проблемы, а также показать, как это все происходит в реальности. В этом примере также будет показана степень, в которой тень часто вовлекается на начальных этапах творческого процесса. Сон покажется забавным, если сравнивать его с мифами и Лисе и Койоте, Кадифукку и Мкулу и т.д.
Существует еще один момент, который будет проиллюстрирован с помощью этого сна. В мифе ирокезов была женщина, которая являлась основным агентом творения. Она представляет собой женское начало как в женщинах, так и в мужчинах. Как известно, Юнг
называл женский аспект мужчины анимой. Как мы увидим, анима играет важную роль в творческой жизни мужчины. (Анимус, с другой стороны, важен для творческой жизни женщины).
Это сон обычного практикующего врача, который изучал юнгианский анализ, но затем уехал в другую страну, продолжая анализировать свои сны. Он являлся интровертом чувственно-интуитивного типа и, следовательно, мог достаточно хорошо работать со своим личным бессознательным; он справлялся с анализом достаточно хорошо и, как он говорил мне, расшифровывал около шестидесяти процентов своих снов. Он чувствовал себя отлично и не имел никаких видимых проблем; все было хорошо и в браке, и в карьере. Но когда он пришел ко мне, то сказал, что в последнее время заскучал и обрел странную тревогу, опасение, что он становится напыщенным человеком; все было очень хорошо и ему не на что было жаловаться, но это и было, в некотором смысле, неудовлетворительным. Но в один момент у него случилась страшная депрессия, которая началась утром, после данного сна, смысл которого он не смог понять. Поэтому он решил проконсультироваться у меня, чтобы получить объяснение.
Ему снилось, что коллега оказался в его приемной (которая находится на квартиру ниже той, в которой он живет) и тут же исчез. Этот коллега – очень экстравертный американец, увлеченный генетикой и работающий с подобными проблемами. Затем сновидец оказался в своей квартире и почувствовал себя крайне плохо. Его жена сказала, что им следует поговорить с гинекологом, и она позвонила соответствующему коллеге, который явился через мгновение. Достаточно крепкий, экстраверт, он сразу же начал жаловаться о проблеме выдаче женщинам сертификатов на легальные аборты. Он говорил: «С женщинами, пришедшими делать аборт, невероятно сложно говорить – невозможно понять, то ли они хотят ребенка, то ли нет. Они такие своевольные, и невообразимо трудно с ними поговорить и заставить отнестись к проблеме серьезно; они всего лишь хотят мнимого решения проблемы, зная, что они будут иметь эту проблему снова». Затем гинеколог продолжил рассказывать об одной женщине, которая воткнула в себя бритву и достала до головы эмбриона, но зародыш выжил; беременность не прекратилась, ребенок остался в утробе и продолжил расти.
Сновидец вступил в беседу и ответил: «Да, это ужасно. Я действительно бы запретил давать сертификаты на аборты, ведь это такой ужас. Но пока единственное, что вы можете сделать, это найти время и предпринять попытку заговорить с женщиной, раскрывая ей все стороны проблемы; а затем, в целом, она уже захочет оставить ребенка. Но это такие большие усилия, что подобное практически невыполнимо». После этого гинеколог пропал. Пациенты ждали в приемной, и сновидец подумал, что не может работать, поскольку чувствовал себя очень плохо. Поэтому он позвал свою жену и спросил, может ли она помочь ему. Жена засмеялась и покачала головой, сказав при этом, что ей бы свое серебро сейчас чистить! Поэтому он, расстроенный, отвернулся и проснулся в глубокой депрессии, которая с этого момента стала преследовать его.
Очевидно, что если женщина зовет гинеколога своему мужу, то он беремен, таким образом, несмотря на то, что во сне об этом не говорится, достаточно ясно, что каким-то образом беременная анима, с которой он, согласно сну, втайне отождествлялся, является реальной проблемой. Иначе бы ему не понадобился гинеколог. Во сне, следовательно, все обсуждение вращалось вокруг проблемы беременных, которые за и против аборта, что, естественно, имеет отношение к его аниме и, косвенным образом, к нему. Но интересной деталью является то, что все начинается не с анимы – из мифа о падающей с неба женщины мы знаем, что анима является медиатором творческого процесса; здесь мы видим в образе американца, который увлекается генетикой, образ тени. Сновидец в свое время получил от руководства право на исследование определенных психосоматических медицинских проблем. Когда он начал над ними работать, то в его голову нахлынул целый поток интересных мыслей, и он понял, что работая, он может узнать массу новых интересных вещей. Но работа сновидца не имела ничего общего с генетикой; поэтому на эту деталь стоит смотреть символически. Он изучал микрофизические процессы и мутации, которые ведут к происхождению человека, и разработал новый метод – в наши дни очень распространенный – облучение рентгеном зародышевых клеток.
