Гадалка.
О чем вещают вещие сны?
Сон, с которого я начинаю это свое повествование, был о смерти мужа. К этому моменту мы были уже разведены, у каждого началась своя жизнь, но слова «бывший» и «бывшая» в лексиконе обоих еще не прижились, хотя «мой» и «моя» уже исключались.
Сновидение № 1
Чужой сельский дом. Незнакомая, лишенная уюта комната. С улицы доносится печально-торжественная музыка. Я выхожу на крыльцо, потом по прямой дорожке — за калитку. Мимо медленно движется процессия и, понимая уже, что это похороны, спрашиваю ближайшую ко мне женщину из текущей мимо толпы: «Кого хоронят?» — «А ты не знаешь?» — отвечает она. — «Так ведь это твоего мужа хоронят». — Потрясенная известием, я пристраиваюсь в хвост процессии. Там, впереди, она уже повернула куда-то направо и вниз. Последнее впечатление — церковь под голубыми куполами, стоящая чуть наверху и слева от уличного поворота. Голые ветви деревьев, черные силуэты птиц. В воздухе медленно кружит снег.
Известно, развод — маленькая смерть. Эта «смерть» действительно произошла. «Похороны» давно состоялись. Сновидение как бы расставило все по своим местам. Не случайно я «пристроилась» там в самый конец процессии. Прошлая жизнь умерла, оторвалась от меня. С этой мыслью я проснулась и постаралась выбросить сон из памяти. В конце концов, с такой интерпретацией он был не печальней самой реальности.
А в реальном пространстве/времени, хронологически наступившем по прошествии, примерно, двух лет, мы переживали его смерть уже на самом деле. Хоронили мужа на кладбище старинного подмосковного городка, где в местной больнице работала его сестра. Стоял месяц март. Когда по окончании похорон все мы, его родные и близкие, остановились для последнего прощания на холме, я «вспомнила» это место. За спиной шла дорога, по которой в моем сновидении, спускаясь вниз, двигалась толпа; неподалеку слева, в окружении голых деревьев стояла церковь с голубыми куполами; на землю медленно падал последний мартовский снег. Внизу, у подножья холма, перед нами раскинулось кладбище. Почти физически ощущался веявший над ним покой.
Итак, сон и реальное событие совпали. И только когда они совпали, раскрылись подлинный смысл сна и его прогностическая функция. Такие сновидения, пишет один исследователь, зеркальны по отношению к воспоминанию, будучи направленными не в прошлое, а в будущее, — это воспоминание о будущем (Лурье, 2002).
К.Г. Юнг назвал подобное совпадение «синхронистичностью». Это понятие сочетает два фактора, взаимодействие которых автор описывает в последовательности двух его этапов. «(а) Находящийся в бессознательном образ проникает в сознание либо непосредственно (то есть буквально), либо косвенно, в форме сновидения, мысли, предчувствия или символа. б) Объективная (внешняя) ситуация совпадает с этим содержимым. Как первый, так и второй фактор вызывают недоумение. Каким образом возникает образ в бессознательном, и каким образом возникает совпадение?». Завершая свое рассуждение и словно недоумевая, Юнг заключает: «Я очень хорошо понимаю, почему люди склонны сомневаться в реальности этих вещей» (Юнг, 1997, с. 224).
Всю дальнейшую жизнь он посвятил все более глубокому проникновению в данную проблему. Но уже в статье, откуда взята эта цитата, относящейся к 1952 году, он нащупал путь к ее решению. «Для бессознательной психе пространство и время относительны; то есть знание [в условиях понижения порога сознания] оказывается в континууме пространствавремени, в котором пространство уже не пространство, а время уже не время» (там же, с. 261).
