Способы избегания контакта (или как жить и не встречаться с другими людьми)
Когда клиент приходит впервые к психологу/психотерапевту, то он с собой приносит свои привычные способы контактирования с другими людьми. А если точнее - способы избегания контакта, иначе потребности обратиться за помощью не было бы. И на первой встрече эти способы активно используются в разговоре терапевта и клиента, и сам процесс разговора – это попытка двух людей встретиться друг с другом, услышать и почувствовать друг друга, чтобы можно было что-то понять про собственную жизнь. В гештальт-терапии этот поиск, движение навстречу контакту очень удачно называют «преконтактом», и этот преконтакт может растянуться на очень долгое время. Не на одну сессию.
Люди с сильно выраженными нарциссическими чертами приносят с собой обесценивание. Кто-то его вываливает сразу: помню, как однажды клиент, который пришел на первую встречу, расположился на стуле и с ходу заявил: «Я тут посмотрел, и думаю, что я зря пришел… Как-то тут у вас не так… Да и вы какой-то молодой…». Кто-то сначала очаровывает, говорит о том, что «вы мне показались наиболее заслуживающим доверия», «я читал ваши статьи» и т.п., но вслед за очарованностью неизбежно следует разочарованность, иногда даже и не скрываемая. Следуют «уколы», иногда даже попытки поучать тому, как правильно с ними работать… То же самое клиент осуществляет и в реальной жизни. За этой нарциссической преградой, стеной между клиентом и терапевтом прячется много стыда. Но на первых сессиях эту преграду точно не разрушить, и не стоит ее штурмовать с наскоку.
Замкнутые, запершиеся в своем внутреннем мире («шизоидные») клиенты привычным образом воздвигают стену отчуждения между собой и тем, к кому пришли за помощью, тяготясь от этого отчуждения. Обычный парадокс человеческого существования: мы хотим чего-то, но ужасно страшно отказаться от того, что знакомо и привычно, и при этом препятствуем контакту с желаемым. Не зря же сказано: «если хочешь получить то, что никогда раньше не имел, сделай то, чего раньше никогда не делал». Клиенты приходят за этим «никогда раньше не делал», но в начале пути ничего, кроме привычного, в их опыте нет… И штурмовать стену отчуждения бесполезно – клиент много лет упражнялся защищать свою стену, и так в этом поднаторел, что психолог – дилетант перед ним. И мне хорошо знакома растерянность, которая возникает иногда с такими людьми, когда разговор невозможен, когда нет обратной связи и ты просто не понимаешь, что происходит с клиентом (настолько непроницаемая у него броня), а он сам об этом или вовсе не говорит, или отвечает односложно и абстрактно… Но при этом приходит снова и снова…
Тревожные клиенты приносят тягу к контролю, которая может проявляться в дотошном расспрашивании психолога о том, что с ним, клиентом, он будет делать и зачем. Или в постоянной потребности получать подтверждение, что «я нормальный»… «Параноики» ищут союзника в психологе против разного рода жизненных угроз, и несогласие с ними воспринимается как предательство. Жаждущие одобрения и принятия («невротики») изо всех сил, с самого начала, пытаются быть хорошими и правильными клиентами, игнорируя свое состояние…
Кто-то, сгорая от стыда, извиняется перед психологом за то, что побеспокоил его своими мелкими проблемами, тогда как «наверняка к вам приходят люди с гораздо более серьезными ситуациями» (а так могут говорить пребывающие в депрессии). И это ощущение было принесено в кабинет из «большого мира», в котором ты никчемный и ничего не значащий, а вокруг столько более важных людей…
Эти и множество других способов жить во время первой же сессии в той или иной мере проявляются, когда начинается разговор. А психолог разворачивает свои способы контакта или избегания контакта с человеком. Кто-то ведом идеей, что «человека нужно срочно спасать», и начинает усиленно помогать с первых же слов, не дав себе возможности хоть что-то узнать о том человеке, который сидит перед ним. Кто-то ловит себя на том, что очень хочет понравиться клиенту, чтобы он пришел еще раз. И представьте этот способ избегать встречи, разворачивающийся с замкнутым клиентом, который и слова-то лишнего не скажет, не говоря уже про подробную обратную связь о том, «какой ты, психолог». По лицу клиента, которое ничего не выражает, и понять-то невозможно, нравится ему то, что делает психолог, или нет. Сталкиваются два способа избегать контакта с реальным живым человеком – через «нравиться» (хотя задача психолога вовсе не нравиться клиенту!) и через тщательное закрытие своих чувств (хотя без возможности раскрыться другому человеку обращение к психологу не имеет смысла).
Нередко встречаются не выраженные словесно, но вполне четко ощущаемые требования клиента к психологу. Например, «не будь простым человеком». Будь безупречен, будь идеалом, будь опорой и экспертом во всех жизненных вопросах. Не смей быть живым, со своими слабостями – мы этого не перенесем. Забудь о том, что у тебя есть пол, ты - бесполое существо (такой запрос есть у людей, испытывающих сложности в общении с противоположным полом). И многое другое. Как проявляются эти негласные запросы? Например, когда психолог-мужчина положительно отмечает что-то во внешности клиентки, она каменеет и замирает, и это хорошо заметно. Впрочем, это чаще происходит не в начале работы.
