ПРЕДИСЛОВИЕ

Читателя, впервые взявшего эту книгу в руки, ее заглавие может ввести в заблуждение. Если Эдвард Гловер назвал свою книгу «Фрейд или Юнг», это, по всей видимости, должно означать, что он исследует сравнительные достоинства учений Зигмунда Фрейда, основателя психоанализа, и Карла Г. Юнга, разработавшего аналитическую психологию. Читатель вправе ожидать сбалансированной, объективной оценки этих двух крупных теоретиков психологии. Заглавие «Фрейд или Юнг» заставляет предположить, что Гловер считал правомерным задаваться подобным вопросом: чья психологическая теория вернее — Фрейда или Юнга. На самом же деле «Фрейд или Юнг» — это критическое, можно даже сказать, полемическое сочинение, направленное против юнговской теории. Гловер является убежденным сторонником классического психоанализа, он был уверен, что система Юнга совершенно несостоятельна, и брался доказать это. Эдвард Гловер родился в 1888 году в Лесмэхэго в Шотландии и получил медицинское образование в университете Глазго, который окончил в 1915 году со степенью доктора. Если верить воспоминаниям самого Гловера, еще в школьные годы он был «несговорчив, строптив, своеволен и упрям». Присущий ему дух соперничества во многом и предопределил то, что своей профессией он избрал медицину; как отмечает Гловер, главной причиной такого выбора было стремление «подражать своему сопернику — старшему брату и превзойти его». Именно старший брат Джеймс (Wahl 1966, р. 501—502) убедил Гловера стать психоаналитиком, а в 1920 году он отправился в Берлин учиться у Карла Абрахама, который после самого Фрейда был, вероятно, наиболее выдающимся психоаналитиком той эпохи. Следует отметить, что еще в те годы, когда Юнг казался непоколебимым последователем Фрейда, Абрахам одним из первых обнаружил, что его преданность фрейдизму не так уж несомненна. Гловер стал одним из наиболее видных психоаналитиков своего времени и получил известность как в Англии, так и далеко за ее пределами. Более десятилетия он исполнял обязанности директора (позднее — председателя) Комитета по обучению Британского психоаналитического общества, а с 1934 по 1944 год он был секретарем Международной психоаналитической ассоциации; до и после него этот пост занимала дочь Фрейда Анна Фрейд. «Добросердечный, учтивый человек, которому от природы были присущи тонкий вкус и благородство» — так характеризует Гловера некролог (Zelmanowits 1973, р. 191). Однако вместе с тем он был страстным, темпераментным бойцом, всецело посвятившим себя делу защиты классического психоанализа. Он избрал для себя эту роль еще в начале своей карьеры, когда первым выступил против Отто Ранка за его отклонения от фрейдовской теории. Вероятно, самым ожесточенным конфликтом во всей богатой раздорами истории психоанализа можно считать столкновение между фракциями Британского психоаналитического общества, которые возглавляли Мелани Клейн и Анна Фрейд. Вместе с дочерью Клейн, психоаналитиком Мелитой Шмидеберг, Оювер подверг Клейн ожесточенной критике. В первые годы после переезда Клейн из Берлина в Лондон в 1926 году Гловер оказывал ей поддержку, но позднее, когда Шмидеберг стала заниматься вместе с ним психоанализом, они вдвоем публично выступили против Клейн. В 1944 году после многолетних дискуссий Гловер вышел из состава Британского психоаналитического общества, поскольку понял, что сторонники Клейн практически полностью взяли его под контроль. Он заявил, что уверен: «общее направление» общества стало «ненаучным» И оно становится «все менее фрейдистским и, следовательно, отклоняется от первоначально поставленных перед ним целей». К этому Гловер добавил, что «хотя по содержанию последние теории миссис Клейн и отличаются от теорий Ранка, они представляют собой отклонение от психоанализа аналогичного типа» (Grosskurth 1986, р. 344-345). Борьба с теми, кого Гловер называл «отступниками», была не единственным его занятием. Плодовитый автор-психоаналитик, он опубликовал девятнадцать книг и монографий и более двухсот статей. Все, что принадлежит его перу, характеризует ясность изложения, интерес к основополагающим ценностям науки и непоколебимая вера в теорию Фрейда. Наибольшее влияние он оказал в трех областях. Во-первых, ему принадлежит