Найди свой путь в темноте. Джон Биби.

Finding Our Way in the Dark By John Beebe Dream researchers say that a true nightmare comes from deep REM sleep, out of which one awakens to a frightening dream one cannot forget. In a night terror, by contrast, one is highly aroused, but doesn’t wake up. Even if one sleepwalks in the midst of the enormous autonomic arousal, one has no memory of it later. And a bad dream from which one doesn’t wake is just that.Yet we commonly think of all three of these as nightmares. I find myself drawn to a different classification. In my analytic practice, I have encountered three different kinds of what I will call nightmare, each of which I believe calls for a very different kind of interpretation. Two Dreams from Vertigo I will illustrate these types of “nightmare” with some relevant dream sequences from the movies. My first cinematic example is from Vertigo. It comes just after the titles, which are superimposed on a woman’s face. Her eyes flicker nervously right and left, suggesting the rapid eye movement (REM) researchers had just discovered not long before Vertigo was made. The opening sequence of the film that follows is, I believe, a dream. Scottie, a plainclothes detective played by Jimmy Stewart, is reliving the trauma he suffered while chasing a criminal across a series of rooftops in company with a uniformed policeman. Scottie loses his footing. With impossible precariousness, he clings to a rain gutter as the policeman tries to rescue him by extending his hand. Suddenly gripped by vertigo, Scottie doesn’t reach out to take this helping hand quickly enough, and the policeman loses his balance and plunges to his death. Scottie is left alone, clinging to the gutter, looking with terror down at the drop below. Most audiences are so wrenched by this sequence they would readily agree that it is a nightmare. Certainly it cannot be reality, for there is no way out of the situation in which Scottie ends–and yet we see him mostly recovered in the next scene, having sustained only a relatively incapacitating injury. If one were to take this as the dream of an actual person at Scottie’s stage of life–most likely the middle 40s–what would it mean? The great Hitchcock film critic Robin Wood has seen in the chase sequence a classic depiction of a Freudian scenario involving the personified Id (the dark-skinned younger criminal), Ego (the plainclothes detective, Scottie), and Superego (the uniformed older policeman).(1) In what Jung calls the first half of life, a Freudian model like that works reasonably well to explain the conflicts that occur: it corresponds to the inner picture of a man’s psyche in which you basically have three male figures and no female figure. For such a man, everything takes place on the sublimated, horizontal level of trying to accomplish the goals of early maturity. The struggle for most of us at that stage is to stay on top of the shadow so that we can be as effective as possible in the world and keep out of trouble. In that effort, our inner cop, the superego, is a great deal of help. But as we get into the second half of life, many of us find that what happens in Scottie’s dream happens to us. We get less interested in what the superego has to offer us, and eventually the superego drops out as the organizer of our life and experience. We simply get tired of having our lives run by what we should be doing; shame and guilt no longer serve as reliable guides to us. At that point, weary of always trying to be better than we are to stay on top of our game, we have to fall back upon the resources of the self. For some people, as for Scottie, this transition from the first half to the second half of life is an absolute catastrophe, because nothing in their psychological education has prepared them for it. So, as Scottie looks down from the height of his profession, the ground of his being looks pretty bleak, since, using Jung’s terminology, there is absolutely nothing to mediate the transition from ego to self. This would be enough to trigger a midlife nightmare. All someone like Scottie, who is ego-identified, can see ahead is a precipitous falling off of his powers, and a drop down to the finality of his death. For those who know Jungian psychology well, it is axiomatic that sooner or later the ego’s struggle with the shadow has to end in a loss: the shadow gets away and we never succeed in finally controlling our unconscious enough to realize all our goals. At midlife the myth of mastery has to give way to allow another archetype to come in, one that serves the instinct for reflection and allows a connection to the self to ensue. That archetype is the anima, and increasingly Jungian psychology is saying that she also mediates the experience for the woman. Anima is the Latin name for soul. From a Jungian point of view, that there is no female figure in this dream means that there is no mediatrix to the self to cushion Scottie’s existential anxiety in the move from horizontal mastery to a vertical confrontation with the ground of his being. At this moment of entry into the second half of life, that ground seems only like the hard stony floor on which his existence is going to founder. His vertigo expresses his terror at that prospect. Later in the film, however, with that same famous combination of zoom and tracking shot with which Hitchcock conveys the vertiginous sensation of the ground seeming both closer and farther at the same time, the disorientation of the ego’s perspective is accompanied by an uncanny revelation of the self. When Scottie, again in a chase sequence, looks down into the stairwell he is climbing in the bell tower of the Mission of San Juan Bautista, the vertiginous perspective unfolding below him reveals a deep-focused four-cornered engram of the self. At this point in the film, there is an anima figure in his life, Madeleine, played with appropriately mysterious identity by Kim Novak. In the movie, Scottie has supposedly been hired by Madeleine’s husband to follow her, but as Jimmy Stewart starts to follows Kim Novak the actors move beyond the characters they are personifying into an engagement so private they seem to be enacting Jung’s famous title, Modern Man in Search of a Soul. But, just as the shadow figure gets away in the opening sequence, so too does the anima in the course of the film. Madeleine apparently kills herself. For Scottie, Madeleine’s death is a profound soul loss. In his guilt and disorientation, Scottie falls into melancholia and has to be hospitalized. Hitchcock brilliantly renders the prelude to this state of mute depression by leading Scottie through a second nightmare. This time, various colors flash across his sleeping face. Then Madeleine’s flower, rendered schematically in cartoon form, starts to disintegrate, and he sees Madeleine’s husband smiling at him from a sinister embrace with a woman dressed like Madeleine’s great-grandmother, a woman who had committed suicide a hundred years before. Finally, Scottie enters a cemetery garden, and begins to fall interminably into this ancestress’s open grave until at last he awakes in terror. From its content, this sequence would seem to continue the first, post-traumatic dream of hanging precariously on the San Francisco rooftop into the actual drop to a ruinous death. The music that accompanies it at the beginning is even the same. We cannot but notice, however, the markedly different visual style with which the second dream is presented to us. The corsage bouquet that disintegrates is a cartoon. If we had not already seen the extraordinarily realism Hitchcock is able to bring to the depiction of a dream, one would assume that the director was limited in his representational resources and felt pushed to rely on the device of a cartoon image to suggest the dreaming mind. But Hitchcock is “the supreme technician of the American Cinema.”(2) If he gives us a cartoon image instead of a more realistic one, we have to ask why. In context, the schematic representation seems to mirror Scottie’s depersonalization, and the coming apart of the image, his psychotic state. And, because the grave that Scottie looks at is one he had seen Madeleine visit, where her great-grandmother lay buried, there is the suggestion that, like Madeleine, he has become madly obsessed with a romantic suicide. But the grave is empty, and still haunting us is the fact that the great-grandmother’s disintegrating bouquet is a cartoon image. Is this derealized image merely a signifier of the deconstruction of consciousness that is madness? Earlier in the movie, Scottie had watched Madeleine sitting in front of a portrait of her great-grandmother, who in the painting is holding a nosegay of red and white flowers similar to the one Madeleine holds. Later, Ophelia-like, Madeleine had undone her bouquet and strewn the flowers into the Bay, just before jumping in herself in a trance-like state. The image is therefore associated with the loss of a soul, but we have to come back to the fact that it is a cartoon image that disintegrates. The emotional effect is not the same as in the first of Scottie’s two nightmares, in which he is led to an all-too-terrifying reality. There we were looking, I believe, at a genuine developmental impasse, and the heightened naturalism of the dream style underscored the emotional impression that the dilemma that Scottie was facing was real. Here he is being terrified by what is rather obviously a fantasy. Watching the second dream, the notion of phony or fake starts passing through one’s mind. Though Hitchcock appears to be asking us to believe that the cynicism engraved in the cartoon image is merely a symptom of loss, the disappointing schematic image serves as the tipoff to the cheap scheme behind it, and represents Scottie’s unconscious intuition of “the possibility that the whole Madeleine ideal is a fraud.”(3) This second nightmare inaugurates the extraordinary last third of Vertigo, in which Scottie is indeed to discover that “Madeleine” is an impostor hired by the husband to cover the murder of his wife. The hired double is supposed to intrigue Scottie into following her up the bell tower, so that he would “witness” her suicide (counting upon his vertigo preventing him from making it all the way to the top, so that he wouldn’t see the husband throwing down the corpse of the real wife). From Scottie’s subjective standpoint, the transaction that stirred the depths of his anima has been little more than an erotic swindle. I believe the dream connoisseur can learn to experience the difference between upsetting imagery that points to a real existential problem–the developmental demand to transition from one stage of life to another, whether or not we are ready–and the more suspectly terrifying images that point to the possibility that we have been self-deceived in what we have taken for reality. It would appear that whatever it is that addresses us in dreams is just as ruthless in deconstructing the fictions by which we live as it is in tallying the toll of our individuation. These two ways the dream state takes to register alarm, though equally upsetting to us, seem to be very different. Clinical Examples: Stage-of-Life Challenge Dreams I have seen these two kinds of nightmare over and over in my practice as a Jungian analyst. The first kind comes when someone is confronted with something they have to do that they feel unprepared for. The challenge of the next developmental stage, whatever it may be; of the next relationship; or the next thing in life that really has to be met, except that one does not have a clue how, is the source, I think, of the terror. The second kind of nightmare is apt to appear when a patient has been proceeding in the assumption that things are a certain way, but they are not that way. Suddenly the way they really are surfaces in a dream. Or, more precisely, a dream exposes the fictitious quality of the way we thought they were. Let me bring in some clinical material. An analytic patient would occasionally report variations on a recurrent nightmare that had begun when the patient was a young child. The dream would always be set in the patient’s childhood home. In it, the patient was always trying, rather desperately, to keep a tall, dark-haired man from getting into the house. The dreamer rushed around trying to lock all the doors and windows, which seemed to be innumerable, and also, even if the man could not get in, he could look in at the dreamer through the many windows and glass doors, and this seemed nearly as bad. The nightmares contained no obvious information as to the stranger’s