Далее мы еще вернемся к этой теории. А сейчас — еще одно сновидение, относящееся к тому же событию смерти, где мы вновь столкнемся с феноменом синхронистичности, проявившимся на этот раз в иной форме. Однако фокус осознания сместится теперь на другой предмет, который также был заявлен в числе программных вопросов статьи. Он касается проблемы толкования «вещих» снов и того, что считать их подлинной функцией.
Непосредственно накануне смерти мужа меня преследовало смутное чувство не то чтобы близкой утраты конкретно кого-то из близких, а обостренного понимания значимости и непоправимости подобной утраты. С особой ясностью и силой я вдруг поняла, что ближайший круг моего общения, соединявший тогда людей не только общей профессии, но и близких друг другу по духу, представляет собой редчайшую удачу, можно сказать, нечаянное счастье, выпавшее нам в жизни. Я ощутила неповторимую уникальность, но одновременно и что-то вроде хрупкости каждого, а вместе с тем — скоротечности счастья нашей общей встречи. К тому моменту мы уже не работали вместе и как бы лишились той защиты над головами, которая создавалась этой общностью и связанностью наших судеб. Ну, и, конечно, однажды при встрече я поделилась этим настроением с одним из своих бывших коллег.
Когда похороны мужа остались позади, он вернулся к нашему разговору: «Я не понимаю, ты уже тогда что-то знала, он тебе что-то говорил, это твои были предчувствия или его?». Нет, я ничего не знала. Отношения наши были уже в достаточной степени дистанцированными, и субъективно мои предчувствия не относились к мужу. Напротив, я считала, что он счастлив, и все у него, наконец, хорошо. Новая семья, только что вернулся из интереснейшей заграничной командировки… Накануне был день Восьмого марта, и он звонил, пожаловался, что слегка «приболел», отменил поход в театр с дочкой. Только и всего. А через пять дней мне приснился сон.
Сновидение № 2 и его последействие
Развод, не развод — это обстоятельство в сновидении полностью игнорировалось. Короткий сюжет развивался в привычной для нас обоих обстановке нашей комнаты и сводился к тому, что я, наблюдая мужа, стоявшего спиной ко мне с двумя другими, незнакомыми мне мужчинами, и любуясь им, окликнула его и подозвала к себе. Мы обнялись. «Я хотела тебе сказать, — медленно начала я, — что очень…», — и не успела завершить фразу: реально зазвонил телефон. Было раннее утро. Я просила меня разбудить, и меня разбудили. А сказать я собиралась о том, что очень его люблю, независимо от того, что с нами случилось в жизни.
Самое нелепое: встав, я чувствовала страшную досаду, что такие нужные слова остались недосказанными. Бесполезно было убеждать себя, что это был всего лишь сон. Слегка успокоиться удалось, когда пришло простое решение: в конце концов, можно созвониться и завершить сон наяву… Размышляя так, я неожиданно вспомнила главную особенность этого сна. У мужа было не его лицо. Безусловно, очень знакомое, но — не его. И когда проходила мимо зеркала, машинально бросив в него взгляд, то ошеломленно осознала, что это лицо — мое. Во сне он был с моим лицом.
На следующий день трагедия его ухода стала реальным фактом.
Наверное, психоаналитик увидел бы в этой «зеркальной» символике связь с нарциссизмом. Да и моя собственная первая мысль склонялась к этой версии. Но вся история и суть наших реальных отношений не спешила отзываться на нее. И, в конце концов, осталось только то непередаваемое чувство щемящей человеческой близости, которой была пропитана каждая секунда этого скоротечного сна, длившегося, казалось, бесконечно, если бы не насильственное пробуждение.