Нарциссически настроенные терапевты с большим удовольствием могут пойти на поводу «ты должен быть безупречен». Психологи, склонные к тому, чтобы «любить клиентов», с радостью выдают тоннами поддержку и сочувствие в ответ на запрос «любите меня, безусловно одобряйте и поддерживайте!». При этом, как обычно, игнорируется то, что происходит в реальности – откуда, например, у клиента такое негласное требование на тотальную любовь.
Если психолог все же устойчивее, остается не просто терапевтом, но и живым человеком, то он может вызвать самые разные чувства, вплоть до раздражения. Не принимая роль гуру-эксперта, рискуешь вызвать недовольство того, кто хочет в тебе видеть именно его. Требующий бесконечной и бездонной любви обидится, если его собеседник не поторопится удовлетворить эту жажду.
В общем, во время первых встреч нередко контактируют друг с другом не живые люди, а стереотипы поведения. Можно в этих стереотипах/ролях оставаться – это безопаснее, привычнее и понятнее. Играть в привычные игры. Но трансформирующей силой является выход за пределы привычного. Быть живым, а не играющим. Терапевту, прошедшему или проходящему личную терапию и получающему супервизии, проще ощущать собственную жизнь в себе самом, и быть живым в присутствии клиента. Но клиентам бывает очень трудно выдержать чужую жизнь, чужие эмоции и даже чужой интерес к себе (у каждого своя болевая точка). Отсюда: «дайте мне совет… дайте мне быстрый результат… дайте мне это все, но не заставляйте меня выходить за пределы привычных состояний». Клиенты могут исчезнуть, прервать терапевтические отношения после одной-трех сессий, и это не обязательно связано с качеством работы самого психолога. Уходят и от «хороших», и от «плохих» психологов, проигрывая привычные способы разрыва контакта с другим человеком.
На все нужно время – бесценный ресурс, который так часто не ценится в погоне за быстрым результатом. Длительный преконтакт, во время которого, как кажется, ничего особого не происходит, бывает очень важен – как подготовка почвы для контакта и для выхода из привычных способов прерывания движения навстречу другому человеку. И этот преконтакт нужен не только клиенту, но и психологу – он тоже человек. Хорошо бы об этом помнить самим психологам :)).
Автор - Илья Латыпов. .
Люди шизоидного типа личности в качестве защитного механизма используют отстраненность. Они уходят – от людей, в одиночество, в мир собственных фантазий. Они всегда выбирают дистанцию, и им не нужны другие искажающие защиты: отрицание, диссоциация (отделение себя от своих неприятных переживаний), вытеснение. Возможно, поэтому они часто осознают процессы, которые для других протекают неосознанно.
У американцев есть пословица: «Слон в комнате, но его никто не замечает». Люди шизоидного типа личности всегда видят этого слона и удивляются, что другим он незаметен. Но когда они пытаются говорить об этом слоне, на них смотрят как на сумасшедших.Чтобы избежать трудностей в общении, они предпочитают занятия, которым можно предаваться в одиночестве. Чтобы не быть в группе, команде. Многие из них заняты творчеством, интересуются философией, духовными практиками, медитацией…Однако мы вряд ли встретим человека шизоидного типа личности, у которого хотя бы в какой-то степени не было бы стремления к привязанности.
Но есть проблема: стремясь к близости, они испытывают перегрузку от избыточной близости, она их подавляет и угнетает. Как правило, они лучше чувствуют себя в компании детей и животных.
Мне недавно задали вопрос, похожи ли люди с шизоидным типом личности и аутисты. Мне кажется, у них есть что-то общее. К примеру, и те и другие не любят избыточного внимания. Но есть одно значимое отличие – аутисты не понимают чувства других людей. Они не знают, что ребенка нужно обнимать… Но их можно этому научить. А человек с шизоидным типом личности с самого начала знает, что ребенка надо брать на руки. Но он не может этого сделать, он всячески устраняется от контакта, поскольку он для него невыносим.Ребенок растет чрезвычайно чувствительным. Он реагирует на стимулы так, как будто они причиняют ему боль. Причем на самые разные стимулы: звук, свет, любые перемены, тактильные ощущения (вроде ярлычков на одежде, царапающих кожу). Когда мы берем такого ребенка на руки, он не прижимается, а отстраняется, его тело становится жестким.
Дети с шизоидным типом личности часто отказываются от груди. Они ощущают себя абсолютно незащищенными, и любой контакт воспринимается ими как вторжение, нарушение их целостности. Даже если это вторжение – сосок матери во рту. Можно предположить, что у них слишком тонкая кожа.
Однажды я поделилась со своей пациенткой таким наблюдением: я сказала, что как будто сижу рядом с человеком, у которого ожог. Ему нужно помочь, нужно, чтобы к нему прикоснулись, но сделать этого нельзя, потому что любое прикосновение непереносимо. Эта метафора показалась ей верной и уместной.Повторюсь: в качестве защиты человек с шизоидным типом личности предпочитает уход. Но и расставание с кем-либо он ощущает очень остро. Почему? Дело в том, что он и так готов подпустить к себе немногих, и потеря одного из этих людей будут означать исчезновение слишком значимой части системы поддержки. Такие люди привязываются к другим, но в их компании сложно не чувствовать себя одиноким.
Они не выносят поверхностного общения. Мой муж был человеком с шизоидным типом личности. В тех редких случаях, когда мне удавалось уговорить его пойти со мной в гости, он немедленно находил ребенка или собаку и весь вечер проводил с ними. Разговоры ни о чем его убивали. Ему нужна была искренность и честность. Именно поэтому с точки зрения человека-шизоида человек-истерик просто… врун.Дело в том, что для истерика главная защита – преувеличение. Представьте, с какой интонацией женщина может произнести фразу: «Я та-а-а-ак разозлилась на своего му-у-у-жа-а!» Для нее такой способ коммуникации – защита, она хочет, чтобы то, что она говорит, приняли всерьез, и ей кажется, если она скажет это тише, ей не поверят. Нэнси Мак-Вильямс.
