Индивидуация

Компиляция из работ Юнга: «Нераскрытая самость» «О природе психе» «Ответ Иову» «Об энергетике души» «Трансцендентная функция» «Об архетипах коллективного бессознательного» ИНДИВИДУАЦИЯ Индивидуация есть развитие психологического индивида как существа, отличного от общей коллективной психологии. Поэтому это процесс дифференциации личности. Индивидуация стоит всегда в большей или меньшей противоположности к коллективной норме. Она есть процесс выявления особенного, но не искусственно создаваемой особенности, а заложенной уже априори в наклонностях существа. Индивидуация ни при каких обстоятельствах не может быть единственной целью психологического воспитания. Прежде чем стать на путь индивидуации, необходимо достигнуть адаптации к минимуму коллективных норм. Растение должно иметь возможность расти в той почве, в которую ее посадили. Индивид есть не только единичное существо, но предполагает и коллективное отношение к своему существованию, поэтому индивидуация ведет не к разъединению, а к более интенсивной коллективной связанности. Индивидуация не закрывает кого-то от мира, а помогает соединить мир с собственным я. Существуют определенные очень живучие коллективные установки, которые позволяют решать типичные конфликты. Коллективная установка дает индивиду возможность безболезненно устроиться в обществе, поскольку она воздействует на него, как и любое другое условие жизни. Но проблема человека как раз в том и состоит, что он не может безболезненно для себя подстроиться под коллективную норму; требуется решение индивидуального конфликта, чтобы личность в целом осталось жизнеспособной. И здесь не годится любое рациональное решение, и не существует такой коллективной нормы, которая могла бы безо всякого ущерба заменить индивидуальное решение. Задерживать развитие индивидуации – значит искусственно калечить личность. Путь развития индивидуальности лежит через познание собственных имманентных законов, в противном случае он начинает петлять в бесплодных поисках и отрывается от «матери-земли» индивидуального инстинкта. Индивидуация – это примирение с самим собой, и в то же время с человечеством. Естественный процесс индивидуации вызывает у человека сознание своей связи с общностью именно потому, что он вводит в сознание бессознательное, являющееся общим фактором, объединяющим человечество. При соприкосновении с бессознателным распадается и растворяется то видимое единство личности, которое находит выражение в подчеркивании первого лица единственного числа: « Я хочу, Я думаю…» Пока у человека была возможность находить причину своих неудач в ком-нибудь другом, ему удавалось сохранить видимость своей целостности. Однако при обнаружении некой тени и змеи в собственной груди возникает внутренний конфликт: одно становится двумя. «Я» становится ареной столкновения многочисленных волевых центров, приводя к «затемнению света», другими словами, – к ослаблению сознания и потере ориентации в отношении смысла и границ своей личности. Мрак в туннеле оказывается настолько кромешным, что человек сомневается в необходимости своей экзистенции. Тот, кто смотрит в зеркало вод, видит прежде всего собственное отражение. Идущий к самому себе рискует с самим собой встретиться. Зеркало не льстит, оно верно отображает то лицо, которое мы никогда не показываем миру, скрывая его за Персоной, за актерской личиной. Зеркало указывает на наше подлинное лицо. Такова проверка мужества на пути вглубь, проба, которой достаточно для большинства, чтобы отшатнуться, так как встреча с самим собой принадлежит к самым неприятным. Но это неизбежный путь к пониманию собственных субъективных границ. На этом пути все шлаки сгорают в очистительном пламени, обнажая экзистенциальную сущность человека. Что может быть интимнее контакта лицом к лицу с зеркалом, показывающим человеку его истинное «Я»? В этот момент проявляется единство, остающееся множеством. Это уже не прежнее «Я», погрязшее в своих фикциях и искусственных построениях, но некоторое другое, объективное «Я», которое лучше обозначить как Самость. Перестав быть набором удобных иллюзий, оно становится рядом суровых реалий, в совокупности образующих крест, который каждый должен отныне нести сам. Напряжения психических пар оппозиций уравновешиваются лишь постепенно, но болезненное ощущение двойственности внутренней природы никогда окончательно не покидает личность. Полное освобождение от страданий этого мира – несбыточный миф. Серьезные проблемы жизни никогда полностью не решаются. Если все же создается впечатление, что они решены, это верный признак того, что что-то упущено. Похоже, что значение и цель проблемы состоит не в ее решении, а в нашей непрестанной работе над ней. Только это спасает нас от оглупления и остановки в развитии. Разве явленный нам на примере Иисуса Христа эталон человеческой жизни не нашел завершения в распятии на кресте, а не в состоянии сытого самодовольства? Цель важна лишь в качестве идеи, гораздо важнее – процесс, путь, к ней ведущий. Это делает осмысленным продолжительное существование, в котором сознание и бессознательное работают в гармонии и согласии. На некоторых средневековых изображениях Христа распинают на кресте его собственные добродетели. Иным то же самое обеспечивают их пороки. Находящемуся на пути обретения целостности не миновать хождения по мукам, ибо он должен неизбежно встретиться с тем, что приводит к краху все его намерения: 1.