Рассуждения о фильме "Остров"

Огромный интерес множества людей к фильму «Остров» говорит о том, что в этом фильме затрагиваются какие-то общечеловеческие ценности и проблемы. Правда, мы не знаем, насколько этот интерес был бы обширным в других странах, так что корректнее говорить о российском общественном резонансе на этот фильм. Что же могло так привлечь внимание и заинтересовать? Основная идея фильма, вне сомнения, связана с виной. Так же сильно выражена тема конкурентных отношений между мужчинами (или проблема отцов и сыновей). Третья тема, возможно, привлекшая самой большое внимание – это тема всемогущества. Попробуем по порядку разобраться в этих трех темах, так важных для России, как показывает повышенный интерес к этому фильму. Что такое вина? Это очень важное и необходимое человеку чувство. Чувство вины появляется в раннем детстве и связано оно с ощущением ребенка – будто он повредил что-то важное и ценное, в первую очередь, грудь своей матери (и ее всю). Идея разрушения, нанесения вреда у маленького ребенка возникает от того, что каждый человек с рождения несет в себе два противоположных импульса – импульс созидания и разрушения, каждый из который имеет свой смысл и назначение в жизни человека. Ощущая в себе разрушительные позывы, ребенок может испугаться, что эти позывы осуществятся, или уже осуществились. Ведь мы говорим про совсем маленького ребенка, для которого грань между действием и фантазией еще не установилась – то, что он фантазирует, то и является для него реальностью. Поэтому, одно ощущение в себе импульса разрушения вызывает вину за него. Это чувство заставляет ребенка стремиться к исправлению, нанесенного (в его фантазиях) ущерба матери, а значит беречь ее, заботиться о ней, понимать – как она ценна, незаменима и уязвима по отношению к нему. В течение раннего детства ребенок многократно «разрушает» и «воссоздает» мать в своих фантазиях. В этот период очень важно – как ведет себя мать. Если она постоянна в своем хорошем отношении к ребенку, заботиться о нем, любит его, ребенок ощущает, что он прощен, что его деструктивные импульсы не разрушили мать, что его попытки ее восстановить, возродить после разрушения, успешны, и что он сам в большей степени наполнен любовью, чем ненавистью. Так происходит нормальное становление ребенка. В совсем раннем возрасте, любой человек проходит через внутреннюю борьбу двух универсальных начал в человеке - созидания и разрушения. Вина в этой борьбе имеет решающее значение, поскольку побуждает отдавать предпочтение созиданию. Вина, таким образом, в каком-то смысле - агент любви. Человек испытывает вину, когда любит и ценит то, что разрушает или может разрушить. Вина толкает к дальнейшему развитию, потому что побуждает искать новые способы исправления «ущерба». Вина побуждает к заботе, чтобы избежать возможного потенциального вреда любимому человеку. Вину часто путают со стыдом. Стыд связан с оценками. Стыд - это злость человека на себя, за то, что он не такой, каким ему хочется быть. Стыд вызывают оценки значимых других. В стыде есть нападение на себя, недаром говорят «сгорать от стыда». В стыде человек сжигает себя. Не исправляет что-то, не улучшает, а просто горит в этой тяжелой разъедающей эмоции. Стыд в плане преодоления - сложнее, чем вина. В вине есть выход через исправление, через созидание, в стыде - только констатация факта: «я плох». Стыд может толкать к действиям, но эти действия буду направлены не на исправление нанесенного ущерба человеком, а на совершенствование и улучшение себя. Часто это совершенствование не имеет конца и человек замыкается на себе и на оценках себя. В вине есть побуждение исправить, улучшить, сделать хорошее для другого, Это усиливает интерес к этому другому. Человек выходит из своей реальности во внешнюю, его ценности и устремления направлены во вне. В случае стыда – все вращается вокруг вопроса - «каков я?» Стыд связан с нарциссизмом. Вида с депрессией. А теперь вернемся к главному герою фильма «Остров». От чего он страдал? Конечно, он вины - скажут многие. Да, вина была в его переживаниях, но на ряду с виной был стыд. Характерные слова, сопутствующие понятию стыда - жжет, сжигает, разъедает. Отец Анатолий говорил: «Грех душу жжет». Герой мучался от себя самого, он ощущения своей «плохости», грешности и не мог найти себе покоя. На протяжении всего фильма он планомерно убивает себя условиями жизни и тяжелой работой, судит себя своим судом, наказывает себя. Такое ощущение, что главная его задача – расправиться с собой. Отец Анатолий изолирует себя от мира, от других людей, помещает себя в свой собственный индивидуальный ад и горит в нем. Его работа связана с отоплением, он обязан поддерживать огонь в топке. С одной стороны это можно символически понять, как поддержания тепла, как обеспечение условий для жизни других, но этот мотив проявляется намного слабее другого мотива: это - поддержание адского пламени вокруг своей души. Все это наводит на мысль о крайней жестокости в отношении живого существа - его самого. Более