Трикстер
Затронув столь сложную и неоднозначную тему как «самоубийство», на мой взгляд, просто невозможно обойти один из центральных христианских образов – самоубийцы Иуды Искариота.
Один из любимейших моих писателей Л.Андреев, в своем рассказе «Иуда Искариот» излагает свое, индивидуальное видение самоубийства Иуды.
«И перед тем как оттолкнуться ногою от края и повиснуть, Иуда из Кариота еще раз заботливо предупредил Иисуса: «Так встреть же меня ласково, я очень устал, Иисус.»
Интересно узнать отношение форумчан к столь сложному, и на мой взгляд, неоднозначному образу.
Примечательно, что у Андреева над столом висела картина его собственной работы, а изображала она головы Иисуса и Иуды под единым терновым венцом, что очень красноречиво выражает позицию автора.----------------------------------------------------Автор: , дата: ср, 23/08/2006 - 14:48
Насчет Иуды, у меня был пациент, который считал, что был когда-то Иудой.
Как бы там не было, но он чувствовал это образ изнутри. Его построения казались мне вполне архетипичными, во всяком случае они не были как-то принципиально новы для меня. Концепция проста - Иуда выполнял запрос, он играл роль палача и предателя, он был жертвой божественного сговора и еще большей жертвой, чем сам Иисус.
Я думаю, что такое замысловатое построение расшифровывается просто. Суть случившегося - тебя унизили и оскорбили, растоптали и предали те, кого ты любишь. Конфликт любви и ненависти решить сложно. На помощь призываются мифическое образы (с ними легче, чем с конкретными персонажами, мифические персонажи не так заряжены индивидуально), начинается работа с ними для поиска выхода из тупика. И Иуда и Иисус - оба жиртвы замысла бога, они жертвы-братья, но Иуда "круче" чем Христос. оптому тчо того признали, а Иуду ЕЩЕ (!) нет. Тут просматривается и конкуренция братьев - любимого и отвергнутого, но любящего отвергнувших родителей еще больше, чем послушный брат.
У того клиента часто возникала тема соперничества с братом и в выживании и в реализации и в образах Иисуса и Иуды. При этом, они часто менялись местами, то он более успешен и силен то брать. Вина сменяла агрессию, а агрессия порождала вину и так по замкнутому кругу....---------------------------------------------------------Автор: , дата: сб, 26/08/2006 - 03:35 Возвращаюсь к Христу и Иуде. Если рассматривать эти библейские персонажи через призму архетипической психологии, то совершенно очевидно, что Христос символизирует (условно) «положительный полюс архетипических человеческих ценностей (т.к. Христос на земле – сын человеческий) »: свет, добро, жизнь, веру (верность). Юнгианцы хорошо знают, что не может быть полноты и завершенности без Тени (Сатану мы не берем во внимание, т.к. он является Тенью Бога). Соответственно Иуда, символизирует «отрицательный архетипический полюс»: мрак, зло, смерть, неверие (предательство). В контексте нашей темы нас должен интересовать момент биполярности, при которой все те видимые архетипические качества, которые были присущи Христу констеллируют в его бессознательной природе архетипический полюс – Тени персонифицированной Иудой. Не углубляясь в суть вопроса, хочу поделиться своим вИдением архетипической диады «смерть – жизнь». Если Христос по замыслу божьему должен был возродиться после смерти, что противоречит всем законам природы и является, по сути, насилием над смертью, то почему Иуда не может по тому же замыслу совершить насилие над жизнью – в акте самоубийства? Таким образом, подходя к вопросу о самоубийстве, (без прокрустовых мерок), мы должны учитывать бессознательного Христа в Тени самоубийцы. Тень не ПОНИМАЕТСЯ интеллектуально как простой перечень пороков и зла, она ПЕРЕЖИВАЕТСЯ как нечто другое неизвестное сознанию и по тому пугающему и завораживающему его одновременно. Она переживается всей человеческой природой, каждой его клеточкой. Так самоубийца переживает всей своей природой перед Великим таинством встречи со смертью все добродетели Христовы – Тень своей души.http://jungland.net/forum/smert_samoubiystvo_i_dusha?page=4
Тут просматривается и конкуренция братьев - любимого и отвергнутого, но любящего отвергнувших родителей еще больше, чем послушный брат.Под этот "шаблон" также подходит притча "О блудном сыне" - она также рассказывает о двух братьях. Но в ней "предательство" переходит от одного брата к другому.
