Тень

Компиляция из работ Юнга "Нераскрытая самость" "Совесть с психологической точки зрения" "О природе психе" "Психология образа трикстера" "AION" "Архетипы коллективного бессознательного" "Структура психики и процесс индивидуации" "Душа и миф" "Проблемы современной психотерапии" "Практика психотерапии" "Психология и алхимия". ======================================================================================================== ТЕНЬ Содержаниями коллективного бессознательного неизменно оказываются архетипы, присутствующие в нем изначально. С эмпирической точки зрения, отчетливее всего можно характеризовать те из архетипов, которые производят самое частое и разрушающее воздействие на Эго. Один и этих архетипов – Тень. Все, находящееся в Тени как коллективном бессознательном, неожиданно оказывается безграничным по протяженности, полным неслыханной неопределенности, кажущимся ни внутренним и ни внешним, ни верхом и ни низом, ни здесь и ни там, не моим и не твоим, ни добром и ни злом. Это мир воды, в котором все живое находится во взвешенном состоянии, где «Я» неотделимо от того и от другого, где я переживаю в себе другого и другой переживается как «Я». Человечество всегда стоит на грани тех дел, которое оно само совершает, но не властвует над ним. Зло, вина, угрызения совести, мрачные предчувствия находятся перед нами, только мы их не видим. Все это совершил человек; я человек, и моя природа есть часть человеческой природы; стало быть, я виновен так же, как и все остальные, и несу в себе неизменившиеся и неистребимые способность и склонность в любое время совершать греховные поступки. Человеку следует обладать "представлениями о зле", поскольку только дурак может не обращать никакого внимания на свойства своей природы. Более того, его невежество - это самый верный способ превращения его в орудие зла. Никому из нас не дано вырваться из черной коллективной Тени. Суеверное отношение к злу и обхождение его стороной потворствуют имеющейся у нас примитивной склонности закрывать глаза на зло и надеяться на то, что какой-нибудь ветхозаветный "козел отпущения" унесет его на себе в пустыню. Человек больше не может не понимать того, что зло, вне зависимости от воли человека, присуще самой человеческой природе. Губительная идея о том, что в человеческую душу все приходит извне и что она рождена tabula rasa, ответственна за то ошибочное убеждение, что при нормальных обстоятельствах индивид находится в полном порядке. Ибо тогда он обращается за спасением к государству и заставляет общество платить за свою неумелость. Он думает, что, если бы еда и одежда доставлялись бы бесплатно к порогу или если бы все имели автомобили, ему бы открылся смысл существования. Это - детское недомыслие, вырастающее на месте бессознательной тени и оставляющее ее неосознанной. Из-за этих предрассудков личность чувствует себя полностью зависимой от своего окружения и теряет всякую способность к интроспекции. Тем самым ее этический кодекс замещается знанием того, что позволено, положено или запрещено. Под Тенью я понимаю «негативную» часть личности, а именно сумму спрятанных от других и от себя невыгодных качеств, неудовлетворительно развитых функций и содержаний Личного бессознательного. Только бессознательные и некритичные люди могут воображать себе, будто они способны постоянно пребывать в моральном благолепии. Большинство лишено самокритичности, поэтому самообман делается чуть ли не правилом. Более развитое сознание выносит сокровенные моральные конфликты на дневной свет. Встреча с самим собой означает, прежде всего, встречу с собственной Тенью. Это теснина, узкий вход, и тот, кто погружается в глубокий источник, не может оставаться в этой болезненной узости. Необходимо познать самого себя, чтобы тем самым знать, кто ты есть. За узкой дверью человек неожиданно обнаруживает безграничную ширь, неслыханно неопределенную, где нет внутреннего и внешнего, верха и низа, здесь или там, моего и твоего, нет добра и зла. Таков мир вод, в котором свободно возвышается все живое. Здесь начинается царство "Sympaticus", души всего живого, где "Я" нераздельно есть и то, и это, где "Я" переживаю другого во мне, а другой переживает меня в себе. «Человек без тени» — это, статистически, самый обычный человеческий тип: тот, кто воображает, что он действительно является только тем, что он озабочен знать о себе. К сожалению, ни так называемый религиозный деятель, ни человек науки не претендуют на какое-либо исключение из этого правила. Никто не