Современные теологи часто утверждают, что в иудаизме нет мифов, и как раз именно это обстоятельство указывает на то, что иудаизм — более новая и высокоразвитая религия по сравнению с мифологическими политеистическими религиями.
Но как же тогда быть с прекрасными и глубокими ветхозаветными историями о сотворении мира, об Адаме и Еве, о патриархах и о многом, многом другом — с историями, которые перед тем, как были записаны, на протяжении целых столетий передавались из уст в уста? Их можно назвать мифологическими в классическом понимании этого слова. Через посредство образов миф рассказывает о божественном. Мифы — одна из форм божественного откровения. Когда говорят боги, или говорит Бог, мы оказываемся в стране мифов, где божественное начало воплощается в конкретном образе. Изменилась лишь стадия развития человечества, которая и отражается в мифе.
Существуют мифы примитивные и мифы более сложные, в зависимости от их происхождения. Фактически они отражают определенную стадию духовного развития человечества. Нет никаких сомнений в том, что библейская форма персонифицированного Бога относится к области мифов. Вовсе не обязательно от нее отмахиваться, как часто теологи отмахиваются от "антропоморфизма", не понимая, что, уничтожая "антропоморфизм", они отнимают у Библии ее глубину и богатство, превращая ее в один мысленный скелет, лишенный всякого таинства.
Миф содержит живое таинство. В этом смысле Ветхий Завет очень мифологичен. Многие мотивы Ветхого Завета пришли из мифов соседних народов: вавилонян, египтян и местных финикийцев. Рационалистическая теология готова с удовлетворением утверждать об "увядании" ветхозаветного мифа, по сравнению с более древними источниками. Однако в действительности речь идет не об увядании, а о трансформации мифа. Миф обретает новое содержание, и старые мотивы становятся кирпичами для строительства нового здания.
Миф Ветхого Завета — это драма отношений между Богом и человеком. Исходя из этого, можно сказать, что Завет — это мифическое событие, подобно возникшему позже образу бракосочетания Бога с народом Израиля (Осия, Иеремия, Второисайя, Иезекииль). Мифологический поток несет нас к ветхозаветным апокрифам (насыщенным ангелами, демонами и другими божествами), к легендам Талмуда, еврейскому мистицизму и Каббале. Возникает новый миф: Бог раскрывается в десяти перспективах, Сефиротах. Они формируют божественного первочеловека, Адама Кадмона, и старый миф возникает вновь, но теперь он уже несет специфический еврейский отпечаток: Тиферет, божественное Сияние и Милосердие, сочетается священным браком с Малхут или Шхиной, божественным Женским Принципом, который часто отождествляется с Кнессет Исраэль, изначальным образом народа Израиля.
Архетипы, проявляющиеся в мифах и сновидениях, отражают жизнь богов, а в монотеистических религиях — жизнь Бога в человеке. Ветхий Завет и каббалистический миф формируют сущность еврейской души. Для евреев, потерявших контакт с еврейской сущностью своей души (или никогда его не имевших), обрести свои внутренние истоки и основываясь на них жить — все равно, что родиться заново. Но это внутреннее обновление может быть достигнуто только в процессе индивидуального поиска пути к собственным глубинам, к внутреннему "колодцу Иуды".
С помощью своего глубокого и творческого инсайта религиозной функции человеческой души Юнг привел на этот путь многих евреев.