Валерий Мершавка "Колобок". Буквальная, архетипическая, натуральная, ритуальная и этимологическая интерпретации.

Прежде всего, вернемся к дуализму Колобка, то есть, к дуализму колобка-диска и колобка-шара. По существу, это дуализм между его двумерным и трехмерным восприятием. В таком случае мы приходим к очень важной гипотезе: эта сказка могла зародиться именно на историческом этапе развития дуализма в отношении к земле (колобку-глобусу). Несмотря на то, что еще с IV века до н. э. у некоторых греческих философов существовало представление о земле как о шаре, Колумб был точно в этом не уверен, так как совершенная им радикальная ошибка в выборе курсе корабля в XV- XVI веках привела к открытию Америки, а вскоре – и к экспериментальному доказательству сферической формы земной поверхности (кругосветное путешествие Ф. Магеллана). Наверное, именно это время, то есть,  XVI век, мы можем условно назвать временем рождения «Колобка». Во всяком случае, такая гипотеза имеет полное право на существование.

Повторяю, сейчас в логике рассуждений мы исходили из дуализма мерности Колобка. Эта логика вполне приемлема с учетом того, что мы исчерпали все семантические смыслы этого слова. А если существуют и другие коннотации, то интерпретация сказки может пойти по совсем иному пути.

В Этимологическом словаре М. Фасмера [1] находим:

Слово: колоб

Ближайшая этимология: "шар, колобок, моток, круглый хлеб", арханг., вологодск., нижегор., псковск., тверск.; колобуха "галушка, увалень", сюда же колобан "толстая лепешка", тверск. околобеть "сжаться", сколобить "сжать комом", укр. колобок.

Дальнейшая этимология: Надежные сопоставления отсутствуют, но вряд ли это слово является заимств. сравнивают это слово с греч. "пшеничный хлеб", однако заимствованное из греч. Слово… словен. sklabotina "осадок, намыв", шв. klabb "чурка", норв. klabb "ком";  коло (см. колесо), отсюда колбяк "огрызок, кончик".  

То есть, мы находим подтверждение двумерного и трехмерного дуализма колобка. Но не только. Оказывается, еще есть значение «осадок», «намыв», что, несомненно служит напоминанием о происхождении сказочного героя:

Я по коробу скребен,

По сусеку метен… [2]

Уже неплохо, так как это совершенно иная коннотация, которая ложится точно в текст сказочного сюжета, правда, при этом практически не дает никакого нового направления в интерпретации.

Однако, продолжая листать Фасмера, мы находим очень важный сюрприз: 

Слово: колобоить

Ближайшая этимология: «болтать, трепать языком». Возможно, от коло, около, и баґить родственно чешскому klaґbos "хлопанье", klaґbositi "болтать". Лиовскому. Kalba, "язык", kalbeti "говорить", kalbineti, латышскому. kalbinat, kalbit "болтать, говорить". [1]

Это действительно сюрприз, причем очень важный, так как в сказке Колобок действительно «колобоит», то есть, болтает, трепет «языком» и хвастает. Тогда вся сказка имеет буквальную интерпретацию, для выражения которой хватило бы фразы из двух слов: «История хвастуна». Значения одного слова  из словаря Фасмера оказалось достаточно, чтобы временно забыть о всяком дуализме. Но только временно.

Теперь вернемся к проблеме дуализма и уделим внимание архетипической интерпретации. Такая интерпретация подразумевает, что солнце и луна представляют собой плоские диски. Тогда сказочный Колобок тоже должен быть плоской лепешкой, чтобы служить сказочным воплощением солярного мифа. Сейчас при желании можно найти много текстов, в которых сказка «Колобок» трактуется в рамках космогонического мифа, например такого: 

По преданиям западных славян, царь-Солнце борется с нечистою силою (= Зимою), которая нападает на него в виде волка. [3] 

Или такого:

Народные сказки родившееся на Коляду Солнце представляют прекрасным младенцем, захваченным злою ведьмою-Зимою, которая превращает его волчонком, и только тогда, как будет совлечена с него волчья шкура и сожжена на огне (т. е. в то время, когда весенняя теплота растопит зимние тучи), — оно принимает свой божественный образ и является во всем блеске несказанной красоты. [3] 

Или такого:

В кельтской мифологии волк проглатывает Небесного Отца (солнце), после чего наступает ночь. 

Или такого:

В скандинавской мифологии волки связаны с солнцем самым непосредственным образом. Они гонятся за девой - Солнцем. И когда настигнут ее и сожрут, то наступит конец света. Солнечное и лунное затмения вообще часто ассоциировались с волками. В славянской Кормчей книге 1218 года говорится, что "когда погибает луна или солнце говорят: волкодлаки съели луну или солнце". 