Первый предает тем, что уходит в страну "дальнюю" и все расточает, пока не оказывается на одном уровне со свиньями.
Другой предает тем, что не принимает брата своего.
но никак не понимал,почему Иуда-предатель.Это же не понимал и режиссер фильма "Последнее искушение Христа" Мартин Скорсезе.
Спасибо, Марфа.
Трикстер, как проводник хаоса (13), который разрушает космос (12).На основе которого возникает новый порядок...
Вот в этом его парадоксальность: через бунт, хаос, предательство обретается новый смысл, знания, путь...
Действительно Психопомп - он проводник с одного уровня на другой...
"На высоте веры в Бога, во мне рождаются сомнения, а в безднах неверия рождается вера в Бога".Подтверждаю личным опытом...
Присутствие рядом Сатаны, но когда есть граница между эго и архетипом - производит соответствующий эффект и с Богом. Эго тогда в нем не растворяется, а обращается - совершенно новые и другие ощущения...
Существует, однако, и третья возможность, для иллюстрации которой мы хотим воспользоваться примером Юнга (Jung 1912, параграф 41 etc.). Он приводит историю об аббате Эггере, которую заимствовал у Анатоля Франса.
«Этот священник был мечтателем и много фантазировал, особенно о судьбе Иуды, - действительно ли он, как гласит учение церкви, был осужден на вечные муки ада, или Бог все же его помиловал. Причем Эггер опирался на следующее разумное соображение: Бог в своей всемудрости избрал Иуду орудием для того, чтобы привести Христово дело спасения к его высшей точке. Ведь не мог же милосердный Бог на вечные времена проклясть это необходимое орудие, без помощи которого человечество не смогло бы стать причастным к спасению. Чтобы покончить со своими сомнениями, Эггер однажды ночью отправился в церковь, чтобы вымолить себе знамение, которое должно было свидетельствовать о помиловании Иуды. И тут он почувствовал небесное прикосновение к своему плечу. На другой день Эггер сообщил архиепископу о своем решении отправиться в мир, чтобы проповедовать евангелие бесконечного милосердия Божия...Почему наш набожный аббат мучил себя старинной легендой об Иуде? Он отправился в мир, чтобы проповедовать евангелие милосердия. Через некоторое время он вышел из католической церкви и стал последователем Сведенборга. Теперь мы понимаем его фантазию об Иуде: он сам стал Иудой, который предал своего Господа; поэтому ему нужно было сначала убедиться в божественном милосердии, чтобы спокойно быть Иудой» (Jung 1912, параграф 41-42).
Необычайный интерес Эггера к вопросу об Иуде наводит на мысль, что эта проблема для него была буквально навязчивой. В этом смысле мы можем понимать ее как обладающую свойствами комплекса, который в ассоциативном эксперименте проявляется как нарушение - ограничение «свободы» сознания. Это дает нам возможность обратиться к данному аспекту комплексов, а именно к их способности оказывать давление на сознание. Здесь можно вспомнить о давно известном феномене одержимости, и действительно, не составляет труда показать, что воздействия, приписываемые современной психологией комплексам, вплоть до мелочей аналогичны воздействиям, которые в древности и средневековье приписывались демонам, - речь идет о «перечеркивании» намерений сознания интенсивным аффектом.