.
В продолжение темы динамической концепции личности в гештальт-терапии попробую немного рассказать о шизоидной составляющей, которая, напомню, есть в каждом из нас, но у кого-то эта часть выражена сильнее, чем две другие (невротическая и нарциссическая). В дальнейшем, для простоты, я буду использовать слово “шизоид” для обозначения индивида, у которого эта часть ведущая и хорошо выражена. Также я не стану описывать шизоидную симптоматику в целом, а только в ключе интимных отношений, и безусловно, сквозь свою призму. Если кто хочет изучить тему (структуры личности) глубоко – читайте учебники по клинике и характерологии. Все, что я опишу здесь – это собранные по крупицам и процеженные через мой личный фильтр, познания, подкрепленные практикой и личным опытом. И не забывайте, что любая теория в психологии – это всего лишь частное мнение.
И так, главной потребностью шизоида является безопасность (а также витальность – ощущение себя живым). Поэтому первое, что характерно для шизоидной динамики отношений – это долгийпреконтакт. Именно эта фаза цикла контакта является самой тяжелой: знакомства, первые шаги к сближению, установление связей – все это неимоверно сложно для таких людей. Шизоид склонен долго ориентироваться, присматриваться, колебаться и смущаться. Для того, чтобы отношения “закрутились” (дошли до фазы контактирования), часто необходим сильный внешний толчок: участие третьих лиц, влияние обстоятельств, всевозможные знаки и знамения. В особо запущенных случаях, так все на преконтакте и затухает.
Получается так, что граница контакта Я-Ты в их случае очень жесткая, из-за болезненной потребности в безопасности. Если другой человек слишком напористо будет лезть “в контакт”, форсировать развитие отношений или нарушать границы, то это чревато либо ответной агрессией, либо уходом. И нередко разрушением контакта (надолго или навсегда). Если говорить метафорой, то шизоид – это постовой, который на границе контакта не говорит: “Стой, кто идет!”, а стреляет на поражение. Поэтому в отношениях таким людям важно сразу обозначить свой статус, границы (что обеспечивается договоренностями) и, желательно, временные рамки пребывания в этих отношениях, в определенном статусе.
Несмотря на то, что шизоид постоянно требует ясности, хотя сам он этим, как раз, не отличается – попытки выяснения отношений воспринимаются как вторжение и посягательство на личную свободу. Знаменитые двойные послания (double bind) – это их фирменный признак. “Стой там – иди сюда”, “дайте мне побыть одному, но не оставляйте насовсем” – шизоид пребывает в вечном колебании между потребностью в близости и ужасом поглощения Другим. Еще “шизоидной фишкой” является иносказательность: вместо прямого и ясного послания, от них быстрее получить метафору, аллегорию, цитату, а то и вовсе, песню или ссылку на фильм или книгу – мол, догадайтесь сами. Диалог для шизоида – нелегкое испытание, очень редко удается выдержать баланс между отчуждением и перестимуляцией. Дело в том, что такие люди гиперчувствительны и оттого склонны к коммуникативным перегрузкам. И в близких отношениях, им порой, трудно вовремя остановиться и сказать “стоп” партнеру (из-за страха отвержения), в результате, они могут переживать эмоциональное истощение (много энергии ушло на обеспечение безопасности). Поэтому не удивляйтесь, если ваш шизоидный партнер после бурного всплеска в отношениях внезапно исчезнет, и надолго, не объясняя ни слова. В общем, рядом с шизоидным партнером трудно не почувствовать себя одиноким…
Для шизоида во всем важна Суть. Вопрос “зачем?” – главный. Это и философское “зачем вся эта любовь, что это такое и в чем ее смысл?”, и размышления на тему “зачем мне эти отношения и кто я в них?” Таким людям трудно довериться и пуститься в авантюру, пойти за своими чувствами. Поэтому шизоид склонен больше подвергать анализу отношения, чем жить в них, бесконечно что-то обсуждать и доказывать (чем нередко достает своего партнера). Это также один из способов уходить из контакта – в рассуждения. Если любовь безответная и приносит страдания, то смысл этих страданий также обязательно должен быть найден. Во всем важен смысл…Шизоидные люди привержены аутистичным переживаниям, они чаще пребывают в своем внутреннем мире, нежели разделяют с другими свои чувства. В связи с этим, у них очень развита фантазия, и они склонны уходить в свои внутренние миры, будучи влюбленными, и мечтать, мечтать… Их восприятие своего Возлюбленного (Возлюбленной) может иметь мало общего с реальным человеком, особенно при неразделенной любви. Они очень чувствительны, проницательны, но не эмпатичны – им сложно считывать отношения между людьми – они как бы “не от мира сего”. Однако же, если понравившийся человек прошел тщательную проверку и был одобрен, шизоид пойдет до конца. Основные “шизоидные” требования к партнеру выглядят примерно так: понимание (лучше без слов), тактичность (чувствительность), достаточная автономность партнера, лояльность к уходам и странностям и сохранение комфортной дистанции. В виду того, что у них нет гибкости в эмоциональных связях, шизоиды склонны “залипать” на каком-то объекте любви долгое время и надеяться на взаимность, несмотря на очевидную невозможность этого. Однолюбы – это точно шизоиды.