приоритет в разработке терапевтических приемов; его первая книга «Техника психоанализа» не утратила актуальности по сей день. Заслуживает внимания то, что в книге «Фрейд или Юнг» Гловер обходит молчанием взгляды Юнга на психотерапию и сосредоточивается исключительно на его теоретических идеях. Во-вторых, Гловер придает особое значение ранним этапам развития личности, в особенности зачаткам эго, появляющимся в первый год жизни. Впоследствии авторитетные ученые, например Д. В. Винникот и Хайнц Кохут, работавшие в этой области теории психоанализа, признавали, что многим ему обязаны. В-третьих, предметом особого интереса Гловера является исследование психологии преступлений и правонарушений. Он является автором таких книг, как «Диагностика и лечение правонарушений» и «Корни преступления», с его помощью был основан Институт исследований и лечения правонарушений; кроме того, Гловер был председателем Научного комитета Лондонского института криминологии. Вероятно, этот интерес объясняет, почему Гловер взялся за критику Юнга: его интересовало как отклоняющееся поведение членов общества, так и «уклонисты» среди приверженцев учения о психоанализе. В последний период жизни, после ухода из Британского психоаналитического общества, Гловер удалился от текущей политики и смог полностью посвятить себя научной работе. Именно в это время он написал книгу «Фрейд или Юнг», вышедшую в свет в 1950 году. Умер Эдвард Гловер в 1972 году в возрасте восьмидесяти четырех лет. В его некрологе «Фрейд или Юнг» особо отмечается как «тщательное и проницательное исследование теоретических построений Юнга, которое, вероятно, останется в своей области классической работой» (Zelmanowits 1973, р. 193). Не все разделяли только что приведенное мнение о «Фрейде или Юнге». Подавляющее большинство верных приверженцев фрейдизма сочли эту книгу окончательным приговором Юнгу. К несчастью, «Фрейд или Юнг», возможно, не позволил многим из тех, кто до прочтения этой книги уже относился к Юнгу с антипатией, ознакомиться с его работами и самостоятельно решить, можно ли почерпнуть из них что-либо ценное. С другой стороны, из-за придирчиво-снисходительного тона Гловера юнгианцы были склонны считать книгу «Фрейд или Юнг» не более чем инвективой, не заслуживающей серьезного внимания. Сам Юнг прочел эту книгу и в личном письме, написанном в 1951 году, дал ей такую типично юнговскую оценку: «Книга Гловера, если отвлечься от ее чрезвычайно ядовитого стиля, весьма забавна: она в точности повторяет памфлеты, которые в прежние времена писались против Фрейда. Тогда было совершенно очевидно, что их авторы просто изливают на бумагу свое негодование по поводу того, что Фрейд наступил им на любимую мозоль. То же самое можно сказать и о Гловере. Подобную критику всегда можно заподозрить в том, что она является компенсацией бессознательного отклонения в другую сторону. Гловер, безусловно, не настолько глуп, чтобы не понять моей главной идеи, но я затронул в нем чувствительную струнку — а именно, то, что он вытесняет в бессознательное свою незаурядную интуицию и латентную критику своих фрейдистских суеверий. Он чуть более фанатичен, чем следует. Фанатизм — это всегда чрезмерно скомпенсированное сомнение. Гловер просто-напросто пытается заглушить свою внутреннюю критику, и поэтому его книга забавна» (Jung 1975, р. 32). Применив к Гловеру свою теорию личности, Юнг заключил: пылкая защита Фрейда и ниспровержение Юнга в книге Гловера свидетельствуют о том, что автору было необходимо скомпенсировать свои подавленные сомнения относительно теории психоанализа. Возможно, в доводах Юнга есть доля истины, а может быть, и нет. Однако в любом случае, перейдя на личности, Юнг ничего не смог возразить по существу книги «Фрейд или Юнг». На один из разделов этой книги сторонникам Юнга было особенно трудно что-либо возразить. В этом разделе Гловер обвинил Юнга в оказании поддержки нацизму путем сотрудничества в психиатрическом журнале, выдержанном в духе этой идеологии. Также Гловер намекнул на то, что, указывая на различия между «германской» и «еврейской» психологической наукой, а также «арийским» и «еврейским» бессознательным, Юнг тем самым обнаружил свой антисемитизм. Хотя Гловер отнюдь