Слабое и сильное эго

Хотелось бы поговорить о слабом и сильном эго. Что это означает? у меня пока нет ясности. в поисках ответа нашла интересную статью на МААП Дональд Ф. Сандлер, Джон Биби "Психопатология и анализ" кое-что из этой статьи об эго-прилежащих косплексах и эго-спроецированных и о единстве воли и сознания. "Расщепление комплексов: условие невроза Юнг считал, что неврозы порождаются тенденцией психики диссоциироваться или расщепляться в ситуации невыносимых страданий. Он увидел яркое проявление этого у пожилой хронически психотической пациентки Бабетты, которая была у него в анализе более семи лет, когда он работал в клинике Бурхгольцы. Она дала материал для его первой значительной книги «Психология шизофрении» (1907). Он показал, что ее внешне бессмысленная и случайная продукция может быть разложена на два комплекса, которые при дальнейшем исследовании обнаружили пару противоположностей: раздутую грандиозность и чувство глубокой неполноценности. Позже Юнг показал, что эти полюса являются основой любого психического расщепления. Хотя Бабетта страдала от неизлечимого психоза, Юнг верил, что подобное расщепление испытывают и невротические пациенты. В случае Бабетты это расщепление можно было не только объяснить травматическим опытом детства и эмоционально нарушенными родителями, но также и увидеть в настоящем как реакцию на непосредственные моральные конфликты в ее психике. Юнг считал, что какие бы корни невроз не имел в предыдущем опыте, он заключается в отказе или неспособности здесь и теперь вынести страдания. Вместо переживания болезненных чувств происходит отщепление их репрезентации от осознавания, и изначальная целостность – первичная самость – разрушается. Такое расщепление в конечном счете происходит от «явной невозможности сохранить целостной природу личности» (Юнг, 1934, с. 98), оно дает целый диапазон диссоциацией и конфликтных характеристик чувственно окрашенных комплексов. Это расщепление является нормальной частью жизни. Считается, что первоначальная целостность разрушается и становится патологической и диагностириуемой как болезнь только тогда, когда расщепление комплекса становится слишком широким и глубоким, а конфликт – слишком интенсивным. Тогда болезненные симптомы могут вести к конфликтам невроза или к расщепленному эго психоза. Путь назад, восстановление (вероятно, всегда только частичное) и является работой индивидуации. Расщепление происходит бессознательно и принимает множество форм у разных индивидуумов, подобно тому, как резкие удары по алмазу могут дать совершенно разные линии трещин. Несовпадения во внутренней структуре, уровнях структурной слабости и основные качества темперамента создают эти различия. Юнг описал расщепление при истерии следующим образом: «Если пациент может поддерживать свой эмоциональный раппорт, диссоциируя на две личности, одну религиозную и трансцендентальную, а вторую, вероятно, слишком человеческую, он станет истериком» (1919, с. 224). Таким образом, истерия происходит от конфликта между двумя мощными комплексами, и она затрагивает главным образом чувствующую функцию. Далее Юнг утверждает: Есть другая форма диссоциации – отщепление сознательного эго вместе с выбранной функцией от других компонентов личности. Эту форму диссоциации можно определить как идентификацию эго с отдельной функцией или группой функций. Это происходит с людьми, слишком сильно поглощенными одной психической функцией, развившими ее как единственное средство адаптации (1921, с. 207). Эта формула описывает обсессивно-компульсивный невроз, когда функция мышления идентифицируется с эго и постоянно используется. А чувствующая функция не находится в контакте с сознанием и является низшей, приводя к появлению симптомов. Но идея комплексов и их взаимодействия имеет для Юнга более глубокое философское звучание. Он пишет: «Существование комплекса заставляет подвергнуть сомнению наивное предположение о единстве сознания ...