Романтическая любовь — это особый очень сильно энергетически заряженный феномен, существующий в западной психологии. В нашей культуре она является религией и напоминает арену, где мужчина и женщина ищут смысл, трансценденцию, целостность и восторг.
В качестве массового явления романтическая любовь — чисто западный феномен. Мы настолько привыкли жить в соответствии с верованиями и традициями романтической любви, что считаем ее единственной формой "любви", на основании которой заключаются браки и вообще существуют любовные отношения. Мы думаем, что только такая любовь является "истинной". Но существует много такого в отношении любви, чему мы можем научиться у Востока. Мы можем обнаружить, что в восточных культурах, например в индийской или японской, люди, вступившие в брак, любят друг друга с теплотой и вниманием, которые заставляют нас устыдиться. Но их любовь не является "романтической" в нашем понимании. У них не существует одинаковых идеалов, олицетворяющих их отношения и они не предъявляют друг по отношению к другу такие невыполнимые требования и невозможные ожидания, как это делаем мы.
Романтическая любовь — это не просто форма любви, это целая психологическая совокупность — комбинация верований, идеалов, установок и ожиданий. Таким образом часто прямо противоположные идеи существуют в нашем бессознательном и определяют наше поведение и реакции задолго до того, как мы начинаем их осознавать. У нас возникает автоматическое предположение в отношении того, что представляет для нас другой человек, что нам следует чувствовать и на что не следует обращать внимания.
Романтическая любовь не означает любить кого-то, это означает быть "влюбленным". Этот психологический феномен весьма специфичен. Когда мы "влюблены", мы верим в то, что нашли конечный смысл жизни, открытый нами в существовании другого человека. Найдя свою недостающую часть, мы чувствуем свою полноту и завершенность. Кажется, что жизнь получила целостность, сверхчеловеческую интенсивность, поднимающую нас высоко над обычным человеческим существованием. Для нас — это верный признак "истинной любви". Психологическая совокупность включает в себя бессознательное требование, чтобы наш любовник или супруга обязательно и всегда создавали в нас эту интенсивность чувств и восторга.
С типичной для западного человека уверенностью в собственной правоте мы полагаем, что наилучшие отношения между мужчиной и женщиной должны соответствовать отношениям "романтической любви". Мы полагаем, что по сравнению с романтической любовью другие отношения являются холодными и незначительными. Но если мы, люди западной культуры, будем честными по отношению к самим себе, мы должны признаться, что с нашей романтической любовью все обстоит не так хорошо и гладко, как этого нам хотелось.
Несмотря на ощущение полного восторга, в котором мы находимся в состоянии "влюбленности", очень много времени мы проводим в состоянии глубокого одиночества, уединенности и фрустрации, связанной с нашей неспособностью установить подлинные любовные и долговременные отношения. Обычно мы порицаем других людей за собственные недостатки; как правило, мы не осознаем, что возможно именно мы сами должны изменить наши собственные бессознательные установки, то есть ожидания и требования, которые мы предъявляем к другим людям и отношениям с ними.
В этом заключается серьезный дефект западной психологии. Это главная психологическая проблема западной культуры. Карл Юнг говорил, что если вы можете увидеть психическую травму одного человека или целого народа, вы можете найти доступ к их бессознательному. То есть, излечивая психические травмы, мы приходим к осознанию самих себя. Романтическая любовь, при условии, что мы действительно предпринимаем определенные попытки ее понимания, становится таким путем к бессознательному. Если люди западной культуры освободят себя от автоматического следования своим бессознательным установкам и ожиданиям, они не только обретут новое осознание своих отношений, но и новое осознание самих себя.
Романтическая любовь существовала в истории многих народов. Мы можем найти свидетельства ее существования в Древней Греции, Римской Империи, древней Персии и феодальной Японии. Но наше современное западное общество является единственной культурой во всей истории, где романтическая любовь представляет собой массовое явление. Мы оказались единственным обществом, в котором любовный роман становится основой брака, любовных отношений и культурного идеала "истинной любви".