agenda, and the stranger, or “bad man,” as he was named when the dreamer was a child, exhibited no overtly threatening behavior. Simply he wanted to get in, and the dreamer felt that once the stranger did get in, he would do whatever he pleased with no regard for household rules or for anyone else’s feelings. This was certainly not the sort of guest the dreamer’s parents would approve of! At midlife however, in analysis, the dream took a slightly different form: I was housesitting in my childhood home while my parents were away travelling. They had left three dogs, which I had to take care of, but I had become so unaccustomed to dogs that I barely knew even to let them out. Finally I did open the door for them, and the two younger dogs ran out into the snow. The older dog, white with a few brown spots, hesitated, and I thought she was too old to go out, but when I almost closed the door again, she nosed it back open, looked out into the snow and spoke a single syllable which I took to be the dog word for snow. I resolved to remember this word and repeat it to my parents when they returned, to see if they had heard it too. After that I went out into the yard myself. It was twilight, but the weather was no longer cold or snowy. I looked around and said to myself: “The minute they die [meaning my parents] I must sell this place.” It was a realization in the dream that I no longer had any personal need to hold onto that house. It was only a burden to me. No sooner had I thought this than a big, bear-like man appeared in the yard. I tried to lock the kitchen door, but for some reason it would not stay locked, so in desperation I put it on the chain. The man came to the door, and I opened it a little. He looked as if he could reach in and break the chain with his bare hands, or I thought he might pull a wire cutter out of his pocket and cut the chain. He said that my mother had promised him one of the puppies of the dog. I did not know what to do, if he meant one of the younger dogs, or a puppy from a litter not yet born, or if his story was a lie. There was no way I could reach my parents to ask about it. On waking I saw that the dream was in the pattern of the recurring nightmare of my childhood, but this was the first time the stranger had ever spoken to me. This time my conscious thought on waking was, “Oh, for heaven’s sake, why not let the man in the house? Is it really worth the ongoing Herculean effort to keep him out when there is no hard evidence that he intends to do harm? Why not take a chance?” If you actually knew the person who had this dream and had the chance to work with him in psychotherapy, there are certain things you would find out over time that would not be obvious at first. One of these is the psychological orientation of this particular dreamer. I have found that one of the ways to find my way in the dark of someone else’s nightmare is to make careful use of Jung’s theory of psychological types, which enables me to relate what is going on in the dream to the conscious orientation of the dreamer. Now this dreamer is one whose tendency is to use what Jung calls introverted sensation as his superior function, and extraverted feeling as his secondary function. (Those who use the Myers-Briggs Type Indicator would call a person with this orientation ISFJ.) This introverted sensation type is characteristically someone who is very precise, clean, tidy, and orderly, and his extraverted feeling makes him careful of the feelings of other people. He was programmed, in fact, to be the model child, someone anyone would love to have grow up in one’s house. The toys got put away; mother’s needs were heeded, and father’s too. But to achieve this adaptation to his parents, what had the person been warding off in himself? That is the question I think that is posed by his recurrent dream. Who is the shadow figure, the bear-like man who wants what he wants when he wants it, and keeps wanting to get in? In what sense is he the kind of person that would have been unwelcome in the dreamer’s house, that is, his usual state of self? From the standpoint of psychological type, it would be someone whose leading functions go in the opposite direction from the dreamer’s, that is, someone with extraverted sensation and introverted feeling. The extraverted sensation type would be someone who likes to move his body around, make noise, perhaps make a mess; and his introverted feeling would make him behave like someone who does what he wants even if it is not what his parents want. Such a personality was clearly unacceptable to the dreamer in the first half of life, but in midlife, a time when all the things that one has left out in the first half tend to come up, the shadow aspects of the usually-preferred functions of consciousness are pressing for integration. From the evidence of the recent dream, they want to come in very badly, and this dreamer is also in my opinion ready to welcome them in. Although the prospect of the man coming in makes this recurrent bad dream almost into a nightmare, even the dog, the extraverted-feeling animal, can see that there is snow on the ground of the childhood world, and can say so. That the childhood home is in its winter means, I think, that the first half of life has come to the end of its cycle. The dreamer himself looks around and sees that it is twilight, and thinks “the minute [my parents] die, I have to sell this place.” In other words, the time of pleasing his parents is coming to an end. The important thing for him, at this midlife juncture, is the opportunity to achieve a more rounded personality by welcoming in the parts of himself he sacrificed earlier through his ability to adapt. Unlike Scottie, this dreamer is prepared to accept his individuation. On the other hand, just because one is individuating, creative, and able to accept the shadow and inferior functions and the other parts of the self that come up at midlife according to the program of Jungian analysis is no guarantee that one will not be assailed by doubts and fears in the middle of the night. I have such a woman in my practice, also an introverted-sensation, extraverted-feeling type, who after many years of analysis seems to me to be individuating like gangbusters. Her intuition is coming up all over the place, and is showing in creative work in the form of imaginative storytelling for children, where absolutely wonderful things are happening. With superior sensation, her first-half-of-life personality was known for its practical ability to keep track (she was called at work, for instance, “the person who never lost anything”). I knew that she was individuating when, not long ago, she forgot an appointment! At a recent session she brought her husband, who said that he really needed to come that day. (I occasionally allowed him to accompany her when there was a problem at home, and this seemed to work. I had received permission from his analyst to see the couple together in such situations.) He reported that he was worried that his wife had a sleep disorder. “My wife will awake very anxious, saying, ‘I have forgotten, I have forgotten.’ She will sit up and say, ‘Stop that, stop moving that! Where are they going?’ And I say, ‘My dear, you are dreaming.’ And she says, ‘Are you sure?’ And she says, ‘OK!’ and goes back to sleep. But then I hear, ‘Oh, I am sure I have forgotten something and I am going to die.’ I say, ‘I don’t think you have forgotten something and I am sure you are not going to die.’ I hear her scream so terrifying and horrifying, it just seems like it is going to break the universe apart, and she will appear running from the center of the living room, flailing her arms, and will want to confirm who I am. If I am up late at night, writing, she will hotfoot into the kitchen and stand reading the labels on the medications that are kept on a shelf there, saying, ‘You hoodwinked me, I must be crazy, I feel like I have forgotten something, I don’t know what it is.’ The last time she leapt over things and around stuff, her heart racing, and I feared that she would have a heart attack.” I asked the wife about all this, and she said, “Well, I have always had terrifying nightmares, black shadows, or hands in dark shapes. My feeling then is that bed is a dangerous place and I need to get out.” This is a very creative woman, a writer of fantasy work who lives fairly close to the unconscious. It is said that people who suffer nightmares have “thin boundaries,” but this woman has a true openness to experience. I am not so worried about her mental health. What I think is happening is that her development has gone almost too well. This woman has, as a result of a long Jungian analysis, integrated quite a lot of her inferior extraverted intuition. She has become unusually open to new possibilities, but this takes its toll on her psyche. It is as if someone really has moved things around. Individuation is not entirely benign, and this night terror registers how hard it has been. Having to grow up is a regular nightmare, not just in infancy or adolescence, but even at midlife. Clinical Example: A Dream Exposing the Shadow Now I want to turn to a clinical example of a nightmare that warns you, not about the challenge of the next growth stage, but, like the second Vertigo dream, about a danger coming from outside yourself that you have probably underestimated. Recently I heard the dream of a single gay man. At midlife, he has never achieved what he would call a true life-partnership. In the course of his analysis, he has begun to look more deeply at the problem of intimacy. Recently, he found himself in conversation on a plane with a man about his age. Like my patient, the other man seemed intelligent, emotionally mature, and financially independent. He had recently finished a research study, and said he would send a copy to my patient. The patient came to the next session, saying, “I think I am falling in love.” A few days later the promised study report arrived with a note from the man’s secretary that said, “I understand that you are interested in this material. If you have any questions about it, please contact me.” Reeling from the impersonality of this communication and wondering how to respond, the patient had the following dream: I was suddenly involved with a person who was sitting next to me and talking to me. We have instant intimacy; I am drawn into his world, but his world is that he is a murderer. He has gotten rid of a number of people, and has gotten away with it. He is very calm and says, “This is my hobby and I am very good at it.” I ask myself, “Why am I with this horrible person? This guy is a murderous nut. I have to extricate myself and go.” Two of his lackeys are present; they are like vampires, and I am frightened of them. He devises some ruse to distract them, realizing that I am alarmed by them and that I may rush off before he can kill me. In associating to the dream the patient said that he actually did watch the man leave the plane and go into the crowd, and he remembered that he had a kind of a split-off thought, “That looks like Hannibal Lecter.” Of course, the dream picks up the shadow. I think the murderer is the impersonality that we see so often in the way some men relate with their anima, which could be called the pattern of seduce and destroy. He pulls someone in and then rejects. A single person has to be aware of that danger. The Empathy Dream There is, however, a third kind of nightmare, one that takes you beyond a threat to yourself, either from within or without, and into an empathy for another person’s experience of threat. Such a dream can be found in the midst of Vincente Minnelli’s 1950 Hollywood comedy, Father of the Bride. Just after the wedding rehearsal, the bride’s father, played by Spencer Tracy, dreams that the church floor has turned into a boggy, checkered rubber mess which trips him up as he tries to make his way down the aisle. As he struggles to regain his footing, his formal clothes start to come undone. His pants come down, exposing his underwear, and he wakes up with the sound of his daughter’s horrified scream ringing in his head. Immediately after waking up, the father goes down to the kitchen for a snack, and finds his beautiful, cool daughter (the 18-year old Elizabeth Taylor). She can’t sleep either: she confesses to him that she’s having stage fright about going down the aisle! This is what I call the empathy dream. Its purpose here is to tune-in the father, who is preoccupied throughout the movie with his own feelings, to what his daughter must be going through. And the dream enables him to be there for her, so to speak, at just the critical moment. As a working analyst, I have often had this kind of nightmare to orient me to what one of my patients is going through. And sometimes my clients report this kind of dream in relation to someone for whom they need to show more empathy. I have learned how helpful it can be to consider this interpretation when told a frightening dream. I received a telephone call from a client who was staying with his sister and her family back east. He had dreamed that he was dying. In his dream, rigor mortis was setting in; he was saying his last words. Now this man has a lot of health problems, so the dream really frightened him. I said some reassuring things, such as the well-known fact that dreams of one’s death rarely prefigure it, but of course I did not know what the dream meant. But the next day he called again. There had been an actual death in the family: his brother-in-law’s favorite aunt. This patient needs his sister’s family very much, because he is single, his own health is not always good, his parents are dead, and it buoys him up to have a family to visit from time to time. Recently, however, he had been so preoccupied with his own problems that he had not really been attending to the problems of others. I suggested to him that the dream’s purpose might have been to get him to take the distant relation’s death more seriously, adding, “After all, the worst mistake you could make, staying as a guest in your brother-in-law’s home, would be to show insufficient empathy for the importance he doubtless attaches to his aunt’s death. That may seem remote to you, but I think what your dream does is what Confucius calls, ‘likening to oneself.’ It enables you to realize how you would feel if you died.” The dreamer, a man with strong introverted feeling liked this interpretation, and agreed that this was the likely function of his dream. To summarize, I have shown you three different kinds of nightmare. The first involves facing some challenge that we have to deal with even though we do not know whether we are equal to it; the second requires us to see that what we took for reality may in fact be a fiction that needs to be viewed with suspicion, and the third takes us out of ourselves and into empathy for the worries of others. All of these kinds of nightmare serve to shake up our complacency by disturbing our sleep, but they serve very different functions. I believe they call for very different kinds of interpretation. Notes Robin Wood, Hitchcock’s Films Revisited (New York: Columbia University Press, 1989), p. 380 Andrew Sarris, “The American Cinema,” Film Culture No. 28 (Spring 1963), p. 6 Robin Wood, op. cit., p. 117 John Beebe is currently President of the C.G. Jung Institute in San Francisco. *Article published in DreamTime, Summer, 2001. [A slightly longer version of this article appeared in Journal of Analytical Psychology, vol. 50, 2005.] “Finding Our Way in the Dark,” DreamTime 18:2–3, Summer 2001 http://dream-institute.org/articles/finding-our-way-in-the-dark/
Воображение исследователя подсказывает, что настоящие кошмары приходят из глубокой РЕМ-фазы сна, которые пугают нас даже после пробуждения и не дают забыть о себе.  Некоторые, несмотря на ужас, продолжают видеть сон и не просыпаются. Третьи, несмотря на огромное нервное перенапряжение, ничего не помнят после пробуждения. И плохой сон для них не выполняет свою роль.Ко всем трём вариантам можно применить название ночной кошмар. Я нашёл свой собственный метод для дифферинцировки кошмаров. В своей аналитической практике я встречался с тремя различными видами того, что называется ночной кошмар, для каждого из которых существует отличный от других способ интерпретации.
Две интерпретации сна на тему фильма А. Хичкока "Головокружение". Я проиллюстрирую этот тип "кошмара" на основе динамики этого фильма. Мой первый кинематографический пример из "Головокружения". Первый кадр после заголовка-это лицо спящей женщины.Её глаза бегают вправо и влево , что указывает на РЕМ-фазу сна. То, что происходит в фильме, с моей точки зрения-это сон. Скотта, одетого в штатское полицейского играет Джимми Стюарт . Он вновь переживает травму, перенесённую им во время преследования преступника ,убегающего по крышам, вместе с другим полицейским . Скотт теряет равновесие. Падая, он пытается удержаться за водосточный жёлоб. Второй полицейский протягивает ему руку, пытаясь спасти. Внезапно испытывая головокружение, Скотт не может схватиться за протянутую руку, полицейский теряет равновесие и падает в бездну. Скотт остаётся висеть на жёлобе, с ужасом наблюдая за стекающими и падающими вниз каплями. Большинство зрителей испытывают ужас в этот момент и скорее всего согласятся с определением этого сюжета, как кошмарного. Конечно, в реальности такое трудно представить, ведь кажется, что Скотт оказался в безвыходной ситуации, тем не менее в следующем сюжете мы видим его живым и здоровым, только незначительно пострадавшим от перенесённого потрясения. Если попробовать соотнести этот сюжет с определённым жизненным периодом, то это , примерно, середина жизни. О чем это может говорить ? Критик Робин Вуд считает, что персонажи этой сцены укладываются в классическое фрейдовское представление о структуре личности : Ид (темнокожий молодой преступник), Эго (детектив в штатском Скотт) и суперэго (пожилой полицейский в форме). Тот период, который Юнг характеризует,как первая половина жизни неплохо описывается в модели Фрейда, мы видим три мужских фигуры и пока нет женской. Для такого мужчины события происходят на горизонтальном уровне, где он пытается достичь целей ранней зрелости. Борьба для большинства людей на этом этапе состоит в том, чтобы подавить свою тень. Это необходимо, чтобы достигнуть социального успеха. В этот период супер-эго (полицейский) оказывает нам неоценимую помощь.Но когда мы подходим ко второй половине нашей жизни, со многими из нас происходит то же самое, что случилось со Скоттом. Мы теряем интерес к тому, что нам может предложить супер-эго, и оно все меньше играет роль в нашем жизненном выборе и опыте. Мы устаём от долженствований, существующих в нашей жизни, стыд и вина уже не играют роли в нашем выборе.В этот момент, устав быть лучше, чем мы есть на самом деле, мы возвращаемся назад к себе реальному. Для некоторых людей, как и для Скотта, такой переход от первой ко второй половине жизни становится настоящей катастрофой, так как мало, кто из них имеет психологическое образование, помогающее осмыслить и интегрировать этот опыт. Так что, когда Скотт смотрит с высоты своего профессионального опыта вниз, эта перспектива выглядит достаточно мрачной, так как пользуясь терминологией Юнга никто не подготовил его к переходу от эго к самости. Этого достаточно, чтобы вызвать кошмар перехода через период середины жизни.Все, кто как Скотт эго-центрированы должны пережить постепенное падение значимости этой установки, также как капли падают с водостока вниз, пока полностью не исчезнут с поля зрения.Для тех, кто хорошо знаком с юнгианским анализом аксиомой является то, что рано или поздно борьба с тенью исходит на нет, так как мы понимаем, что бессознательное невозможно полностью контролировать. В середине жизни миф дела должен уступить место другим архетипам, позволяющим усилить нашу рефлексию и знание себя. Этот архетип носит название Анимы и все больше исследователей считает, что этот архетип присутствует и в психике женщин. Анима в переводе с латыни значит душа. С юнгианской точки зрения то, что нет ни одной женской фигуры в этом эпизоде жизни Скотта, говорит, что нет той посредницы к самости, которая поможет перейти Скотту от горизонтали к вертикали и осуществить его связь с низом (буквально землёй). В этот момент перехода ко второй половине жизни земля становится камнем преткновения для произрастания новых смыслов. И головокружение оказывает ужас Скотта перед этой перспективой.Позже в фильме путем изменения перспективы камеры и слежением за траекторией выстрела Хичкок передаёт ощущение головокружения путём приближения и удаления поверхности земли  одновременно выражая потерянность эго перед перспективой встречи с пугающей откровенностью самости.Когда Скотт, опять же в азарте погони, смотрит вниз на лестницу,  поднимаясь по  колокольне миссии Сан-Хуан Батиста,и с этой  головокружительной точки зрения видит  четырехугольную сфокусированную инграмму самости. В этот период жизни в ней присутствует анима главного героя Мадлен, чья загадочность отлично передана в игре Ким Новак. По сюжету Скотт был нанят мужем Мадлен, чтобы следить за ней, но сюжетная линия, сыгранная актёрами выходит за рамки этого тривиального сюжета, можно сказать, что основная тема : современный человек в поисках души.Но как и тень сходит на нет вследствие роста и развития, также и анима исчезает по сюжету кино. Предположительно, Мадлен покончила с собой.Для Скотта смерть Мадлен приравнивается к потере души.Ощущение потерянности и чувство вины переходят в депрессивное состояние, которое требует лечения в больнице. Хичкок блестяще делает прелюдией к этому состоянию ещё один кошмарный сон Скотта. На этот раз разноцветные пятна пробегают по лицу спящего Скотта.Он видит Мадлен в виде цветка, теряющего форму и рассыпающегося на части и видит мужа Мадлен, который улыбаясь обнимает женщину, одетую в платье по моде 100-летней давности,в таком же платье изображена прабабушка Мадлен, покончившая когда-то жизнь самоубийством.В финальной сцене сна Скотт оказывается на кладбище и с ужасом проваливается в раскопанную могилу этой прародительницы.Вначале можно предположить, что этот сон отражение первого посттравматического сновидения, когда Скотт висел на крыше дома и боялся сорваться вниз.Этот эпизод сопровождает та же музыка, что и вначале фильма. Однако сложно не заметить, что визуальная подача второго эпизода заметно отличается от первого. Разваливающийся букет цветов подан в форме аниме. Если бы мы не видели огромный реализм, с которым Хичкок может изобразить сцену сна, то можно бы было предположить, что режиссёр просто ограничен в художественных возможностях и таким образом дает нам понять отличие сна от бодрствования. Но Хичкок "лучший техник в американском кино". И если он изображает сцену сна в виде аниме, мы должны спросить, почему он это делает ? Схематическое изображение оказывает нам, что зеркало личности Скотта разбито и трещины на его поверхности, отражают психическое состояние Скотта. И  та серьёзность, с которой Скотт воспринял приход Мадлен в виде её прабабушки во сне, говорит о том, что сам Скотт одержим демоном романтического самоубийства. Но могила пуста и прабабущкин букет продолжает преследовать его в виде мультипликационного сюжета.Это ирреальное изображение знак распада разума, безумия ? В более раннем сюжете фильма Скотт видит Мадлен, стоящую возле портрета прабабушки. В её руках красные и белые цветы, похожий цветок держит в руках и Мадлен. Позже Мадлен, подобно Офелии роняет свой букет в залив, перед своим фатальным прыжком, совершённом как-будто в трансе. Это изображение ассоциируется с потерей души, но мы опять должны вернуться к тому факту, что этот эпизод подан в форме аниме. Эмоциональный эффект не такой-же, как в первых двух снах, где события предстают перед нами с ужасающей реальностью.В них тупик, в который попал Скотт-это реальный кризис и высокий натурализм сцены передаёт эмоциональное ощущение, что дилемма, с которой столкнулся Скотт реальна. Здесь же приходит на ум, что результатом кризиса явилась фантазия.Аниме создает ощущение фальшивости или поддельности всего происходящего.Хотя Хичкок , кажется, просит нас поверить, что цинизм изображения в виде аниме лишь приём, чтобы передать потерю Скотта, схематичность изображения доносит до нас и другое, интуитивное предчувствие Скотта, что весь образ Мадлен лишь фальшивка. Это открывается в третьей части фильма, где выясняется, что Мадлен была нанята тем человеком, которого он считал её мужем, чтобы скрыть убийство своей реальной жены.Он нанял её, чтобы заманить Скотта на колокольню в расчёте на то, что головокружение не даст ему разглядеть,что с купола сброшена совсем другая женщина.Если смотреть на этот сюжет с субъективной точки зрения, то то, что Скотт принял за гибель анимы-души, было лишь обманом эротического влечения.Я считаю, что знаток снов,способен разобраться,когда перед сновидцем стоит реальная проблема экзистенциального кризиса при переходе от первой половины жизни ко второй, или когда кризис вызван нашим самообманом в связи с какими-то иллюзиями.Казалось бы, в обоих случаях бессознательное сигналит нам, что мы отошли в сторону от планов индивидуации. И в то же время есть отчётливая разница между двумя этими типами сна.


