Алхимичеcкая символика: Птица и возрождение Короля и Королевы

Искала в тему Марфы про розы, наткнулась на скаченный давным-давно текст "BODAS ALQUIMICAS DE CHRISTIAN ROSACRUZ" (Химическая свадьба Христиана Розенкрейца). И перечитывая наткнулась на следующее (вырываю из контекста, в интернете есть весь текст, можно скачать https://lib.rus.ec/b/157311/read): "...Там мы нашли огромный квадратный медный сосуд, наполненный серебряным песком, в который положили яйцо и стали подогревать на медленном огне. Когда оно было готово, его вынули из песка, но раскалывать его не потребовалось, потому что Птенец скоро освободился сам и выглядел при этом очень довольным. Дева велела нам связать его, прежде чем его будут кормить. Когда мы это сделали и посадили Птенца на темный песок, ему принесли пить кровь обезглавленных Королей и Королев. Напившись, он стал расти у нас на глазах, покрылся черными перьями и стал чертовски энергично клевать и почесываться, что вздумайся ему кинуться на нас, он любого тут же бы отправил на тот свет. Когда ему принесли еды еще, он сделался более покладистым и сговорчивым. Его черные перья полиняли и на их месте выросли снежно-белые. При третьем кормлении его перья стали так чудесно окрашиваться, что я никогда не видел подобной красоты. Теперь он вел себя по отношению к нам так дружелюбно, что Дева разрешила освободить его от пут. За обедом мы большую часть времени развлекались нашей Птицей, а после обеда Дева и Птица покинули нас и была открыта пятая комната, куда мы попали прежним способом. Теперь мы нашли нашу Птицу поджидавшей нас в прохладной молочной ванне, в которой она с удовольствием развлекалась. Под ванной находились горячие лампы. Когда они нагрели молоко настолько, что оно стало горячим, нам пришлось немало потрудиться, чтобы удержать в нем Птицу. Мы покрыли ее покрывалом, в котором сделали дыру, куда она высунула голову. В нагретой ванне у Птицы вылезли все перья и жидкость растворила их, став от этого голубой, а Птица вышла голой, как новорожденный младенец. Затем мы продолжали нагревать ванну, пока вся жидкость из нее не испарилась, а на дне не остался голубой камень. Этот камень мы растерли в пудру и ею окрасили всю Птицу за исключением головы, которая осталась белой. Дева снова ушла от нас вместе с Птицей, а мы сквозь потолок попали на шестой конклав, где нашли небольшой алтарь, установленный посредине комнаты. На алтаре лежали книга, зажженная тонкая свеча, небесный глобус, часы со звоном, хрустальный фонтан и череп с белой змеей, в том же порядке, как это было в Королевском Зале. Птица стояла на алтаре и пила из кроваво-красного фонтана, потом она принялась клевать змею, пока та не стала истекать кровью. Небесный глобус вращался, пока не было достигнуто некоторое соединение, затем второе и третье. После каждого соединения звонили часы. Затем бедная Птица покорно положила свою голову на книгу и охотно позволила отрезать ее одному из нас, выбранному по жребию[26] Пока не отрезали голову совсем, не пролилось ни единой капли крови, а потом она хлынула сразу свежим и чистым рубиновым фонтаном. Мы помогли Деве сжечь дотла тело (вместе с подвешенной на нем маленькой табличкой) на огне, зажженном от пламени тонкой свечи, а прах положили в коробку из кипарисового дерева. ...... Пришла Дева с коробкой из кипариса, в которой был пепел Птицы, и тоже стала смеяться вместе с нами. Затем под руководством старого Стража мы приступили к работе: налили в пепел приготовленной воды и получившуюся пасту нагрели и разложили в две маленькие формочки. Пока она остывала, мы наблюдали сквозь щель в полу наших остальных собратьев, занятых этажом ниже. Они усердно раздували горн, приготовляя золото и думая при этом, что их предпочли нам. Когда мы открыли формочки, то там оказались два ярких, почти прозрачных маленьких слепка ангельски прекрасных младенцев мужского и женского пола, каждый не более 4-х дюймов ростом. Мы положили их на атласные подушечки и смотрели на них до тех пор, пока не одурели от их прелестного вида. Под руководством Стража мы взяли золотые чашечки с кровью из груди Птицы и стали по капле вливать ее в ротики младенцев, пока они не достигли своего полного настоящего роста и у них не выросли кудрявые золотые волосы. После этого Старец велел нам положить их на длинный стол, накрытый белой тафтой, чтобы нам не стало плохо от непередаваемой красоты. Наша Дева пришла с чудесными одеждами, которые выглядели, как хрусталь, но были мягкие и непрозрачные. Она положила их на стол, и пока музыканты играли, вместе со Старцем исполнила много церемониальных жестов, направленных к потолку. Потолок был в виде семи полусфер и в середине самой высокой я заметил небольшое отверстие. Теперь вошли шесть дев с большими трубами, обернутыми яркой, почти пылающей, зеленой материей. Старец взял эти трубы одну за другой и приложил к губам спящих так, что расширяющиеся концы труб были направлены в потолок. Затем в каждый раструб из отверстия в потолке устремился яркий поток пламени и вошел в спящие изображения младенцев, которые тут же заморгали глазами, хотя сами еще едва шевелились. Затем спящих младенцев аккуратно уложили в переносную кровать, которую задернули занавесками, и там они продолжали спать. Мы, между тем, сидели очень тихо, ожидая, когда проснется повенчанная пара. Так прошло около получаса. Потом влетел Купидон и принялся досаждать им, пока они не проснулись, а проснувшись, были крайне изумлены, так как думали, что они спали с того часа, когда были обезглавлены. Дева обрядила их в новые одежды, и мы все поцеловали им руки. Потом мы проводили их вниз на королевский корабль, на котором они отплыли домой вместе с Купидоном и свитой дев
Ютта, возможно, в тексте зашифровано представление о птице-Феникс, кровь-это дух, жизненная энергия, либидо. Оно перетекает от старого Короля и Королевы к птице, затем птица сгорает а её дух перетекает в младенцев.В целом, как детское представление о том, что происходит по ту сторону смерти.
Магия. Символика птиц в алхимии В алхимических текстах нам встречается озадачивающее, на первый взгляд, многообразие животных символов — красных львов, белых орлов, оленей, единорогов, крылатых драконов и змей. 
Хотя, на первый взгляд, вся эта сложная масса символов представляется отчасти вымученной и перепутанной, между такими символами (которые алхимики древности определенным образом использовали для отображения эзотерической подоплеки) существует внутренняя связь. 
В данной статье мне бы хотелось рассмотреть весьма тесно взаимосвязанную группу именно таких животных символов, а конкретно алхимических птиц:

1.Черного Ворона
2.Белого Лебедя 
3.Павлина 
4.Пеликана 
5.Феникса

Являющихся описательными для определенных стадий алхимического процесса.
Конечно, было бы неверным предполагать, что у этих символов существуют жесткие фиксированные смыслы. Алхимики всегда смешивали используемые образы, т.ч. стоит обращаться ко всему контексту, к той основе, на которой они располагаются; однако, если птицы возникают в указанной последовательности, можно быть почти уверенным, что вполне применимо нижеследующее объяснение.Но сначала рассмотрим символы в целом. Что алхимики хотели символизировать посредством птиц?Основное качество птиц в том, что они, обитая в стихии воздуха, являются посредниками между земной реальностью и небесным миром. Алхимик, наблюдая за полетом птиц, узнавал в них картину человеческой души, проходящей духовное развитие. Душу, устремляющуюся вверх, летящую независимо от ограничений привязанного к земле тела в поисках небесного света, нуждающуюся, однако, в возвращении в земное сознание по завершении медитации, алхимик символизировал птицей. Таким образом, алхимические символы птиц отражают внутренний опыт алхимии души — парение души, свободной от физических чувств и ограничений тела, привязанного к земле. 
Душа в созерцательных практиках алхимии души соприкасается с духовным миром и снова возвращается оттуда, привнося нечто во внешнюю жизнь. 
Птицы, как символы посредничества между физическим и духовным мирами, отражают определенные архетипические процессы, с которыми душа сталкивается в своем развитии в рамках алхимического процесса.

Все эти символы использовались двояко. 
Во-первых — в качестве описания в тексте одного из аспектов процесса. Так, алхимик мог обозначить некий процесс, как стадию Пеликана, и описать ее определенные грани, используя, возможно, иные символы. 
Во-вторых, данные символы птиц могли быть использованы в качестве предмета для созерцания и, посредством внутреннего выстраивания такого символа, становилась возможной душевная связь с сущностным опытом определенной стадии процесса алхимии души.

Остановимся на этом более детально. Мне бы хотелось рассмотреть символы в следующей, встречающейся в различных источниках, последовательности: Черный Ворон — Белый Лебедь — Павлин — Пеликан — Феникс — т.к. такая цепочка соответствует развитию внутреннего опыта, вмещающего прогрессивно углубляющееся взаимодействие с внутренним духовным измерением нашего существа.