Идеал романтической любви возник в западной культуре в Средние Века. Впервые он появился в мифе о Тристане и Изольде, а затем в любовной лирике и песнях трубадуров. Этот идеал назвали "возвышенной любовью", а его модель заключалась в том, что верный рыцарь поклоняется прекрасной даме, которая воодушевляет и вдохновляет его как символ абсолютной красоты и совершенства; эта идеальная любовь дает возможность проявиться благородству, духовности, утонченности и остроумию. В наше время произошло смешение "возвышенной любви" с нашими сексуальными отношениями и браками, но мы все еще храним в себе средневековую веру в то, что истинная любовь должна заключаться в восторженном обожании мужчины или женщины, которые являются для нас примером совершенства.
Карл Юнг показал, что если в жизни человека внезапно возникает какое-то значительное психологическое явление, оно оказывается огромным бессознательным потенциалом, который поднимается до уровня сознания. То же самое справедливо и для культуры. В какой-то момент истории человечества в коллективном бессознательном возникает некая новая возможность. Это может быть новая идея, новая вера, новая ценность или новый взгляд на мироздание. В своем потенциале — это положительный феномен, при условии его усвоения сознанием, но в первый момент его наличие может быть чрезмерным и даже деструктивным.
Романтическая любовь — это одно из таких воистину потрясающих психологических феноменов, появившихся в истории западной культуры. Она переполняла нашу коллективную психику и постоянно изменяла наш взгляд на мир. Будучи обществом, мы еще не научились управлять огромной энергией, которую несет в себе романтическая любовь. Мы превратили ее в трагедию и уединение вместо того, чтобы сохранить ее в человеческих отношениях. Но я твердо верю в то, что если мужчина и женщина будут понимать психологическую динамику, стоящую за романтической любовью и научатся сознательно управлять ею, они обретут новые возможности в установлении отношений и с самим собой, и с другим.
Средством для исследования романтической любви будет миф о Тристане и Изольде. Он является одним из наиболее трогательных, прекрасных и трагичных среди всех великих эпосов. Это первая легенда в западной литературе, где существует романтическая любовь. Это источник, из которого вышла вся наша романтическая литература, начиная с Ромео и Джульетты и заканчивая любовными историями в кинокартинах, демонстрируемых в провинциальных кинотеатрах. Используя юнгианскую психологию, мы интерпретируем символику мифа и узнаем все, что должны узнать о первооснове, природе и смысле романтической любви.
Миф о Тристане и Изольде, так же как и миф о Парсифале, — "мужской миф". Он изображает жизнь юного Тристана, который стал благородным и самоотверженным героем, а затем испытал переполнявшую его неземную страсть к Королеве Изольде. Этот миф как бы является историческим гобеленом, на котором очень живо изображено развитие мужского сознания по мере того как он борется за обретение своей маскулинности, за осознание своей феминной части и за свою любовь и привязанность. Миф демонстрирует нам мужчину, разрываемого конфликтующими силами и примирениями, вызывающими ярость в мужской психике, когда он занят наслаждениями, переполнен страстью и страданиями романтических переживаний.
Тем не менее, многое в этом мифе может представлять интерес для женщин. Универсальная психологическая динамика, которая открывается в Тристане, является общей для мужчин и женщин. (Обратите, пожалуйста, внимание на мое Замечание для женщин!) Взгляд на этот миф и переживание его в качестве богатой возможности проникновения в глубину психологии западного человека поможет женщине не только лучше понимать мужчину в ее жизни, но и более ясно наблюдать сверхъестественные силы, существующие у нее внутри.
И для мужчин и для женщин честный взгляд на романтическую любовь является героическим испытанием. Оно заставляет нас взглянуть не только на прелести и потенциал романической любви, но и на противоречия и иллюзии, которые существуют у нас на бессознательном уровне. Героические путешествия и испытания всегда предполагают блуждание в темноте и преодоление препятствий. Но, преодолев их, мы обретаем новую возможность осознавания.
Милостивые государи, если вы желаете узнать пронзительную историю о любви и смерти, то послушайте историю о Тристане и Королеве Изольде; историю о том, как они наслаждались друг другом и о том, как они грустили, историю о том, как они любили друг друга и о том, как в конце концов они умерли от этой любви вместе в один и тот же день — она из-за него и он из-за нее.