даст гарантии, что им руководят лишь благородные побудительные причины. Себя знаешь иной раз слишком хорошо, чтобы фиглярствовать по поводу стопроцентности своих исключительно добрых намерений – до мозга костей альтруистичных. При самых благих наших деяниях за спиной всегда стоит дьявол, который отечески похлопывает нас по плечу и нашептывает: « Ты это сделал просто замечательно!» Если прислушаться к совести, то охватывает одиночество и становится слышным субъективный голос, о котором поначалу неизвестно, какие им движут мотивы. Совесть является автономным психическим фактором. Она ставит человеку требование: следуй своему внутреннему голосу, не бойся сбиться с пути. Можно не повиноваться этому приказу, но при этом испытывая тяжелое чувство измены. Этос был и остается внутренней ценностью. Известно это, правда, сравнительно немногим, ибо вообще немногие отдают себе отчет о душевных взаимосвязях. Душа относится к тем предметам, о которых мало осведомлены, так как мало кому понравится осведомляться о собственной Тени. К несчастью, человек в целом, без сомнения, хорош куда менее, чем он о себе думает или чем ему хотелось бы быть. Каждому из нас сопутствует в жизни Тень, и чем меньше она присутствует в сознательной жизни индивида, тем чернее и больше эта Тень. Осознание Тени - это этическая проблема первейшей важности. Это выпадает лишь на долю человека, осознающего, что у него не все благополучно с психическим состоянием. Определенно, это не относится к большинству. «Обычный человек», преобладающий в массе, действует по принципу - ничего не хочу понимать, а также и не нуждаюсь в этом. Но однажды человек узнает, что он ответственен или должен быть ответственным, он также чувствует ответственность за свое психическое состояние, поэтому он все более и более ясно видит, что он обязан сделать для того, чтобы стать здоровее, стабильнее и эффективнее. Зачастую весьма трагическое зрелище представляет собой человек, явно запутывающий и собственную жизнь и жизни других, и при этом остающийся совершенно неспособным увидеть, до какой степени вся трагедия исходит от него же самого, и как он сам поддерживает ее и дает ей пищу. Не сознательно, конечно, - ибо сознание его поглощено жалобами и проклятиями в адрес вероломного мира, отодвигающегося все дальше и дальше. Скорее можно утверждать, что бессознательный фактор прядет нить иллюзий, заслоняющих собою мир. В конце концов формируется кокон, полностью опутывающий человека. Темное, несовершенное, глупое, виновное в человеке утаиваются для самозащиты. Утаивание своей неполноценности является таким же первородным грехом, как и жизнь, реализующаяся исключительно через эту неполноценность. Если по какой-либо причине бессознательное берет верх, тогда весомость Тени и других его фигур возрастает в такой пропорции, что шкала ценностей приобретает обратный характер. То, что залегало дальше всего от бодрствующего сознания и казалось целиком бессознательным, обретает угрожающие формы, и аффективная ценность растет по мере продвижения вверх на следующей шкале: Эго-сознание, Тень, Анима, Самость. Познания, полученные в ходе самоанализа, часто бывают мучительными. Человек чувствует себя беспомощным объектом между молотом и наковальней, неуправляемым кораблем между Сциллой и Харибдой, может почувствовать себя прикованным к утесу Прометеем или неким распятым. Чересчур удрученные собой, такие люди склонны сомневаться на свой счет во всем и уже не видеть в себе ничего истинного. Чем больше такой человек съеживается, тем больше в нем растут тайные претензии на понимание и признание. Даже говоря о своей неполноценности, он, в сущности, все-таки в нее не верит. Внутри его переполняет упрямая убежденность в своей непризнанной значительности. Он становится чувствительным даже к самым легким проявлениям неодобрения и принимает вид неправильного понятого и обиженного в своих справедливых притязаниях. Другая крайность в осмыслении бессознательных содержаний приводит к ощущению превосходства, и человек кидается применить эти познания к своему окружению, с готовностью навязывая подобные операции другим. Им владеет такое чувство, будто он – обладатель ключа, открывающего все двери. Обе крайности говорят о неопределенности в отношении своих границ. Индивидуальный масштаб, который и раньше был не совсем четким, теперь еще больше расплылся. Рассмотрение теневых характеристик с более близкого расстояния позволяет обнаружить, что они наделены эмоциональной природой, а также своего рода