Некоторым из них (особенно, с завышенным либидо), чтобы не подвергать себя риску привязанности, удается отделять секс, как витальную потребность, от чувственных отношений. Некоторым даже удается “расщепить” одного и того же человека. Поэтому в современной (шизо)культуре такие феномены как “секс по дружбе” уже давно никого не удивляют. То есть, мы можем говорить, что и предельный романтизм, так и “медицинское” отношение к сексу – все это проявления из шизоидной части личности. Если же сексуальность и чувственность удается интегрировать, и в отношениях достаточно доверия, то шизоидный партнер способен дать лучший секс, самый изысканный и нежный. В “здоровой шизоидности” можно тонко настраиваться на другого человека и чувствовать его. Тантра, йога, духовные и энергетические практики, высокое искусство – это все это делается именно из этой части. Шизоиды – оригиналы и гурманы, как в сексе, так и в еде, в одежде, и во всем том, что входит в интимную зону. Если шизоид допустил вас в свое личное пространство – это уже много значит. К тому же, шизоиды – это априори умные люди, и при желании сохранить отношения, они приложат все усилия, чтобы понять другого, дорогого им человека. Они поднимут горы литературы, пойдут на терапию и будут всячески эволюционировать, чтобы восполнить эту брешь в развитии интимности.
Подводя итог, хочу еще раз уточнить, что здесь описана динамика шизоидной части (любой) личности. Типичным ярко выраженным шизоидом будет человек, у которого эта часть выражена значительно сильнее остальных, причем так было с детства. В то же время, в каждом из нас эта часть присутствует и как-то функционирует. При нарушении безопасности, она может “воспалиться” у кого угодно, и человек будет проявляться по шизоидному типу. Даже самый чувственный и открытый невротик, здорово обжегшись в любви, будет проявлять черты шизоидной личности, по крайней мере, какое-то время. К тому же, не забывайте, что чаще всего встречаются смешанные варианты – когда “выпирают” какие-то две части, и почти в равной степени, так что бывает не так-то легко распознать “ядро” (личности). Я вам больше скажу: с течением жизни, а особенно, под воздействием психотерапии, у человека могут здорово меняться доминанты, развиваться мозаичность. Последнее, собственно, и является целью терапии.http://libido.in.ua/otnosheniya/shizoidnaya-dinamika-i-lyubov/
Жорж бенгальский, обрушил в свое время сайт, наводя на нем порядок.
Приставания - означают что вы проявляете некие качества этого теневого анимуса.
====
Нет. Меня эта тема мало интересует). Думаю, здесь о завязывании контакта и степени открытости. Я более закрыта, Жорж более открыт.
Самая распространенная модель отношений - созависимые отношения - с фиксацией на партнере. Нас так учили – жить другим, любить другого, идеализировать другого, проклинать тоже другого... Фокус всегда находился вовне, а не внутри. Нам сложно помыслить, что здесь что-то не так. И тем не менее, именно сосредоточенность внимания на личности другого, а не на самом себе, приносит нам много страданий и боли. Ведь когда два человека углубляются в отношения, то вполне предсказуемо и гарантированно, что в определенный момент они вскроют самые глубокие раны друг друга и нажмут на самые больные точки.
Чем обусловлена наша зависимость в отношениях? И что она под собой скрывает? Насколько «неизбежны» наши страдания?
Если вы улыбнулись и подумали «ну, это не про меня», не спешите закрывать тему. Симптомы созависимых отношений непрозрачны и коварны, нужна целенаправленная осознанность, да и мужество увидеть их в своей жизни. Например, вас бросает то в холод, то в жар – от ощущения собственной избранности и превосходства до полного самоуничижения. Или вот-вот, да и возникнет потребность в одобрении и поддержке со стороны других, чтобы чувствовать, что все идет хорошо. Или периодически накатывает ощущение своего бессилия что-либо изменить в текущих отношениях, которые медленно, но верно убивают обоих. Или же вы часто ищите спасения в алкоголе, пище, работе, сексе или в каких-либо других внешних стимуляторах для отвлечения от своих переживаний, неспособности испытывать чувство истинной близости и любви. Да и роль мученика дается вам особенно изящно и непринужденно... Тогда загляните, не бойтесь, посмотрите в лицо тому, что, возможно, было вытеснено из вашего сознания, что вы долгие годы отрицали в себе или даже «не догадывались» – своейзависимости.
Особенности проявление зависимости:
- Человек определяет кто он? (свою идентичность) только через взаимоотношения. Без партнера он себя вообще не мыслит.В отношениях он как-бы дополняется до целого, но какой ценой? – отрекаясь от себя. На другого смотрит как на источник своего счастья и полноты существования. Если я не счастлив, то считает другого ответственным за это.
- Зависимый человек постоянно зависит от другого человека: от его мнения, от его настроения, от того - одобрил он или нахмурился и так далее.
- Зависимым лицам очень трудно отделить себя от партнера. Потеря партнера для них невыносима. Поэтому они стремятся увеличивать инфантильную взаимозависимость, а не снижать ее. Они тем самым снижают свое значение, саботируют свою свободу. Свободу партнера они тоже подрывают постоянно.