Так начинается прекрасная история о Тристане и Изольде. Так бродячие барды и менестрели в средние века обращались к лордам и леди, к рыцарям и простонародью, зазывая их послушать удивительную историю о приключениях и любви. Они могли бы собраться вместе в огромном холле какого-нибудь замка или поместья перед камином, в котором потрескивают горящие поленья, чтобы вновь и вновь оживить "высокую историю" о рыцаре Тристане и его несчастной любви к королеве Изольде.
Этот миф один из самых великих среди всех мифов, которые когда-либо существовали. Он несет в себе достоинство и энергию мифов о Гильгамеше, Беовульфе и исландских саг. Такие мифы, обладая сверхъестественной силой, бросают нас в дрожь, дают нам духовный подъем, вытягивают нас из суеты повседневности и переводят нас в пространство магии, благородных деяний и неземной страсти. Но миф делает даже больше: если мы научимся слушать, он даст нам много психологической информации и сделает нас чуткими к глубинной истине человеческой души.
Несколько лет назад школьный учитель грамматики задал классу вопрос, что такое миф. Один мальчик, родителей которого я хорошо знал, поднял руку и ответил: "Миф — это что-то, имеющее правду внутри и неправду снаружи". Учитель не понял смысл его ответа, но часто дети психологически оказываются намного мудрее, чем взрослые. Миф — это правда: он не является правдой с точки зрения внешней физической реальности, однако он абсолютно отражает психологическую ситуацию, внутреннюю структуру психики.
Мифы похожи на сны. Сны — это вестники бессознательного. Через посредство сновидений бессознательное проявляет свое содержание и соотносит его с сознанием. Научившись понимать символический язык сновидений, человек учится видеть, что происходит в глубине его психики на бессознательном уровне и даже открывает для себя, что следует с этим делать. Юнг показал, что мифы — это тоже символическое выражение бессознательного. Однако сон выражает динамику личного бессознательного, тогда как миф выражает динамические процессы, происходящие в коллективном бессознательном общества, культуры или нации.
Миф — это коллективный "сон" целого поколения людей в определенный исторический момент. Это происходит, как если бы весь народ одновременно заснул, и этот увиденный "сон", миф, выплеснулся через народную поэзию, песни и легенды. Но миф живет не только в литературе и воображении, он немедленно находит выход в формах и направлениях культуры и в повседневной практической жизни людей.
Миф о Тристане и Изольде отражает глубинные структуры западной психологии. Он много говорит о том, "что заставляет нас включаться". Он представляет собой живой панорамный взгляд на силы, действующие в бессознательном западного человека в последнее тысячелетие нашей истории. Сверх того, этот миф дает нам пронзительную картину романтической любви: почему она появилась в нашей литературе, что она из себя представляет и почему приводит к плачевному исходу.
Наш миф демонстрирует нам, что романтическая любовь — это необходимое условие эволюции западной психологии. Мы можем достичь целостности и перейти на следующий этап нашей эволюции только когда мы научимся жить с романтической любовью, то есть с тем изобилием психологических сил, которые в ней содержатся. Во время эволюции сознания наша величайшая проблема — это всегда самая богатая возможность.
Дзен-буддизм учит, что личностный рост всегда включает в себя опыт "раскаленного уголька, застрявшего в горле". Во время нашего развития мы всегда приходим к проблеме, к препятствию, которые затрагивают нас столь глубоко, что мы не в состоянии "ни проглотить их, ни откашлять их наружу". Это очень точно отражает переживание западным человеком романтической любви: "Мы не можем жить с ней и не можем жить без нее — мы не можем проглотить ее и не можем ее откашлять! Этот "горячий уголь" в нашем горле постоянно тревожит нас, напоминая о громадном эволюционном потенциале, который пытается проявить себя таким образом".
После многих лет жизни в богатом мире человеческой психики и изучения ее законов, Карл Юнг увидел, как работает огромная эволюционная Энергия в психическом универсуме. Он увидел, что человеческая душа всегда стремится к целостности, полноте и максимальному самосознанию. Бессознательная часть психики постоянно ищет возможность проявить свое содержание на сознательном уровне, где оно может быть актуализировано и ассимилировано в более полную сознательную личность. Психика каждого человека имеет врожденное эмоциональное стремление к росту, к интеграции содержания бессознательного, к тому, чтобы свести воедино все отсутствующие части целой личности в полную, целостную и сознательную "самость".