С тем, кем он не желает быть – со своей Тенью. 2.С тем, кем он не является – с Другим. 3.С коллективным бессознательным. Процесс индивидуации является, с точки зрения психологии, пограничным явлением, и для того, чтобы он стал осознанным, требуются специальные условия. Я снова и снова отмечаю, что процесс индивидуации смешивается с приходом Эго в сознание и что, вследствие этого, Эго идентифицируется с Самостью, что, естественно, вызывает безнадежную концептуальную запутанность. Индивидуация представляет тогда всего лишь Эго-центрированность и аутоэротизм. Одной из целей психологического делания является процесс осознавания собственных проекций. Подобное усилие приводит к более углубленному познанию как других людей, так и самого себя, что позволяет человеку научиться отличать действительность от его проекций и своих собственных фантазий. Этот процесс требует от человека усилий сознания. Эта цель не может быть достигнута, если человек добровольно не отдает себя служению ей. Необходимо и желание, и умение. Если оба эти компонента отсутствуют, стремление к реализации на высшей ступени остается на уровне естественно-символического, становясь причиной искажения этого влечения к целостности. Проекции, остающиеся недоступными в состоянии ничем не потревоженной наивности, приводят к инфляции, позитивной или негативной. Позитивная приближается к более или менее сознаваемой мании величия, а негативная ощущается в виде потери своего «Я», или же оба состояния периодически сменяют друг друга. В любом случае, проекции, оставшиеся бессознательными, означают серьезное поражение «Я» человека. Алхимия выражает это состояние в символической форме смерти, ранения или отравления. Индивидуация означает расширение сферы сознания. Благодаря пониманию, бессознательное интегрируется в сознание, приводя к постепенному возникновению опоры на более высокой ступени. Мы получаем возможность разобраться с активизированными остатками нашей родовой истории. Это разбирательство делает возможным переход прежней границы, и поэтому я называю его трансцендентной функцией, что равнозначно прогрессивному развитию к некоторой новой установке. В процессе трансцендентной функции снимается разъединенность, и тогда бессознательное оказывает всю поддержку и помощь, которую в переливающейся через край полноте может предоставить человеку милосердная природа. Оно ведь обладает возможностями, которые закрыты для сознания, ибо в распоряжении бессознательного находятся все подпороговые сублиминальные психические содержания, все забытое и упущенное из виду и к тому же мудрость опыта бесчисленных тысячелетий, которая запечатлена в его архетипических структурах. Интеграция бессознательного в сознание означает различение сознательного «Я» и бессознательных содержаний, некоего заражения «Я» инфляционными примесями бессознательного. В случае подавления уникального «Я» человека «вечными истинами», живущими за счет его и во вред ему, они становятся опасными врагами личности. Акцентирование внимания на бессознательном вовсе не означает умаления важности сознания. Cознание должно допускать по крайней мере относительную значимость всех человеческих мнений, тогда и противоположность отчасти утрачивает свою непримиримость. Следует лишь ограничить односторонность сознания. Но это ограничение не должно приводить к передаче «Я» во власть чар архетипических истин. Если в силу чрезмерной ассимиляции бессознательное захватывает контроль над «Я», оно удушается, и не остается того, во что могло бы интегрироваться бессознательное. Другая опасность возникает тогда, когда мы противопоставляем себя бессознательному, находимся в разладе с ним. Отделение бессознательного вредно постольку, поскольку его динамика тождественна энергии инстинктов. Отсутствие связи с ним равнозначно лишенности инстинктов корней. Другая крайность в осмыслении бессознательных содержаний приводит к ощущению превосходства, и человек кидается применить эти познания к своему окружению, с готовностью навязывая подобные операции другим. Им владеет такое чувство, будто он – обладатель ключа, открывающего все двери. Обе крайности говорят о неопределенности в отношении своих границ. Индивидуальный масштаб, который и раньше был не совсем четким, теперь еще больше расплылся. Необходимость проводить грань между «Я», данным в наших ощущениях, и «вечным» универсальным человеком становится насущной жизненной необходимостью. Интеграция бессознательного возможна лишь при условии наличия устойчивого «Я». Выполнение этой задачи требует скрупулезного анализа совести и самовоспитания.