Клинический пример : Стадия сна-вызова. Как юнгианский аналитик, я встречаюсь с этим типом кошмаров вновь и вновь.  Первый тип сна встречается , когда мы подходим к какому-то рубежу и чувствуем, что готовы его преодолеть. Вызов следующей стадии развития, того, кем мы должны стать, нового отношения к этому или любых других событий, которые должны войти в нашу жизнь ужасает нас. Второй вид кошмаров появляется, когда человек начинает догадываться, что то, что происходит в его жизни можно изменить и пойти другим путём. Иногда этот путь лежит буквально на поверхности при интерпретации сна.Или, другими словами, они выявляют фальшивость некоторых наших жизненных выборов. Позвольте мне проиллюстрировать эту мысль клиническим примером. Анализанд рассказал мне ночной кошмар, который был вариантом того кошмара, который снился ему в детстве.Действие сна оба раза разворачивается в доме детства анализанда. В этом доме он пытается защититься от проникновения темноволосого мужчины внутрь. Сновидец пытается в этом сне закрыть все окна и двери в доме, которым, как кажется нет числа. Но несмотря на эти защиты, тёмный мужчина может заглядывать через стёкла окон и дверей, что почти так же пугающе. Само кошмарное сновидение не содержит какой-либо информации о том, что незнакомец опасен или является плохим человеком, как его назвал сновидец в детстве, он не нес какой-то прямой угрозы. Единственное, что сновидец чувствовал, что если незнакомец попадёт в дом, то он будет вести себя так, как считает нужным и правильным для себя, не считаясь с правилами, сложившимися в доме или чьими-то чувствами. Это был, конечно, совсем не тот тип людей, присутствие которого в доме одобрили бы родители анализанда. В зрелом возрасте, однако, сон анализанда принял несколько другой характер :-Я остался за хозяина в доме моего детства, когда мои родители уехали в путешествие. Они оставили мне трех собак, о которых я должен был заботиться, но я уже давно не держал животных и забыл, как это делается. Наконец-то я решил выгулять собак, приоткрыл дверь и две молодые собаки бросились играть в снегу. Старая собака, белая с несколькими пятнами задержалась возле двери и вначале я подумал, что она слишком стара для прогулок, но, немного помедлив, она высунула нос на улицу и произнесла фразу, что собаки просто созданы для снега. Я решил запомнить эту фразу и передать её родителям, чтобы они тоже услышали это. Потом я тоже вышел из дома на улицу. Смеркалось, но было не очень холодно на улице и не так уж много снега.Я огляделся вокруг и произнес мысленно фразу : "Если мои родители умрут, мне придется продать этот дом". Это было осознание во сне, что ничто больше не связывает меня с этим местом.Скорее,даже,дом был мне в тягость. Не успел я осознать это, как во дворе появился огромный, как медведь, мужик. Я пытался спрятаться от него на кухне и запереть дверь, но никак не мог это сделать, максимум,что у меня получилось,прикрыть дверь на цепочку. Человек подошёл к двери и я слегка приоткрыл её. Он выглядел так, как будто для него не составило бы никакого труда порвать цепочку или перекусить её кусачками. Он сказал, что моя мать обещала ему одного из щенков. Я не знал, имеет ли он в виду одну из молодых собак или будущих щенков из помёта, а может он вообще солгал мне. У меня не было возможности связаться с родителями и выяснить это.Проснувшись, я понял,что сон во многом повторяет сон детства, но тогда незнакомец не разговаривал со мной. На этот раз моя сознательная мысль при пробуждении была :"Ради всего святого, почему бы мне не позволить войти ему в дом, ведь нет никаких доказательств, что его намерения несут какую-то угрозу ? Почему бы не рискнуть ? . Если бы вы знали этого человека, который видел этот сон и прорабатывал его в психотерапии, то вы бы смогли увидеть вещи, не совсем очевидные при поверхностном знакомстве.Одна из них-психотип сновидца. Я обнаружил, что для того, чтобы найти выход из лабиринта кошмаров, важно применять теорию Юнга о психотипах, это позволяет понять, как события сна соотносятся с сознательной установкой сновидца. Конкретно этот сновидец имел ведущую функцию интровертное ощущение и вспомогательную функцию экстравертное чувство. Те, кто использует тест Майерс-Бриггс , классифицировал бы его, как ISFJ ). Для интровертного ощущения характерно стремление к чистоте, аккуратности и порядку, а его экстравертное чувство ведёт к привычке присматриваться к людям, прежде,чем впустить его во внутренний мир. Он был запрограммирован на то, чтобы быть идеальным домашним ребёнком. Он был приучен убирать игрушки и прислушиваться к советам и потребностям родителей. Но какова цена такой адаптации лично для него ? Этот вопрос, как я думаю, возник во втором сне.

