ГЛАВА 2. ФЕМИНИЗМ И ЮНГИАНСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ

Каждый раз, когда речь заходит о феминизме и юнгианской психологии, мне приходится спорить со своими коллегами, особенно с теми, кто занимается социальной работой и абсолютно уверен в том, что теория Юнга является женоненавистнической. Феминисты всегда критиковали и работы Юнга, и вклад современных юнгианских аналитиков в женскую психологию. Тем не менее, феминистами было написано множество полезных статей и сделано немало критических замечаний в адрес юнгианской психологии, и нам по-прежнему следует скептически относиться к использованию андроцентрических концепций в исследовании женской психологии. Андроцентризм, или принципиальный подход к любому вопросу с позиций мужской психологии, стал проблемой не только для юнгианской психологии, но и для всех остальных важнейших психодинамических теорий. Когда женщины сами стали оценивать значимость и правоту своих переживаний, они пришли к выводу, что многие традиционные представления об их желаниях и мотивациях на самом деле являются искаженными и ограниченными. Например, такое понятие, как «зависть к пенису», постулирующее ущербность женщины и ее зависть к мужчине в связи с иным строением половых органов и отсутствием пениса, демонстрирует проявление андроцентризма в традиционной психоаналитической теории. Так, о беспокойной, озабоченной женщине среднего возраста, которая признает свою интеллектуальную неполноценность, юнгианский психотерапевт мог бы сказать, что она «управляема анимусом», ибо женщина эта разговаривает в субъективистской, не терпящей возражений манере, доказывая либо общеизвестную, либо весьма сомнительную идею. Такой способ навешивания ярлыков можно считать андроцентрических, если переживания женщин оцениваются мужчинами с позиции мужских норм и стандартов, без учета социального окружения или характерных особенностей женской половой идентичности и традиционных социально-половых ролей. Введенные Юнгом понятия анимы, т.е. вытесненной фемининпости у мужчин, и анимуса — вытесненной маскулинности у женщин, феминисты считают андроцентрическими и, соответственно, испытывают к ним особое недоверие. Сам Юнг относил эти понятия к архетипам, иногда — к комплексам. Во всяком случае он считал, что анима и анимус определяют естественную склонность человека специфически реагировать и особым образом вести себя по отношению к противоположному полу. Интерпретируя понятие анимы, Юнг зачастую смешивал ощущения женщины с точки зрения мужчины и ее реальные ощущения. Вместо того, чтобы четко разделить мужские страхи и фантазии относительно женщин от того, кем на самом деле является женщина, Юнг был склонен смешивать фантазии и реальность. Обратимся к следующему фрагменту: Насколько позволяет судить мой опыт, мужчина всегда хорошо понимает, что такое анима и, как я упоминал прежде, имеет о ней совершенно определенное представление, так что среди множества женщин разных времен и народов он может выбрать ту единственную, которая наиболее близка ему по типу анимы. Следствием путаницы между мужскими представлениями о женщинах и реальной женской индивидуальностью явилось создание ряда юнгианских женских типологий, которые основаны на типологии мужской анимы. Развитие представлений о женском анимусе стало возможным благодаря открытию мужской анимы. «Так как анима является архетипом, существующим у мужчин, — пишет Юнг, — разумно предположить существование эквивалентного архетипа у женщин». Сделав такой вывод, Юнг добавляет, что «логически» вывел понятие анимуса, которое не было подтверждено какими-либо клиническими наблюдениями. Тем не менее, он продолжает развивать концепцию анимуса и утверждает, что «... не встречал ни одной женщины, способной сказать мне что-либо определенное о моей личности». Но поскольку Юнг не придавал никакого значения влиянию социального окружения на развитие анимы и анимуса, а также все более увеличивающемуся числу случаев воспитания детей матерями-одиночками, он не мог найти убедительных объяснений, почему мужчины проецируют такой уникальный и персонифицированный образ анимы (как женщины), тогда как женщинам не свойственно проецировать уникальный и персонифицированный образ анимуса (как мужчины). Рассматривая эти идеи преимущественно с мужской точки зрения, Юнг внес вклад в развитие популярной теории о «второсортности» нравственных устоев женщины и ее интеллектуальных способностей. Согласно теории Юнга, женщина, одержимая ее анимусом, — это женщина «упрямая, принципиальная, устанавливающая свои законы, догматичная, преобразующая мир, склонная к теоретизированию и аргументации, знающая цену слову и стремящаяся к доминированию». И когда женщина, которая уже испытывает повышенную тревожность относительно своих интеллектуальных способностей, воспринимает подобную характеристику всерьез, то она, еще только приступая к какому-либо делу, может почувствовать свое поражение. Несмотря на андроцентризм, присущий некоторым юнгианским понятиям, и теория Юнга, и сами его методы дают уникальную возможность понять символизм внешних проявлений и выйти за пределы личных неудач. Далее я постараюсь показать, что феминистский подход к психотерапии, опирающейся на юнгианскую психологию, вполне конструктивен и согласуется с теорией психического развития Юнга. ТЕОРИЯ ФЕМИНИЗМА И ПСИХОТЕРАПИЯ Прежде всего, необходимо пояснить, что я имею в виду, говоря о феминистском подходе, или феминистской психотерапии. Я называю себя феминисткой, и направленность моей психотерапевтической деятельности соответствует задачам феминистской терапии. Приверженность идеям феминизма является моей отличительной чертой как психолога и психотерапевта, так как я заинтересована в том, чтобы современные женщины становились более авторитетными и независимыми, а также имели возможность для развития целостной личности. Процесс самоутверждения в современном обществе чрезвычайно труден для женщин. Стремление к самоутверждению следует понимать в контексте женской половой идентичности. Некоторые приписываемые женщине качества, такие, например, как покорность, слабость и глупость, дискредитируют женскую индивидуальность. Чтобы иметь влияние и авторитет, оставаясь женщиной, а не идентифицируясь с авторитетным мужчиной, нам необходимо понять, какое значение придает тендерным чертам социум. В обществе, которое настроено против независимости женщины, мы вынуждены вести постоянную борьбу за самоопределение. Будучи и феминисткой, и психотерапевтом, я обязана помочь каждому — и мужчине, и женщине — пересмотреть свое отношение к повседневным жизненным проблемам, сохранить доверие и взаимопонимание в семье, научить заботиться о тех, кто рядом. Такая позиция изначально является моим личным и этическим обязательством, а не просто формальным отношением к пациентам. В процессе своей деятельности, оказывая поддержку женщинам и пересматривая некоторые из своих собственных идеалов, я обнаружила, что каждый из нас находится под влиянием неосознанных стереотипов и предубеждений, касающихся социально-половой роли женщины. Так как в американском обществе сфера принятия решений монополизирована белыми мужчинами и многие «второсортные» качества, такие, как зависимость, эмоциональность и т. д., привычно ассоциируются с женственностью, нам следует с большой осторожностью использовать любые концептуальные схемы для описания женской половой идентичности или для определения самого понятия «фемининность». Когда женщины используют свой авторитет или проявляют настойчивость, они почти всегда ощущают некую двойственность. Согласно исследованиям Бровермана и его коллег, в нашем обществе бытует мнение о том, что идеальный мужчина является более компетентным, независимым, объективным и более рациональным по сравнению с идеальной женщиной. Напротив, идеальная женщина должна быть покорной и зависимой, послушной и менее целеустремленной, чем любой «нормальный взрослый человек» (независимо от пола). Таким образом становится понятной противоречивость женского авторитета. Если женщина демонстрирует объективность, компетентность и независимость (т.