и верховенстве воли» (1934, сс. 95-96). Он определял комплекс как «образ определенной психической ситуации, сильно выделяющийся эмоционально и, более того, несовместимый с привычными установками сознания. Это мощный, внутренне по-своему согласованный целостный образ, имеющий относительно высокую степень автономии» (там же, с. 96). (Например, какой-нибудь незрелый, подобный мальчишке, мужчина имеет мощный бессознательный образ отца, сурово требующего высоких достижений и ответственности. Этот образ отца может образовать ядро для отцовского комплекса.) В конечном счете, Юнг думал о чувственно окрашенных комплексах как о «живых единицах бессознательной психики» (там же, с. 101), каждый из которых несет осколок осознания себя, степень интенциональности, способность достижения цели. Они подобны реальным людям с образами, чувствами, качествами, и если они захватывают эго, они также определяют поведение. Они вызывают конфликт и разрушают психическую целостность. Тем не менее, однажды сформировавшись, они имеют тенденцию к тому, чтобы эго их осознало и интегрировало. Ядро (динамическое происхождение каждого комплекса) связано с внутренним направляющим центром коллективного бессознательного – Самостью. Эта связь с Самостью вводит парадокс: продукция комплексов не только приводит к расщепляющему повреждению, но и показывает новую дорогу к достижению интеграции. Комплексы участвуют в усилиях Самости заменить первоначально бессознательное состояние единства сознательным состоянием целостности. Их дуальная природа объясняет, что расщепление (доходящее даже до психической болезни и невроза) может быть необходимо для эволюции сознания и конечной интеграции личности. Эта концепция существенно отличается от фрейдистской концепции регрессии. Согласно Фрейду, все содержания подавленных комплексов когда-то были сознательными. Но, по мнению Юнга, это не так: некоторые содержания были сознательными и были подавлены, но многие содержания никогда не были сознательными. Они пришли в психику из коллективного бессознательного в качестве свежих архетипических образов, продвигающихся к сознанию. Более того, концепция комплекса в юнгианской психологии не основана целиком на медицинской модели, в которой болезнь считается неприятным прерыванием состояния благополучия. В юнгианской модели пациент должен проходить через болезни, чтобы стать здоровым: болезнь содержит «зародыш» целостности. Перри расширил юнговское описание комплекса, показав, что комплекс является биполярным, то есть эмоциональные объектные отношения сталкивают два комплекса, один из которых инвестирует эго, тогда как другой проецируется вовне на объект, с которым пациент вступает в отношения. Комплекс, близкий к эго, является «эго-прилежащим», а другой – «эго-спроецированным». (Эти термины не означают, что эго создает прилипание и проецирование). И эго, и объект в этом случае нагружены комплексами, и тогда «важные эмоциональные отношения происходят не между субъектом и объектом, а между двумя комплексами внутри психики» (Perry, 1970, р. 4). Далее Перри утверждает, что такие биполярные расположения комплексов формируют структуру психики; все ее комплексы располагаются по комплементарным парам. Мы хотим расширить наблюдения Перри, исследуя взаимодействия между парами комплексов внутри неврозов и более серьезных нарушений. Во снах эти взаимодействия комплексов более очевидны, например, когда две фигуры сна могут любить друг друга или ссориться. Подобные взаимодействия вызывают симптоматические внутренние конфликты и через проективную идентификацию, эмоциональные перипетии и нестыковки происходят в переносе и контрпереносе. Начнем с эго-прилежащих комплексов. Под этим термином подразумевается комплекс, близкий к эго и способный в определенные периоды давать эго указания. Он часто проецируется, но даже если он проецирует свои содержания, то они потенциально являются частью сознательной эго-идентичности. Будучи спроецированным, он лишает эго части его идентичности и связанной с ним энергии. Например, в описанных ниже снах юный сновидец