- Таким людям свойственно неумение воспринимать и уважать отдельность, уникальность, «другизм» любимого человека. Они, правда, и себя не воспринимают как отдельных людей. Это является источником многих ненужных страданий. Когда один человек говорит другому «Я не могу жить без тебя» - это не любовь, это манипуляция. Любовь - это свободный выбор двух людей жить вместе. Причем, каждый из партнеров может жить и в одиночку.- Зависимые люди ищут пару, пытаясь таким образом разрешить свои проблемы. Они полагают, что любовные отношения вылечат их от скуки, тоски, отсутствия смыла в жизни. Они надеются, что партнёр заполнит собой пустоту их жизни. Но когда мы выбираем себе пару, возлагая на неё подобные надежды, в конце концов, мы не можем избежать ненависти к человеку, не оправдавшему наши ожидания.
- Не способны определять свои психологические границы. Зависимые люди не знают, где заканчиваются их границы и где начинаются границы других людей.
- Всегда стараются производить хорошее впечатление на других. Они всегда стараются заслужить любовь, угождать другим людям, носят маски «хорошести». Тем самым зависимые люди пытаются управлять восприятием других людей. Но какой ценой – предавая свои истинные чувства, потребности.
- Не доверяют своим собственным взглядам, восприятию, чувствам или убеждениям, зато прислушиваются к чужому мнению.
- Стараются стать необходимыми другим людям. Часто играют роль «спасателей».
- Ревнуют.
- Испытывают трудности наедине с собой.
- Идеализируют партнера и разочаровываются в нем со временем.
- Не соединены со своим доствонством и внутренней ценностью.
- Испытывают отчаяние и мучительное одиночество, когда находятся не в отношениях.
- Полагают, что измениться должен партнер.
Когда оба партнера определяют себя преимущественно через отношения, то можно говорить о созависимых отношениях.Созависимость — это отношения с фиксацией на другом человеке.
Созависимость взрослых людей возникает тогда, когда два психологически зависимых человека устанавливают взаимоотношения друг с другом. В такие взаимоотношения каждый вносит часть того, что необходимо ему для создания психологически завершенной или независимой личности. Поскольку ни один из них не может чувствовать и действовать совершенно независимо от другого, у них возникает тенденция держаться друг за друга, как приклеенные. В результате внимание каждого оказывается сосредоточенным на личности другого, а не на самом себе.
Как правило, в созависимых отношениях один партнер является «зависимым влюбленным», а второй – «избегающим зависимым» (это всего лишь концепция – жизнь куда разнообразнее).
Стратегия зависимого влюбленного
Тратится непропорционально много времени и внимания на человека, на которого направлена зависимость. Мысли о "любимом" доминируют в сознании, становясь сверхценной идеей. Характерны навязчивость в поведении, в эмоциях, тревожность, неуверенность в себе, импульсивность действий и поступков, трудность в выражении интимных чувств. Он, как правило, не знает, что ему нужно конкретно, но отчаянно желает, чтобы партнер делал его счастливым (как в сказке: «иди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю, что»...)
Любовь созависмого человека всегда условна! К ней примешаны страх, ревность, манипуляции, контроль, претензии, упреки от неоправданных ожиданий.В таких отношениях нет доверия. Без него человек становится подозрительным, тревожным и полным опасений, а другой чувствует себя в эмоциональной ловушке, ему кажется, что ему не дают свободно дышать. Присутствует ревность — страх одиночества, низкая самооценка и нелюбовь к себе.
Зависимый находится во власти переживания нереальных ожиданий в отношении другого человека, находящегося в системе этих отношений, без критики к своему состоянию. Ожидание - это первая, слабая форма "требования"... А требование - это, вообще то, агрессия. Направленная - на себя, на мир, на жизнь, на другого человека.
Любовный зависимый забывает о себе, перестает о себе заботиться и думать о своих потребностях вне зависимых отношений. У зависимого имеются серьезные эмоциональные проблемы, в центре которых стоит страх, который он старается подавить. Страх, который присутствует на уровне сознания - это страх быть покинутым. Своим поведением он стремится избежать покинутости. Но на подсознательном уровне это — страх интимности. Из-за этого зависимый не в состоянии перенести "здоровую" близость. Он боится оказаться в ситуации, где придется быть самим собой. Это приводит к тому, что подсознание ведет зависимого в ловушку, в которой он выбирает себе партнера, который не может быть интимным. Это может быть связано с тем, что в детстве зависимый потерпел неудачу, пережил психическую травму при проявлении интимности к родителям.
Стратегия избегающего зависимосго
На уровне сознания у избегающего зависимого находится страх интимности. Избегающий зависимый боится, что при вступлении в интимные отношения он потеряет свободу, окажется под контролем. На подсознательном уровне — это страх покинутости. Он приводит к желанию сохранять деструктивные отношения, но держать их на дистатнтном уровне.Избегающий зависимый проводит время в другой компании, на работе, в общении с другими людьми. Он стремиться придать отношениям с любовным зависимым "тлеющий" характер. Они важны (кстати, здесь возможный ключ к тому, что мало мужчин оставляют семью и женятся на любовницах – они созависимые по отношению к женам – и уйти не могут и оставить любовницу тоже...), но он их избегает. Он не раскрывает себя в этих отношениях.
В отношениях между зависимыми отсутствуют здоровые разграничения, без которых невозможна интимность между партнерами, невозможно признание права на собственную жизнь.
Вместе с тем, любовный зависимый и избегающий зависимый тянутся друг к другу вследствие "знакомых" психологических черт. Несмотря на то, что черты, привлекающие у другого, могут быть неприятными, вызывать эмоциональную боль, они привычны с детства и напоминают ситуацию переживаний детства. Возникает влечение к знакомому. Оба вида зависимых обычно не увлекаются независимыми. Они кажутся им скучными, непривлекательными; они не знают, как себя с ними вести.