е. качества, присущие зрелому взрослому человеку), значит, она утрачивает женственность. Но если женщина идентифицирует себя с покорной, пассивной и зависимой личностью, проявляющей все негативные качества фемининпости, ей никогда не удастся стать взрослой. Идентифицируя себя с компетентной, уверенной, авторитетной личностью, женщина также проигрывает. Поэтому неинтегрированный анимус самоуверенной женщины оказывается скорее следствием конфликта, связанного с приписыванием социумом женщине права на власть, чем результатом психологического развития самой женщины. Как правило, даже сами психологи ожидают, что женщина должна быть более пассивной и послушной, чем мужчина, и менее целеустремленной, чем любая зрелая личность. Хотя повсеместно признается ошибочность подобных взглядов, они все еще остаются популярными среди широких слоев населения. Возможно, набор качеств, приписываемых маскулинности, считается более желательным, чем характеристики, присущие фемининпости. Как мужчины, так и женщины включают в образ Я типичные качества своей половой идентичности. Характерная для женщин склонность занижать собственные возможности и даже оговаривать себя может быть результатом социального давления, которое заставляет слабый пол приспосабливаться и подтверждать негативные представления о себе. Хорошо продуманные исследования, проведенные вскоре после того, как работа Бровермана и его коллег была завершена, показали, насколько невысок статус женской половой идентичности по сравнению с мужской. Некоторые идеи Юнга, особенно его концепция архетипов, неоднократно были использованы как подтверждение «второсортности» личности женщины. Юнговские концепции архетипа, архетипической маскулинности и фемининности, а также концепции анимы и анимуса лежат в основе женоненавистнических идей, так как накладывают ряд ограничений на женскую идентичность. Так, например, интерпретация архетипов, предложенная Энтони Стивенсом, — это самый свежий образец женоненавистнических умозаключений, касающихся архетипической маскулинности и фемининности, причем сам Стивенсон убежден в том, что биологическое предназначение женщины — исключительно материнство и забота о детях. Пока проявление заботы и внимательное отношение к другим людям не стало неотъемлемой чертой характера мужчин, последние не могут быть объективными в решении вопроса о том, кто должен вести домашнее хозяйство и какие навыки требуются для воспитания детей. По моему мнению, первой задачей феминистской психотерапии является изучение актуальных сознательных установок человека и взаимосвязи этих установок с «второсортными» качествами, присущими женскому полу. Прежде всего я задаю такой вопрос: «Насколько человек связан с женской идентичностью, т.е. насколько он (или она) наделен такими качествами, которые можно охарактеризовать как «менее, чем...»: менее властный, менее справедливый, менее умный, менее слабый, менее рациональный и т. п. Исследование скрытых представлений о половой идентичности в контексте патриархальной культуры дает возможность понять, в какой степени женщина и мужчина ощущают свою значимость и самоценность. Как феминистка я полагаю, что психотерапия семейных пар представляет собой процесс сотрудничества в рамках особого социального ритуала. Регулярные встречи, которые проходят в одном и том же месте в назначенное время, определенный размер оплаты, экспертное мнение терапевта — все это составляющие общего психотерапевтического ритуала. Он может напоминать визит к врачу: поиск и определение «недуга» и его причин, постановка диагноза и назначение лечения. Ритуал может быть похож на исповедь или на обучающий тренинг. Я предпочитаю видеть в терапевтическом ритуале прежде всего «консультацию» с элементами обучения, ориентированную на инсайт и улучшение межличностных отношений. И поскольку психотерапия предполагает одновременно проявление и эмпатии, и объективности, такой опыт общения оказывается уникальным и глубоко личным. Я считаю, что терапевтическая консультация — это процесс объединения усилий, формирующийся в соответствии с запросами и пожеланиями клиента. На мой взгляд, идеальным способом сотрудничества взрослых людей является свободное общение, основанное на взаимном доверии и уважении (а не просто обмен какой-либо информацией). Соответственно, я придерживаюсь норм феминистской этики относительно ответственности терапевта и прав клиента, когда рассказываю о своем образовании и опыте работы, когда воздерживаюсь от привычной интерпретации критических отзывов клиента как «сопротивления» (или от использования другого, более удобного ярлыка), когда информирую клиентов о возможности найти альтернативу психотерапии и о потенциально вредном побочном воздействии терапии. Для того чтобы сотрудничество стало более успешным, я использую следующие стратегии достижения изменений, которые являются фундаментальными «планами действий» и лежат в основе всех применяемых мною методов: 1)Формирование психотерапевтических отношений: дости жение взаимопонимания между клиентом и психотерапевтом и закрепление позитивных изменений, достигнутых клиентом (например, использование «переноса» и «терапевтического альянса»). 2)Преобразование или изменение смысла происходящего: оказание помощи в изменении прежних и формировании новых установок клиента, т.е. изменение его представле ний, ожиданий, фантазий и т. п., ограничивающих личностную идентичность; расширение сферы личностного смысла происходящего (применение интерпретаций и парадоксальных терапевтических интервенций). 3)Получение новых знаний: помощь в развитии новых умений и навыков, в овладении новыми моделями поведения для более успешного взаимодействия с окружающей средой, и особенно для общения с близкими людьми (применение бихевиоральных методов или «домашнего задания»). 4)Расширение сферы понятий для придания иного смысла происходящему, обучение клиента, освоение им новых понятий и стратегий мышления, способствующих более четкому и ясному пониманию человеческой мотивации, ответственности, взаимной поддержки и эмпатии в личной жизни и межличностных отношениях (обучение клиента техникам интерпретации сновидений). Юнгианские методы отвечают этим базовым стратегиям в той степени, в которой они совместимы с феминистским подходом к терапии, так как позволяют объяснить целесообразность применения конкретных терапевтических концепций и оказывают влияние на наш подход к терапии. Вклад Юнга в практическую психотерапию можно назвать революционным, но, тем не менее, он до сих пор остается недооцененным и недопонятым. Как феминистка и юнгианский психолог, я концентрирую внимание на тех четырех аспектах вклада Юнга в психоанализ и психотерапию, которые близки моей работе: необходимость восстановления доминирующей сознательной установки, важность устранения проекций анимуса и анимы, процесс индивидуации, а также идея конкурирующих психических реальностей в интерактивном поле (как в межличностном, так и в интрапсихическом). Рассмотрим каждый из этих аспектов. ВОССТАНОВЛЕНИЕ ДОМИНИРУЮЩЕЙ СОЗНАТЕЛЬНОЙ УСТАНОВКИ Значение, которое Юнг придавал доминирующей сознательной установке как области терапевтического воздействия, согласуется с теорией феминизма. Терапевты — приверженцы феминистской концепции — помогают своим клиентам оценивать себя и партнера в межличностных отношениях, особенно если речь идет о бессознательном приписывании второсортное или превосходства, связанных с определенной половой идентичностью. В 1929 г. Юнг писал: «Невроз или любой другой психический конфликт гораздо больше зависит от индивидуальной установки пациента, чем от истории его детства. Задача психотерапии заключается в изменении сознательной установки». Концентрация внимания на ситуации «здесь и теперь» и на существующей в данный момент установке клиента позволяет наблюдать «человека в конкретной ситуации» (по выражению социальных работников, особенно чутких к той обстановке, которая нас окружает). Я подчеркиваю важность влияния интрапсихических и интерперсональных аспектов, которые проявляются в отношениях между клиентом и другими значимыми для него людьми, включая психотерапевта. Кроме того, я отмечаю доминирующее влияние культуры белых американцев и непосредственное влияние латиноамериканской культуры на сферу межличностных отношений. Используя концепцию комплексов Юнга, я обращаю особое внимание на существующую в данный момент у клиента установку в интрапсихической области и в сфере межличностных отношений. Комплекс — это совокупность образов, идей и чувств, связанных с иррациональными побуждениями или мотивациями. Например, человек может осознавать наличие комплекса, сформировавшегося на основе ощущения телесного образа Я, полностью или частично в зависимости от того, в какой степени он осведомлен о нем. А комплекс, сформировавшийся на основе вытесненных или подавленных аспектов половой идентичности, может быть полностью неосознаваемым. Комплекс в межличностных отношениях — это привычный круг действий, символических образов и эмоций, сформировавшийся в связи с переживанием некоторых типичных жизненных ситуаций. Примерами комплексов, существующих в повседневной жизни, могут служить «Эго-комплекс», «Отец», «Мать», «Ребенок» и «Герой». Эти комплексы — не рациональные дискретные образования, а скорее состояния бытия в его типичном выражении. Понятие комплексов способствует пониманию иррациональной коммуникации в межличностном общении — между двумя людьми или в целой группе, например, в семье. Бессознательные комплексы могут препятствовать целенаправленным, рациональным способам общения; они мешают человеку ощущать себя личностью и видеть личность в другом человеке. Если переживание комплекса происходит исключительно во внутреннем плане, человек воспринимает комплекс как внутренний конфликт, который можно назвать конфликтом между комплексами. Как правило, это конфликт между Эго-комплексом личности, или Я как субъектом намеренного действия, и каким-то другим, менее осознанным комплексом. Отыгрывая