автономией; соответственно, им присуще свойство навязчивости, точнее сказать - властного овладевания. Надо заметить, что эмоция обычно выступает не как собственная активность индивида, но как нечто случившееся с ним. Аффекты провоцируются чаще всего там, где слабее всего адаптация; при этом они раскрывают и причину ее слабости, а именно, определенную степень ущербности, и наличие более низкого уровня развития личности. На этом пониженном уровне, с его неконтролируемыми или едва контролируемыми эмоциями, человек ведет себя в какой-то мере как дикарь, не только являющийся пассивной жертвой своих аффектов, но и примечательным образом неспособный к моральным суждениям. Наивный читатель может вообразить, что когда темные стороны исчезают, то они перестают существовать. Но, как подсказывает опыт, это совсем не так. Тьма и зло не превратились в дым, просто, утратив энергию, они ушли в бессознательное, где они остаются до тех пор, пока с сознанием все в порядке. Но как только сознание оказывается в критической или сомнительной ситуации, вскоре выясняется, что тень не превратилась в ничто, но только лишь ожидает благоприятной возможности вновь появиться в виде проекции на ближнего. Если этот обман удается, между людьми мгновенно создается мир первоначальной тьмы даже на высшем уровне цивилизации. Так называемый цивилизованный человек забыл о трикстере. Он помнит его лишь образно и метафорически, когда, раздраженный своим собственным неумением, он говорит о судьбе, сыгравшей с ним шутку, или о заколдованности вещей. Он вовсе не подозревает, что его собственная скрытая и на первый взгляд безвредная Тень обладает свойствами, опасность которых превосходит его самые необузданные мечты. Как только люди собираются большими группами, что ведет к подавлению индивидуальности, Тень приходит в движение и, как показывает история, может персонифицироваться и найти свое воплощение. Трикстер - это коллективный образ Тени, совокупность всех низших черт характера в людях. И так как индивидуальная Тень всегда присутствует в качестве компонента личности, из нее может непрерывно создаваться коллективный образ. В истории коллектива, так же, как и в истории личности, все зависит от развития сознания, ибо это приносит постепенное освобождение от заключения в άγυοία и, таким образом, является носителем как света, так и исцеления. Как и в своей коллективной, мифологической форме, личностная Тень соединяет в себе семена enantiodromia, превращения в свою противоположность. Хотя при наличии проницательности и доброй воли Тень может быть ассимилирована сознательной частью личности, опыт показывает, что в Тени присутствуют те или иные черты, демонстрирующие крайне упорное противодействие моральному контролю; повлиять на них оказывается почти невозможно. Сопротивление такого рода обычно связано с проекциями, которые не признаются таковыми, и их признание есть некое необычайное моральное свершение. Если обычно определенная часть специфических черт Тени без особого труда принимается в качестве собственных свойств личности, то в случае проекции не помогают ни проницательность, ни воля, поскольку источник эмоций заключен, вне всякого сомнения, в другом лице. Надежды на то, что субъект сам заметит проекции, крайне малы. Это наиболее эффективный способ укрепить позицию противника, потому что проекция переносит страх, который мы невольно и втайне испытываем по отношению к нашему собственному злу, на другую сторону и в значительной степени увеличивает исходящую оттуда угрозу. Необходимо убедить человека, что он отбрасывает очень длинную тень, прежде чем он согласится убрать свои эмоционально окрашенные проекции с их объекта. Поскольку повсеместно распространено убеждение, что человек это просто то, что его сознание знает о себе самом, человек считает себя таким же безвредным, добавляя, тем самым, к своей греховности еще и глупость. Он не отрицает, что ужасные вещи имели и продолжают иметь место, но их всегда совершают "другие". Человек путает познание самого себя с тем, что в среднем известно о нем в его социальном окружении. Действительное его психическое состояние остается по большей части сокрытым. Кто заглянул за свои собственные «кулисы», тот должен признать, что самое трудное и часто невозможное дело – принять себя таким, каков ты есть, даже если ты очень жалок. Уже сама мысль, что это предстоит сделать, способна бросить в холодный пот, и потому человек предпочитает ничего не знать о себе, но при этом проявляет деловую озабоченность о других