Много лет спустя тот же символический код повторился в сновидениях еще дважды (в одном из этих случаев в контексте даже не моей личной жизни, а близкой мне супружеской пары). Каждый из них содержал детали, которые однозначно указывали на связь с первым сном: в чем-то повторялась его география (на прежнем месте висело зеркало — самый значимый указатель, который не мог быть забыт), хотя и менее откровенно, но повторялась мистическая смена лиц…
И снова эти сновидения были нераспознанной вестью о смерти. Практически, лишь после второго из них возникла гипотетическая
оценка и данного сна, и далекого его предшественника как собственно провидческих. И когда установилась связь символики этих снов с событием смерти, значение объединяющего их образа как указывающего на смерть полностью прояснилось. В самом деле, если того, единственного, Лица больше нет, как не ищи, сколько не оглядывайся вокруг себя, оно исчезло навеки, — о чем это отсутствие, эта пустота может говорить, как не о Смерти?
Казалось бы, цель достигнута: раскрыв свой язык, вещий сон окончательно утвердился в своем прогностическом назначении. Однако, работа сна, хотя бы и «вещего», отнюдь не сводится к этой узко сигнификационной функции (от signify — означать, предвещать, сообщать). Гораздо важнее был вопрос, обращенный именно к языку сна и остававшийся пока без ответа. Почему взамен собственного лица у умершего — лицо самой сновидицы? Ответ на этот вопрос — как две стороны одной монеты.
Сначала смысл этого символа я поняла как выражение предельного внутреннего родства, нашей совместной целостности, о чем свидетельствовало и чувство, пережитое во сне, — кажется, более подлинное, чем в самой жизни. Однако по более поздним переживаниям и размышлениям, еще удерживая в сердце этот первый смысл, тем же сердцем я уже понимала другую его сторону. Теперь образ, где умерший предстает в облике близнеца сновидца, открывался как символ — именно и прежде всего — утраченной целостности. Говоря словами Юнга, «душа не в состоянии существовать без другой своей стороны, находимой всегда в некоем “Ты”» (Юнг, 1997а, с. 191). А ведь ценность сновидения в том и заключается, что в нем мы соединяемся со своей душой.
Архетипы, будучи лишь «матрицей унаследованных представлений», способны бесконечно обновлять во времени свое содержание.
Теперь, наверное, уже можно попытаться включить представленный опыт в некоторые теоретические рамки.
Портал психологических изданий PsyJournals.ru — [«Прогностические» сны в контексте образно-символического сознания - Труды по психологическому консультированию и психотерапии - 2009]
В конце концов, ему удалось получить досрочную отставку по состоянию здоровья, хотя здоровье его было превосходным. И теперь ничто не отвлекало его от изучения И-цзина. Домашние обязанности он тоже забросил - даже дров не запасал. Он начертил все гексаграммы на больших карточках и развесил дома по стенам, чтобы они всегда были на виду. Рядом с каждой гексаграммой он поместил плакат с толкованием.
Шао упорно трудился, стараясь овладеть мудростью жизни при помощи И-цзина, но его прогресс в понимании был, тем не менее, очень медленным.
Однажды днем, истощив все силы в занятиях, Шао прилег вздремнуть. Он был разбужен странным звуком и увидел мышь, шуршавшую в углу комнаты. Шао рассердился и швырнул в мышь подушкой.
А надо сказать, что подушки в те времена делали из фарфора, и в жару они были приятно прохладными. Так что брошенная подушка, естественно, разбилась о стену. Взглянув на осколки, Шао, к своему удивлению, обнаружил среди них кусочек бумаги с надписью, который, очевидно, был спрятан внутри подушки. Он прочел надпись: "В год 1050 десятого апреля (на самом деле, конечно же, надпись гласила "В год водяной свиньи (гуй хай), в десятый день четвёртого (лунного) месяца..."), после полудня, эта подушка разобьется, будучи брошенной в мышь".
Шао обмер. Это была точная дата и точное время. Предсказание на бумажке сбылось полностью! Когда возбуждение улеглось, он начал размышлять. Очевидно, думал Шао, все имеет свой срок, и таков цикл жизни. Человек получает работу в свой срок, и уходит на покой в свой срок, и таков цикл его карьеры. Здание строится в определенное время и в определенное время в будущем должно разрушиться. Оно также имеет цикл существования. И даже у этой подушки был свой жизненный цикл. Она была сделана в свой срок и только что, в свой срок, была разбита.