Основные признаки созависимых взаимоотношений:
- Даже если вы располагаете множеством объективных доказательств того, что существующие отношения не идут вам на пользу, вы не предпринимаете никаких шагов для того, чтобы разорвать эти созависимые модели.
- Вы замечаете, что ищете оправдания для себя или своего партнера, ищите виноватых в своих страданиях вне ваших отношений (любовница, свекровь, друзья партнера и т.д.).
- Когда вы думаете об изменении или разрыве взаимоотношений, вас охватывает чувство страха, и вы цепляетесь за них еще крепче.
- Предпринимая первые шаги к изменению взаимоотношений, вы испытываете сильное беспокойство и ощущаете сильное недомогание, от которых можно избавиться только путем восстановления старых моделей созависимости.
- Если вы все же начинаете осуществлять изменения, вы испытываете сильную тоску по старым моделям поведения либо чувствуете испуг, полное одиночество, опустошенность, бессмысленность жизни.Причины созависимых отношений
Созависимость вырастает из иллюзии о том, что ваша мать или отец, которые, как вы полагали, должны были предоставить вам все блага, безопасность и спокойствие, их не дали и теперь все это зависит от человека, с которым вы состоите в связи.
Созависимые люди подсознательно не хотят взрослеть. Они находятся в виртуальном ожидании того, что они должны сначала долюбить и дозаботиться. Но взросление означает, что вы принимаете стопроцентную ответственность за свою жизнь и за себя. Больше никто вам ничего не должен: ни родители, ни мужчины, ни жизнь, ни судьба.
Первый этап взросления – независимость...
Стивен Кови в кнге «7 навыков высокоэффективных людей» говорит об «оси зрелости»: зависимость->независимость->взаимозависимость. Идея мне очень импонирует и я решила посмотреть на нее сквозь призму отношений:Нетрудно заметить, что независимость требует большей зрелости, чем зависимость. Независимость – это наиважнейшее наше достижение в самих себе. Однако независимость – не предел совершенства.
Между тем, многие склонны возводить независимость на пьедестал. В большой степени сегодняшний акцент на независимость является нашей реакцией на зависимость – на то, что другие управляют нами, определяют нашу жизнь, используют нас и нами манипулируют. Вот почему мы видим людей, которые зачастую разрушают свой брак, бросают детей, снимают с себя любую социальную ответственность – и все это во имя независимости. Реакция людей, выражающаяся в "срывании оков", в "высвобождении", в "самоутверждении" и в "делании по-своему", часто скрывает более глубокие их зависимости, от которых убежать невозможно, потому что они скорее внутренние, чем внешние. Эти зависимости проявляются тогда, например, когда мы позволяем недостаткам других людей разрушать нашу эмоциональную жизнь или чувствуем себя жертвой людей или событий, которые нам неподвластны.
Конечно, изменение внешних обстоятельств может быть необходимым. Однако проблема зависимости – это вопрос зрелости личности, который мало связан с внешними обстоятельствами. Даже при благоприятных обстоятельствах незрелость и зависимость часто сохраняются.
Для взаимозависимой действительности одного только независимого мышления мало. Независимые люди, недостаточно зрелые для того, чтобы думать и действовать взаимозависимо, могут хорошо работать индивидуально, но не могут быть хорошими партнерами в браке.
Начало независимости – это обретение внешней свободы, свободы от зависимости. Вершина независимости - самодостаточность – это когда «тебя пробирает восхитительная дрожь от твоей сущности. Ты счастлив быть самим собой. Тебе никуда не нужно идти. Ты самодостаточен. Но теперь, новое появляется в твоей сущности. Ты так наполнен, что уже не вмещаешь всё это. Тебе нужно поделиться, тебе нужно это отдать. И кто бы ни принял этот подарок, ты почувствуешь благодарность к нему за то, что он его принял» (Ошо). Самодостаточность в ошовском понимании – это уже возможность создания взаимозависимых (свободных) отношений. Став по-настоящему независимым, мы закладываем фундамент для эффективной взаимозависимости. Потому что взаимозависимость – это тот выбор, который способен сделать лишь независимый человек. Зависимые люди не могут выбрать для себя взаимозависимость. У них на это не хватит характера; они недостаточно обладают самими собой.«Взаимозависимость – гораздо более зрелая, более прогрессивная концепция. Если я взаимозависим, я понимаю, что мы с тобой вместе можем быть, делать, иметь гораздо больше, чем я один, даже если я очень постараюсь. Т.о., будучи личностью взаимозависимой, я получаю возможность щедро и осмысленно делиться с другими всем, чем обладаю сам, и иметь доступ к неисчерпаемым ресурсам и возможностям других людей. Взаимозависимость в отношениях наступает тогда, когда партнеры научились жить достаточно автономно для того, чтобы строить совместную жизнь и стремиться поддерживать друг в друге проявление всех лучших качеств» (С. Кови).
Взаимозависимые отношения или отношения из СВОБОДЫ
В моем понимании любовь между двумя людьми может состояться только тогда, когда каждый из них превратился в духовно зрелую личность, и по-настоящему глубокой и красивой она может быть только в том случае, когда в отношения идут из свободы.