Но обычные самонаблюдение и интеллектуальный самоанализ - это совершенно неадекватные средства установления контакта с бессознательным. Хотя ни одному человеческому существу не удастся избежать неприятных ощущений, каждый человек старается от них увернуться, особенно если он видит путь, каким их можно обойти. Абстрактное изучение собственных ошибок бесплодно. Они становятся злободневными при действительном проявлении в отношениях с окружающими людьми, когда они замечаются не только собой, но и другими. Только в этом случае их можно ощутить по-настоящему и постичь их истинную природу. Признание, делаемое самому себе, редко имеет действия, но когда оно делается другому, оно может иметь самые значительные последствия. Чтобы достичь индивидуации, человеку необходимо научиться различать, каким он кажется себе и другим. Чем больше путем самопознания и соответствующего ему поведения мы осознаем себя, тем интенсивнее исчезает слой личного бессознательного, залегающий поверх коллективного. Благодаря этому возникает сознание, не втиснутое больше в мелочный и личностно-чувствительный мир «Я», а сопричастное более широкому миру, объекту. Это более широкое сознание – уже не тот чувствительный эгоистический клубок личностных желаний, опасений, надежд и амбиций, а та, связанная с объектом, миром функция отношений, которая соединяет индивида в обязывающем и нерушимом единстве с другими. Индивидуацию можно перевести как «самостановление», «самоосуществление». Индивидуация заключается в том, чтобы стать лучшим самим собой, стать собственной Самостью, т.е. – глубочайшей и несравненной индивидуальностью. Это процесс психологического развития, осуществляющего заложенные индивидуальные предрасположенности, делающий человека тем определенным отдельным существом, каким он и является. Человек реализует свое своеобразие, что как небо от земли далеко от эгоизма или индивидуализма. Цель индивидуации – освобождение Самости от лживых покровов социальной маски ( Персоны), с одной стороны, и от суггестивной власти личного (Тени) и коллективного бессознательного, с другой. Изменение личности не должно быть изменением его изначальной наследственной предрасположенности. Это изменение универсальной установки. Резкие размежевания и оппозиции сознательного и бессознательного, которые мы видим в конфликтных, невротических характерах, почти всегда вызваны необычайной односторонностью сознательной установки. Этапы развития личности - это долгий ряд метаморфоз, нацеленный на достижение средоточия личности. Под этим понимается следующее: если сопоставить сознание и «Я» как его центр с бессознательным и если иметь в виду процесс интеграции бессознательного, то эту интеграцию можно мыслить как своего рода сближение сознания и бессознательного, причем центр целостной личности теперь уже не совпадает с Эго, а выступает как точка посередине. Это точка нового равновесия, новая центровка целокупной личности, которая обеспечивает более прочную опору. Такие образы – не более чем неуклюжие попытки неловкого духа выразить невыразимые, едва описуемые психологические факты. То же самое я мог бы выразить словами Павла: «Не я живу, но Христос живет во мне.» Индивидуация – это процесс не просто желательный, а необходимый, поскольку из-за неразличенности с другими человек совершает поступки, которые толкают его на разлад с собой. Ведь всякое бессознательное смешение и неотделенность вынуждают действовать так, что это не совпадает с собственным бытием. Человек ощущает, что попал в унизительное, несвободное и неморальное состояние. Разлад с собой – это невротическое и невыносимое состояние. Бессознательные содержания берут верх и вызывают ослепляющие искажения, делая недействительными нас самих и наши отношения с ближними. Индивидуация необходима и как терапевтическая потребность, и как высокий идеал, как идея лучшего, которое мы в состоянии совершить. Одновременно это – идеал христианства, Царство Божие, которое «внутри вас». Из верного убеждения рождается правильное поведение. Нет никакого спасения и исправления мира, которое не начиналось бы с самого человека. Тому, кто сам обитает в приюте для бедных или живет в долг, никогда не решить социальных вопросов. Прогресс и развитие суть идеалы, которые нельзя отрицать, но они теряют свой смысл, если человек прибывает в новое состояние только как фрагмент самого себя, а все лежащее в его основе оставляет в тени бессознательного, в состоянии примитивности или даже варварства. Все преодоленное и оставленное в стороне прогрессом все глубже сползает в бессознательное, откуда, наконец, снова возникает примитивное состояние идентичности с массой. Процесс индивидуации не всегда сознательный. Различие между природным, протекающим бессознательно, и осознанным