подавляет гнев, проявленный во сне в образе дикого кабана, угрожающего ему. Этот гнев, скорее всего, будет спроецирован в бодрствующем состоянии на другого человека, который будет восприниматься как угрожающий ему, даже если это в действительности не так. В обоих случаях и содержание, и энергия, являющиеся частью его эго-идентичности, в реальности недоступны ему. Если этот отщепленный комплекс будет интегрирован, он почувствует гнев как свой собственный и не встретит его во сне в качестве дикого животного или в жизни в виде врага; он вернет себе важную часть своей идентичности. Более того, эту интерпретацию – что это его собственный гнев – ему относительно легко принять. Таким образом, концепция эго-прилежащих комплексов близка, но не идентична классической юнговской концепцией тени, которая является частью бессознательной психики, прилегающей к сознанию, даже если она не признается им целиком. Концепция эго-прилежащих комплексов шире и более объемная, потому что включает в себя не только неприемлемые элементы, но также, например, нереализованные идеалы, как будет показано на примере ниже. Часть психики, которая может стать эго-прилежащей, никогда не переживается как унитарная реальность. Она также расщеплена на кусочки, некоторые из которых признаются как свои собственные, а некоторые воспринимаются как совершенно чуждые идентичности. Эго, формируя идентичность из бессознательного на каждой следующей фазе своего развития, должно сталкиваться с парами противоположностей. Эго выковывает свою идентичность, интегрируя полярности. На этом пути широкий спектр бессознательных напряжений выражается во снах и в жизни как пара противоположностей; эта пара, которая часто обнаруживается в клинической работе – инстинктивные влечения против духовных поисков. (Приходит на ум фрейдовская пара ид-суперэго, но Юнг, в противовес Фрейду, считал, что и духовные, и инстинктивные влечения являются первичными движущими силами в бессознательном. «Супер-эго» в юнговской модели имеет характер врожденно духовного, а не просто устанавливающего законы.) Понять природу напряжения между инстинктивными и духовными стремлениями можно на примере их проявлений во снах. Инстинктивно-энергетический комплекс часто представлен во снах дикими или опасными животными, как во сне двадцатилетнего мужчины, страдающего от подавленного гнева. Сон: Я в лесной зоне, двигаюсь вниз по дороге. Я пытаюсь держаться на расстоянии от стада слонов. Я бегу вперед, думая, что оторвался от них, но маленький слон нагоняет меня с большой скоростью. Я разворачиваюсь и вместо ускорения отхожу в сторону. Я прыгаю на склон в заросли, думая, что там он меня не достанет, но он превращается в кабана с длинными клыками. Кто-то предупреждает меня, что кабаны хорошо знают территорию. В конце сна я бежал и уклонялся от ударов. В этом сне комплекс представлен сначала диким животным, затем опасным кабаном, оба животных несут агрессивные потенциально фаллические черты. Таким образом, отщепленный комплекс имеет инстинктивное качество и содержит много энергии. Сновидное эго пытается убежать, но комплекс давит, даже меняет форму, чтобы стать сильнее. В процессе лечения стало ясно, что эго этого пациента находится в состоянии инфляции, а также привязано к матери и отрезано от природных инстинктов. В то же время отрезанная инстинктивная энергия рвется к интеграции. Во сне мы видим ее как активно вторгающуюся, и в конце инфлированное эго вынуждено прямо с ней столкнуться. Будучи интегрированной, эта маскулинная сила станет осознаваемой и поступит в распоряжение эго. В другом примере пациента тридцати лет инстинктивная энергия принимает форму ядовитой змеи. Сон: На земле лежит гремучая змея, свернувшись кольцами, шипя и готовясь укусить. Мне приходит в голову, что нужно ее отсюда убрать. Очень медленно я протягиваю руки, чтобы схватить ее, но она превращается в забавного щенка. Я поднимаю его и прижимаю к себе. Во сне не было сильных чувств, не было страха, только серия образов. Здесь