с их трудностями и грехами. Несметное количество людей способны делать это безнаказанно, но не все. Есть такие, которые, не доехав до своего Дамаска, впадают в невроз. Невроз – это внутренний раскол, раздвоение человека в отношениях с самим собой. Все, что усиливает такое раздвоение, усугубляет его болезнь. Все, что смягчает остроту раскола, возвращает ему здоровье. Если дело доходит до невроза, то мы неизменно сталкиваемся с сильно увеличившейся Тенью. И если мы хотим излечить невроз, нам нужно найти способ сосуществования сознательной личности человека и его Тени. Это очень серьезная проблема для тех, кто либо сам относится к данной категории, либо обязан помогать другим. Тень представляет собой моральную проблему, бросающую вызов личностному Эго в целом, ибо ни один человек не в состоянии осознать свою Тень, не приложив серьезных усилий морального характера. Ее осознание предполагает признание реального присутствия темных аспектов личности. Акт подобного признания - существеннейшее условие самопознания любого рода, и, как правило, для совершения его нужно преодолеть немалое сопротивление. Простое подавление Тени столь же мало целительно, как обезглавливание в качестве средства от головной боли. Разрушение морали тоже не поможет, ибо оно было бы убийством нашего лучшего "Я", без которого и Тень лишается смысла. Эту борьбу нельзя прекратить рациональными методами. Если этот конфликт подавляется усилием воли, то он продолжается в бессознательном и просто выражает себя косвенным и более опасным образом, так что никакой выгоды от его подавления личность не получает. Борьба продолжается до тех пор, пока противники не выдохнутся. Единственное, в чем можно быть уверенными это то, что обе стороны претерпят изменения, но что именно родится в результате их единения, просто невозможно вообразить. Эмпирический материал показывает, что этот "продукт", как правило, принимает форму субъективного ощущения, причем всегда религиозного порядка, о чем свидетельствует вся история человечества. Лишение бессознательного всякой возможности выражения через посредство слова, дела, проявления заботы, сопротивления и т.д. приводит к возобновлению прежней раздвоенности со всеми вытекающими из этого и зачастую непредсказуемыми последствиями. Настоящее разбирательство с бессознательным требует, однако, противопоставленной бессознательному сознательной точки зрения. Способность человека действовать сознательно — это единственное, что делает его человеком. Достижение синтеза сознания и бессознательных содержаний и осознанное понимание воздействия архетипов на содержания сознания представляют высшую точку концентрирования духовных и психических усилий, в той степени, насколько это предпринимается сознательно и исходя из установленных целей. Сознание, перестающее идентифицировать себя с тенденциями бессознательного, вступает с ним в конфронтацию. И как бы это ни было трудно, бессознательное должно участвовать в жизни индивида, идти навстречу сознанию. Для этого можно прибегнуть к вполне реальной технике. Любой человек обладает способностью разговаривать с самим собой. Искусство состоит в том, чтобы дать невидимому визави проявить себя, на миг предоставить в его распоряжение речевой механизм, не ощущая при этом отвращения, которое может возникнуть. Чтобы дать «другой стороне» возможность проявить психическую активность, необходимы величайшие объективность и непредубежденность. Красноречивее всего эта «другая сторона» высказывается в наших аффектах. Нужно упражняться в искусстве говорить самому себе из аффекта и в его рамках. Пока аффект говорит, от критики надо воздерживаться. Но как только он излил свои жалобы, его следует от души покритиковать - так, словно этим визави является настоящий близкий человек. И пусть дело на этом не остановится, а взаимный обмен репликами будет продолжаться, пока дискуссия не закончится к обоюдному «удовольствию» сторон. Удовлетворителен результат или нет – об этом судить только субъективной интуиции. Мучительная честность по отношению к самому себе является необходимым условием этой техники. Человек взрослый, слишком многие иллюзии которого рассыпались в прах, вынужден решиться на то, чтобы внутренне унизиться, поступиться собой и заново покорно перенести детские страхи. Если нечто низкое осознается, у нас всегда есть шанс исправиться. Более того, тогда оно находится в постоянном контакте с другими интересами и может благодаря этому постепенно перемениться. Но если это низкое вытеснено и