1. Любовь - это свобода, но не та свобода, которая не признает обязательств. Любовь - это ответственность, обязательства, которые добровольно соблюдаешь ты сам, и свобода выбора, которую даешь другому человеку. Важно, чтобы наша любовь не становилась удушьем для близких людей. Соблюдать обязательства перед родным человеком, но при этом давать ему свободно дышать.
Никто никому не принадлежит! Партнер не является моей собственностью. Он — человек, душа, которая решила пройти путь вместе с вами для того, чтобы вместе вы могли расти. Не всегда легко отпустить на свободу того, кого любишь, но другого пути нет. Жизненная мудрость говорит нам: чем больше свободы мы даем другому, тем ближе он к нам.
2. Любить - это быть рядом, когда нужно, и немного отходить назад, когда пространства становится слишком мало для двоих. «Когда встречаются две опустошенные души, они уже сразу друг другу надоели, их отношения обречены» (Джигме Ринпоче).
Партнеры в таких близких отношениях то сближаются, то отдаляются друг от друга во время своего танца, они не всегда психологически находятся вместе и по-прежнему могут ссориться и спорить друг с другом, но делают это беспристрастно и с уважением к потребностям и чувствам друг друга. Это становится возможным благодаря доверительности и сознательности.
3. Отношения из Свободы и Любви - это фундаментальная безопасность. Когда два человека учатся быть самостоятельными, цельными, автономными людьми, им больше не нужно защищаться друг от друга, контролировать (себя и партнера) и манипулировать. Любовь означает, что рядом с тобой человек может быть настоящим. Ему разрешено быть слабым, разрешено сомневаться, разрешено быть некрасивым, разрешено болеть, разрешено совершать ошибки. Любить человека больше, чем те действия, которые он совершает. Быть тем, про которого знают, что он никогда не предаст. Мы любим и любим просто так, ни за что, потому что не можем не любить. Любим из изобилия, а не страха и недостаточности. Любим не чтобы обдалать, а чтобы дарить, отдавать то, что переполняет нас.
4. Отношения из Свободы и Любви - это всегда зрелость и осознанность. Это глубочайшая работа над самим собой, прежде всего. Любовь – это как смерть. Через опыт любви человек перерождается для новой жизни: растворяет свое эго, освобождается от него. ЛЮБОВЬ - я готов отказываться от своего эгоизма.
Это и есть наивысшая степень свободы- прежде всего, внутренней! Когда свободен сам, уважаешь и ценишь свободу партрена. Становишься источником свободы...
«Незрелые люди, влюбляясь, уничтожают свободу друг друга, создают зависимость, строят тюрьму. Зрелые люди в любви помогают друг другу быть свободными; они помогают друг другу уничтожить любые зависимости. Когда любовь живет в зависимости, появляется уродство. А когда любовь течёт вместе со свободой, появляется красота» (Ошo).
Автор статьи: Елена Кириченко http://pro-rpt.ru/statii/relations-from-co-dependency-to-freedom.phpАвтор изменил свой комментарий 15/11/2016 - 10:32
«Незрелые люди, влюбляясь, уничтожают свободу друг друга, создают зависимость, строят тюрьму. Зрелые люди в любви помогают друг другу быть свободными; они помогают друг другу уничтожить любые зависимости. Когда любовь живет в зависимости, появляется уродство. А когда любовь течёт вместе со свободой, появляется красота» (Ошo).Злобный сказочник!... А не уродливы ли категоричные псевдоистины этого коммерсанта от духовности? А не красота ли - источник любви? А у него какой-то шиворот-навыворот... Видала я жертв его идеологии, которая как раз и оказывается тюрьмой для разума и чувств. Досадно...
Что ж теперь, незрелым не жить, что ли?... А как созреть, если не полюбить кого-то?
Идеальной любви "зрелых людей", помогающих "друг другу быть свободными", может, не существует... Одни легенды-хотелки про это...
Какими бы "зрелыми" мы ни были в чем-то, неизбежно есть и незрелость в чем-то...
Я более закрыта, Жорж более открыт.
Марфа, да все хорошо. Ну вы закрытая и что. Я тоже заперт в своей внутренней темнице. Но мы же все люди и должны находить общий язык со всеми. Я же в реальности не пристаю к вам. Почему вы думаете, что я такой. Вам сколько лет?
. Вам сколько лет?
Иначе, в утиль бесплодных тоже синхрония: посмотрели Бэллу по Лермонтову сейчас, все ж таки надо было бы и Азамата, и Казбича в лес отнести еще младенцами, да и Печорина тоже.
Пожалуй, самым очевидным способом избегания контакта является отдаление от других людей. Чем реже вы встречаетесь с людьми, тем меньше шансов оказаться уязвимым и травмированным. С другой стороны, постоянные тревога и страх контакта, осознаваемые или нет, будут сопутствовать вам. Другой возможный побочный эффект такой неуязвимости – ощущение одиночества, которое также не всегда оказывается приятным. И, наконец, в такой ситуации невозможен никакой процесс переживания.