Юнг научил нас, что бессознательное — это источник, первичная материя, из которой возникают и развиваются сознание и эго личности. Все ценности, идеи, чувства, способности и установки, которые превратились в действующие части нашей сознательной личности, возникли из сырой первичной материи бессознательного.
Чтобы получить ясный образ этой картины, мы можем представить себе коралловый остров, выступающий высоко из морских глубин. Океан медленно создавал этот остров из своего собственного содержания и, в конце концов, вытолкнул его из воды на солнечный свет. В течение нескольких столетий на кораллах появилась почва, растения, а потом животные и люди, и маленький остров превратился в крошечный центр человеческой жизни и сознания. Подобно огромному океану, коллективное бессознательное рождает крошечный остров — сознательную часть психики, эго, "Я", часть меня, сознающую саму себя.
Это маленькое сознательное эго, окруженное обширным бессознательным, имеет высокую и благородную задачу, особую судьбу — жить в окружающем мире. Его роль в эволюции состоит в постоянной интеграции бессознательного, пока сознание не станет истинно отражать целостность личности.
Все человечество находится в объятиях огромной эволюционной Энергии. Когда коллективное бессознательное переходит на новый этап этого процесса, оно сметает на своем пути все препятствия. Для того, чтобы возвести новый идеал или новую возможность в человеческое сознание, общество переворачивается с ног на голову, возникают крестовые походы, рождаются новые религии, и в результате мощных потрясений целые империи превращаются в руины.
Такое видение эволюции психики оказывается очень значительным для нас и для понимания нашего мифа и для истинного представления о романтической любви в ее истинной перспективе. Появление романтической любви на Западе положило начало новому этапу в этой космической эволюции. Романтическая любовь — это маска, за которой скрыто изобилие новых возможностей, которые ждут своего часа, чтобы быть усвоенными сознанием. Но то, что только началось в виде огромного потрясения коллективной психики, должно быть завершено на уровне индивида. Роль личности всегда заключается в полном завершении решения проблемы, чтобы обрести плоды этого божественного процесса внутри микрокосма нашей собственной души. Именно нам, отдельным личностям, следует взять эту сырую бессознательную энергию романтической любви, эту спутанную совокупность импульсов и возможностей и превратить ее в осознание и связанность.
Каждый великий миф — это символическое свидетельство определенной стадии личностного роста в жизни людей. Этим объясняется причина, по которой эти волнующие истории полностью захватывают нас и проникают так глубоко в область наших чувств. Миф о Тристане и Изольде — это черновик психики западного человека в критический поворотный момент его развития. Он демонстрирует нам конфликт и иллюзии, но, кроме того — и потенциальные возможности, заложенные в ситуации.
Итак, теперь мы готовы приступить к чтению этой "высокой истории о любви и смерти". Время от времени мы будем делать в рассказе паузы, чтобы прочитать символический язык черновика и учиться тому, как обрести мудрость, которую несет в себе этот миф.
Эта книга представляет собой юнгианскую интерпретацию легенды о Тристане и Изольде, в которой символика мифа служит источником психологического инсайта. Здесь не ставится цель изучения мифа как литературного произведения наподобие того, как это делается при ее филологическом изучении. Поэтому, поддерживая сюжетную линию повествования и комментируя ее, я избегал формальных ссылок на литературные источники на протяжении всего текста. Ученые и студенты, изучающие средневековую литературу, хорошо знают первоисточники этой легенды, а других читателей ее научное изложение с указанием полной библио-рафии могло бы только отвлечь от истинной цели книги.