комплекс принимает опасную форму холодной, ядовитой, шипящей змеи. Но он вступает в контакт со сновидцем, обнаружившим в себе больше смелости, чем он мог предположить раньше. Комплекс в форме змеи представляет глубоко сокрытую форму ужасной неуправляемой ненависти, ранее неосознаваемой сновидцем. В клинической работе с этим сновидением пациент смог принять эти негативные чувства, ослабляя таким образом первоначально деструктивный комплекс до безопасного уровня безвредного щенка, потому что злоба вышла из бессознательного и стала осознаваться. Такие драматические изменения могут и должны происходить. Но если бы пациент не смог понять необходимость принятия энергии сначала в негативной форме или не смог это сделать по причине слабости эго, то образ щенка тоже мог бы появиться, но в этом случае он означал бы реактивное образование против все еще бессознательной злобы. Первоначальный комплекс змеи тогда сохранился бы как глубоко подавленный и заряженный сильной энергией, способной внезапно завладеть эго и создать параноидные клинические ситуации. Эффективная интеграция комплекса, производящая столь желанную трансформацию из болезненных форм в доброкачественные, требует безграничного терпения и от терапевта, и от пациента. Часто такие инстинктивно-энергетические комплексы принимают во снах форму уличных бандитов или агрессивных негров. Ниже пример сна мужчины двадцати пяти лет. Сон: Я гуляю по городу и оказываюсь в районе трущоб. Два черных хулигана увязались за мной. Я вижу, что у них нож, и в конце концов они преграждают мне дорогу. Я понимаю, что не смогу от них убежать и решаю сражаться. Один засучивает рукава и подходит. Я напуган, что окружен ими. Я нападаю на него и хватаю его за волосы, наношу ему рану. Он разозлен, но я отшвыриваю его. Я думаю, что сломал ему хребет. Я поднимаю его за одежду и поволок в свой дом. Позже я вижу маленького черного мальчика, которого выгнали из школы, ему нужны деньги, чтобы заплатить штраф. Я дал ему деньги, и он пошел, заплатил учителю и снова вышел. Я посмотрел на него и потом поцеловал. У меня очень сильное чувство. В этом сне инстинктивно-энергетический комплекс принимает форму черного хулигана с ножом. Эго достаточно сильно, чтобы предпринять агрессивные меры – встретить комплекс, покорить его и, в конце концов, прийти к перемирию, вбирая его в сознание (его квартира), платя штраф авторитету (учитель) и даря маленькому мальчику любовь и поцелуй. Это разрешение дает очень оптимистичный образ интеграции. У женщин символика инстинктивно-энергетического комплекса часто является маскулинной, как в следующем сне домохозяйки средних лет. Сон: Студент едет вниз по улице в старой машине. Он ведет быстро и говорит мне, что прошлой ночью он с другим парнем ездил здесь, и они видели двух подростков. Они стали дразнить и подкалывать их. В конце концов мальчишки разозлились и побежали за машиной. Поскольку машина старая, она едва оторвалась от них. Подростки преследовали их долго вниз по улице. Когда пациентку попросили дать ассоциации на элементы сна и связь с бодрствующей жизнью, она сказала, что идентифицировалась со студентом, потому что тоже любит старые машины и хотела бы водить их так же быстро. Она сказала, что во сне «она» разозлила мальчишек, потому что любит задирать мужчин, если это не опасно, но здесь это не так. Во сне студент, хотя он и был противоположного пола по отношению к сновидице, символизировал эго-прилежащий комплекс, потому что его энергия очень близка к эго-идентичности пациентки, и после небольшой работы он может стать частью ее сознательного репертуара навыков. Однако подростки представляют более глубокую энергию гневного и деструктивного типа, которую она обычно переживает в проекции как проблемы в отношениях с мужчинами. В реальности это часть ее самой, часть, которую Юнг назвал анимусом, и здесь проявляется его негативная сторона. Энергия негативного анимуса часто изображается во снах женщин в виде хулиганов, грубых подростков и опасных животных. Тем не