процессом индивидуации огромно. В первом случае сознание не вмешивается, а потому конец процесса остается столь же темным, как и начало. При осознанном процессе на свет выходит столько мрака, что личность становится просветленной, и сознание неизбежно возрастает в объеме и интенсивности. Есть большая разница между тем, понимает ли человек, что делает, и считает ли себя ответственным за то, что задумано или сделано, – или нет. Что такое сознательность и ее отсутствие, сформулировано в словах Христа: «Человек, если ты ведаешь, что творишь, ты блажен, если не ведаешь, то проклят и нарушитель закона ты». Перед судом судьбы бессознательность никогда не бывает оправданием, напротив, за нее полагаются суровые наказания – вот почему вся бессознательная природа тоскует по свету сознания, которому она тем не менее так упорно сопротивляется. Продвинуться дальше человек не сможет, если как следует не разберется в своей собственной природе. Увы, в этом отношении царит ужасающее невежество и не менее ужасающее нежелание копить знания о своей сущности. Человек не может и не будет удовлетворяться только естественным ходом вещей, ведь у него всегда есть излишек энергии, которому можно предложить более благоприятный уклон, нежели естественный, почему он неизбежно и пытается это делать снова и снова, как только путем редукции его опять загоняют в естественный уклон. Редукция до естественного состояния не может быть для человека ни идеальным состоянием, ни панацеей, в противном случае жизнь дикарей была бы достойна зависти. Но дикарь в своем естестве измучен суевериями, страхами и навязчивыми состояниями. Человек был освобожден от страхов символотворчеством, поступательно ведущим к культуре. Регулирующий противовес полиморфизму первобытной инстинктивной природе обеспечивает принцип индивидуации; множественность и противоречивая разорванность уравновешиваются контрактивным «стягивающим» единством, власть которого так же велика, как и власть влечений. Мало того, эти две стороны образуют даже необходимую для саморегуляции пару противоположностей – прежде ее часто называли «природой и духом». В основе этих понятий лежат психические условия, между которыми человеческое сознание колеблется, как стрелка весов. Дух in nucе, духовный принцип (чем бы он ни был) с неимоверной силой старается протесниться мимо чисто природного. Можно даже сказать, что и это «природно». Возникает конфликт двух принципов, и эта противоположность есть выражение, а может быть, и основа того напряжения, которое мы характеризуем как психическую энергию. Хотя такие процессы могут быть осознаны только через посредство индивидуального опыта, а, стало быть, проявляются как индивидуальные завоевания, они все же суть предустановленные возможные представления, «заполняемые» в индивидуальном опыте. Духовный принцип, строго говоря, находится в коллизии не с инстинктами, а с инстинктивностью, которую следует понимать как неправомочный перевес инстинктивного начала над духовным. Духовное начало тоже проявляется в психике как влечение, мало того, как подлинная страсть, или, как однажды выразился Ницше, «как огнь пожирающий». Это не дериват какого-нибудь другого влечения, но принцип sui generis, а именно неизбежная форма, которую принимает сила влечения. Где бы ни начиналось развитие культурного процесса, там всегда имело место освобождение от коллективных убеждений. С точки зрения психологии, любой прогресс культуры есть расширение сознания, осознавание, а оно никоим образом не может наступить иначе как через различение. Поэтому прогресс всегда начинается с того, что индивидуум, осознавая свое отличие от других, прокладывает новый путь по нехоженым местам. Для этого ему необходимо вспомнить о базовом факте своего бытия – независимо от любого авторитета и традиции – и осознать свою отличность. Становление личности - это риск; и трагично, что именно демон внутреннего голоса означает одновременно и величайшую опасность, и необходимую помощь. Это трагично, но логично. Это естественно. Можно ли поэтому ставить в вину человечеству, всем благонамеренным пастухам стада и заботливым отцам детских стай, когда они возводят защитные стены, сооружают действенные образцы и указывают торные пути, которые на самом деле извиваются вокруг пропастей? В конечном итоге спасителем является как раз тот, кто открывает новый путь к большей безопасности. Ведь все могло бы остаться по-старому, если бы этот новый путь не стал настоятельной необходимостью и не был открыт; человечество не нашло бы новый путь, если бы не претерпело всех казней египетских. Не открытый путь в нас - нечто психически живое, что классическая китайская философия называет "дао", уподобляя водному потоку, который неумолимо движется к своей цели. Быть в дао означает целостность, исполненное предназначение, начало и цель, а также полное осуществление смысла земного бытия, от рождения присущего вещам. Личность - это дао.