изолировано от сознания, то его уже не исправить. Кроме того, в момент, когда мы не отдаем себе отчета, оно способно прорваться наружу. За этот бессознательный сучок цепляются все наши самые добрые намерения. Мы несем в себе наше прошлое, а именно, примитивного, низкого человека с его желаниями и эмоциями. Лишь приложив значительные усилия, мы можем освободиться от этой ноши. Ассимилирование Тени как бы наделяет человека телом: животная сфера инстинктов, а также первобытная или архаическая психе возникает в поле зрения сознания и уже не может подавляться фикциями и иллюзиями. Так человек становится для самого себя той сложной проблемой, каковой он и является на самом деле. Если он хочет вообще достичь хоть какого-то развития, он должен всегда удерживать в сознании тот факт, что он представляет собой такую проблему. Подавление ведет к одностороннему развитию, если не к стагнации, заканчивающейся невротической диссоциацией. Процесс осознания Тени должен привести к некоему единению, даже если это единение поначалу содержит в себе открытый конфликт и зачастую остается в таком состоянии в течение долгого времени. Самопознание как психотерапевтическая процедура зачастую требует большого, тяжкого труда, растянутого на весьма долгое время. Столкновение с Тенью должно оказать сильное влияние на отношения Эго с внутренним и внешним миром, так как интеграция Тени вызывает перестройку личности. Человек предстает таким, каков он есть, демонстрируя то, что было скрыто под маской условной адаптации: свою Тень. Тень теперь перешла вверх, в сознание, и интегрировалась с Эго, — что означает шаг в направлении целостности. Ибо целостность представляет собой не столько совершенство, сколько полноту. Несмотря на все опасности, преимущество данной ситуации в том, что как только обнажается истина, дискуссия может быть сведена к наиболее существенному; Эго и Тень уже не разделены, но сведены вместе в (предположительно, довольно шаткое) единство. Тень, которая кажется причиной неполноценности человеческой психики, содержит далеко не только негативное. Путем познания собственной Тени человек натыкается на инстинкты с их образным миром, высвечивает те дремлющие в душе силы, которые редко себя обнаруживают, пока не нарушился порядок. Эти силы содержат в себе возможность большой динамики. Все зависит от подготовленности и установок сознания: пойдет ли прорыв таких сил и связанных с ним образов к духовному росту или обернется катастрофой. То, что наш век считает "тенью" и худшей частью психе, содержит в себе нечто большее, чем обычный негатив. Тень - это не что-то целиком скверное, а просто низшее, примитивное, неприспособленное и неудобное. В нее входят и такие низшие качества, детские и примитивные, которые могли бы обновить и украсить человеческое существование. Признание Тени ведет к скромности, которая нам нужна для признания своего несовершенства. И именно осознание несовершенства необходимо для установления отношений между людьми. Человеческие отношения строятся не на дифференциации и совершенстве, поскольку они только подчеркивают различия или приводят к прямо противоположному результату; нет, в их основе лежат несовершенство, слабость, беспомощность и потребность в поддержке. Уже сам факт того, что через самопознание мы приходим к инстинктам и миру их образов, должен пролить определенный свет на дремлющие в психе силы, над существованием которых мы редко задумываемся до тех пор, пока все у нас идет хорошо. Противопоставить себе свою собственную Тень – значит увидеть зримее и свою светлую сторону. Обнаружив себя между противоположностями, человек неизбежно ощущает и собственную Самость. Тот, кто воспринимает одновременно свою тень и свой свет, видит себя с двух сторон, а тем самым занимает середину. Сознание субъективно, бессознательное же - объективно, оно заявляет о себе в форме противящихся сознанию чувств, эмоций, импульсов и сновидений, которые совершаются непреднамеренно, но во власть которых человек попадает объективно. Если человек исполняет требования самоиспытания Тенью, то он сможет сделать немало открытий по собственному поводу. Он получает одно психологическое преимущество: он сам делается достойным собственного внимания и интереса. Подобные факты душевной жизни очень редко происходят спонтанно, как у ветхозаветных пророков. Как правило, психические ситуации, которые вызывают расстройство, должны подвергнуться тягостному осознаванию. Содержания Тени соответствуют внутреннему голосу, который необходимо