бессознательный комплекс, человек становится неуравновешенным и легко выходит из себя; он пребывает в странном настроении, постоянно испытывает беспричинную тревогу. Если переживание комплекса затягивается, отыгрывание происходит и в межличностной сфере, в отношениях между людьми. Один человек отыгрывает свой комплекс, затем в этот процесс включается другой и, в свою очередь, по-своему отыгрывает этот комплекс. Например, молодая женщина разговаривает с мужчиной, обсуждая какую-либо проблему. Вдруг она начинает наводить порядок в его комнате, расспрашивать его, как он себя чувствует и о чем он думает. По существу, женщина организует окружающую реальность так, словно является матерью мужчины; она «одержима» материнским комплексом. Поведение женщины говорит о ее желании контролировать жизнь своего мужчины и заботиться о нем. Если мужчина никак не реагирует на эти действия, оставаясь равнодушным и отстраненным, он, по существу, дает понять: «Ты относишься ко мне как к ребенку. Оставь меня в покое». Женщина замечает эту отстраненность, начинает беспокоиться, понимая, что совершила какую-то ошибку, и пытается восстановить отношения. В ответ на ее беспокойство мужчина еще больше отдаляется от нее. Затем эти двое расстаются, продолжая отыгрывать негативный материнский комплекс. В процессе такого отыгрывания мужчина ведет себя как мальчик, подавляемый «поглощающей» матерью, а женщина испытывает страх, искренне веря в то, что она плохая и что вся ее забота и все ее слова никому не нужны и никуда не годятся. Если оба партнера продолжат отыгрывание своего иррационального комплекса, то вскоре начнут путаться в значении собственных слов, и общение их перестанет быть осознанным и целенаправленным. Негативный материнский комплекс — общекультурная проблема, связанная с женской идентичностью и архетипом Ужасной Матери. Говоря об этом архетипе, я имею в виду инстинктивно-эмоциональную модель поведения, реакцию взрослого человека на жесткое родительское воспитание. Ужасная Мать — это олицетворение жестокой богини, ведьмы или мегеры. Эти архетипические образы ассоциируются со смертью, удушением, симбиозом и страхом быть поглощенным. Масштабы распространения негативного материнского комплекса в западном обществе напоминают эпидемию, причина которой нам уже известна: обесценивание проявления заботы и привязанности и приписывание этих качеств исключительно женщинам, не получающим никакого ощутимого вознаграждения. Я ввела понятие архетипа, опираясь на концепцию коллективного бессознательного, но не пояснила тот смысл, который вкладываю в это понятие. В соответствии с юнговским определением архетипа как такового, я использую это понятие для обозначения модели действия и мышления, формирующей человеческие инстинктивно-эмоциональные реакции (выражаемые в жестах или символах) в контексте определенных отношений. Эти отношения могут включать в себя интрапсихический обмен энергией между комплексами (осознанными и неосознаваемыми психическими фрагментами личности), как это происходит в сновидениях, или же межличностные отношения. Юнговское понимание архетипов как организующих форм инстинктивных реакций совместимо с теорией Боулби — концепцией человеческого инстинкта как естественной поведенческой реакции, способствующей выживанию вида. Человеческие инстинкты — не просто спонтанные импульсы, а модели поведения, которые актуализируются только в соответствующих социальных условиях. У приматов и человека инстинкты более гибкие, требуют больше времени для развития, а также имеют более разнообразное внешнее выражение по сравнению с инстинктами менее высоко организованных животных. Человеческие инстинкты социальны по своей природе, так как регулируют отношения между членами сообщества. Согласно концепции архетипов Юнга и теории человеческих инстинктов Боулби, типичные эмоциональные реакции актуализируются в определенные периоды человеческой жизни в связи с необходимостью формирования отношений, важных для выживания. Эти реакции связаны с различными видами человеческой деятельности, такими, например, как общение младенца с матерью, игра со сверстниками, освоение новой территории, иерархическое доминирование, ритуалы инициации, установление отношений между взрослыми людьми и захват чужих территорий. Вот что сказал Юнг о связи архетипа с человеческими инстинктами: Инстинкты ни в коем случае не являются слепыми, спонтанными, отдельными импульсами; напротив, они связаны с типичными ситуационными паттернами и не достигают разрядки, пока реальные условия соответствуют прежнему паттерну. Коллективное содержание, выраженное в мифологемах, представляет собой такие ситуационные паттерны (т.е. архетипы), которые тесно связаны с разрядкой инстинкта. Психотерапевт должен иметь четкое представление о взаимосвязи инстинкта и архетипа в силу их высочайшей практической значимости. Энтони Стивене настаивал на превосходстве концепции архетипов Юнга перед теорией инстинктов Боулби, так как согласно теории Юнга архетипы символически отражают типичные социальные инстинкты людей как социальных животных. Например, состояния эмоционального возбуждения — страха, привязанности или расставания — находят символическое проявление в народных сказаниях или в особых ритуалах, а также проявляются индивидуально — в жестах и языке каждого человека. Сами по себе архетипы проявляются в интегрированных паттернах физиологического возбуждения и в жестикуляции. Кроме того, архетипические образы можно найти в традиционных мотивах и темах народных сказаний, в мифах и ритуалах; они являются достоянием мировой культуры. Диапазон возможностей выражения человеком значимой инстинктивной реакции гораздо шире диапазона возможностей любого животного. В особых условиях человеческих отношений человек переживает гнев, любовь или страх, и способы выражения этих чувств во многом похожи у представителей разных культур и сообществ. Так как целью моей терапевтической работы является изменение существующей сознательной установки, я рассматриваю архетип как врожденную организующую форму всего архаического и устойчивого содержания человеческой природы. Если клиент отличает архетипические переживания и проявление их в комплексах (особенно в бессознательных комплексах) от реальных повседневных переживаний, он испытывает облегчение. Он понимает, что архети-пические образы и символы значат «больше, чем жизнь», и что они гораздо «сильнее» обычного человека. Боги, богини и божественные силы не присутствуют в сфере личной ответственности человека. Люди вовлечены в переживание архетипических образов и чувств, но не имеют возможности управлять и оперировать ими так же свободно, как связным, логичным повествованием. Комплексы наделяются значением, которое обусловлено их большим эмоциональным зарядом, и это значение чаще подразумевается, чем конкретизируется. Комплексам, как и схемам, или «дооперациональным» мыслям (в терминах Пиаже), свойственны иррациональные способы выражения. Комплексы формируются в образно-аффективной сфере мышления и действия, имеющей некую структуру; их можно распознать и понять, но только без применения средств рационального познания. Негативный материнский комплекс может быть использован в качестве специфической иллюстрации. Сформированный на основе архетипа Ужасной Матери, этот комплекс является выражением инстинктивно-эмоциональной реакции на негативную сторону проявления заботы и привязанности. Для него характерны ощущения подавленности, безысходности, удушья, а также страх перед этими ощущениями. Олицетворением негативного материнского комплекса является образ ведьмы, мегеры или жестокой и кровожадной богини. Каждый из этих персонажей более отвратителен, мерзок и зол, чем обыкновенная женщина. Если этот комплекс приписывается женщине или если женщина сама бессознательно идентифицирует себя с ним, то она ощущает себя более сильной и влиятельной, чем это есть на самом деле. Она фактически приговаривает себя к ошибочным действиям, и чувство вины еще больше усиливается, выходя за грань человеческой ответственности. Долговременная интериоризация негативного материнского комплекса способствует тому, что женщина испытывает сильную ненависть по отношению к себе и, как правило, остается в одиночестве. АНИМУС И САМООЩУЩЕНИЕ ЖЕНЩИНЫ Юнгианские психологи называют аниму и анимус архетипами, а иногда комплексами* (Сам Юнг называл их и комплексами, и архетипами. С моей точки зрения лучше всего называть эти субличности комплексами. Употребляя понятия архетипов анимы и анимуса, человек предполагает, что с этими субличностями связан особый архетипический образ. Архетипические образы маскулинного и женственного начала нельзя отнести к анимусу или аниме, так как половые различия изменяются в зависимости от культуры и социальной группы. Определяя анимус и аниму как «обратную» сторону или вытесненный аспект половой идентичности человеческой личности, мы можем по-иному посмотреть на эти аспекты: с точки зрения их развития и через социально-культурное влияние). Я называю их комплексами и считаю, что в этом случае мое