Шао сразу понял, что формула жизненного цикла должна быть применима к каждому аспекту реальности, к каждому существу и каждой вещи. И если бы Шао мог узнать эту формулу, он мог бы предсказать будущее всего, что есть в мире, и предугадать жизнь любого человека.
Все это казалось сном, но клочок бумаги был вполне реальным и исчезать не собирался. Шао решил сходить в ту лавку, где он когда-то купил подушку, и захватил осколки с собой. Лавочник направил Шао к оптовому торговцу, а тот указал ему адрес мастера, изготовившего эту подушку.
Сначала Шао показалось, что от мастера большого проку не будет. Он объяснил, что никто из его работников не мог вложить записку в подушку, так как некто просто-напросто не умел писать. В те времена в Китае грамотными были только люди из высших слоев общества. Потом мастер вдруг вспомнил: "Есть тут, правда, один старик, из отставных, - раньше иногда заходил и смотрел, как мы работаем. Вот он-то образованный, изучил даже И-цзин. Этого старика у нас все знают. Может, это он вложил записку".
Чувствуя, что он близок к разгадке тайны, Шао поспешил к дому старика. Ему открыл дверь молодой человек. Когда Шао развал имя старика, парень сказал: "Это мой дедушка. Он уже несколько лет как умер".
Надежды Шао рушились на глазах. Но парень продолжил говорить, и Шао вскоре понял, что еще не все потеряно. "Перед смертью дедушка дал мне одну книгу и сказал, что в определенный день и час ко мне придет человек, и я должен передать эту книгу ему. Сейчас как раз этот день и час. Я сам потрясен. Подождите, принесу вам книгу".
Старик посвятил долгие годы изучению И-цзина. В книге были собраны результаты его исследований. Он хотел передать эту информацию кому-нибудь, кто был бы готов получить ее и кто хотел бы посвятить свою жизнь дальнейшим исследованиям. Таким человеком был Шао.
Шао принес свое сокровище домой и вернулся к занятиям. Работая день и ночь, он нашел мастер-ключ к пониманию И-цзина и постепенно его духовное просветление возрастало и становилось полнее.
Книга содержала в себе метод гадания, который был более точным, чем традиционное гадание на стеблях тысячелистника. Этот новый метод дал Шао новое понимание пространства и времени. И результаты, которые получал Шао с помощью этого метода, были абсолютно точными. Книга эта называлась "Мэйхуа синь и", или "В цветке сливы - дух И-цзина".
Чжоу Цзунхуа
Дао И-цзина
Арабский историк Аль Иксахи сообщает о таком случае:
Рассказывают люди, достойные доверия (но лишь Аллах всезнающ и всемогущ и милосерд и не знает усталости), что жил некогда в Каире человек богатый, но такой великодушный и щедрый, что вскоре потерял все богатство, кроме дома, доставшегося ему от отца, и должен был работать, чтобы добывать себе кусок хлеба. Однажды, когда он трудился в саду, сон сморил его, и он уснул под смоковницей. Во сне ему явился неизвестный, достал изо рта золотую монету и сказал:
— Тебя ждет богатство в Персии, в Исфахане, иди за ним.
Проснувшись на следующее утро, он отправился в далекое путешествие. Его подстерегали опасности среди пустыни, на быстрых реках, ему встречались пираты, идолопоклонники, хищные звери и дурные люди. В конце концов он добрался до Исфахана и устроился на ночлег в саду постоялого двора. Рядом с постоялым двором был дом, и по велению Аллаха воровская шайка, орудовавшая на постоялом дворе, проникла в дом, а его обитатели проснулись и принялись звать на помощь. Тут же подняли крик и соседи, и шум продолжался, пока не появился начальник ночного дозора со своими людьми, а воры стали убегать по плоской крыше.