Некоторые читатели могут сначала полностью прочитать весь миф, прежде чем вернуться к моим комментариям, содержащимся в главах после каждого фрагмента легенды. Адаптированный мной текст мифа имеет своим первоисточником известную версию, компилированную Бедье в начале столетия и переведенную на английский язык Хилори Беллок и Полем Розенфельдом. При необходимости я ужимал и сокращал материал, но во многих местах, где сжатие содержания могло бы обескровить миф, лишив его необходимой силы и энергии, я цитировал диалоги и описания непосредственно из блестящего текста перевода, сделанного Розенфельдом и Беллок. (Эти вставки сделаны в итальянском стиле) Примером может служить последняя сцена, в которой Королева Изольда, сходя с корабля, бросается на поиски Тристана: "Она устремилась во дворец, и шлейф ее королевской мантии столь же стремительно и порывисто следовал за ней". Так начинается один из наиболее прекрасных пассажей, когда-либо звучавших на английском языке.
Как специалистам, так и любителям имеет смысл прочесть этот восхитительный перевод целиком. Он представляет собой редкое по красоте произведение искусства, так как сохраняет в себе поразительную простоту и поэтическую образность архаического английского, но лишен цветистых аффектаций самосознания, служивших в подавляющем большинстве случаев главным препятствием для переводчика.
Я отклонился от версии Бедье только в одной единственной детали: трехлетний период, в течение которого любовное зелье сохраняет свою власть над любовниками, я взял из поэмы Беруля, первого поэта, воспевшего историю о Тристане. Я почувствовал, что версия Беруля ближе к архетипической почве, из которой этот миф вырос.
В мифе о Тристане и Изольде женщины найдут живую символическую картину деятельности огромных внутренних сил, существующих как в мужчине, так и в женщине, когда они попадаются в сети романтической любви.
Миф не только передает динамику романтической любви, существующую в психике мужчины, но также отражает судьбу феминности в нашей культуре. Он демонстрирует нам как такие женские ценности как чувствительность, привязанность и душевное сочувствие постепенно вытесняются из нашей культуры патриархальным менталитетом. Один из наиболее важных инсайтов для женщин в этой легенде состоит в осознании того, что большинство мужчин заняты поисками их собственной утерянной феминности, женских ценностей жизни и пытаются найти и прожить свою непрожитую феминность в отношениях с реальной женщиной.
Однако не только мужчины принимают патриархальный взгляд на существующую реальность. Женщины также приобретают склонность к идеализации маскулинной стороны жизни и мужских ценностей ценой потери феминной стороны жизни. Многие женщины прожили свою жизнь в постоянном ощущении подчиненности, будучи убеждены в том, что для женщины лучше всего "всегда быть на вторых ролях". Женщины были воспитаны на том, что только мужская деятельность, мужское мышление, мужская власть и мужские достижения имеют какую-то реальную ценность. Таким образом, западная женщина очутилась в рамках того же психологического противоречия, что и западный мужчина: развитие односторонней конкурентной совокупности мужских качеств ценой потери феминности.
Несмотря на то, что романтическая любовь в этом мифе преподносится через призму мужского восприятия, на нее смотрят глазами мужчины и о ней рассуждают с мужской точки зрения, женщины могут обнаружить нем много из своего собственного опыта. Однако женщине стоит постоянно иметь в виду, что миф далеко не всегда отражает особенности женской психологии или особенности женского переживания романтической любви. На этот счет существуют "женские мифы", такие как "Эрос и Психея" (которому посвящена моя книга "Она"), где представлена более полная и точная структура психологии женщины.
Психологический склад мужчины прямо противоположен складу женщины. Если мы попытаемся объяснить женскую психологию через "мужской миф", это неизбежно приведет к искаженному взгляду на структуру психологии женщины. Это особенно справедливо для романтической любви, где женские чувства развиваются иначе, чем мужские и ее переживания любовных отношений отличается тонкими нюансами, которые отсутствуют у мужчины.
Большинство женщин тратят огромную энергию на усилия, необходимые на установление любовных отношений с мужчиной, а также на то, чтобы уловить его, кажущиеся непостоянными чувства, идеи и реакции. Совершив свое собственное путешествие вместе с Тристаном и Изольдой, женщина лучше поймет своего "Тристана", существующего в ее жизни, а также то, как из него можно вытянуть все самое лучшее. Но, кроме того, и это представляет собой не меньшую важность, она сможет яснее увидеть ту часть самое себя, которая доселе оставалась неизвестной.