услышать, потому что это приводит к развитию личности. Этот процесс обладает целительным воздействием, словно поток, затерявшийся и растраченный попусту в притоках, вдруг снова нашел свое русло, или словно убран прочь камень, лежавший на проросшем семени, после чего оно бурно пускается в рост. Это голос более полной жизни, более полного и объемного сознания. Осознавать и учиться жить вместе с Тенью – это судьба человека. Постижение Тени рождает ту терпимость, которая необходима для признания. Это проба мужества на внутреннем пути, проба, способная отпугнуть многих. Этого избегают и проецируют собственную Тень на окружение. Если человек способен пережить знание собственной Тени, то решена лишь малая часть задачи: раскрыто Личное бессознательное. Однако Тень – это живая часть личности, и поэтому она хочет в какой-либо форме сожительствовать. Ее нельзя уничтожить, упразднить. Разрешение этой проблемы намного сложнее, потому что Тень напоминает человеку о его слабости и о его бессилии. И все-таки такое признание необходимо, потому что имеет преимущество честности, истины и реальности, оно закладывает основу для компенсаторной реакции коллективного бессознательного, потому что беспомощность и слабость – вечные переживания и вечный вопрос человечества. Тень – это ущелье, узкий проход, чьей мучительной тесноты не удается избежать никому, кто спускается в глубокий источник. Античное сакральное изречение гласит:"Освободись от того, что имеешь, и ты будешь принят". Вытесненное и непризнанное вновь возвращается назад. Это уже достижение, ведь теперь неполноценное принадлежит мне. Разве я могу существовать, не отбрасывая Тени? Живому облику нужны глубокие тени, чтобы выглядеть пластично. Без Тени человек останется двумерной картинкой. Темное также принадлежит моей целостности, и в тот момент, когда осознаю свою Тень как часть себя самого, я снова приобретаю воспоминание о том, что я человек, как и все другие. С помощью этого открытия собственной целостности воссоздается прежнее состояние, из которого произошел невроз. Благодаря признанию, я снова обретаю человечество, освобождаясь от тяжести морального изгнания или от гордыни исключительности. Катарсис предполагает не только интеллектуальную констатацию сущности дела, но признания сердцем и потому – действительное высвобождение подавленной эмоции. Тень выходит из бессознательного и интегрируется в «Я», осуществляя шаг на пути к подлинной целостности. Целостность является не совершенством, а полнотой. Благодаря ассимиляции Тени, архаическая психика человека попадает в световое пятно его сознания. Человек сталкивается с фактом проблематичности своего существования вообще, без осознания этого нельзя двигаться дальше. Вытеснение же приводит к односторонности развития и, как следствие, к невротической диссоциации. Вопрос не стоит, как избавиться от собственной Тени. Надо задать вопрос: « Как человеку жить со своей Тенью?» Признание наличия Тени дает повод для смирения и даже ужаса перед бездонной пропастью человеческой сущности. Знающий о своей Тени теряет невинность души, но благодаря выставлению истины во всей ее наготе, «Я» выходит из состояния двойственности и разобщенности с собой и с миром, обретая единство, хотя и наполненное внутренним конфликтом. Но если люди будут воспитаны так, чтобы отчетливо видеть теневую сторону своей природы, то можно надеяться, они на этом пути научатся также лучше понимать и любить своих ближних. Было бы заносчиво с нашей стороны мнить, будто мы всегда можем сказать, что для другого человека добро или зло. Возможно, человек должен пережить и перетерпеть зло и его власть, ибо лишь так он может, наконец, преодолеть свое фарисейство по отношению к другим людям. Возможно, ему надлежало получить щелчок по носу от судьбы, поскольку лишь такое переживание способно подтолкнуть его, хотя бы на шаг вывести из инфантилизма и сделать более зрелым. Как может человек знать, что ему требуется освобождение, если ему мнится, будто ему не от чего освобождаться. Он видит свою Тень, нижние уровни своего бытия, но отворачивает от них взгляд, бежит от них, не вступает с ними в сражение. Как люди мы поставлены в ситуацию, когда наши принципы впутывают нас в нечто, из чего выпутываться предоставлено нам самим. Иногда с помощью Божьей нам указан ясный путь, но иной раз возникает чувство, будто мы оставлены всеми добрыми духами. В такой момент мы сталкиваемся с голым фактом, не ведая, как мы к тому пришли. Тут не удержишься за параграфы предзаданного