применение теории Юнга в терапии становится более системным. Эти противостоящие друг другу половые комплексы образуются на основе архетипа идентичности «Не-Я». Анимус или ани-ма — это комплексы привычных действий, символов, образов и эмоций, сформированных вокруг ядерной структуры «Другой», или «Не-Я», и включающие аспекты, исключенные из половой идентичности. Элементы, исключенные из половой идентичности человека, но социально признаваемые как важные аспекты человеческой жизни, составляют «содержание» таких контрасексуальных комплексов. Так как в процессе развития человека эти элементы изменяются, то этот комплекс является продуктом как текущих возрастных изменений половой идентичности, так и отношения общества к социально-половым ролям. И половая принадлежность, и половая идентификация могут содержать элементы и маскулинности, и фемининпости, но общество признает принадлежность человека только к одной из двух взаимно исключающих половых категорий. Приписывание определенного содержания анимусу или аниме никогда не будет соответствовать степени переживаний в процессе индивидуального развития на протяжении всей жизни. Если мы просто называем анимус логосом или духом, а аниму эросом или душой, мы ограничиваем свое представление об этих бессознательных комплексах, которые развиваются на протяжении всей жизни. Прежде чем рассмотреть схему развития анимуса, практическое значение которой, по моему мнению, достаточно велико, мне бы хотелось вкратце обсудить определение половой идентичности, появившееся в последних социально-психологических исследованиях. Кэролайн Шериф разработала приемлемую концептуальную систему, охватывающую многие аспекты проблемы пола. Ниже я привожу небольшой фрагмент из ее работы, в котором речь идет о значении пола: Пол — это схема социальной категоризации людей, и каждое известное нам общество имеет такую социально-половую схему. Каждая социально-половая схема учитывает биологические различия, но при этом фиксирует определенные социальные различия... Социально-половые категории являются взаимно исключающими, так как принадлежность к одной социальной категории исключает принадлежность к другой. Шериф отмечает, что пол — это «система в себе», куда включены внутренние конфликты и психологическое отношение к социальным категориям, а также изменение знаний об этих социальных категориях. Пол — это совокупность отношений идентичности, аналогичная комплексам анимы и анимуса. Клиническая практика дает мне уверенность в том, что социальная предубежденность и скрытое отношение общества к вопросам пола не менее важны для содержания анимуса и анимы, чем, например, отношения с отцом и матерью. Иногда влияние культуры оказывается даже более важным, чем личные отношения. Так, например, у одинокой женщины, имеющей ответственную должность в мужском коллективе, время от времени будут возникать определенные проблемы с анимусом вне зависимости от того, насколько хорошим было отцовское воспитание и являлся ли ее отец позитивной ролевой моделью. Как только женщина осознает, что ее ощущение своего женского «Я» (особенно связанного с самооценкой) изменилось, ее отношения с анимусом тоже становятся иными, и комплекс приобретает новую форму. Развитие ощущения себя как личности — это всегда развитие отношения Я -Другой, так как ожидания человека, предъявляемые к себе и другим людям, меняются; соответственно, меняются и возможности оправдывать эти ожидания. Иными словами, не существует такого понятия как изолированное ощущение Я, или Эго, которое развивается вне отношений с Другим. Этим Другим может быть интрапсихический комплекс или конкретный человек, но состояние «непохожести» всегда ощущается человеком как «иное», отличающееся от его Я. Следовательно, отношение человека к анимусу и отношение анимуса к человеческому Я следует рассматривать в контексте личностного развития, которое может принимать разные формы и обладать различной динамикой. Для того чтобы в процессе психотерапии отмечать все изменения, связанные с развитием личности, я рассматриваю терапевтические отношения как модель реальных отношений, обращаю внимание на повседневные межличностные отношения клиента, а также на явные изменения его самооценки (анализируя изменения во внешности, мотивации и самоотчетах) и на изменение содержания его сновидений. Так как в процессе терапии мы пытаемся восстановить доминирующую сознательную установку клиента, основной целью становится интеграция бессознательных комплексов в сознание. Распознавание комплекса, обретение способности говорить о нем, понимание его значения и того послания, которое в нем заключено, — все это средства для развития ощущения Я. Женщина может проецировать комплекс своего анимуса, а может идентифицироваться с ним. В любом случае, если женщина делает это бессознательно, она не сможет понять ни мотивации, ни смысла своих действий. Психотерапия не дает возможности «управлять» комплексами (они иррациональны и не подвержены управлению), но помогает понимать их, чтобы впоследствии успешно их интегрировать. Избавляясь от проекций своих комплексов на других людей, человек тем самым уменьшает доминирующее влияние комплексов на свою идентичность. Осознание человеком того, что он не убийца, даже если у него (как и у многих других) иногда возникает такое ощущение, — это первый шаг к усилению существующей сознательной установки. Следующий шаг — осознание того, когда и почему появляется ощущение, что человек кого-то убил или что-то разрушил. Таким образом, интеграция анимуса приводит к усилению ощущения личной свободы и углублению эмпатии по отношению к другим. Схема развития анимуса дает возможность определить особенности проекций и состояний идентичности женщины при существующей в данный момент сознательной установке. Описание этой схемы, а также соответствующий теоретический и клинический материал можно найти в другой работе. Мы разработали схему развития анимуса вместе с Флоренс Уайдеманн; это была первая попытка исследовать процесс изменений в отношениях Я - Другой через изменения анимуса, которые наблюдались в процессе психотерапии женщин. В эту схему включены также описания сновидений, иллюстрирующие каждую стадию развития, ибо они позволяют продемонстрировать и работу с комплексом в соответствии с юнгианской концепцией, и возможность изменения последней, что позволяет соединить ее с феминистской психотерапией. Позже мы обсудим различие между трудностями, которые испытывает женщина в процессе развития анимуса, и теми ее проблемами в межличностных отношениях, которые обусловлены ролью ведьмы, связанной с негативным материнским комплексом. У нас нет аналогичной схемы развития мужской анимы, но с образами анимы была проделана большая работа, результаты которой могут подтвердить нашу идею исследования развития женского анимуса. Гипотезы в отношении стадий развития были выдвинуты при изучении клинического материала по психотерапии женщин, а также на основе психологических теорий структурного развития, например, теории стадиального развития Эго, разработанной Джейн Ловингер. Хотя нами не было сделано никаких попыток исследовать эти стадии развития эмпирически, систематизация стадий отношения Я - анимус оказалась полезной с клинической точки зрения и соответствовала индивидуальным ощущениям женщин и здравому смыслу. Проходит ли каждая женщина через все стадии развития анимуса в строгой последовательности — не столь важно по сравнению с пользой размышлений над прошлым и будущим клиентки при планировании терапевтических интервенций. Систематизация стадий развития анимуса позволяет нам понять, что побуждает человека начать терапию и какие изменения можно ожидать в перспективе. На данный момент процесс развития следует понимать как совокупность формальных или структурных стадий, каждая из которых имеет внутреннюю логику и свое образное представление. Теоретически ни одна стадия не может быть «пропущена», так как изменения, присущие каждой новой стадии, обусловлены изменениями, достигнутыми ранее. Хотя все эти стадии имеют возрастной «оттенок», прямой хронологической связи между ними нет: развитие не всегда обусловлено возрастом. Оно может остановиться на любом жизненном этапе, и тогда мы вернемся к прежнему способу адаптации, как это бывает при воздействии сильного стресса. Уровень развития анимуса на ранних стадиях может показаться недостаточно высоким для зрелой личности, но при определенных обстоятельствах анимус будет иметь адаптивную способность. Так как идеалы фемининной половой идентичности включают в себя зависимость и отсутствие объективности, зрелые женщины способны адаптироваться, даже отыгрывая характерные детские роли. Некоторые из ранних стадий развития могут быть обусловлены психопатологией, например психозом и другими расстройствами личности. Каждая стадия развития анимуса характеризуется наличием двух комплексов идентичности: Я и анимуса. На каждой стадии женщина может идентифицироваться с любым образом, соответствующим этой стадии. Сознательно или бессознательно женщина может выбирать между анимусом и фемининной идентичностью, что зависит, в основном, от степени воздействия внешнего окружения на ее внутренний мир. Анимус, т.