менее, если пациентке сказать об этом, то в результате может быть получено ее согласие только на интеллектуальном уровне. Эго-спроецированные комплексы очень трудны для признания в качестве своих собственных и для интеграции в образ себя, настолько трудны, что Юнг называл редким мастерством способность совершить это в жизни. Во сне анализируемого с подобными проблемами энергетический инстинктивный комплекс изображается как непослушный избалованный ребенок. Сон: Маленькая девочка берет нож и делает разрез на софе. Я спрашиваю ее, зачем она это сделала. Она отвечает, что хочет использовать тесьму для штопанья, чтобы посмотреть, как ею можно пользоваться в таких случаях. Я говорю, что скажу ее отцу об этом. Маленькая девочка является теневой фигурой, выражающей гнев (инстинктивно-энергетический комплекс), но в то же время она рационализирует и отрицает его. Так как комплекс является эго-прилежащим, пациентка может начать интегрировать его. (Отец, уважаемый аспект ее анимуса, может предложить некоторые возможности для различения этой ее части). Общей характеристикой описанных комплексов является присутствие сильной аффективно заряженной энергии. Эта энергия часто является неприемлемой для эго, потому что заряжена сексуальными и агрессивными эмоциями, не стыкующимися с текущим эго-идеалом; но эта энергия, тем не менее, важна для жизни и здоровья и не может быть игнорирована без вреда. Комплексы инфлированных духовных поисков, с другой стороны, возвышают эго ценой потери связи с телесными инстинктами. Эти комплексы могут быть описаны как человек – часто само эго сна, – летающий или движущийся без обычных ограничений тела или стоящий на горе, высоком здании, возвышенных местах и смотрящий на происходящее сверху. Их могут символизировать люди с большой мудростью и знаниями, благородством, чистотой, духовностью и т.п. Этот тип комплекса может быть представлен героем, делающим добрые дела, исцеляющим страждущих, освобождающим пленников, подражающим Христу, который берет на себя страдания всего мира. Мы используем оборот «инфлированный духовный поиск» для обозначения этих комплексов, потому что они представляют отщепленный духовный потенциал, получивший статус религиозной трансценденции и отрезанный от земной витальности инстинктивно-энергетических комплексов. Вот пример такого комплекса из сна молодого человека. Сон: Я на гребне высокой горы на тропинке. Со мной молодая пара. Мы доходим до точки, где тропа теряется. Я прошу их подождать, пока я не переберусь через валуны и осыпи. Я нашел тропинку с другой стороны и прошел по ней до крутой вершины. Я очень высоко забрался. Я увидел искривленное сучковатое дерево... Я ухватился за дерево и забрался на него. Затем я посмотрел вниз на красочный вид. Я видел все окрестности, реку прямо за обрывом. Она была зеленой и быстрой... Здесь эго сновидца находится в инфлированном состоянии, но он смотрит вниз на быстрый поток энергии (либидо). Он отрезан от потока жизни, но он видим и даже достижим, если ему удастся найти путь вниз. Далее схожие образы в других снах. Сон: Я могу свободно парить в воздухе. Я могу переворачиваться, поворачиваться и делать все фигуры высшего пилотажа на глазах удивленных людей, которые внизу... Сон: Я делаю гигантские шаги и движусь как ветер... Сон: Я хозяин огромной области... Сон: Я в присутствии короля и его двора. Он улыбается мне дружелюбно... Иногда эго сна инфлировано властью, если оно следит за энергией противоположного комплекса (возможно, деструктивного характера). Сон: Я стою на возвышенности и обозреваю город. Я вижу падающие на город бомбы. Люди мечутся и кричат, многие погибли или ранены. Я плачу от испуга... В одном записанном Юнгом сне можно видеть взаимодействие между инстинктивно-энергетическим комплексом и комплексом инфлированной духовной силы. Сон: (Декабрь 1913). Я стою со смуглым незнакомым мне мужчиной-дикарем в пустынной скалистой местности. Это час перед рассветом; восточное небо уже яркое, и звезды угасают. Потом я слышу