Другим способом не встречаться другими людьми, как бы парадоксально это ни звучало, оказывается стремительное сближение с ними до того момента, как удастся почувствовать себя в этих отношениях, свои желания и чувства, готовность другого к контакту. Этот путь чреват созданием конфлюэнтного симбиоза, который может существовать достаточно долгое время (иногда десятилетиями) на фоне созависимых отношений, зачастую за счет утраты чувствительности к себе и другому. Место близости при этом занимает договор (чаще всего не осознаваемый ни одной из сторон) на конфлюэнтные отношения, а желания размещаются посредством проекций («Я это Ты, а Ты это Я»). В более локальной временной перспективе этот путь может иметь аналог в форме компульсивной тенденции к сексуальному сближению. Другими словами, когда близость невыносима и разговаривать не о чем, проще заняться сексом. Однако, утром после отлично проведенной ночи партнеры, как правило, обнаруживают, что разговаривать по-прежнему не о чем. Еще более локальной во времени метафорой описанного способа, на мой взгляд, вполне могло бы стать наблюдение из групповой психотерапевтической практики, когда два человека, глядя друг на друга и испытывая от этого сильную неловкость, решают прервать этот процесс контактирования стремлением в объятия друг друга. На некоторое время напряжение спадает, так как оба смотрят в противоположные стороны. Маркером рекетности этого процесса является вновь возникающее невыносимое напряжение по возвращении в контакт глазами.
Следующим способом избегания близости является попытка контактировать не с человеком, а с его образом, например, посредством идеализации. Идеальный образ, как правило, любить легче, чем реального человека со своими недостатками. Тем не менее, даже в этой ситуации сближение может оказаться неизбежным, что зачастую приводит к девальвации образа и разрушением отношений (конечно же, все из того же страха близости). После этого вновь возникает необходимость в конструировании идеального образа. И так до бесконечности.
Настойчивая попытка находиться в одновременном контакте со многими людьми также является эффективной в смысле не-встречи. Мне кажется, что можно находиться в контакте одновременно лишь с одним человеком – граница контакта предполагает только такую возможность, поскольку полевые феномены на границе контакта с одним человеком более или менее значительно отличаются от соответствующих феноменов на границе контакта с другим. Это связано с неповторимостью контекста поля, который определяется соотношением его элементов и, в свою очередь, определяет проявления людей в контакте. Контактирование с группой людей возможно лишь в случае взаимодействия с образом этой группы (см. выше) или за счет некоторого отдаления от нее. Поэтому, по всей видимости, имеет смысл вступать в контакт с другими людьми поочередно. Любить же всех в равной степени, интересоваться ими и заботиться о них одинаково невозможно. Такого рода гуманизм на поверку оказывается следствием страха и тревоги, связанной с неизбежным отвержением других людей, невыбранных для контакта. Именно он в этом случае разрушает какую бы то ни было возможность контакта, отвергая все альтернативы и всех людей.
Использование в контактировании с другими людьми рэкетных чувств является одним из наиболее эффективных способов не встретиться с ними. Поясню, что я имею в виду. Дело в том, что маленький ребенок не имеет в своем психическом арсенале описания всех имеющихся у человечества эмоциональных проявлений и способов их выражения. Эмоциональная сфера образуется путем социального наследования. Другими словами, репертуар нашего эмоционального реагирования ограничен соответствующим диапазоном, имеющимся в распоряжении у людей из нашего окружения [9, 10]. Например, в детстве вам очень хотелось обнять и расцеловать ваших родителей, однако такой прилив вашей нежности был невыносим для них (так же как и слово «нежность» отсутствовало в их рабочем лексиконе). Поэтому (в силу доступности для них этого способа, а не их моральной испорченности) родители обозначили этот ваш порыв словом «стыд», «застраховав» вас (а попутно и себя) в будущем от «нежных излишеств» в контакте, а заодно и предоставив модель избегания близости. В другой момент, когда ваши потребности, по вашему мнению, были проигнорированы, и вы попытались выразить свое отношение по этому поводу родителям в виде криков и топанья ногами, они вновь обозначили это как могли, например, виной или страхом (поскольку у мамы поднялось давление, или папа накричал в ответ). И вот, спустя много лет, вы по-прежнему, на нарушение ваших границ или игнорирование ваших нужд реагируете все теми же виной или страхом. Заканчивая обсуждение этого способа избегания контакта, вспоминаю один известный анекдот, в котором пациент, находя в своей речи «фрейдовские» оговорки, сообщил своему аналитику пример одной из них: «Вернувшись домой, хотел сказать жене, как рад ее видеть, а вместо этого произнес: «Сволочь! Ты мне всю жизнь испортила!» Порой типичные, наследованные нами от окружения, эмоциональные реакции, повторяясь из ситуации в ситуацию, помогают нам всю жизнь не встречаться с другими людьми. Отказ же от этой компульсивности чреват возможностью контакта с его рисками.
Действия, заменяющие переживания, также «страхуют» от контакта. Например, если выражение благодарности вызывает много стыда, оказываясь невыносимым, его можно заменить на какое-либо действие, в основе которого останется мотив благодарности. Для этого идеально подходят подарки, что само по себе неплохо и приятно. Однако, после этого действия отпадает всякая необходимость в присутствии с другим человеком с благодарностью в сердце. В качестве заменителя переживания вины отлично подходят искупительные действия по отношению к человеку, которому, по вашему мнению (что может, кстати говоря, не разделяться последним), нанесен ущерб. Но после этого, пережить вину оказывается невозможным, именно поэтому она хроническим образом возвращается вновь и вновь. Злость и ярость в контакте хорошо дренируются (зачастую вместо их осознавания) оскорблениями или сарказмом, а стыд – отвержением партнера. Как вы понимаете, список избеганий близости, накопленный человечеством за историю его существования и даже за последние лет сто, безграничен. Я представил лишь незначительную их часть с целью привлечь внимание к этому феномену в нашей жизни. В дальнейшем изложении мне бы хотелось остановиться на понимании близости как феномена динамичного поля.