е. комплекс, следует понимать как аффективно заряженную психическую структуру, которая активизируется, как только женщина вступает в реальные (или даже только мысленные) отношения с мужчинами, мальчиками, мужскими социальными институтами или еще более абстрактной маскулинностью как таковой. Каждой стадии развития (за исключением последней) соответствует определенная мифологическая история. Все истории заимствованы из древнегреческой мифологии не потому, что она лучше других подходит для системы образного представления фемининпости, но потому, что греческая мифология хорошо известна и, возможно, она оказала наибольшее влияние на развитие иудео-христианской культуры. Каждое сновидение, представленное здесь в качестве иллюстрации, — это сновидение взрослой женщины (старше 21 года), проходившей психотерапию. Эти сновидения являются иллюстрациями и отдельными фрагментами эмоционального состояния и внутреннего мира женщины на каждой стадии развития. СТАДИИ РАЗВИТИЯ АНИМУСА 1) Анимус как чужеродный Другой. Женщина (или девушка) чувствует свою тождественность с существующей где-то в мире матерью или женщиной. Она формирует, как мать или дочь, материнские или сходные с ними отношения с этой женщиной (или женщинами). Сила ее идентичности и доверия проявляется только в отношениях с женщинами. Свой анимус женщина воспринимает как нечто ей чуждое, примитивное или оскорбительное — в образе убийцы, насильника или дикаря. Аффективной реакцией на анимус в этот период является базовое недоверие. Пример сновидения: сновидица, молодая многообещающая актриса, живет в прекрасном доме, но кто-то снова и снова совершает там убийства. Ее подозрения падают на огромного страшного мужчину. Она видит этого мужчину, и один вид его наводит ужас: лоб, как у гориллы, бегающий взгляд. Мужчина тоже очень напуган. Женщина зацепляет кисти его рук плечиками для пальто и бьет его по голове два или три раза. Она говорит: «Я знаю, это ты» — а мужчина отвечает: «Ты знала, что это нелегко сделать». Он пытается освободить руки; вокруг много крови. Сновидица боится, что он убьет и ее. Она сталкивает страшного мужчину вниз, в очень глубокое круглое отверстие. Затем приходит ее отец, и она говорит ему: «Это было похоже на Невыполнимую Миссию или комедийную ситуацию». При этом она боится остаться наедине с отцом. Мифологическая история: Насилие над Персефоной Образы идентичности: Персефона, Деметра, Гадес. 2)Анимус в образе Отца, Божества, Патриарха Женщина переживает, как будто ее принесли в жертву анимусу, отцу или вообще миру мужчин. Она может быть «папенькиной дочкой» и перенимать характерные качества отца или черты материнского анимуса. Или, напротив, она может защищать мать от отца или отца от матери. Женщина приносит в жертву собственную индивидуальность, пытаясь заслужить хоть какое-то маскулинное одобрение — благодаря своей внешности (прекрасная принцесса), успехам (демонстрация способностей) или тому и другому одновременно. На этой стадии развития женщина проживает либо мечты своего отца, либо анимус матери: она выражает себя в творчестве и сексуальных отношениях, т.е. реализует нереализованные творческие способности и сексуальность матери. Женщина ощущает утрату естественности, приносит в жертву свою аутентичность или просто накладывает на себя ограничения, чтобы мужчины не отвергали ее. Внешний вид женщины или ее деятельность (т.е. привлекательность или успешность) ощущаются ею как фальшивая оболочка ущемленного и неадекватного Я. Женщина чувствует, что пытается удовлетворить патриархальные силы, становясь «хорошей женой и матерью», «сексуальной красоткой» или «прекрасной ученицей и помощницей». Эти оболочки создаются, чтобы удовлетворить требования отца, Бога или царя — способ, посредством которого институт материнства удовлетворяет требования патриархальности: услужливое сохранение мира маскулинности. В то же время женщина откуда-то знает, что она «не имеет права жить своей жизнью». Она чувствует, что ей «дозволено» мужским авторитетом, обладающим реальной властью, и зачастую действует, испытывая страх и вину по отношению к своему анимусу. Задержавшись на этой стадии в зрелом возрасте, женщина может постоянно находиться в состоянии апатии или в глубокой депрессии, чувствуя, что никто не может спасти ее истинное Я, которое сильно ущемлено или уже почти утрачено. Пример сновидения: сновидица стоит на пороге фермерского дома, где она живет, и наблюдает в подзорную трубу за тем, что происходит на заднем дворе. Недалеко от нее стоит ее лучшая подруга. Все, что есть во дворе, — розовато-лиловая лягушка, которая кажется женщине зловещей. Лягушка прыгает из стороны в сторону, и какая-то ее часть вдруг начинает превращаться в великана, похожего на привидение. Этот великан — часть лягушки — медленно направляется к женщине и ее подруге. Он уродлив и вызывает сильный страх. В тот момент, когда чудовище приблизилось к ним, чей-то голос произносит: «Мужчина — это судьба». Подруга падает замертво. Сновидица просыпается прежде, чем чудовище успевает добраться до нее, так как знает, что тоже умрет. Мифологическая история: Пандора Образы идентичности: Пандора, Зевс, Гефест. 3) Анимус в образе Юноши, Героя, Любовника Женщина воспринимает себя покорившейся своему анимусу. Эта позиция характеризуется большей активностью по сравнению с предыдущей позицией жертвы, и женщина ощущает себя более энергичной, когда вступает в связь с мужчиной. Она может подчиниться мужчине, любому управляемому мужчинами институту (например, университету), идеалу или религии. Она ощущает себя ничтожеством и очень хочет уступать. Для начала этой стадии характерны взаимоотношения с группами мужчин (в сновидениях или в реальной жизни). Эти мужчины напоминают «сыновей-любовников» Великой Матери: им невозможно дать точное определение (молодые любовники или профессора). Сначала такая женщина очень боится, что «погибнет в браке» или, наоборот, слишком быстро бросается во мрак неизвестности. Если она в конечном счете ощущает поддержку от своего анимуса и получает ощущение полноты личности, значит, она действительно готова к партнерским отношениям. Но женская идентичность все еще остается неполной, и эту неполноту в основном отражает ее анимус. Ее ощущение собственного достоинства и авторитетности все еще зависит от мнения мужчин, ибо их ответная реакция крайне необходима для самооценки женщины. Но, когда женщина все-таки сталкивается с подавленными аспектами своей фемининной самости (или самости окружающих ее женщин), в ней просыпается злость. В моменты столкновения она ощущает гнев и ярость, силу которых можно себе представить, вспомнив великих богинь из потустороннего мира, например Фурий. Но на этом этапе женщине угрожает опасность вернуться на первую стадию развития и остаться там либо на какое-то время, либо навсегда. Поэтому частых кратковременных отступлений, по-видимому, избежать не удастся, и эти отступления необходимы для дальнейшего развития. Пример сновидения: сновидица отбивает своего любовника, молодого человека, у другой женщины. Они страстно целуются. Он берет ее на руки. Молодой человек не похож на себя реального. Он выше ростом и более привлекателен внешне. Он очень сильный, и, видимо, его сила приводит толпу в трепет. Толпа замирает в молчании. Женщина и ее любовник собираются уйти, чтобы жить одной семьей, но перед их уходом ее старая тетя снимает свой парик и показывает скрытые под ним редкие спутанные волосы. Мифологическая история: Амур и Психея Образы идентичности: Психея, Амур, Венера. 4) Анимус как Внутренний Партнер Женщина ощущает себя обретшей саму себя. К ней вернулось осознание своей силы и своих возможностей, и она чувствует себя родившейся заново. Теперь женщина ощущает свою значимость и компетентность — те аспекты самости, которые она раньше пассивно отыгрывала или проецировала,— она ставит перед собой новые цели и активно их добивается. Она проявляет инициативу и большую изобретательность в работе и в межличностных отношениях, если они являются новыми или интересными для нее. Меняется отношение женщины к ее поступкам и действиям: теперь она не испытывает навязчивой потребности в одобрении и ответной реакции мужчин или других авторитетных фигур. Она способна объективно и реалистично оценивать себя и других людей. Она впервые начинает сочувствовать тем женщинам, которые испытывают потребность в зависимости, и их компенсаторному контролю: прежде такие женщины вызывали у нее отвращение. Она стремится сделать свою жизнь полноценной и насыщенной, оказывает поддержку другим женщинам и устанавливает дружеские отношения с ними, а также обращает внимание на те стороны своей личности, которыми раньше пренебрегала. Пример сновидения: сновидица карабкается но отвесной скале. Как только она хватается за край, чтобы подтянуться, камни под ее пальцами начинают крошиться. Но вот, наконец, женщине удается взобраться на уступ. Вокруг — песок оранжево-коричневого цвета, и сначала этот цвет вызывает у нее отвращение. Она ненавидит этот цвет, ненавидит мучительное карабканье и не хочет снова оказаться на этом месте. Когда она взбирается на самую вершину скалы, ее родители уже находятся там, а рядом с ними — огромная скульптура: женское тело, изваянное из золотистого песка. Скульптура очень красива и кажется сделанной из чистого золота. Сновидица говорит: «Я думаю, что модель для скульптуры была огромной, но я считаю, что это была я». Потом женщина оказывается участницей эпизода из фильма Bonanza. Она — прекрасная танцовщица, над которой учинили самосуд в центре города. Находясь в полном Маленький Джо освобождает ее, развязывает веревки и берет на руки. Он приносит ее в отель и снимает там две комнаты. Сновидица пытается понять, как относится к ней Маленький Джо, испытывает ли он уважение. Она просит выделить ей отдельную комнату вместо того, чтобы предложить ему заняться любовью. Женщина чувствует себя счастливой, когда убеждается втом, что Джо ее уважает. В последнем эпизоде сна пациентка с удивлением узнает, что у нее может быть пенис и что она — уже частично мужчина, хотя предпочла бы не знать об этом. Мифологическая история: Ариадна и Дионис Образы идентичности: Ариадна, Тесей, Дионис, Минотавр. 