-Что это за теневая фигура медведеподобного мужика, зачем она так упорно рвётся в дом и чего можно от неё ожидать ? В каком смысле он неприемлем в доме сновидца и непривычен для его обычного самоощущения ? C точки зрения психотипов-это будет кто-то типологически противоположный сновидцу, человек с экстравертным ощущением и интровертным чувством. Человек с экстравертным ощущением любит создавать кутерьму, шуметь и вносить беспорядок, а его интровертное чувство толкает его к тому, чтобы поступать согласно своим чувствам и желаниям, даже если это не понравится родителям. Такая личность была совершенно неприемлима для сновидца в первой половине жизни, но в середине жизни, когда все аспекты характера уже были проявлены появляется потребность проявить и другие, теневые черты характера.В том, что они проявятся есть неприятные сюрпризы,но,тем не менее, сновидец готов впустить их. 

-Хотя перспектива возвращения этого человека превращает этот сон почти в кошмар, даже собака, животное с экстравертным чувством, может увидеть снег в детском мире сновидца и сказать об этом. Этот дом детства, погружённый в снег, говорит о том, что первая половина жизни подошла к концу. Сам сновидец оглядывается вокруг себя и думает :"Ещё немного времени пройдёт и моих родителей не станет, тогда мне придётся продать этот дом". Другими словами, время, когда родители оказывали на него влияние прошло. Для него главное в этот период достичь более гармоничной (буквально более округлой) личности и он приветствует теперь ту часть личности, которую принёс в жертву ради целей адаптации в первой половине жизни.В отличие от Скотта, этот сновидец готов принять дальнейший план индивидуации. С другой стороны, тот факт,что кто-то достаточно гибок, для того, чтобы принять свою тень и подчинённую функцию, ещё не значит, что кошмары не будут будить его среди ночи. У меня есть такая женщина-анализанд в моей практике, а также интровертно-чувствующий мужчина, которые после многих лет анализа вполне достойно решили эту задачу индивидуации. Её интуиция стоит на первом месте и проявляется в занимательных фантастических детских рассказах. Развитое ощущение в её первой половине жизни проявлялось в её способности всё контролировать, на работе её называли "Человек, который никогда не теряет вещи".Я знал, что она перешла на следующий этап индивидуации, когда она пропустила встречу,так как забыла о ней !