звук горна Зигфрида над горами и понимаю, что мы должны убить его. Мы вооружены винтовками и затаились, ожидая его в узкой расщелине в горах. Зигфрид появляется с первым лучом солнца на гребне горы. Он с огромной скоростью несется вниз по склону на колеснице, сделанной из костей мертвых. Когда он поворачивает из-за угла, мы стреляем, и он низвергается, намертво сраженный. Чувствуя раскаяние и ужас от уничтожения чего-то столь великого и красивого, я обратился в бегство, опасаясь, что убийство раскроется. Но начинается сильный дождь, и я понимаю, что он смоет следы преступления. Я избежал опасности разоблачения; жизнь может продолжаться, но осталось невыносимое чувство вины (1961, р. 180) . Смуглый дикарь представляет инстинктивную энергию; и эго сна – в хороших отношениях с ним. Этот комплекс помогает эго снизить энергию героического идеала, Зигфрида (как инфлировавшего духовного комплекса), который должен быть «убит» прежде, чем жизнь сможет течь дальше. (Юнг говорил об этом сне: «Сон показывает, что установка, воплощенная Зигфридом, героем, больше не подходит для меня. Поэтому он должен был быть убит» (1961, р. 180). Этот сон часто понимался Юнгом как то, что он пожертвовал своим положением сына Фрейда.) Теперь обратимся к эго-спроецированным комплексам, которые переживаются не как часть эго-идентичности, а как качества других людей. Часто эти комплексы образуют основу для отношений с другими. Термин «эго-спроецированные» означает не то, что эго проецирует, а то, что эго вступает в отношения с этим типом комплекса в спроецированной форме. Хотя теоретически эти комплексы являются частью психики, находясь на более глубоких слоях бессознательного, чем теневые комплексы, они обычно переживаются эго как качества других людей. Эти комплексы бывают двух типов: 1) те, что относятся к классической теории анимы и анимуса и образуют основу для отношений между полами и проекции собственных контрасексуальных характеристик на другого; 2) родительские комплексы. Родительские комплексы образы матери и отца образуются частично из взаимодействия с реальными родителями, а частично – из материнского и отцовского архетипов. Родительские комплексы оказывают сильное влияние на динамику всех обсуждаемых комплексов, и их анализ является основополагающим для любой реальной глубокой работы. Точно также как существует расщепление внутри эго-прилежащих комплексов (уровень тени в комплексах), такое же расщепление есть и внутри эго-проецированных комплексов. Такое расщепление обычно характеризуется также в терминах противоположных качеств. Наиболее типична противоположность между «доминирующей грубостью» и «уязвимой пораненностью». Например, для молодого человека анима может проявляться во снах как доминирующая, командующая, подавляющая жестокая женщина, образ ужасной безжалостной силы. Вот сон такого анализируемого. Сон: Нас собрали во дворе тюрьмы. В центре стоит жестокая женщина в черном костюме. Она держит автомат и приказывает нам ползать по двору в грязи. Или другой сон. Сон: Я с красивой девочкой играю в домино. Когда я беру домино в свои руки, она говорит что-то о моем рукопожатии. Потом она превращается в мадам из борделя – судя по одежде, лицу, фигуре. Ей было десять лет, а превратилась она в полную, мерзкую тетку. Далее оказалось, что вокруг такие же женщины, и я вижу неприятные сексуальные сцены. Та проститутка поднимается и, теряя терпение, спрашивает, собираюсь ли я купить для себя сексуальный акт. Секс с ней будет стоить 20 долларов. Я хочу сказать нет и уйти. Такая доминирующая сильная фигура постоянно сопровождается уязвимым и раненым образом анимы – это слабые, уставшие, больные, искалеченные, неуравновешенные или серьезно нарушенные фигуры. Раненый полюс анимы можно найти в следующем сне молодого человека, пришедшего на терапию, чтобы освободиться от материнского комплекса. Сон: Я в странном шатком викторианском доме. Я в кровати. Со мной сидит старая школьная одноклассница, которая плохо училась. Я хочу помочь ей. За