5) Анимус как Андрогин Редкая женщина ощущает себя полностью интегрированной личностью,— «полноценным человеком», компетентным, с адекватной самооценкой, проявляющим сочувствие, обладающим полным и разносторонним восприятием жизни. Суждения и взгляды такой женщины объективны. У нее свой собственный стиль работы и отношений с людьми. Она одинаково легко общается и с женщинами, и мужчинами. Вместе с тем она очень чувствительна к ограничениям в отношениях и считает конфликт неотъемлемой составляющей жизни человека. С юмором и изобретательностью она создает для себя жизненную среду, в которой чувствует себя независимой от других и способной самостоятельно оценивать себя и свои возможности. Пример сновидения: сновидица работает в женском центре психологической помощи, где активно участвует в проектах, направленных на улучшение жизни женщин. Она чувствует, что ее энергии вполне достаточно для успешной деятельности этой организации. Кто-то приносит и торжественно вручает ей подарок — старую сучковатую ветку апельсинового дерева. Женщина рассматривает ветку, удивляясь, в чем состоит ее ценность. Она чувствует, что может двигать ветку с помощью взгляда, даже не дотрагиваясь до нее. Она пробует сделать это, и ветка начинает плавно скользить по поверхности стола, слов - но под дуновением легкого ветерка. Женщина осознает, что обладает особым даром — способностью передвигать вещи, не прибегая к механическому воздействию на них. Она понимает, что может перемещать любой объект по своему выбору, но этот дар окажется совершенно бесполезным, если не будет служить какой-либо цели. Какая польза от случайного передвижения предметов под воздействием психической силы? Женщину посещает мысль о возможном неблаговидном применении энергии такого типа, например, с целью совершить насилие или причинить вред. Она звонит врачу и консультируется с ним относительно феномена телекинеза. Врач навещает ее и сам убеждается в ее необычайной способности. Он спокойно, как старый мудрец, объясняет: «Телекинез — это великий дар, который называется органической волей. Это воля, исходящая из сознания на субмолекулярном уровне. Она преобразует движение нейтронов, протонов или электронов в новые молекулярные структуры, необходимые для трансформации материи. Следовательно, то, что внешне кажется движением на уровне феноменологического мира, является превращением самой материи посредством органической воли». Сновидица потрясена и просыпается. Мифологическая история: неизвестна Образы идентичности: Мудрый Старец, Пожилая Мудрая Женщина, Андрогин, Сочувствующий Человек Как уже отмечалось ранее, эти стадии развития представляют собой скорее экспериментальный результат обобщения клинического опыта, чем эмпирически обоснованную парадигму. Они были разработаны для создания своеобразной «путеводной карты» или руководства в широком спектре образов анимуса и переживаний в жизни женщины. На мой взгляд, схема развития анимуса может иметь практическое применение для определения некоторых основных характеристик, связанных со скрытыми и, возможно, бессознательными представлениями женщин о мужчинах и социальных маскулинных институтах. Кроме того, эта схема может стать полезным руководством для каждой женщины при определении ее самооценки. Если отношение женщины к самой себе определяется с позиции ее анимуса, она ощущает собственную значимость и уверенность в своих силах. По моему мнению, главное достоинство этой схемы — возможность определить с ее помощью те неосознаваемые поведенческие модели женщины, которые оказывают влияние на отношения с мужчиной, ее партнером. Если супружеская пара постоянно отыгрывает присущие негативному материнскому комплексу роли ведьмы и героя или ведьмы и быка, роль ведьмы в процессе индивидуального развития может стать привычной для женщины. Успех в терапии семейных пар зависит от точной оценки индивидуального развития каждого партнера. Если реакция одного из супругов соответствует первой стадии развития анимуса, терапия такой семейной паре может быть противопоказана. Например, если женщине присущ анимус в образе «чужого человека», то помимо семейного консультирования ей обязательно потребуются разные виды индивидуальной психологической помощи. Практическая работа с семейной парой часто становится неэффективной, если женщина остановилась на первой стадии развития анимуса, ибо на этой стадии отсутствует базовое доверие к мужчине-партнеру. На этой стадии развития возможен только один тип отношений с матерью или другими женщинами — зависимость и слияние. Даже с помощью психотерапевта такая женщина часто не способна осознать метафорический смысл своего недоверия к мужчинам вообще и, в частности, к своему партнеру. На этой стадии женщина не владеет «формальными мыслительными операциями» (по Пиаже), а потому не может быстро и точно проанализировать свои мысли и чувства. У нее нет непрерывного ощущения своей идентичности в прошлом, настоящем и будущем. Такая женщина не способна отличать себя от других: она «думает за других», «читает их мысли», периодически их интерпретирует и, ощущая тревогу, постоянно втягивается в разговоры других людей, если они напрямую касаются ее идентичности. С точки зрения теории объектных отношений, она не достигла надежного «постоянства объекта», а значит, не может поверить в непрерывное и надежное существование Я и Другого. Ее тревога связана с ее чувством собственного достоинства и ее навязчивыми компенсациями, обусловленными страхом своей неполноценности. На сеансах терапии такая женщина часто смешивает буквальный и символический смысл высказываний. Например, психотерапевт обращает внимание клиентки на то, что в действительности муж ее не услышал, и она отвечает: «Но ведь он слушал все, что я говорю». Эта клиентка не понимает разницы между символическим значением глагола слышать (которое предполагает эмпатию и понимание точки зрения другого человека) и значением глагола слушать. Такая клиентка нуждается в поддержке и новых знаниях, которые могут быть предоставлены ей в процессе индивидуальной терапии. Ей необходимо приобрести полезные для общества навыки и умения, а также почувствовать свою значимость в супружеских отношениях. У мужчины, который отыгрывает психологическую роль «быка», могут проявляться затруднения в личностном развитии, которые указывают на то, что он «застрял» на ранней стадии развития. Хотя у нас нет схемы развития мужской анимы, мы можем применить предложенную Ловингер схему развития Эго, которая позволяет назвать характерные для такого мужчины действия «импульсивными» и «самозащитными»*(Loevinger, Ego Development. Импульсивная стадия развития Эго характеризуется дооперациональным мышлением и импульсивным отыгрыванием. Небольшое отличие заключается в том, что чувства, мысли, действия и самость понимаются с точки зрения деятельности. Последствия действий нельзя предвидеть, и основная установка на награду/наказание не была интериоризирована. Стадия развития самозащиты характеризуется конкретным и стереотипным мышлением, а также наличием надежд и страха. Ответственность и недовольство находят внешнее выражение, но становится понятной базовая последовательность награда/наказание. Мотивации формируются вокруг избежания боли и страданий и поиска удовольствия. Межличностные отношения характеризуются амбивалентностью и соглашательством. Враждебность и агрессивность выражаются и проецируются в связи с их частым присутствием в близких отношениях. Человеческое «Я» ощущается с точки зрения действия, а также предвидения и ожидания его последствий). Мужчина имеет сходные проблемы с «постоянством объекта», формально-логическим мышлением и чувством собственного достоинства, хотя содержание его проекций и аффективно заряженных проблем должно быть иным. Как правило, основные