Безусловно, эта и подобная ей мифология легла в основу хорошо известного стихотворения К. Чуковского «Краденое солнце»:

"Горе! Горе! Крокодил

Солнце в небе проглотил!" [4] 

Есть и похожие гипотезы-интерпретации сказки, связанные с лунарными мифами, в которых используется, например, следующая:

Уже в глубокой древности люди заметили, что Луна в своем движении по ночному небу проходит через определенные созвездия, причем в каждый период года данная фаза Луны наблюдается в одном и том же участке неба. Известно, что Луна светит отраженным светом Солнца. Поэтому по положению на небе полной Луны нетрудно определить путь, который проходит среди созвездий и наше главное светило — Солнце. Уже во II в. до н. э. его путь был хорошо известен греческому ученому Гиппарху.

Линию движения Солнца по небосклону назвали эклиптикой (от греч. ekleipsis — «затмение») и разделили ее на 12 равных отрезков по числу месяцев в году. Каждому сектору, занимающему в плоскости эклиптики ровно 30°, был присвоен символ ближайшего к нему созвездия. Все такие созвездия за исключением одного (Весы) изображают фигуры людей, животных или мифических существ, поэтому полосу на небе, в пределах которой находятся данные созвездия, назвали Зодиаком (греч. zodiakos kyklos — «звериный круг»). На его исходную точку указывает положение Солнца в момент весеннего равноденствия.

Сюда же условно можно отнести сказки, в которых лиса похищает петуха, который своим криком возвещает о заходе солнца или даже будит его. Таким образом, кража петуха не позволяет солнцу взойти и начать свой путь по небосклону.

Но в сказке Колобок – это все-таки шар. Тогда получается, что не он является символическим воплощением солнца, а наоборот, солнце оказывается проекцией Колобка на поверхность небосклона. Это противоречие трудно разрешается в рамках сказочного текста. И кроме того, трудно себе представить, чтобы в славянской мифологии солнце вело себя так капризно. Эти аспекты могут служить серьезными возражениями в отношении интерпретации, использующей солярные и лунарные мифы.

Теперь, опять же, в рамках дуализма образа главного героя, постараемся ответить на вопрос о волшебной неуязвимости Колобка. Что это за реактивный клубок, за которым не может угнаться никто из зверей (лиса взяла его только хитростью)? Не говоря уже о косолапом медведе, который, надо сказать, при всей своей косолапости, бегает довольно быстро, за ним не могут угнаться ни косой быстроногий заяц, ни серый волк, которому нередко в жизни случается догонять этого зайца.

А колобка – нет. Почему?

Сначала постараемся это выяснить, взяв за основу те аргументы, которые приводит в своей песенке колобок: «Не ешь меня, косой зайчик», «Не ешь меня, серый волк!», «Где тебе, косолапому, съесть меня!» [2]

Косолапость медведя действительно является серьезным аргументом в пользу Колобка. Но вот почему его не могут догнать косой заяц и серый волк?

Чтобы ответить на этот вопрос, сначала выясним, почему заяц – косой. На это имеются две серьезные причины.

1) Глаза зайца расположены не на одной линии, а по бокам мордочки, он вынужден убегая от преследователей часто вертеть головой — коситься. У зайца хорошо развит слух. Зрение и обоняние развиты наоборот слабо, и неподвижно стоящему человеку, даже на открытом месте, заяц иногда подбегает очень близко.

Но и глаза, смотрящие вбок, — вещь тоже очень полезная. Некоторым зверям такой способ «взирания» на окружающий мир настолько подходит, что они вовсе не стремятся сделать свое зрение бинокулярным. Напротив, за счет разных ухищрений им удается усовершенствовать свое боковое зрение так, что становится возможным видеть не только то, что делается сбоку, но хотя бы немножко и то, что сзади. А это, пожалуй, бывает не менее важно, чем видеть перед собой. Ибо зайцы — травоядные, им самой природой определено быть преследуемыми жертвами. Колобок мог сказать, заяц сам спасается бегством от преследователей, поэтому он не может догнать колобка.

Быстрота ног для многих зверей — основное средство спасения от врагов. Но не только: есть еще и маневр, лишающего преследователя одного из его основных «козырей» — скорости.

2) Верх хитроумия по части всяческих маневров, вводящих хищника в полное недоумение и замешательство, выказывает самый обыкновенный заяц, даром что трус. Дело в том, что когда заяц еще возвращается с ночной кормежки, так заплетет — запутает косой свои следы, что собака, обладающая незаурядным чутьем, не сразу сумеет отыскать на конце следовой дорожки обладателя лап, отпечатавшихся на земле или снежной пороше.