На недавнюю сессию она привела мужа, так как сказала, что у него в этом есть огромная необходимость.(Я иногда разрешал им присутствовать на сессии вместе, особенно когда проблема касалась семейных отношений. На этот раз я также получил разрешение на подобную сессию от своего супервизора. Он сообщил о том, что у его жены начались ночные кошмары. Моя жена просыпается и повторяет " Я забыла. Я забыла." Она садится и говорит :"Остановите это. Остановите движение.Куда они все идут ?" И я ей говорю "Дорогая, это всего лишь сон". А она отвечает "Вы уверены. Тогда ладно" и вновь засыпает.И опять просыпается  с криком "Я что-то забыла. Теперь я умру!"Я вновь успокаиваю её :"Вы ничего не забыли и вы не умрёте!". Я слышу её крики, такие ужасные,как будто произошёл конец света, она бегает посреди гостиной, размахивая руками и требуя подтвердить кто я. Если я задерживаюсь допоздна и что-то пишу, то она ходит, как по проторенной дорожке в кухню и обратно, читает там названия лекарств и повторяет "Нет, вас всё-же обманули. Я сошла с ума.Я чувствую, что забыла что-то и даже не знаю что это."Последний раз она раскидала вещи в доме и металась среди них и я боялся, что у неё случится сердечный приступ. 

Я спросил об этом у его жены и она сказала : "Мне всегда снились подобные кошмары черные тени или руки в чёрных перчатках. У меня есть страх засыпания и хочется убежать из кровати, как из опасного места". Это очень творческая женщина, пишущая фантастические рассказы и она живёт, практически, на границе с бессознательным. Можно сказать, что люди, которым снятся кошмары, имеют более хрупкие границы, но эта женщина,скорее,просто открыта новому опыту.Я не так уж беспокоюсь о её психическом здоровье.Я думаю, она просто совершила слишком быстрый скачок в развитии.Эта женщина, в результате длительного анализа,интегрировала огромную часть своей экстравертной интуиции.Она стала очень открыта новым возможностям,но это немного расшатало её психику.Это как-будто кто-то в самом деле раскидал все её вещи. Индивидуацию сложно назвать приятным процессом и ночные кошмары-следствие сложности этого процесса.Рост всегда сопровождается кошмарами, будь это детство, юность или зрелый возраст.

Сны, связанные с тенью.Клинический пример. ---Сейчас я хочу привести клинический пример снов, связанных не с психологическим ростом, а как во второй части фильма головокружение с не правильной оценкой событий. Недавно я услышал такой сон от мужчины-гея. К зрелому возрасту он ещё не достиг стадии истинных партнёрских отношений.В анализе он начал искать более глубокие интимные проблемы. В последний раз у него состоялся разговор на эту тему с человеком его возраста.Как и мой анализанд этот человек был умный, зрелый и финансово независимый. Он недавно закончил научное исследование и сказал, что вышлет копию моему пациенту.Пациент пришёл на следующую сессию и сказал :"Кажется, я влюбился". Через несколько дней пациенту прислали доклад с запиской секретаря. :"Возможно, вас заинтересует тема этого доклада. У вас есть возможность переслать вопросы по этой теме". Пациент был глубоко разочарован таким безличным сообщением и ему приснился кошмар со следующим содержанием:

 У меня связь с человеком, который сидит рядом и разговаривает со мной.У нас возникает момент некоторой интимности и я оказываюсь втянут в мир этого человека, но его мир-это мир убийцы.Он избавился от многих людей и это сошло ему с рук.Он очень спокоен и говорит мне :"Это моё хобби и у меня это хорошо получается".Я спрашиваю себя "Почему я с этим парнем. Ведь он лишь машина для убийств"Я должен выбраться отсюда. У парня есть двое лакеев они похожи на вампиров, и я также опасаюсь их.Мне надо придумать что-то, чтобы отвлечь их и сбежать оттуда. В связи с этим сном он привёл ассоциации, как человек сходит с трапа самолета и смешивается с толпой. Ещё были мысли, что это похоже на отсечение, и сравнил это с Ганнибалом Лектором. Конечно, сон подымает проблему тени.Я думаю, что убивает безличность, это те отношения, которые люди показывают по отношению к своей Аниме, которые можно назвать соблазн и гибель. Он затягивает кого-то в отношения, а затем отвергает. И сон доносит до него опасность подобного поведения.

-Эмпатические сны. Существует, однако, третий вид кошмара, который возникает, как результат сочувствия к кому-то или его переживаниям. Такой сон может быть найден в голливудской комедии "Отец невесты". Сразу после свадебной репетиции, отец невесты видит сон о том, что пол в церкви превратился в поверхность болота и он не может пройти по этой зыбкой поверхности к алтарю.Когда он пытается встать, его костюм исчезает и он стоит перед алтарём в одном белье. Его дочь кричит от ужаса и в этот момент он просыпается. Сразу после пробуждения, он идет на кухню и застаёт там свою дочь. Она говорит ему насколько она напугана предстоящей церемонией и не может уснуть. Это то, что называется сон-сопереживание.Его цель для отца понять чувства дочери перед свадьбой, настроиться на её переживания.И этот сон позволяет ему оказаться рядом с дочерью в тот момент, когда это необходимо. В своей работе аналитика, я заметил, что кошмарные сны ориентируют заняться меня какой-то проблемой анализанда, которую я упустил.А иногда пациенты приносят мне сны, ориентируясь на которые я должен высказать больше сочувствия.Я понял насколько важен этот тип сна на одном примере.Мне позвонил клиент, который жил со своей сестрой и её семьёй на Востоке.Ему снилось, что он умирает.В его сне он говорит последние прощальные слова, когда уже фактически коченеет.У этого человека есть проблемы со здоровьем, так что сон,действительно,напугал его.Я сказал ему несколько обнадёживающих фраз, вроде той, что смерть во сне редко означает физическую смерть, но я , конечно, сам не мог понять, что же значит сон.На следующий день он позвонил и сообщил, что минута в минуту, когда снился этот сон, умер брат его любимой тёти.Этот пациент очень нуждался в семье своей сестры. Родители его умерли, сам он не имел семьи, его здоровье было расшатано и он нуждался в общении с семьёй сестры хотя бы время от времени.Он был так занят своими проблемами, что на время забыл о потребностях других людей. Я предположил, что донести мысль о смертности это отдалённая цель сна, могут быть и другие цели :"Возможно, вы боялись проявить недостаточно сочувствия к смерти дяди и этот сон заставляет пережить смерть дяди, как свою собственную.Сновидцу, человеку с сильно развитым интровертным чувством пришлась по вкусу эта идея, и он решил, что смысл сна именно в этом. Подводя итоги, я показал вам три вида кошмаров.Первый предлагает столкнуться с некоторым вызовом, даже если мы не знаем, справимся ли мы с ним. Второй показывает то, что мы можем принимать за реальность, является лишь иллюзией, и третий заставляет нас проявить сочувствие.Все эти виды кошмаров призваны разрушить наше спокойствие, но цели у них разные. И как мне кажется, важно различать эти три вида.