Черный Ворон в духовной алхимии является началом Великого Делания. Он указывает на начальные стадии встречи алхимика со своим внутренним космосом, посредством удаления от внешнего мира чувств при помощи медитации и вхождения в то, что первоначально является черным внутренним миром души. Поэтому такая стадия в алхимических текстах описывается также как почернение, опыт Nigredo, и часто изображается как процесс смерти — в форме caput mortuum, головы смерти, или, как видно из некоторых алхимических изображений, в виде алхимика, умирающего внутри колбы. Таким образом, в символе Черного Ворона мы встречаемся с сознательным выходом из мира физических чувств — ограничений, привязывающих нас к физическому телу. 

Белый Лебедь Следующая стадия часто представлена символом Белого Лебедя. Теперь алхимик начинает проживать опыт внутреннего мира, как наполненность светом — опыт первоначальной внутренней яркости, которую зачастую ошибочно принимают за истинное озарение. Это всего лишь первое сознательное соприкосновение с тонким миром, и по сравнению с опытом физических чувств — опыт настолько всепоглощающий, что изображается в виде яркого белого света. 
Такое состояние известно алхимической традиции; в ней эта стадия символизируется Белым Лебедем. Лебедь — птица, которую редко можно увидеть летящей, но чаще — плывущей по озеру или реке, изящно скользящей по водной глади, а говоря в духовных терминах — по поверхности души, тонкой оболочке между собственно душой и физическим миром.Павлин. На стадии Павлина алхимик приступает к внутреннему опыту астрального мира, который первоначально представлен как постоянно меняющиеся цветные узоры. Такой опыт в алхимии часто символизируется соответствующим изображением хвоста павлина с его роскошной переливчатостью цветов. В терминах последовательности из пяти стадий, кульминация достигается именно на стадии Павлина. 
К этому моменту алхимик обретает знание о неизвестных ему доселе сторонах своего бытия — тонких силах и астральном теле. В сущности, эти опыты произошли именно с ним, хотя он должен был открыться такому опыту, приступая к изначальной стадии Черного Ворона, тем не менее, чтобы идти в изначальную стадию Черного Ворона, тем не менее, чтобы продвинуться дальше он должен начать работать над своим внутренним существом.

Пеликан. Столь активная работа с силами души прекрасно символизируется Пеликаном. Пеликан представлен пронзающим свою грудь клювом и кормящим птенцов собственной кровью. Алхимик должен войти в некотором роде жертвенные отношения со своей внутренней сущностью. Собственными душевными силами он должен вскармливать развивающийся внутри него духовный эмбрион. Любой, кто идет по пути подлинного духовного развития, прекрасно осведомлен о таком опыте.
Образ самого себя должен быть изменен, трансформирован, принесен в жертву развитию духовного "Я". Это практически неизменный глубоко болезненный опыт, проверяющий внутренние ресурсы человека. Из этого, в конечном счете, появляется духовное "Я", преображенное опытом Пеликана. 
Пеликан в духовном смысле являлся полноценным образом пути Христа и использовался в качестве такового первыми алхимиками.

Феникс. Феникс завершает процесс развития души. Птица Феникс строит себе гнездо (которое в то же время является погребальным костром) а затем, поджигая его, сжигает и себя. Но из пепла Феникс восстает преображенным. 
Здесь мы сталкиваемся с алхимическим опытом одухотворения — Алхимик трансформировал свою сущность в такой степени, что уже не зависит от физического тела, как основы своего существа. 
Теперь он находится перед несомненностью духовного — в этом смысле, он обрел Философский Камень, Духовный стержень своего существа.http://www.sunhome.ru/magic/15471?print
Можно заметить, что и описанная птица проходит все эти стадии чёрная>>белая>>многоцветная>>истекание кровью,самопожертвование (пеликан)>>сожжения (феникс).
— Хотел я тебя повесить на сухом суку за ослушание, чтобы труп твой склевали вороны. Но за то, что ты нашел мне невесту, объявляю тебе королевскую милость. Вешать я тебя не буду, а прикажу отрубить голову и похоронить с честью.
Наутро отрубили Иржику голову на плахе. Зарыдала золотоволосая красавица и попросила короля отдать ей безглавое тело и голову Иржика. Король насупился, но не решился отказать невесте.
 Златовласка  приложила голову к телу, побрызгала живой водой — голова приросла, даже следа не осталось. Побрызгала она Иржика второй раз — и он вскочил живой, молодой и еще более красивый, чем был до казни. И спросил  Златовласку:
— Почему я так крепко уснул?
— Ты бы уснул навсегда,— ответила ему  Златовласка ,— если бы я не спасла тебя, милый.
Король увидел Иржика и остолбенел: как это он ожил, да еще стал таким красивым! Король был хитрый старик и тут же решил извлечь из этого случая выгоду. Позвал палача и приказал:
— Отруби мне голову! А потом пусть  Златовласка  побрызжет на меня чудесной водой. И я оживу молодым и красивым.
Палач с охотой отрубил голову старому королю. А воскресить его не удалось. Зря только вылили на него всю живую воду. Должно быть, было в короле столько злости, что никакой живой водой не поможешь. Похоронили короля без слез, под барабанный бой. А так как стране нужен был умный и добрый правитель, то и выбрал народ правителем Иржика,— недаром он был самым мудрым человеком на свете. А  Златовласка  стала женой Иржика, и они прожили долгую и счастливую жизнь.
Источник:http://azku.ru/skazki-narodov-evropyi/zlatovlaska.html