не пытался, вообще говоря, быть всегда корректным по отношению к Юнгу, но в данном случае он подкрепил свое обвинение многочисленными цитатами из его произведений, которые говорили сами за себя. Это заставило сторонников Юнга вплотную заняться этим эпизодом его биографии. В конечном счете они были вынуждены заявить: до того, как правда о Гитлере стала очевидна всем, Юнг действительно позволил себе высказать несколько ошибочных и близоруких суждений, однако он никогда не испытывал глубоких симпатий к нацизму. В книге Гловера нет нужды искать скрытый подтекст. Ее автор с самого начала извещает читателя о том, что его цель — продемонстрировать ложность идей Юнга и затем вскрывает имеющиеся в них противоречия, лакуны и темные места. Примеры критических замечаний Гловера таковы: считая влияние коллективного бессознательного всепроникающим, Юнг якобы недооценивает особенности индивидуального развития; формулируя свои концепции интровертированности и экстравертированности, Юнг не проводит четкой грани между их использованием в качестве дескрипторов поведения и для обозначения основных типов характера; а его тезис о направленной индивидуации внутренне противоречив. В последние годы ученые-юнгианцы сумели преодолеть негативное отношение к полемическому стилю Гловера и стали воспринимать его критику всерьез. Так, Эндрю Сэмюэлс (1985) считает, что для доводов Гловера «характерна проницательность» (с. 104) и подчеркивает, что именно с теми трудностями в теории Юнга, на которые указал Гловер, пришлось столкнуться постюнгианцам в ходе дальнейшего развития и углубления теории аналитической психологии. С момента первой публикации книги «Фрейд или Юнг» те, кто не относят себя к безоговорочным сторонникам указанных в ее заглавии теоретиков, признают эту книгу серьезным исследованием теории Юнга. Например, один из наиболее известных учебников по теориям личности указывает на полноту содержащегося в ней анализа, в то же время замечая, что Гловер «не претендует на беспристрастность» (Hall and Lindzey 1970, p. 109). Можно сказать, что «Фрейд или Юнг» занимает в литературе по психоанализу особое место. Никто из приверженцев классического психоанализа, кроме Гловера, не оставил после себя столь тщательного исследования другой научной школы. «Фрейд или Юнг» никак нельзя назвать вялой или скучной книгой. Гловер ни разу не применяет в отношении Юнга принципа презумпции невиновности. Очевидно, что всяческие отступники и уклонисты внушают ему отвращение, а лично к Юнгу он не испытывает ничего, кроме презрения. Однако в глазах читателя, которого такая предубежденность не отпугивает, это только прибавляет книге интереса. Стиль Гловера отличает полемичность, остроумие, сарказм и живость изложения. Кроме того, под его едкой иронией скрывается интеллектуальная глубина; он глубоко изучил идеи Юнга, и на сегодняшний день его доводы против этих идей можно считать наиболее основательными. Вот почему тем, кто желает составить объективное мнение о психологической теории Юнга, не следует проходить мимо ее критической оценки, данной Еювером. Д. В. Андерсон ПРИМЕЧАНИЯ Gtvsskurth, P. Melanie Klein: Her world and her work. New York: Alfred A. Knopf, 1986. Hall С S. and Lindzey G. Theories of personality. Second edition. New York: John Wiley & Sons, 1970. Jung С G. Letters: 1951-1961. Princeton, N. J.: Princeton University Press, 1975. Samuels A. Jung and the post-Jungians. London: Routledgc & Kegan Paul, 1985. Wahl C. W. Edward Glover: Theory of technique. // Psychoanalytic pioneers, edited by F. Alexander, S. Eisenstein & M. Grotjahn. New York: Basic Books, 1966, p. 501-507. Zelmanowits J. Obituary: Edward Glover // British Journal of Medical Psychology, 1973, No. 46, p. 191-193. ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА Около трех лет назад Сирил Коннолли предложил мне написать для журнала «Horizon» критическую статью о психологической теории Юнга. «Я полагаю, — писал мне он, — что в последние несколько лет у Юнга создалась незаслуженно высокая репутация благодаря тому аспекту его деятельности, который на самом деле является не более чем извращением идей Фрейда путем привнесения в них ненаучных мистических настроений, которые способствуют их популяризации, но противоречат всей фрейдовской концепции психологии как Науки. Мне кажется, — продолжал он, — что лишь ученый, глубоко понимающий фрейдизм, способен указать на те элементы в работах Юнга, которые говорят о его желании создать не научную, а скорее религиозную концепцию. Меня также тревожит, — заключил мистер Коннолли, — популярность идей Юнга у священнослужителей католической церкви, а также среди моих друзей-литераторов, которым трудно отличить художественную ценность, присущую немалой части творений Юнга, от точности, которая должна лежать в основе подлинно научного мышления». Должен признать, что у меня имелись и свои причины заинтересоваться планом мистера Коннолли. Примерно за два десятилетия до этого, когда мне впервые было поручено организовать обучение студентов психоанализу, я предложил знакомить каждого из них с взглядами наиболее известных в то время отступников психоанализа — Юнга, Адлера и Ранка. Когда я высказал это предложение Эрнесту Джонсу, тогдашнему президенту Британского психоаналитического общества, этот несгибаемый поборник и учитель фрейдовской психологии отклонил его, заметив: «К чему им понапрасну тратить время?» Тем не менее я всегда полагал, что студенты, изучающие психоанализ, должны не только быть знакомы с системами, противостоящими принципам фрейдизма, но и быть способны точно объяснить, что именно в этих системах неверно. Что касается тех самозванных критиков-дилетантов, которые берутся скоропалительно судить о достоинствах различных школ клинической психологии, попросить их скачала ознакомиться с основными принципами этих школ не означает требовать невозможного. Поэтому я принял предложение мистера Конноли, так как благодаря ему мне до некоторой степени удалось исполнить собственные честолюбивые стремления прежних лет, не заставив при этом понапрасну тратить время никого, кроме себя — поскольку на то, чтобы перечитать многочисленные труды К. Г Юнга, как в переводе, так и в оригинале, уходил весь мой досуг в течение двух лет. Когда пришло время обобщить результаты моего исследования, стало очевидным, что эти результаты будет невозможно ясно изложить, не изложив параллельно фрейдовскую теорию умственной деятельности. Кроме того, стало ясно, что даже при самом радикальном сокращении мой критический очерк невозможно втиснуть в рамки краткой статьи. Поэтому, злоупотребляя редакторской любезностью мистера Коинолли, я посылал ему свою работу частями чудовищной длины, причем каждый раз обещал, что следующая будет последней. Три из них были опубликованы в «Horizon» (№№ 106, 107 и 111) и включены в главы I, II, III и IX настоящей книги. Разделы «Механизмы психики», «Типы характеров», «Сновидения», «Неврозы», «Индивидуация» и «Искусство» публикуются впервые. Первоначально предполагалось также включить в книгу главы, анализирующие педагогические и философские взгляды Юнга, а также некоторые другие аспекты его мировоззрения, однако этот замысел пришлось оставить после того, как в ходе написания этих глав обнаружилось, что они представляют собой не более чем утомительное повторение доводов, уже сформулированных ранее. Я не намерен приносить никаких извинений за то, что мое изложение зачастую носит специальный характер. Я старался выражаться как можно яснее, однако намеренно воздержался от того, чтобы пожертвовать точностью во имя ложно понятой простоты. Большинство проблем психологии бессознательного по природе своей трудно для понимания, и притворяться, будто их можно решить наскоком, не имеет смысла. Так или иначе, тем, кто берется вершить суд над психологическими теориями, не следует ожидать, что их избавят от скучной необходимости следить за ходом сложной дискуссии. Тем не менее меня не оставляет беспокойное чувство, что я не смог выполнить условия, изложенные в кратком послании мистера Конноли. Во-первых, я не сумел установить, что Юнг что-либо привнес в учение Фрейда; во-вторых, я не обнаружил в произведениях Юнга никакого желания создать религиозную концепцию; и в третьих, я не смог найти в теориях Юнга художественной ценности, которая не оказалось бы при ближайшем рассмотрении иллюзорной. Однако этого и следовало ожидать. Эдвард Гловер Лондон, сентябрь 1949 г.