Итак, несмотря на хитроумие зайца, тот сам спасается бегством и запутывает следы. Поэтому заяц косой (у него слабо развито бинокулярное зрение), и больше убегает сам, чем преследует других. Поэтому для Колобка он не представляет никакой угрозы.

Что касается серого волка, то при всей своей агрессивности, он все же остается серым, то есть в переводе с языка метафоры, не слишком умным. Во всяком случае не настолько умным, чтобы поймать Колобка.

О косолапости медведя мы уже сказали. Здесь не требуется дальнейших комментариев. О лисе тоже сказать можем только мы, потому что Колобок ее не называет никак. Несомненно, он знает о том, что лиса хитрая, но как бы пасует перед ней заранее, попадаясь на ее лесть и выполняя все ее просьбы. Почему?

Ответить на все эти вопросы нам поможет новая гипотеза о происхождении Колобка. Эта гипотеза создана в рамках мерного дуализма колобка и может служить прямой иллюстрацией закона проекции. Правда, проекции физической, а не психологической. Речь идет о солнечном зайчике – проекции солнца не поверхность земли, светлом пятне, который оставляет солнечный луч на любой поверхности. Заметим, что эта физическая проекция прямо противоположна психологической космогонической проекции, наделяющей небесные тела характерными качествами, животных, людей и даже богов.

Действительно, снова обратившись к происхождению и первым шагам Колобка, мы увидим, в какой мере данная гипотеза имеет право на существование. Сначала Колобок был изжарен (то есть рожден при высокой температуре), потом его положили на окошко («остудить»), с которого он «спрыгнул» и отправился путешествовать, оставаясь совершенно неуловимым. Если только представить эту картину путешествия солнечной «лепешки» в прямом смысле слова, то сказка становится очень живой.

Теперь картина несколько проясняется. Во-первых, колобка никак нельзя ни догнать, ни поймать. Во-вторых, он тоже зайчик, хоть и солнечный, а значит, так же ловко запутывает свои следы. И, самое главное, где может спрятаться солнечный зайчик, чтобы стать совершенно незаметным? – Конечно, только на  лице у человека (на морде зверя), исключая, правда, кончик носа, которые все-таки остается видимым и на который сначала сел Колобок. Так путает свои следы солнечный зайчик. Кстати, он тоже является косым, как и порождающий его солнечный луч. Поэтому солнечному зайчику не составляет никакого труда уйти от всех своих преследователей. Кроме того, совершенно ясно, почему он попался на уловку лисы и сел к ней на мордочку: он хотел ее перехитрить. Но на носу у лисы он еще оставался заметным, поэтому согласился и на ее второе предложение: сесть ей на язык. Лиса убрала язык в пасть и «съела» солнечного зайчика.

На мой взгляд, это очень интересная версия, которая заслуживает самого пристального внимания, так как, с одной стороны, объясняет всю волшебную силу колобка, а с другой – его несуразный конец. Однако это не последняя гипотеза, которую мы рассмотрим в этой статье, и мы переходим к следующей гипотезе: ритуальной.

Ритуально и само изготовление колобка: 

Я по коробу скребен,

По сусеку метен,

На сметане мешон,

Да в масле пряжон.

а окошке стужон,…

и весь его жизненный путь:

Я у дедушки ушел,

Я у бабушки ушел,

Я у зайца ушел,

Я у волка ушел,

У медведя ушел… [2]

Кроме того, ритуальной является сама его сущность, так как практически у всех народов круглые лепешки составляли основу ритуала. Можно вспомнить о масленичных или поминальных блинах у славян. «Блин красен и горяч, как горячее… солнце… – это воспоминание о жертвах, приносимых могущественным идолам. Блин – символ Солнца. Красных дней, хороших урожаев, ладных браков и здоровых детей», – писал о русских блинах известный писатель А. И. Куприн. 

Или, например, взять первый пример из обрядово-ритуальной практики других народов: ритуальные лепешки, помеченные крестом, символизируют округлость луны и ее четыре фазы. С другой стороны, известно, что крест в круге является солярным знаком:

Солнце как источник света и тепла - "сам белый свет" - носило имена Хорс и Коло. Оба эти имени значат "круглое". В честь Хорса в "солнечные" праздники водили круговые танцы - хороводы. От имени Коло в русском языке остались слова: около, околица, кол, кольчуга, кольцо, колобок, колея, коляска, колесо. Символическим знаком солнца-Коло был круг с четырьмя или шестью лучами внутри его. Лучи в круге означали небо, свет, грозу и дождь. Эти четыре луча составляли крест – символ очень древний. Его изображение археологи находят в Египте, Вавилоне, Индии, Мексике на предметах трех-четырех тысячелетней давности. В древности крест считался "знаком зверя", позднее став символом христианским, заменившим рыбу и хлеб.