В одном важном пункте данный пример отличается от двух вышеупомянутых видов комплексов. Разумеется, утверждая, что в тот момент, когда Эггера занимала проблема прощения Иуды, «комплекс Иуды» не был частью его сознания, мы понимаем это в совершенно конкретном смысле. На уровне сознания Эггер занимался проблемой судьбы исторического Иуды; вместе с тем он с искренним негодованием отмел бы объяснение, что делал это ради оправдания своего последующего поступка. Однако для стороннего наблюдателя все говорит о том, что оба факта тесно взаимосвязаны. Вполне возможно, что для ума ученого эта гипотеза содержит нечто предосудительно «пророческое». И наоборот, следовало бы подумать, что дальнейшие события в человеческой жизни, как правило, тщательно подготавливаются. Зачастую эта подготовка начинается еще в телесной сфере, примером чему может служить пубертатный возраст. Разумеется, в этом смысле сознание не является первопричиной тех или иных событий. Чаще всего, как и в данном случае, оно, скорее, выступает в качестве пострадавшей стороны. Мы еще вернемся в данной работе к этой теме (в разделе «Психотерапия»).-----------------------------Вернемся к нашему примеру с аббатом Эггером и попытаемся с его помощью проиллюстрировать действенность архетипа (см. также статью Г. Дикманна и Э. Юнга в этом томе). Теперь мы могли бы сказать, что на Эггера произвел огромное эмоциональное впечатление прообраз измены. Он предполагал и даже знал, что этому преступлению присущ некий смысл, что оно представляет собой неотъемлемую часть великого милосердного дела Бога. Таким образом, Эггер пришел к убеждению, что Бог не осудит орудие - предателя Иуду. Несколько лет спустя он сам оказывается способным на измену, а именно: он пришел к мировоззрению, несовместимому с его церковью. Итак, если рассматривать субъективно, то мы видим развитие, которое ведет к исчезновению прежних связей; оборотная сторона измены оказывается освобождением. И только ретроспективно можно сделать вывод о том, что подготовка к нему шла долгое время и, очевидно, Эггер не сознавал этого.
То, что образ, а именно измена Иуды Христу, есть форма проявления определенного типа, нам позволяет понять мифология: у египтян мы обнаруживаем пару Сет и Осирис, у скандинавов - Локи и Бальдр, в германском сказании - Хаген и Зигфрид. В одной из ранних работ Юнг пишет: «Архетипы представляют собой типичные формы понимания, и всюду, где мы сталкиваемся с однотипными и постоянно повторяющимися представлениями, речь идет об архетипе, независимо от того, воспринимается его мифологический характер или нет» (Jung 1919, параграф 280).
Однако мы не можем оставить без внимания другой аспект архетипа - динамический. Он проявляется в притягательности образа для сознания. Эггер не может отрешиться от проблемы Иуды; она лишает его сна, побуждает отправиться в мир в качестве странствующего проповедника и в конце концов заставляет его вообще выйти из церкви. Юнг показал, что воздействия архетипа соответствуют влиянию, которое, по мнению Р. Отто (Otto 1917), оказывает святость; архетипы характеризуют притягательность и нуминозность. Но это означает, что под их влиянием сфера действия сознания существенно ограничивается. Как и при гипнозе, поле зрения все больше сужается, и благодаря этому человека можно заставить совершить определенный поступок.http://www.jungdream.ru/library/other-articles/k.-t.-frej-verlin-analiticheskaya-psixologiya-(psixologiya-kompleksov)-yunga.html
Нельзя измениться не предав себя вчерашнего.
Поцелуй Иуды напоминает укус Змея, а змей как мы помним - и образ
транцентдентной функции и образ - линьки, изменений,возрождений,
трансформаций.
Поэтому без укуса-поцелуя Иуды трансформация Христа на кресте
не могла начаться.
Нужно - предать, нарушить -старый квадратный "договор."
Если точнее- двенадцатигранный. Иисус- крутое самостно скругленное эго.
Но все же -гранное.