морального закона. Тут начинается самая что ни на есть личностная этика. Мы по-прежнему почти всегда уверены, что знаем истинный характер других и то, что они думают. Мы убеждены, что некие люди являются носителями всех тех дурных качеств, каковых мы не замечаем у себя. Они погрязли в грехах, которые никоим образом не являются нашими собственными. Не стоит соблазняться мыслью, что тобой сказано нечто абсолютно значимое, когда ты судишь в практическом случае: это добро, это зло. Конечно, мы должны судить, этого не избежать. Возможно, мы даже высказываем при этом истину, попадаем в «десятку». Но считать наше суждение окончательным было бы нелепо, ибо мы тогда желали бы уподобиться Господу Богу. Даже тому, кто совершает какое-либо действие, часто не видны его моральные глубинные побуждения, сумма сознательных и бессознательных мотивов, лежащих в его основании, и уж тем более в суждении о действии другого, воспринятом извне, а не в его глубинном бытии. Потому наши суждения о добре и зле должны быть всегда осмотрительны и гипотетичны, а не категоричны, словно мы способны узреть последние основания. То, что доносит до нас голос глубин, есть, как правило, нечто недоброе, даже злое. Так и должно быть - прежде всего, потому, что обыкновенно человек в отношении своих добродетелей не так бессознателен, как в отношении своих пороков, а кроме того, потому, что от добра он страдает меньше, чем от зла. Внутренний голос доносит до сознания то, чем страдает целое, т.е. народ (к которому принадлежит каждый) или человечество, частью которого мы являемся. Однако он представляет это зло в индивидуальной форме, так что поначалу даже можно подумать, будто это зло - лишь индивидуальное свойство характера. Внутренний голос доносит зло с такой соблазнительной убедительностью для того, чтобы люди поддались ему. Если ему хоть немного не поддаются, то это воображаемое зло оставляет нас равнодушными, и тогда невозможно ни обновление, ни исцеление. (Я называю зло внутреннего голоса "мнимым", что звучит слишком оптимистично.) Если Я полностью уступает внутреннему голосу, то его содержания действуют так, как если бы они были дьяволом, т.е. следует катастрофа. Если же Я уступает лишь отчасти и может спастись от полной поглощенности путем утверждения Самости, то оно может ассимилировать внутренний голос, и тогда окажется, что зло было лишь злой видимостью, а в действительности - носителем блага и просветления. "Люциферическим" в самом исконном и недвусмысленном значении этого слова является внутренний голос, и потому он ставит человека перед радикальными моральными решениями, без которых он никогда не придет к осознанности и не сможет стать личностью. Часто в голосе глубин бывают парадоксально смешаны самое низкое и самое высокое, самое лучшее и самое гнусное, самое истинное и самое ложное. Такое смешение внезапно распахивает бездну смятения и отчаяния. Конечно, смешно, когда голос всеблагой и всеразрушительной природы обличают в злодействе. Если она кажется нам преимущественно злой, то это идет главным образом от старой истины: лучшее - враг хорошего. Было бы глупо пренебрегать традиционным благом, пока это еще возможно. Хорошее, к сожалению, не вечно остается хорошим, ибо иначе не было бы ничего лучшего. Если придет лучшее, то хорошее должно отступить. Потому-то Майстер Экхарт и говорит: "Бог не хорош, ибо иначе он мог быть лучшим". Серьезные проблемы жизни никогда полностью не решаются. Если все же создается впечатление, что они решены, это верный признак того, что что-то упущено. Похоже, что значение и цель проблемы состоит не в ее решении, а в нашей непрестанной работе над ней. Только это спасает нас от оглупления и остановки в развитии. Быть собой значит быть предоставленным себе. Никогда не говорите, что быть собой - это удовольствие. Не будет радости, а долгие страдания, так как вы должны будете сами создавать себя. Мы живем во время, которое греки называли kairoz, "верное мгновение" для "метаморфозы богов", фундаментальных принципов и символов. Эта особенность нашего времени, которое мы себе не выбирали, является выражением меняющегося бессознательного человека внутри нас. Грядущие поколения должны будут принять к сведению эту великую трансформацию, если человечество не собирается уничтожить себя с помощью своих технологий и науки. Как в начале христианской эры, так и сегодня мы снова стоим перед проблемой общей нравственной отсталости, которая не поспевает за нашим научным, техническим и общественным прогрессом.