Начальник приказал обыскать постоялый двор, каирца нашли и так избили бамбуковыми палками, что он чуть не умер. Два дня он приходил в себя в тюрьме. Начальник призвал его и спросил:
Тот отвечал:
— Живу я в славном городе Каире, и зовут меня Мохаммед из Магриба.
Начальник спросил:
— Что привело тебя в Персию?
Каирец не стал скрывать и ответил:
— Во сне явился мне человек и приказал идти в Исфахан, где меня ждет богатство. И вот я в Исфахане и вижу, что вместо обещанного богатства достались мне побои, которыми ты щедро приказал меня наградить. Услышав эти слова, начальник дозора расхохотался:
— Безрассудный и легковерный, — сказал он. — Мне трижды снился дом в Каире, окруженный садом, а в саду солнечные часы, а рядом с ними старая смоковница, а под смоковницей зарыт клад. Я ни на минуту не поверил лживому видению. А ты, порождение мулицы и демона, скитаешься из города в город, поверив своему сну! Не появляйся больше в Исфахане. Бери эти монеты и ступай.
Каирец взял монеты и вернулся домой. Под старой смоковницей в своем саду (том самом, который снился начальнику ночного дозора) он нашел клад. Так Аллах благословил его, и наградил, и возвысил. Аллах щедрый и ведающий сокровенное.
"Сказки тысячи и одной ночи", ночь 351
Хорхе Луис Борхес
История двух сновидцев
Автор изменил свой комментарий 08/04/2016 - 09:36
Нетрудно заметить, что этот порядок отражает некоторые закономерности двоичного счисления, т.е. способа выражения чисел с помощью двух цифр - “0” и “1”, открытого Г. Лейбницем в XVII в. Действительно, если для наглядности обозначить прерывистую черту как “0”, а сплошную - как “1”, то окажется, что получившиеся трехразрядные двоичные символы располагаются на схеме в порядке чисел от 0 до 7 (рис. 2.2.9). Однако такое совпадение, конечно, не означает, что древние китайцы знали двоичный счет. Для построения порядка Фуси достаточно логики схемы, которую предложил Шао Юн, в ней же прежде всего зафиксирован строгий метод двоичной комбинаторики.
Интересно, что через несколько лет после своего открытия Г. Лейбниц узнал от своего друга, миссионера в Китае патера Буве, о существовании древней системы символов “Циклических перемен”, сходной с его двоичным счетом. Это возбудило в нем чрезвычайный интерес к символам данной книги. Он даже делал попытки объяснить их с помощью двоичной арифметики.http://uchebana5.ru/cont/2668167-pall.htmlДревнекитайские мыслители серьезно задумывались над “методологическими” аспектами своей науки и все, что касалось символики, стремились довести до совершенства. Символика “Циклических перемен” обладала поистине универсальным значением и одинаково успешно применялась во всех областях традиционных знаний. По сравнению с вербальным способом описания действительности ей отдавалось безусловное предпочтение, причина которого объяснялась в “Си цы чжуани” следующим образом:
“Учитель сказал: “Письмо не исчерпывает речь, речь не исчерпывает мысль, - в таком случае не могли ли мысли совершенномудрых быть невыраженными?”. Учитель сказал: “Совершенномудрые составили символы - этим исчерпав мысли; установили гуа - этим исчерпав стремления; присоединили толкования, в которых исчерпали речь; изменяя и сочетая их - исчерпали счастье; возбуждая их, стимулируя их - исчерпали дух””1http://uchebana5.ru/cont/2668167-pall.html
М-да, написала про кратность гаданий цифре 4, зашла на мир сновидений, новый сон: "цыганка, подаяние - сахар" (подаяние в форме сахара в кубиках).
