Два сна про самоубийство

1. Спасение самоубийцы.
Передо мной как будто список способов суицида. Я представляю себе отравление, как если бы я отравилась, а потом стал действовать здоровый инстинкт самосохранения , и я, умирая, хочу выжить, но теперь неизвестно, помогут ли мне врачи. Этот сюжет может быть связан со старым случаем с девушкой из знакомой семьи, которая когда-то пыталась отравиться, но ее успели спасти, и с обсуждением здесь темы про эвтаназию и суициды. Как будто я пытаюсь залезть в шкуру умирающего от отравления и пережить это состояние.
Далее, мы с мамой будто бы в комнате, и я вижу, как из окна какого-то здания напротив из окна выпрыгивает человек-самоубийца, или хочет выпрыгнуть (был один знакомый студент на работе, который таким образом совершил суицид).
Сцена меняется, я вижу группу людей, собравшуюся на входе речного теплохода, пришвартованного к берегу, во главе с моим одноклассником и однопартником по выпускным класса (человек позитивный, собирался стать врачом-хирургом, стал детским неврологом, я его часто встречаю, т.к. он живет в соседнем доме и его дочка учится в одной школе с моим сыном). И вот он как будто бы пытается разговаривать с той самой самоубийцей, женщиной, которая пыталась выпрыгнуть из окна и зовет ее. Остальные наблюдают, я тоже всю эту картину вижу со стороны. Он говорит ей, что если держаться за руки всю ночь (?), то это состояние, которое ее мучает, желание убить себя, отступит. Она недоверчиво выходит из глубины коридора в теплоходе, и одноклассник протягивает ей правую руку, но что-то ее спугивает, и она убегает. Я иду искать эту самоубийцу, чтобы спасти ее. Издали видеется трехэтажное здание с квадратными окнами. Я стою под окнами и жду, когда будет прыгать самоубийца, чтобы как-то ее остановить. И вот она выпрыгивает – немного мультяшная, по росту крупнее меня раза в два, она вылетает как-то как в замедленной съемке, и я, снизу протягиваю ей руку и повторяю те же слова одноклассника, что если держаться за руку, то все пройдет. Дальше мы идем с ней по дороге, и я чувствую в своей правой руке ее руку. Мы приходим в помещение, небольшую комнату, похожее на студенческое общежитие или школьный класс возле чердака школы - ей нужно найти какую-то подругу, но какая-то девушка из комнаты объясняет, что подруга куда-то ушла. И моя самоубийца хочет продиктовать ей письмо – чтобы я записала. И тут же я вижу то письмо перед собой на столе, как будто она уже сама написала, почерк на мой не похож, из текста я запомнила, что она приводила метафору со стеклом от автомобиля, описывая свои негативные чувства. К этому времени мне уже надоело держать ее за руку, и я с тягостной тоской думала, что еще всю ночь ее придется держать. Но все как-то само собой рассосалось, после письма рука моя была уже свободна, а самоубийца куда-то исчезла. И дальше как будто я слушаю продолжение истории про нее, что выпал снег и какие изменения произошли у нее в жизни.
Я размышляла про этот сон в контексте архетипа "раненый-целитель". Тут присутствует два компонента, пары –" Одноклассник-врач"-"Самоубийца" и "Эго-спасатель"-"Самоубийца". Вроде нет вытеснения одного полюса или это вытеснение как раз всплывает для того, чтобы быть осознанным.
2. Самоубийство матери.
Я нахожусь в каком-то с помещении непонятного назначения – мой дом и не дом, офис не офис, смесь почтового отделения и фойе театра с гардеробом. Присутствуют люди – и кто-то из своих, родственников, знакомых и незнакомые. (Т.е. фоновое состояние – неструктурированность, рассогласованность внутренних процессов).
Во сне приходит письмо от мамы, из которого я узнаю, что она задумала самоубийство и осуществила его. Она ездила куда-то пожить на озере и утопилась, привязав себя к какому-то грузу, может быть, к инвалидному креслу или приняв еще какие-то таблетки. Когда я об этом узнаю, мне становится весьма хреново.) В помещении полумрак. Я думаю, что это позор, у нас в роду не было самоубийц, тем более мама, от нее я не ожидала такого поступка. И еще мысли о том, что нужно выполнить какие-то формальности, чтобы труп утопленницы был извлечен из озера, и затем нужно будет как-то пережить прощание и похороны, мне не хочется этого, и в церкви ее отпевать нельзя как самоубийцу, к тому же она некрещеная. И, возможно, в какой-то момент я испытываю чувство большей свободы, окончания чего-то. Я не знаю, что делать, куда звонить и набираю номер полиции. Рядом громко и раздражающе играет телевизор (экстравертная функция, которая проецирирует вовне, но не может услышать), и я кого-то прошу приглушить звук. В трубке слышу уставший женский голос и объясняю, что я звоню по поводу самоубийства родственницы, что мне сказали, что нужно обратиться к «внештатному прокурору», чтобы узнать, что делать дальше. Женщина в трубке удивляется, что обратились к ним и вроде бы обещает что-то узнать, ее голос замирает, и я жду, прислушиваюсь к тишине в трубке. Через какое-то время снова обращаюсь: «але, вы здесь?...». Женщина отвечает, что она переписывает для меня пункты какого-то Положения из свода законов, и что ее шеф просто уснул (мне представляется картина как начальник полиции спит на рабочем столе), что ему не плохо - я могу не беспокоиться об этом. «Блин», - думаю, – «зачем вручную переписывать, уж давно бы выслала мне на email». В этом помещении истоит еще кровать, на которой один человек, скорее всего мужчина , лежит под одеялом, и рядом, свернувшись, плачет какая-то девушка лицом вниз на этой же постели. Еще как будто вспоминаю и вижу маму, когда она приезжала сюда «домой» на короткий период – она тоже лежит на кровати с затравленным взглядом и с видом доходяги – видимо, тогда она уже задумала самоубийство, и я начинаю испытывать чувство вины, что лишний раз не проявила к ней внимание, участие, не обняла ее – может быть, это ее могло остановить. (С матерью у меня именно такие отношения – эмоционально отчужденные, избегание, мы почти не контактируем).
Почитаю пока "Самоубийство и душа" Хиллмана.