проблемы мужчины, привычно отыгрывающего роль «быка», указывают на его зависимость и тщательно скрываемую уязвимость, а также гиперзащищенность, присущую мачо. Этот тип мужчины лучше всего характеризуется выражением «бессильная ярость». Такой мужчина представляет реальную опасность для своих близких из-за своей склонности к насилию, агрессии и девиантному поведению, проявляющемуся в различных формах: от алкоголизма до воровства и других противоправных действий. В таком случае психотерапевт должен принять решение в отношении своих клиентов — супружеской пары: сможет ли личностное развитие одного из партнеров повлиять на формирование у другого партнера базового доверия, необходимого для изменения межличностных отношений. Если оба партнера отыгрывают негативный материнский комплекс, то время от времени они могут играть роль «ведьмы» или «быка», особенно если они полностью поглощены друг другом. Если эти роли еще не стали для них привычными установками, супруги смогут взаимодействовать с терапевтом и использовать терапевтические интервенции во время сессии, чтобы проанализировать свое поведение и попытаться изменить его. Но если они имеют проблемы с личностным развитием, тогда им даже с помощью терапевта не удастся уйти от характерной модели поведения, присущей образу ведьмы или быка. (Этот вопрос подробно обсуждается в главе 7.) Работая над изменением доминирующей сознательной установки, терапевт должен хорошо понимать, какими ресурсами обладает клиент для проведения такой работы. В контексте существующих терапевтических целей терапевту следует также понять особенности индивидуального развития клиента. Как правило, цели, которыми мы с котерапевтом руководствуемся в своей работе с семейными парами, направлены на придание смысла происходящему, на формирование эмпатии и мотивации. Как сторонница теории феминизма, я всегда обращаю внимание на низкий статус женской половой идентичности: какое влияние он оказывает на женщин и на общество в целом, включая мужчин. Будучи юнгианским психологом, я уделяю особое внимание символическому выражению человеческих эмоций и в интрапсихической области, и в сфере межличностных отношений. Эти два дополняющих друг друга подхода помогают мне при определении целей терапии и при выборе конкретных терапевтических интервенций. ИНДИВИДУАЦИЯ КАК МОДЕЛЬ РАЗВИТИЯ Третий важный вклад Юнга в психотерапию — это идея индивидуации как последовательной интеграции в индивидуальное сознание бессознательных комплексов, продолжающейся в течение всей жизни. Эта идея также согласуется с феминистской терапией, так как она основана на предположении о базовой бисексуальности или врожденной целостности человеческой личности. Юнг утверждал, что задача индивидуации во второй «половине» жизни заключается в том, чтобы уравновесить одностороннее развитие первой «половины» (я намеренно использую кавычки, чтобы показать, что «половины» не обязательно соответствуют физическому времени, а относятся к целостности человеческой личности). Юнг утверждал, что мужчины должны интегрировать в свою личностную идентичность вытесненные аспекты фемининпости, т.е. аниму, а женщины — вытесненные аспекты маскулинности, т.е. анимус. Индивидуация на ранней стадии личностного развития, которая начинается в младенчестве и продолжается вплоть до достижения человеком физиологической зрелости, предполагает последовательную интеграцию бессознательных комплексов «внешней власти» родителей (материнский и отцовский комплексы) и божеств (комплексы Бога, Царя и Патриарха) в индивидуальное ощущение Я. Целью ранней стадии индивидуации является приобретение навыка самостоятельных действий, формирование ответственности и достижение идентичности. Человек, достигший уровня идентичности, присущего зрелому взрослому, ощущает свою надежность и значимость и способен приносить пользу другим людям и обществу в целом. Такой человек глубоко уверен в ток, что другие люди, прежде всего его супруг (или супруга) , тоже достигли этой стадии. Основное положение теории индивидуации в юнгианской психологии заключается в том, что целостность человеческой личности никогда не существует изначально и никогда не может быть достигнута полностью. Хотя достижение целостности зависит от желания и возможностей человека, актуальное состояние большинства людей — это соединение самостоятельной, целеустремленной и сознательной деятельности с бессознательными комплексами или частями личности, которые не полностью интегрированы в сознание. Психотерапевту, работающему с супружескими парами, важно объяснить своим клиентам, что проблемы в межличностном общении не всегда обусловлены преднамеренными решениями или действиями людей. Часто общение между супругами, особенно во время конфликта, наполняется иррациональным бессознательным смыслом, который обусловлен воздействием комплекса. И если процесс индивидуации, который продолжается в течение всей человеческой жизни, характеризуется постоянным стремлением к единству, связности и целостности, то в каждый конкретный момент люди стремятся ощущать непрерывность бытия и деятельности, личностной идентичности и поведения. В течение всей жизни личность развивается, объединяя сферу личностной значимости с ответственностью, преднамеренностью действий и самосознанием. Когда личностный смысл бытия взрослого человека полностью сформирован, следующая задача личностного развития состоит в придании индивидуальному бытию ощущения относительности. Тогда во второй «половине» жизни человек развивается, интегрируя и признавая в себе и в окружающих смысл ограничений и потерь, неадекватности и страха. Это ощущение относительности прежнего способа адаптации человека, которое достигается через интеграцию и трансценденцию личных потерь и обретение более широкого взгляда на жизнь, может проявляться в религиозности человека, в признании им существования более высокой цели по сравнению с его личными желаниями или в понимании человеческой жизни в широком социальном контексте. Объятие с «ведьмой» или встреча лицом к лицу с вытесненными аспектами своей личности (часто вследствие их проекции на партнера) — это возможность сделать первый шаг к индивидуации в среднем или даже в более зрелом возрасте. Если в семейной паре обостряются конфликты из-за постоянного отыгрывания в межличностном общении негативного материнского комплекса, каждый из партнеров может понести большие потери. Обоих подстерегает опасность утраты близких взаимоотношений. Мужчина может потерять жену и детей, свой авторитет и значимость для других членов семьи, а также утратить контакт со своим внутренним миром. Женщине грозит потенциальная опасность полностью потерять взаимопонимание в отношениях с мужем, утратить возможность восстановления своей женской идентичности и возможность стать полностью независимым взрослым человеком. Необходимым условием для дальнейшей индивидуации на этом этапе является осознание каждым из партнеров своей задачи индивидуального развития. Каждый из супругов должен осознать необходимость собственного глубинного изменения, а не только изменения личностных качеств своего партнера или самой ситуации. Признание потенциальных потерь часто становится потрясением, которое побуждает партнеров к работе над внутренними проблемами, заведшими их отношения в тупик. «Объятие с ведьмой» способствует переоценке каждым из партнеров и внутренней, и внешней фемининпости. Возможно, это звучит парадоксально, но для восстановления прочной и надежной внутренней связи со своей вытесненной маскулинностью (с анимусом) женщина должна определенным образом оценить свою фемининность. Переоценка влечет за собой интеграцию авторитетности и значимости женщины, когда она заявляет о своих способностях и умениях, столь необходимых для воспитания детей и для установления отношений с другими людьми. Для мужчины переоценка фемининности обычно означает признание своей зависимости, наличия потребностей и чувств. Работа с супружеской парой над «объятием с ведьмой» обычно начинается со столкновения с потенциальными потерями, вызывающего потрясение, которое иногда частично провоцирует сам психотерапевт. Если базовое доверие между супругами нарушено и если супруги испытывают обиды, разочарование и отчаяние, то они, как правило, признаются в своей беспомощности, теряют надежду и не имеют интереса к работе над своими внутренними проблемами. Необходимой заинтересованности клиентов можно достичь при осознании супругами реальной угрозы потерь посредством работы над существующей сознательной установкой. КОНКУРИРУЮЩИЕ РЕАЛЬНОСТИ В ИНТЕРАКТИВНОМ ПОЛЕ Четвертый важный вклад Юнга в психотерапию — фокусировка на существовании конкурирующих психических реальностей в интерактивном поле. По мнению Юнга, на внешнее общение и способы самовыражения людей оказывают влияние конкурирующие реальности — как внутри интрапсихического взаимодействия комплексов, так и внутри межличностного взаимодействия людей. Рациональная, повествовательная форма выражения психического содержания — лишь одна из форм общения и мышления, но не единственно