, прочитала тему, во сне открылось альтернативное будущее. Самое интересное, общее впечатление - страшно, когда выпадаешь в другое измерение и видишь, как разворачиваются события в будущем. Хочется сразу забыть сон, напомнить себе, что это всего лишь сон, попытаться понять в другом ключе, и все другое, лишь бы не знать, а что там за горизонтом.
Я вот что думаю, пока не знаешь, что тебя ждет - есть шанс исправить свою "карму".Я вот что думаю, пока не знаешь, что тебя ждет - есть шанс исправить свою "карму".Да, конечно.
Автор изменил свой комментарий 09/04/2016 - 09:14
А что такое "исправить карму" и как это сделать?
Да, конечно. ты ведаешь, что творишь, все твои действия и поступки "здесь и сейчас" осмысливаются и предполагается их причинность и следствие. И ты сознательно не позволяешь другому заглядывать в твое будущее за результатом твоих деяний. Наблюдатель вносит изменение в наблюдаемое - для чего тебе оценщик событий, вносящий "хаос" в твое измерение?
Иное с прорицателем - их мало, и если они есть?
Пророческие сны - это как пучок событий, высвеченный Самостью на экране Эго, такой иррациональный выплеск света, входящий в твою жизнь и меняющий твое понимание и это влияние неизбежно, предопределено - меня пугает этот момент, потому как не готова к нему и лучше бы заспать такой сон и не знать. И да, здесь неведение к спокойствию
ты ведаешь, что творишь, все твои действия и поступки "здесь и сейчас" осмысливаются и предполагается их причинность и следствие. Не всегда. Бывает, лет через 10-20 начинаешь ведать. И ты сознательно не позволяешь другому заглядывать в твое будущее за результатом твоих деяний.
О причинах страха перед будущим не задумывались? Или он иррационален, например, когда медленные планеты расположены в 12-м доме?
После окончания Лицея Пушкин был зачислен в коллегию иностранных дел и поселился у своих родителей в Петербурге. После вынужденного затворничества в Лицее, он в полной мере воспользовался предоставившейся свободой и интересовался всеми сторонами жизни. Узнав, что в Северную столицу приехала известная гадалка Кирхгофф, Пушкин со своими друзьями направился к ней, чтобы узнать своё будущее.
Увидев его, немка воскликнула: “О, вы важная голова!” Затем она взяла его руку и внимательно рассматривая ее, стала говорить Александру о его прошлом и настоящем. Пушкин внимательно слушал ее, но как только она сказала, что вернувшись домой, он найдет на столе пакет с деньгами, поэт потерял к её предсказаниям всякий интерес. Деньги он мог получить только от отца, а Сергей Львович отличался такой скупостью, что если бы и выделил ему небольшую сумму, то сделал бы это при личной встрече, обязательно сопроводив свое деяние длинной нравоучительной беседой. Гадалка же невозмутимо продолжала: “Скоро вам предложат переменить род службы, а потом дважды подвергнут ссылке. Вы будете пользоваться огромной известностью у своих современников и потомков. На 37-м году жизни у вас будут большие неприятности из-за жены. Опасайтесь белого человека или белой лошади. Если они не помешают, то вы доживёте до глубокой старости...”
Пушкин заплатил немке и тут же забыл об её предостережениях, а вернувшись домой узнал, что в его отсутствие заходил лицейский приятель Корсаков, который хотел проститься перед отъездом в Италию. Не застав Пушкина дома, он вернул поэту свой карточный долг, положив конверт с деньгами на стол Александра. Через несколько дней генерал А. Ф. Орлов предложил Пушкину сменить службу в коллегии иностранных дел на эполеты, а в 1820 г. за антиправительственные стихи поэта выслали из Петербурга.
Такой каскад совпадений сильно подействовал на впечатлительного юношу. Он уже не считал предсказания немки глупым вздором. Она в его глазах стала талантливой прорицательницей, которая по незаметным для обычных людей штрихам читает книгу Судьбы. https://www.proza.ru/2001/11/12-07