 

Отрезание, отсечение головы - интересен момент из труда Юнга "Символы превращение в мессе":
"...Меч как «собственное» орудие жертвоприношения фигуриру­ет и в древнем трактате Consilium Coniugii de Massa Solis et Lunae: «Oportet enim utrumque occidi gladio proprio»106. («Utrum-que» относится к Sol и Luna.) В еще более древнем (датируе­мом, вероятно, XI веком) Tractatus Micreris приводится изречение Останеса, в котором упоминается «меч огненный»: «Astanus <Ostanes>maximus ait: Accipe ovum et igneo percute gladio, eiusque animam a corpore sequestra». [Великий Астанус говорит: «Возьми яйцо, пронзи его мечом огненным и отдели душу его от тела».] 1. с, р. 103. Меч предстает здесь как то, что отделяет друг от друга тело и душу. Это разделение соответствует разделению неба и земли, огненного кольца и рая, рая и прародителей. В не менее древнем трактате Allegoriae Sa-pientum supra Librum Turbae нам встречается описание целого ритуала жертвоприношения: «Item accipe volatile, et priva capite igneo gladio deinde pennis denuda, et artus separa, et supra carbones coque, quousque unus color fiat». Возьми пернатую тварь и отсеки ей мечом огненным  голову , затем выщипай перья, отдели члены и вари на углях до тех пор, пока не появится цвет единый.) I.e., p. 68. Мы находим здесь обез­главливание огненным мечом, «бритье» (в форме «ощипывания перьев») и, наконец, варку. Петух, который, по всей видимо­сти, имеется здесь в виду, называется попросту «volatile», пер­натой тварью, а этим термином, как правило, обозначается «spi-ritus» («летучий»), однако еще плененный естеством и несовер­шенный, нуждающийся в улучшении. В другом, столь же древ­нем, трактате, равным образом озаглавленном Allegoriae super Librum Turbae, Artis Auriferae. 1593, I, p. 139 ff. мы находим дополняющие наш отрывок вари­анты: «Matrem< materia prima>mortifica, manus eius et pedes abscindens». (Умертви мать <первоматерию>,  отрубив  ей руки и ноги.) 1. с, р. 151) «Viperam sume... priva earn capite et cauda». (Возьми гадюку, отсеки ей  голову  и хвост.) 1. с, р. 140) «Re­cipe Gallum... vivum plumis priva». (Возьми петуха, ощипай у него живьем перья.) «Accipe hominem, tonde eum, et trahe super lapidem». ((Возьми человека, побрей его и растяни на камне <т. е. высуши на раскален­ной плите>, пока тело его не умрет.) I.e., p. 139). «Accipe vitrum cum sponso et sponsa, et proiice eos in fornacem, et fac assare per tres dies, et tune erunt duo in came una». ((Возьми сосуд стеклянный с женихом и невестой и брось их в печь, поджари­вай три дня, и тогда станут двое плотью единой.) I.e., p. 151) «Accipe ilium album hominem de vase...» (Возьми того белого человека из сосуда.) Мы вправе высказать предположение, что все эти предписа­ния являются старинными инструкциями для совершения маги­ческих жертвоприношений, похожими на те, что даются в гре­ческих магических папирусах117. В качестве примера упомяну один рецепт из Papyrus Mimaut (1. 2 ff.): «Возьми кота и пре­врати в Осириса (apotheosis = жертвоприношению), (погрузив) тело его в воду. И когда начнешь удушать его, говори ему в спину». Другой пример из того же папируса (1.425): «Возьми удода, вырви сердце его, пронзи его тростинкой, разрежь серд­це на куски и брось в мед аттический...»