приемлемая. Бессознательную и иррациональную реальность не нужно преобразовывать в рациональную форму, чтобы их понять. Юнг был уверен в «разумности» бессознательного мышления и в необходимости компенсировать осознанные и рациональные мысли образами бессознательного. Одна из важнейших идей юнгианской психологии заключается в полезном взаимодействии осознаваемых и неосознаваемых комплексов в пространстве личности, а не в доминировании эго-сознания над личностью. С феминистской точки зрения эта идея привносит в мир человеческой коммуникации реальные формы мышления и выражения психического содержания, которые при этом не обладают качеством рациональности. Образы, жесты и эмоции являются универсальными средствами коммуникации, глубинное содержание которых можно понимать, не переводя их в рациональные формы. Попытка описать все способы самовыражения человека на рационально-эмпирическом уровне была подвергнута критике со стороны теории феминизма. Необходимость рассуждать на языке «маскулинных» наук привела к тому, что выражение «иметь смысл» теперь означает «быть рациональным», или же «эмпирическим». Символические, образные и эмоциональные формы самовыражения, а также жесты не сводятся к рациональным и эмпирическим формам и отличаются от них. Юнгианская психология предоставляет концептуальную систему для пространства взаимодействия. Юнг и Салливен научили меня обращать внимание на три различные конкурирующие реальности, присущие всем формам человеческой коммуникации. В разных случаях та или иная из этих реальностей оказывается наиболее полезной для понимания смысла экспрессивного явления. Приведенное ниже краткое описание каждой реальности демонстрирует экспрессивную форму, или размерность межличностной и внутриличностной реальности в терминах юнгианской психологии. Так как в следующих главах я более подробно расскажу о теориях Юнга и Салливена, в этой главе я рассмотрю терминологию Салливена, соотнеся ее с описаниями Юнга. Знание этих понятий помогало мне и в индивидуальной терапии, и в работе с семейными парами, особенно в процессе обучения их тому, как реагировать на иррациональную коммуникацию. Архетип как таковой (сопоставим с прототаксической реальностью Салливена): основные организующие тенденции или склонности к выражению человеческих инстинктов в процессе эмоциональной коммуникации. Так как человечество — это социальная группа, человеческие инстинкты связывают и разделяют членов этой социальной группы, способствуя ее выживанию и успешной деятельности. Архетипы находят выражение в жестикуляции (улыбка, объятия, сосание и т. д.), в состоянии тела (напряжение или расслабление) и в движениях (укачивание, поглаживание, подбрасывание и т. д.). Эти способы выражения архетипов, сформированные на основе типичных человеческих взаимодействий в течение жизни, в разных культурах изображаются и передаются в преданиях, мифах, религиях, литературе и искусстве. Архетипический комплекс (сопоставим с паратаксической реальностью Салливена): интегрированная совокупность образов, идей, действий и чувств, сформированных на основе архетипов. Комплексы можно рассматривать в соответствии со «схемой аффектов» или с обобщенными схемами мыслей или действий, которые обычно формируются и осуществляются в связи с определенными смысловыми понятиями, такими, как мать, отец или ребенок. Комплексы имеют некоторое содержание и ощущаются как настроения или реакции на внешние стимулы, а также как символические и ритуальные действия. Они оказывают на человека иррациональное мотивирующее воздействие и побуждают его кем-то стать или что-то сделать. В сновидениях комплексы находят отражение в образах знакомых людей или других персонажей, в проявлении определенных человеческих качеств или в деталях окружающей обстановки. Комплексы обезличены, они порождаются проблемами, универсальными для человеческого общества; комплексы наполнены содержанием, которое является частью контекста прежней и настоящей жизни человека. На комплексы оказывает определенное влияние взаимодействие человека с другими людьми, но заряжаются комплексы инстинктивно, способом, универсальным для всех людей. Архетипические комплексы бессознательны или могут быть осознаны частично. Они ощущаются под влиянием повседневной человеческой реальности, но «познакомиться» с ними можно только в процессе рефлексии. Комплексы можно назвать системами значений, имеющих иррациональное, символическое выражение. Их содержание и смысл раскрываются только в процессе изучения мифологем культурного наследия в целом и, в частности, тех преданий, которые связаны с типичными сторонами человеческой жизни. Реальность сознания личности, или эго-комплекс (сопоставим с синтаксической реальностью Салливена): центр субъективности и тенденции к связности ощущений, выраженный как Я и Самость в сфере телесных образов, чувств и действий. Личностная реальность развивается по линиям бытия (идентичности) и деятельности (субъекта действия). Черты личности формируются и интериоризируются, когда действия и поступки человека другие люди называют «присущими лично ему» (т. е. человек утверждает свою идентичность, действуя намеренно, рефлексивно и осознанно). Эта реальность выражается в повествовательной, исторической и логической форме как «история» жизни какого-то человека. Хотя переживание личностной реальности является субъективным, осознанным и рациональным, его форма тоже оказывается сложной: это совокупность образов, аффектов, идей и привычных действий. Комплекс личностной идентичности может быть назван Я-идентичностью, или Эго. Термин «личностная идентичность», в отличие от других более абстрактных терминов, как, например, Эго, позволяет использовать его непосредственно в социальной области развития личности в рамках отношения Я-Другой. Так как этот комплекс ощущается как личностная реальность и усиливается социальным контекстом при взаимодействии человека с другими людьми, выражение этого комплекса — совершенно иной способ коммуникации по сравнению с менее осознанными архетипическими комплексами. Анимус — это архетипический комплекс, который представляет собой обратную сторону личностной половой идентичности женщины. Как только женщина начинает сознательно идентифицировать себя с определенными личностными качествами, она исключает другие, считая их «мужскими», или «маскулинными». Эти другие качества и стороны личности функционируют как бессознательный комплекс, который проецируется на других людей и который женщина ощущает внутри себя. Аналогичная ситуация возникает и с осознанием мужской идентичности и комплекса анимы. Различая архетипическую и личностную реальности, можно помочь людям понять, что следует называть личным, т.е. относящимся к их ответственности, намерениям и идентичности, и принять то, что является архетипическим или общечеловеческим. Страх сепарации и страх поглощения — это чувства, связанные с негативным материнским комплексом и архетипом базовой привязанности (Великой Матери). Эти чувства не поддаются индивидуальному контролю, но отыгрываются как часть комплекса в отношениях с другим человеком или с другой стороной своей личности. Если комплекс отделен от личностной реальности, человек обретает большую свободу и способность видеть в другом «обыкновенного человека» (а не ведьму, стерву или мегеру) и ощущать самого себя обыкновенным человеком. Мы должны рассматривать (и понимать) комплексы как неотъемлемую часть человеческих отношений и не считать их каким-либо изъяном личностной реальности. Цель этой главы заключалась в том, чтобы рассмотреть юнгианскую психологию в контексте феминистской теории и показать, как можно сочетать ее с феминистским подходом в психотерапии. Кроме того, я ознакомила своих читателей с терминологией, которую буду использовать на протяжении всей книги, обсуждая взаимоотношения семейных пар. Нам, терапевтам, нужна обобщенная модель оценки человеческой деятельности с точки зрения ее значения, эмпатии и мотивации. Использование психологии Юнга очень важно для нас по двум причинам. Во-первых, Юнг задает нам направление в работе над изменением существующих сознательных установок по отношению к Я и к Другому. Во-вторых, он позволяет нам понимать смысл иррациональной коммуникации и в ее конкретном, и в символическом выражении. Будучи феминисткой и психотерапевтом, я придерживаюсь позиции «терпимости», стараясь понять специфику человеческой коммуникации и межличностных отношений. Помогая людям обрести целостность личности, мы не должны ущемлять их авторитет и чувство собственного достоинства, вызывая у них чувство вины или способствуя их дальнейшей идентификации с «второсортными» качествами. Обвинение себя или других занимает так много места в нашем размышлении над психологическими проблемами, что нам нужно приложить немало усилий, чтобы покончить с этим. Моя интерпретация юнгианских понятий архетипа и комплекса строится на предпосылках самого Юнга и способствует созданию системного подхода, реализуя который мы помогаем мужчинам и женщинам принять друг друга в атмосфере «без осуждения».