Так что при том изобилии символики, которое существует у населяющих Россию народов, такое пересечение символических значений совсем не удивительно. Поэтому обратимся к самому ритуалу причастия, то есть символического съедания частицы тела бога, которое Колобок не позволил совершить трем зверям: зайцу, волку и медведю. В контексте данной интерпретации это произошло потому, что они неправильно совершали ритуал. Они намеревались съесть Колобка сразу, не воздавая ему восторженных славословий. Лиса полностью соблюла условия ритуала, и потому в качестве завершающей его части съела Колобка.

Таков смысл ритуальной интерпретации сказки, на которой, однако, данная статья не заканчивается. Мы еще не говорили о том, что кроме двух родительских фигур в сказке существуют три маскулинные фигуры зверей (заяц, волк и медведь) и фемининная фигура (лиса). То есть, у нас имеется четверичность, символизирующая полноту системы. При этом маскулинные фигуры, хотя воплощаются в образ трех разных зверей, практически ничем не отличаются друг от друга. Так, во многих волшебных сказках существуют три брата, поведение двух старших практически идентично, тогда как младший становится героем и получает в жены царевну, и таким образом образуется полная четверичная система. В нашей сказке сюжет гораздо более примитивный: полную систему образуют четыре зооморфные фигуры, одна из которых ассимилирует некое подобие Самости, в результате с той же долей допущения можно говорить о некой констелляции архетипа coniunctio. Конечно, эту четверичность можно интерпретировать и как зооморфное воплощение божественной Троицы с интегрированным фемининным элементом, и как воплощение четырех типологических функций с основной функцией мышления, но, во-первых, такие интерпретации являются весьма спорными, а во-вторых, заканчиваются практически там, где начинаются. В данном случае в них не заложено никакого развития.

Поэтому вкратце упомянув о таких возможностях символического прочтения сказки, вернемся к этимологии ключевых слов. Речь идет о словах хвастать, льстить и лиса. Для этого обратимся к толковому словарю Даля и снова – к этимологическому словарю Фасмера. 

Хвастун, хвастунишка м. хвастунья, хвастея ж. хвастуша об. кто хвастает, вообще хвастлив, любит хвалиться, тщеславный. [5] 

Хвостить (от слова хвост) вост. нахвостить на кого, врать, лгать, насказать, наговаривать, ябедничать, сплетничать; хвостничать, то же. -чанье, действ. по глаг. – среди прочего [5] 

Хвостуха – "лисица" [1]

Слово: лисить

Ближайшая этимология: "льстить", лисоватый "хитрый, лукавый". От лис. [1] 

Вот таким образом этимология второй раз помогает нам свести концы с концами. Лисица льстит (однокороенные слова), Колобок колобоет (хвастает). При этом лиса – «хвостуха» хвостит (обманывает).

Иначе говоря, все ключевые слова этой сказки одного происхождения или, точнее, очень близкого происхождения. Вместе с тем пара глаголов льстить – хвастать является парой противоположностей (лесть вызывает хвастовство и наоборот). Таким образом, у нас получается некое этимологическое сказочное coniunctio, и даже более того, некая этимологическая сказочная целостность и самость, в которой основными составляющими являются маскулинный и фемининный элементы (лиса и колобок), которые являются противоположными, имеющими общую основу, и между которыми происходит coniunctio.

В заключение, могу сказать, что интерпретировать сказки, не зная к юнгианского подхода к их толкованию и не читая блестящие работы Марии-Луизы фон Франц – дело безнадежное. Но еще более безнадежное дело интерпретировать русские народные сказки и сказки других народов России, не имея достаточного материала (прежде всего филологического) для получения достоверных интерпретаций. При работе с литературными текстами максимальный эффект дает сочетание психологических и семантических смыслов. Перекос в ту или другую сторону может существенно исказить интерпретацию.

Литература:

[1] М. Фасмер. Этимологический словарь

[2] А. Н. Афанасьев, «Народные русские сказки» в 3-х томах, т. 1.

[3] А. Н. Афанасьев, «Поэтические воззрения славян на природу» в 3-х томах, т. 1.

[4] К. Чуковский. «Краденое солнце»

[5] Толковый словарь Даля.