столом напротив сидит другая дефективная девочка, и я также хочу помочь ей. Похожий на отца мужчина приходит и целует меня. Потом я в машине, и первая девочка обнимает меня за шею. Я все еще пытаюсь помочь ей. Здесь раненая анима находится в двух формах, и сновидец пытается установить с ней связь, стараясь ей помочь. Похожий на отца мужчина, вероятно, является терапевтом, чье присутствие во сне является индикатором начала изменений. С точки зрения сновидца, он ищет награды за попытки исцелить искалеченную аниму. В следующем сне раненая анима связана с агрессивным эго-прилежащим теневым комплексом. Сон: Знакомая девушка больна и находится в больнице. Я с ней разговариваю. Ощущение, что у нее нет ног, тело заканчивается талией. Ей пришьют ноги на операции. Я обнимаю ее и разговариваю с ней. Она говорит, что трагедия произошла с ней на Востоке. Она была похищена и изнасилована. После этого двое мужчин вошли в комнату. Они оказались двумя головорезами, которые сначала собирались побить меня, но не стали это делать. Я сказал им, что знаю: они ответственны за то, что с ней произошло, но они больше не хотели навредить ей, просто пришли. Я ушел, потому что больше тут делать было нечего. Или две стороны анимы взаимодействуют в одном сне. Сон: Девушка лежит на операционном столе обнаженная, с разведенными ногами. Ее будет оперировать огромная женщина – удалять аппендицит. Я почему-то рядом и так же, как и девушка, озабочен. Я говорю большой женщине, что у нее нет права оперировать. Я боюсь, что нож может повредить вульву. Я предвижу боль. Сон заканчивается, когда огромная женщина просто толкает тележку с девушкой через дверь в операционную. Анимус во снах женщины, проходящей психотерапию, часто выражает даже более острое расщепление, снова проявляющееся как два совершенно различных эго-спроецированных комплекса. Один является доминирующим, оценивающим и осуждающим, персонифицируемым в патриархальном отце, диктаторе, судье, палаче, священнике или раввине, учителе, главаре разбойников или даже в виде грозного животного типа тигра или пантеры. Эти персонификации анимуса будут нападать на сновидицу, соответственно, непроизвольные мысли будут нападать на нее в бодрствовании, говоря ей: «Хороша ли ты? Ну и что ты можешь достичь? Все, что ты делаешь, не имеет смысла». В то же время у этой женщины комплементарный эго-спроецированный комплекс может быть слабым, беспомощным, импотентным. Он может быть очень чувствительным артистом; деформированным, искалеченным или больным ребенком; отстраненным, индифферентным или холодным мужчиной, неспособным к любви; или слабым беспомощным животным. У каждого человека переживание и репрезентация этих комплексов будет отличаться, но в этом обсуждении мы пытались показать главные линии расщепления в психике, выделяя главные качественные отличия в фигурах сна. И тень (эго-прилежащий комплекс) и анима/анимус (эго-спроецированный комплекс) показывают эти характеристики расщепления. Чтобы увидеть расщепление в более четком виде, нужно наблюдать сны в середине глубокого процесса исцеления; обычно нужно проследить серии из сотен снов, чтобы увидеть процесс в действии. Подобное расщепление периодически может ощущаться внутри динамики переноса и контрпереноса, хотя, возможно, и не в столь явном виде. Среди комплексов анимы/анимуса доминирующие образы происходят от контролирующих родителей, которые, в свою очередь, дополняются слабыми и беспомощными внутренними объектами любви. Эго-прилежащие комплексы идентичности расщепляются между бессознательной инстинктивной тенью и инфлированным влечением к духовности. Оба расщепления типично присутствуют у молодых людей с серьезными невротическими фиксациями и поврежденными объектными отношениями. Эти расщепления взаимосвязаны и образуют сложную четвертичность, предполагающую целостность, которая поддерживается через невротическую организацию, даже если это является ключом к психическому потенциалу интеграции." продолжение http://www.maap.ru/library/book/143