Эта проблема широко известна и связана с происхождением жизни. Это появляется в фигуре тени экстраверта-американца. Так же, как и с Лисом и Койотом, тень возникает и ничего не делает; но после минуты ее бездействия начинается весь творческий процесс. Я часто видела, что у интровертов первый импульс к творческой идее или творческой деятельности возникает посредством чего-то, что приходит из вне; он поступает от теневой части личности. Это является первым вдохновением, так сказать. В этом случае довольно ясно: приказ руководства работать над определенной проблемой поступил исключительно извне, через его амбициозную, экстравертную, теневую сторону, но это пустило весь творческий процесс в движение. Когда он принялся за работу, то сразу же стал беремен множеством идей того, что может быть сделано. Он чувствовал, что должен узнать ту или иную информацию, но, будучи ленивым, он тут же подавил развитие этих возможностей и попытался вернуться в нормальный темп своей жизни.
Мы видим, как двойственность возникает сперва в американце, а затем в гинекологе. Ассоциация с последним была как с медицинским коллегой, экстравертом, жестким типом военного, не слишком чувствительного, но убедительного; таким образом, снова вовлекается тень. Тень жалуется о проблеме легальных абортов. Это относится к отрицательному аспекту экстравертности человека, негативному аспекту его тени, которая желает короткого и молниеносного решения; гинеколог говорит, что в одном из случаев беременная пытается отрезать лезвием голову эмбриону, но зародыш продолжает жить и расти. Значение этому такое: он думал, что просто сделает то, о чем просит его руководство – в десяти страницах – и закончит дело; после этого его перестанут посещать творческие идеи по этой теме. Это и значит вырезание эмбриона, отрезание его головы – всех творческих идей; лишь производство той работы, что он может совершить за раз, того, что попросило его сделать руководство и быстрый отход на отдых.
Но во сне показано, что это не помогло – эмбрион продолжил расти; этот быстрый, мысленный аборт – окончание задания и прекращение всякого творческого мышления – не имел успеха. Хотя гинеколог является тенью и близок к деструктивному аспекту, поскольку он также склонен к быстрому подавлению творческого импульса, видно, что он абсолютно необходим, поскольку он ускоряет выявление внутренней проблемы. Наш сновидец несерьезно относился к своим идеям, хотя мог их записывать, но, с другой стороны, он мог бы и продолжать болеть творческими идеями вечно, если бы как раз не эта брутальная, примитивная, экстравертная тень, которая бы время от времени спрашивала, следует или нет эти идеи удалять.
Итак, мы видим, как тень, или двойственный творец, необходима для начала работы. Весь разговор был посвящен не болезни человека, но упрямству беременных женщин: тому, что они сами не знают, чего хотят, и переполнены мнениями анимуса. Наш сновидец говорит, что они были упрямыми и переполненными глупыми идеями. Это говорит о том факте, что бессознательное, или анима в качестве носителя или временной персонификации бессознательных импульсов, всегда имеет эту тенденцию двойственности, согласно которой существуют два противоположных желания. Есть желание воспроизвести творческую идею; но, поступая, она также легко и ускользает. Этот тот случай, когда сознание должно вмешаться и либо вытащить рыбу на берег, либо забросить ее обратно в воду.
Эта странная тенденция двойственности бессознательного, заключающаяся в том, чтобы поднимать что-либо, но не передавать сознанию, также связана с тем, что любой творческий импульс является двойным. Всегда существуют «да» и «нет», активный и пассивный аспект. Здесь активный и пассивный аспекты отражены в двойственном отношении беременных женщин, желающих и не желающих ребенка. Пока гинеколог и сновидец обсуждали физиологические проблемы беременных вместо диагностики болезни, можно предположить, что проблема беременных женщин и является болезнью сновидца; его анима
беременна. Его анима, его женская сторона, не способна решить, дать ли жизнь ребенку внутри нее – то есть, творческим идеям – или же сделать аборт, выкидывая творческие идеи в мусорную корзину. Так выглядит его сон. И это все выражается через женщину и иллюстрируется на женщине, поскольку, в конечном счете, это не логическое решение, но скорее чувственное. Опираясь на свои чувства, он должен будет решать, будет ли он заботливо относиться к этим творческим идеям и пытаться воплотить их в жизнь или же откажется от них, поскольку они не имеют для него важности. Конечно, его амбиции сами по себе не служат толчком. Какие бы попытки не предпринимались реализовать творчество по средствам амбиций, результат всегда минимальный. Амбиции оказывают сдерживающий эффект на творческую деятельность. Пытаться быть творческим по причинам тех или иных амбиций бесполезно. Подобная деятельность нуждается в любви, вкладе с чувственной стороны. И, кажется, что он, гораздо в меньшей степени его анима, не смог вложить чувства. Но, очевидно, что «это» внутри него желало сохранить ребенка.