Привела эту статью, как базовое рассуждение. В общем-то согласна, что кошмары появляются в период интенсивного роста и развития. Также понятны сны-кошмары с присутствием тени. Что касается иллюзий, как мне кажется, это будет не сон-кошмар, а, скорее, сон-пародия, с какими-то бросающимися в глаза несоответствиями (Биби немного пишет об этом, когда реальность заменяется на мультик). Насчет снов-сочувствий, в общем-то снилось пару подобных снов, но не могу их назвать именно кошмарными, скорее, они отличались темой губительных последствий. Интересно бы было понять как кошмары связаны ни с тенью (об этом есть в тех или других темах юнгианцев и у Биби), а с самостью.
Марфа, спасибо, неплохо получилось. Можете мне небольшие тексты подбрасывать, попробую  
Честно говоря, рассчитывала, что кто-нибудь , знающий английский, подключится и поможет, пару моментов, откровенно, нафантазирована. От статьи ожидала немного больше, но тема кошмаров интересна. Самой снилось много в подростковый период, даже боялась засыпать, сейчас даже не помню сюжеты.
в подростковом снились кошмары, когда было что скрывать от бдительного ока "родителей".
Я, скорее, связываю со значительными изменениями в психике из-за быстрого развития. Один кошмар, в принципе, помню. Я лежу в коридоре, на диване и вижу схематическое движение планет в модели (они как бы на нитках движутся вокруг солнца). Затем одна планета срывается с "орбиты" и улетает, одновременно в комнате темнеет. То есть земля сорвалась и в реальности сна.
Марфа-М. 2015-04-24 19:32:22
Я, скорее, связываю со значительными изменениями в психике из-за быстрого развития.

 может новые качества, попытка рефлексии?
Думаю, что тут более буквально, срыв с орбиты и затмение. Конкретные события того периода описывать не хочу, личное. 
Хочу привести два сна одной и той же сновидицы, первое бы как раз отнесла к страху контакта со своей самостью.
пирог-котлован

19 апреля 2009 года, 15:20

 Я захожу в гости к одной женщине. Я плохо ее знаю, только то, что она хорошо готовит. Я хочу спросить у нее рецепт. На кухне она складывает пирог - круглое блюдо, выложенное плитками к центру.  Я заглядываю ей через плечо и вижу, что в центре пирога - дыра-тоннель огромной глубины. Это макет стройки и одновременно, как мы магическая модель, как кукла вуду - по мере изготовления пирога где-то роется котлован. Я задаю ей вопрос о том что это означает, мне становится страшно от того, что я увидела что-то недозволенное.  Она говорит - езжай туда и посмотри сама, только не смотри в котлован и на небо, поговори с тремя людьми и возвращайся обратно. Я оказываюсь на стройке, замотанная в одеяло, боюсь поднять глаза. Сумереки. Котлован огромный, вокруг люди, я боюсь приближаться к нему и поднимать глаза, вижу только то, что передо мной. Ко мне обращается один человек, предлагает быть его подругой. Я сбегаю, дальше сон теряется в череде перемещений.

Когда проснулась и вспомнила сон, было неприятное чувство, что я не выполнила задания...

Сон о часах, черной мадонне и сомнамбуле.

30 октября 2008 года, 20:53

Жутковатый сон - история в поезде Москва-Караганда.
Я в доме, где стоят часы. Часы старые, антикварные, из черного дерева, у него одна левая стойка на которой статуя черной Девы Марии с младенцем, но она разрушена и неотреставрирована. Мой коллега А. как будто бы страдает сомнабулизмом. Когда он засыпает, то встает и превращается в немого умственно отсталого персонажа, начинает ходить и пытаться объяснить что-то нам, показывая на часы. Он предсказывает плохие события, как будто кто-то должен выйти из часов и призывает разрушить их. Но владельцы часов жалеют, т.к. они старинные и антикварные, они не верят А.
Я понимаю как-то, что в часах заперто зло и скоро оно выйдет. Оно уже "съело" левую створку, которая и запирала его в часах. 
Часы бьют, я в соседней комнате и чувствую что оттуда надвигается что-то, от чего берет жуть, но я не могу смотреть на это. У меня за спиной моя двоюродная сестра, она подбигает ко мне и приближаясь становится маленькой-маленькой. Я беру ее на руки и мы вдвоем пытаемся изобразить ту разрушенную скульптуру. Откуда то мы знаем какие жесты были у статуй. Зло отступает и уползает в часы. 
Я говорю что больше нельзя держать этих часов в доме.
Наступает следующая ночь, А.засыпает и снова становится сомнамбулой, он мычит, показывает мне жестом, что сейчас что-то прийдет из окна. я пытаюсь его успокоить. Тут открывается форточка и в нее прыгает маленький зверь. не то кошка , не то лиса (очень красивый мех), она взбегает мне по левой руке и прячется за затылком. Я понимаю, что это подмога. Мы выносим часы. Дальше иду по улице в городе, где я провела детство и по которму очень скучаю, когда проходим мимо какого-то волшебного сада с цветами, над которыми звенят насекомые-колокольчики, "лиса" спрыгивает и исчезает в саду. Я понимаю, что все хорошо закончилось. 
Потом я узнаю судьбу часов дальше. 
Они попали к антиквару, который "доприсовывал" мебель. У него красивая мастерская, где старые шкафы встраиваются в холст с "продолжением" этой мебели, так что нельзя отличить где картина, а где мебель. 
От этих часов у него заболевает и умирает дочь, причем от болезни, которую он знал как лечить (он трансформируется уже во врача).

какой роскошный сон! 
Катерина

31 октября 2008 года, 20:40В часах живет страшное зло, которое убивает, которое можно сдержать став матерью с младенцем.Поддержка за затылком - не терять голову - ресурсного зверька, котрый родом из сада детства - супер! Какие образы - с ними работать и работать, холить и лелеять, выстраивать ассоциации и держать перед глазами эти картинки) Вы так пишете здорово, что Ваши сны можно увидеть!
Думайте, что для Вас - часы. Для меня - ход времени, которое идет, не остановить, не вернуть, неизбежность и в конечном итоге смертность. Мадонна с младенцем - попытка избежать забвения, став матерью, продолжив род. Зверек из детства - в дестве мы еще не знаем про смерть и быстротекущее время, мы там бессмертны. 
Самое интересное - художник, котрый рисует мебель... Он реставрирует ее так своеобразно... Создает образ... я даже не могу поймать смысла... думайте, Ваши ассоциации и только Ваши Вам помогут понять этот глубочайший образ. 
К нему попали часы, которым он мог дорисовать разрушенную мадонну, но даже если он это сделал, он не спас дочь, хотя, как Вы говорите, мог. Возможно, эти образы о том, что дорисовывать объекты - это не выход. Я действительно не могу ухватить этот образ, поделитесь ассоциациями! Очень интересно, что в итоге получится)
Сновидица :Катерина, спасибо за интерпретации, Вы очень точно прочувствовали, у меня был похожий ход мыслей (за исключением, пожалуй, материнства-)! 
Про часы - меня потрясла статья в здешнем соннике - про звонящие предметы. http://mirsnov.ru/index.php?section=81 Там были одновременно и часы и колокольчики из сада. Колокольнички против беса из часов. 
Ассоциации: 
1. Часы знаменуют какое-то событие. Зло выходит при бое часов, как будто наступает его время или оно звонит к нам как звонок в дверь.
2. Часы не выкидывают, потому что считают их ценными (антиквариат стоит дорого), непонимание опасности из-за алчности. 
3. Старая мебель передается по наследству. 
Мне кажется, что это что-то про родовые установки, которые не выкидываются, потому что считаются ценными, зло не осознается...
А может это просто абстрактное зло, которое воплощается в часах, т.е. обретают рамку значения и указывает на ресурс (зверек, сад)

