Четвёртый лишний

Внутри какого-то древнего храма медленно ступала процессия полулюдей-полустатуй со свечками. Двигались на узком карнизе между стеной и пропастью (технически это был провал в полу гигантского зала). Царила тяжёлая атмосфера религиозного почтения. Я выглянул из строя посмотреть, долго ли ещё. Увидел, что процессия тянется очень далеко и огибает по периметру пропасть. Долго и бессмысленно, ведь в итоге вернёмся обратно. Психанул, бросил отцу: "Надоело мне!". Все в шоке, неслыханная дерзость, как можно. Я не знал, как выйти из строя, двигаться было некуда: с одной стороны стена, с другой бездна. Но через равные интервалы в стенах попадались лестницы наверх. Я воспользовался одной из них. За мной последовал кто-то ещё, потом другие уставшие нашлись и вскоре неслыханная дерзость выросла в норму поведения. Верхняя площадка соединялась через арку с другими частями здания. По бокам арки бдели грозные жрецы-челостатуи. Мой первый последователь, который шёл рядом, внезапно начал хромать: а мне объяснил: это чтобы оправдаться, якобы уважительная причина для ухода. Я исследовал замок, а один из жрецов, тот самый последователь, согласился мне помогать (в благодарность за то, что когда-то давно я помог ему "вырваться" из процессии). Он носил связку ключей и открывал запертые двери. Одно лишь условие было: ни в коем случае не заговаривать с ним, даже не глядеть на него в присутствии других жрецов, его братьев. Он типа на преступление ради меня идёт. Помню три отрывка, объединённых одним мотивом: неприкаянности. Вчетвером мы стояли на пустыре перед школой, и один из нас должен был уйти. Думали на другого, но ушёл я, потому что понял: это я тут на самом деле лишний, а тот другой из-за меня пострадает. Вчетвером тонули в болоте, кто-то должен был утонуть первым. Думали на другого, но утонул я, чтобы дать шанс остальным. Затем я гостил в какой-то семье. Отца их убили. Сначала на меня думали, но железное алиби обнаружилось: я первым утоп, а убили потом. Это были те самые воскресшие из болота, только их снова трое стало вместо двоих, стало быть новый кто-то вместо убитого. Плюс роли появились: старший сын, младший и мать.