Работа была для него подавляющим фактором – говоря объективно, для практикующего врача очень трудно оставаться креативным, когда телефон и звонок постоянно звенят, а приемная полна людей. Таким образом, соблазн отдаться ежедневной работе является определенной проблемой. Затем появился другой соблазн – попросить жену о помощи. На самом деле, он спросил ее, но она сказала, что совсем не склонна это делать. Во сне она говорит, что ей бы свое серебро нужно чистить. В данном случае это тоже должно восприниматься объективно, поскольку она была занята своими собственными проблемами, которыми как раз занималась, и ей было не до его указаний. Сюжет сна не имеет завершения, поэтому проснувшись, он впал в ужасную депрессию. Он потерял влечение к жизни, постоянно думая о себе, как о глупом, бесполезном, напыщенном человеке, не понимая, в чем причина этих настроений.
Я была под впечатлением, поскольку в миниатюре, на персональном уровне, сон воплощает в себе все, о чем мы говорили, и на архетипическом уровне он иллюстрирует двойственную тенденцию бессознательного к творению. Во сне беременная женщина является первым шагом на пути к творению, затем следует болезнь сновидца. Если вспомнить, то в мифе ирокезов вождь почувствовал себя плохо после того, как женщина забеременела, и его здоровье улучшилось, когда он столкнул ее вниз. Наш сновидец попробовал сделать то же самое; он попытался вытолкнуть проблему и сказать, что снова чувствует себя отлично. Но у него это не получилось, поскольку эмбрион находился в его аниме, и, вместо того, чтобы быть обезглавленным, он успешно продолжил расти далее.
Если анима мужчины беременна, он может вытолкнуть ее двумя способами. Наш сновидец сделал это неправильно, пытаясь не обращать на проблему внимания и делать вид, что этих идей не существует. В мифе ирокезов вождь онгви также устранил беременную женщину, но другим образом – он столкнул ее на землю, где и началось творение. Всякий раз, когда существует творческая констелляция в бессознательном, то есть, когда бессознательное зачинает ребенка, то если мы не выталкиваем его наружу в форме творческой работы, мы становимся этим одержимы. Это видно на примере нашего сновидца, который почувствовал себя плохо, словно беременная женщина, поскольку он не стал записывать свои творческие идеи или совершать творческую работу. Он стал одержим беременной женщиной и чувствовал себя, словно последняя на финальных месяцах беременности. Таким образом, можно сказать, что если анима мужчины стала творческой, то он должен освободить себя от беременной анимы правильным способом и дать начало творчеству; то есть, к примеру, записать свои идеи. Если бы наш сновидец не стал себя вести, словно больная женщина, а спросил себя, что с ним происходит, почему его посещают такие идеи, и что ему с ними делать, тогда бы он, возможно, начал читать дальнейшую литературу по своей теме и т.д. В этом случае он освободил бы себя от состояния беременности, и это было бы правильным способом выталкивания анимы в процесс творения. Второй способ – это избегание проблемы и полное бездействие, но в этом случае человек становится идентичным с состоянием, в котором находится бессознательное. Человек становится идентичным с беременной анимой в неприятной форме, и я бы сказала,
что он в этом случае чувствует себя таким же беспомощным и жалким, каким чувствовал себя вождь, прежде чем он столкнул женщину.