Антиквар. Там была игра со временем, когда он дорисовывал холсты, они оказывались декорациями, которые воссоздавали время. Т.е. все становилось старым, т.о. мебель возвращалась в свое время, т.е. становилась новой, реставрированной. Это была своеобразная машина времени. Он заразился старой болезнью, как вскрывающие египетские пирамиды археологи умирали от неизвестных болезней. 
Возможно, он прикоснулся к чему-то, чего не должен был трогать... Почему он перевоплощается во врача? Он фигура которая лечит или восстанавливает - одна функция.
Я застряла. не могу ничего понять. Но главное, что вопросы заданы-) Как посетит инсайт - дам знать-)
Сновидица : Анна, спасибо большое за идею! 
Почему тебе показалось что из детства? Потому что лиса спрыгнула в сад? Мне кажется это символ ресурса. Детство - безопасное место, где все было хорошо и была дружба с лисами и волшебные садики.
Понять бы из сна что за установки...

меня пугают тут религиозные мотивы, инфляция (стать в позу мадонны!) и еще это жуткое чувство теневого присутствия.
И всё-таки, если есть какие-то версии, что за зло скрывается в часах интересно бы было обсудить. Коллега-сомнамбула-умственно отсталый и говорит жестами, похоже на информацию, приходящую не через ум, а через тело, в форме дискомфорта, смутных ощущений. Защита также телесного плана-встать в определённую позу.И вот этот мужчина-проводник-медиум-врач в конце сна-отцовская фигура ?
Интересно, что у самой сновидицы японский ник и аватарка. Животное-это не то лиса, не то кошка. Лиса-распространённый образ ведьмы в японской мифологии, кошка-в западной. Получается, что на одном полюсе Мадонна с ребёнком (интересно, что она чёрная), на другом-ведьма (кошка или лиса), два полюса материнского архетипа. Отцовская фигура также с одной стороны помогающая с другой являющаяся проводником болезни дочери (он приносит древнюю заразу). Согласна со сновидицей, что зло-это тема семейного паттерна поведения (проклятье), об этом же и говорит появление фигуры двоюродной сестры (родственница женского пола).Интересно, что она становится ребёнком, а сама сновидица матерью, возможно, способ избавления от проклятья-передача следующему поколению. Колокольчик-известный магический способ отогнать духов зла (и на востоке и на западе).
Марфа, попробую(заинтересовал сон): часы - механизм, созданный человеком, в нем заключена точность, постоянство, мера, качества, свойственные в большей мере мышлению (мужскому миру???). Старинные, антикварные часы навевают о неком способе мышления, знания, которое передаются из поколения в поколения (способность к точным наукам???), подрывающее, изъедающее "опору", левую сторону(женскую), не зря на ней Черная мадонна - символика, которой уводит к черному чреву Матери-земли, вытеснение женского??? здесь же и "проклятие", как болезнь, депрессия, отклонения, зло, которое ощущает сновидящая??? Какое-то нарушение не в часах, а в оправе, форме. И, возможно, коллега "А", страдающий тем, что ходит(как часы),но при этом спит, о нарушении связи сновидящей со своим анимусом, самостью. Она не понимает о чем говорят ей собственные глубины, но инстинктивно чувствует, что если она уподобится Черной мадонне, то зло отступит(здесь момент травмы - в ней же зло и в ней исцеление). Далее, вынести часы из дома, как попытка вынести на свет свою проблему, озвучить что-то, заговорить об этом или спроецировать вовне???

И далее, момент с антикваром, который переводит трехмерность в плоскость картины - типа, нарисовать свою проблему, может обратилась к аналитику??? 

Антиквар. Там была игра со временем, когда он дорисовывал холсты, они оказывались декорациями, которые воссоздавали время. Т.е. все становилось старым, т.о. мебель возвращалась в свое время, т.е. становилась новой, реставрированной. Это была своеобразная машина времени. Он заразился старой болезнью, как вскрывающие египетские пирамиды археологи умирали от неизвестных болезней. 
Возможно, он прикоснулся к чему-то, чего не должен был трогать... Почему он перевоплощается во врача? Он фигура которая лечит или восстанавливает - одна функция.------------------------------------------------Вот ещё появилась мысль, исходя из трактовки сновидицы, она пишет, что лечить и реставрировать (восстанавливать) это одна функция. Что если проблема в том, что что-то утеряно (замалчивается, не хватает чего-то) и это утерянное надо восстановить,воссоздать и тогда это автоматически изменит всю историю (мебель и старая, и новая одновременно). Да, согласна с вами, что это связано с какими-то женскими качествами, но останавливает то, что она точно не знает, в какой позе стояла мадонна, то есть у неё нет этого опыта или этого утерянного знания, она может получить его только инстинктивно (кошка-лиса), доверившись своей интуиции. Часы ещё  возможно и машина времени. А колокольчики мне напомнили про бой часов.Согласна и про разрыв с анимусом, мужской частью. Он говорит только во сне, сомнамбула-может быть это про символический язык снов. Что касается аналитика, не знаю,был ли он,но самоанализ явно присутствует. Может быть была и какая-то арт-терапия, отсюда образ лекаря-художника-реставратора. Сон меня тоже заинтересовал, как будто он содержит в себе весь рисунок невроза, который сложно разгадать сходу.
Марфа-М. 2015-05-11 00:21:14
Там была игра со временем, когда он дорисовывал холсты, они оказывались декорациями, которые воссоздавали время. Т.е. все становилось старым, т.о. мебель возвращалась в свое время, т.е. становилась новой, реставрированной. Это была своеобразная машина времени. Он заразился старой болезнью, как вскрывающие египетские пирамиды археологи умирали от неизвестных болезней.

заодно уточню про часы, сам процесс (в часах) воссоздает движение солнца, рациональность, и в то же время женщины живут по лунным циклам, внутренним часам. Игра со временем, то как она (сновидящая) написала "...все становилось старым, т.о. мебель возвращалась в свое время, т.е. становилась новой, реставрированной..." навевает о женской природе обновления каждый месяц. Попытка антиквара воссоздать прежний "ритм, цикл" можно рассмотреть, как "инфицирование" темной феминностью, но он не умер(как многие другие), а трансформировался во врача - он знал(здесь о самоанализе, или аналитике).
И колокольчики - это интуитивное, звенят под воздействием ветра - здесь собственный звук, и я размышляла над этим символом - мне ближе звучание колокольчиков, как шепот феминного, женского, а колокол - как дух, мужское ("гобондо").
как-то так