Следовательно, есть два пути: либо остановиться, подавить процесс, либо освободиться с помощью выражения. Есть еще один момент. Если человек все еще вовлечен в предсознательный творческий процесс, он незаметно раздувается. В этом случае мужчины имеют живот, как у беременной женщины, но в психологическом смысле, а именно в смысле инфляции. Беременность, так сказать, является инфляцией. Люди часто не проявляют свое творчество, поскольку их потенциальная креативность намного более импрессивная и существенная, нежели то яйцо, что откладывается в итоге. Когда человек переполнен потенциальными идеями, он чувствует, что способен сделать нечто масштабное; он чувствует, что способен привнести идею, которая станет революционной для всей эпохи и все в этом роде. Это то, что чувствуется – вполне оправданно, кстати говоря – во время беременности, поскольку все бессознательное заражено этой предсознательной творческой идеей. Внутри вас, так сказать, находится вся божественная природа. Но затем, когда вы садитесь и делаете тяжелую работу по воплощению вашей идеи, то наступает ужасное разочарование, и то, что в итоге вы производите, в целом является жалкими осколками того, что вы хотели, пока это находилось внутри вас. Пока идея находится внутри вас, она кажется великолепнейшей, но когда вы ее исполняете, то всегда наступает относительное сокрушение. Латинская поговорка гласит: Parturiunt monies nascetur ridiculus mus - рожают горы, рождается жалкая мышь. Это обычное состояние, но, не смотря ни на что, это необходимо – иногда рождается нечто большее, чем мышь. Конечно, иногда это вне сомнений всего лишь мышь. Но никогда нельзя угадать наперед, что это в итоге будет, и единственный способ проверить, выйдет ли полноценный ребенок или жертва аборта – это родить. В нашем обществе мы не можем убивать детей-калек, но можем убивать ущербные идеи, выкидывая их в мусорные корзины, если они не применимы ни к чему. В любом случае, если человек достиг этого состояния, то он вынужден родить и иметь дело с тем, что вышло. Роды – это дефляция, поскольку пока человек вынашивает новую творческую идею, она связана с цельностью бессознательного, следовательно человек чувствует себя переполненным идеями.
Возможно, это возвышенное состояние, которое испытывает человек, имеет свою положительную сторону. Но, конечно, не всегда; противоположное состояние также имеет место быть. Во многих случаях состояния человека колеблются между торжественным возвышенным состоянием и болезненной депрессией; то есть, с одной стороны, человек чувствует, что достиг чего-то по-настоящему великого, а в другое время он чувствует себя крайне подавленным. Каждая творческая личность вынуждена в той или иной степени проходить через этот процесс. Добавочным свойством является то, что в момент творения человек не может дать оценку того, что он уже сделал. Он просто не знает ценность этого. Только спустя пять-шесть лет человек может взглянуть на свое творение с позиции постороннего наблюдателя. В момент творения человек находится слишком близко или слишком далеко от своей работы. Так возникает сильное напряжение между крайностями, что также отображено в космогонических мифах.
Иногда проблема заключается в том, сколько человек может произвести, и сколько он вынужден проигнорировать. Каждый затрагиваемый вопрос поднимает сотни и тысячи проблем; вы погружаетесь все глубже и глубже, и затем вы должны выбирать, что брать во внимание, а что опускать, и как далеко готово зайти ваше исследование. Дефляция – это очень болезненное решение, и люди очень часто предпочитают бродить годами в состоянии потенциальной творческой личности, с невозможно огромным животом и с неприятными симптомами постоянного раздражения, тошноты, беспокойства и в плохом настроении.Франц Мария-Луиза Космогонические мифы.
Сказания о Прометее содержат следы мифа о двух братьях - культурных героях (вроде То Кабинаны и То Карвуву). У Прометея есть брат - глупый Эпиметей. Согласно одной из версий, когда боги предложили братьям довершить творение людей, Эпиметей взялся за дело один, но отдал все средства защиты зверям, так что люди остались беззащитными. Прометею пришлось исправлять положение (так же, как это делал То Кабинана). В одном из вариантов Прометей - муж Пандоры; однако большей частью Пандора изображается женой Эпиметея.
Боги послали Пандору на землю во вред людям. Несмотря на запрещение своего брата Прометея, Эпиметей принял Пандору и таким образом стал виновником различных зол - смерти и недугов, которые Пандора выпустила из ящика (так же, как виновником смерти и болезней был То Карвуву).--------------------------------Образ культурного героя сыграл известную роль в развитии не только героического, но и комического эпоса. В период разложения родового строя сложился в фольклоре некоторых народов тип мифологического плута-озорника. Анализ показывает, что многие трюки плута представляют собой пародию на творческие деяния культурных героев или на принятые религиозные обряды и обычаи. Это проливает свет на некоторые стороны происхождения комического. Как уже было отмечено, для сказаний о культурных героях очень характерны парные образы как в мифе, так и в эпосе (То Кабинана и То Карвуву, Прометей и Эпиметей, Сослан и Сырдон, Один и Локи и т. п.). Образ одного из братьев в таких случаях развивается в героическую, а другого - в комическую сторону.http://www.ruthenia.ru/folklore/meletinsky15.htm