того, этот суд вершит над собой он сам. Он не оставляет себе шансов на получение прощения. Основная идея христианства это - получение прощения, искупление грехов и видоизменение личности в процессе этого. Цикл: виновность – искупление - прощение и благодать повторяется вновь и вновь. Отец Анатолий, как будто отгораживается от такой перспективы. Что-то мешает ему пройти через искупление и прощение и измениться в этом процессе. Он держится за свой грех, как за что-то очень важное и необходимое ему. Что это может быть? Что бы было, если бы он распрощался ос своим грехом? Он стал бы одним из тех монахов, которые, будучи несовершенными людьми, каждый в меру своих способностей живут монашеской жизнью. Он бы стал обычным, таким же, как все. Будучи самым большим грешником, (самым Великим грешником), он отделяется от мира прочих людей. Его самоуничтожение имеет изнанку – это гордыня. Он впадает в экстатическое переживание своей грандиозной грешности и таким образом, становится Выдающимся грешником, Самым Большим Грешником. Застревая на этой стадии, не двигаясь дальше к искуплению, такой грешник начинает лелеять свой грех, который обеспечивает ему грандиозность и выдающееся положение. Пусть даже в грехе. Понятно, что это все происходит неосознанно или полуосознанно. Тем не менее, этот феномен - некий тупик на пути преобразования грешности через искупление к радости от бытия и к любви к Богу за его милость. Образ отца Анатолия имеет черты юродивого. Временами он не может изъясняться нормальным человеческим языком, говорит метафорами, его странные парадоксальные действия полны скрытого смысла. Но, если истинные юродивые ведут себя подобным образом, потому что для них это – единственный способ контакта с людьми, для отца Анатолия это не единственный способ. Он вполне вменяем и не является юродивым в строгом смысле этого слова. Почему он прибегает к таким методам изъяснения, если, в принципе, может все сказать просто и по-человечески? Он намекает на что-то, подбрасывая другим монахам предметы, ведет себя экстравагантно и не понятно для окружающих, в отличие от юродивого, прекрасно понимая, как его поведение воспринимается. Во всем поведение отца Анатолия сквозит подтекст. Если обратить внимание на этот подтекст, то он читается, как обвинение и обличение. Он не может простить себя и не может простить других. Возможно, для отца Анатолия такой тип общения - способ отделить себя от людей, не войти с ними в контакт на понятном им, людям языке. Это – способ не смешаться с другими, не разделить какие-то человеческие ценности и принципы. Живя в грязи, он боится испачкаться какой-то другой грязью, войдя в мир обычных человеческих коммуникаций, отношений, способов общения. Он противопоставляет себя и людей. Если допустить, что он противопоставляет себя им по причине своей грешности, то почему все его подтексты связаны с обвинением и обличением? Странный какой-то грешник получается? Грешник, который постоянно указывает другим на их несовершенство и греховность. Эдакий грешник-обличитель. Образ юродивого ассоциируется с некой просветленностью и близостью к Богу. На юродивого не обижаются и юродивый не обижает, потому что он – представитель, если можно так сказать, другого измерения. Он, как окно в иную реальность, из которого периодически вываливаются какие-то слова, метафоры, образы. Отец Анатолий не таков. Он заставляет людей обижаться и переживать от его намеков и обличений, поскольку все-таки является одним из них. Он устраивает испытание проницательности отцу Филарету, подбрасывая ему под ноги обгоревшую палку, с целью намекнуть на будущий пожар. Отец Филарет не догадывается, а когда пожар происходит, его осеняет догадка, что отец Анатолий намекал именно на это происшествие. Но почему нельзя было сказать о своем предвидении просто? Зачем понадобился этот спектакль с палкой? Если юродивый в принципе на может сообщить о своем знании иначе, то отец Анатолий может, но не делает этого. Не подпитывает ли это его чувство исключительности и превосходства? Не возвышается ли он в этих действиях над теми, кто использует для общения и получения информации обычный язык? В эпизоде со сжиганием сапог отца Филарета, отец Анатолий вновь берет на себя роль судьи и учителя. В результате жестокого «урока» настоятель понимает, что был привязан к удобным сапогам, комфорту, материальным ценностям, отвергает все это и ощущает себя очистившимся. Но только ли это было сожжено в топке отца Анатолия? Ведь те самые злосчастные сапоги были не только удобной вещью, они были подарком значимого для Филарета человека, они была на символическом уровне проявлением заботы (тот, кто дарил эти сапоги, знал, что у Филарета больные ноги) и хорошего отношения. Вместе с идеей привязанности к материальному в топке сгорела и связь отца Филарета и того, кто сделал ему этот подарок. Филарет помнил об этом подарке и нес в душе благодарность. Каждый раз, надевая сапоги, он мог испытывать благодарность к подарившему их. В мире отце Анатолия мы не встречаем благодарность. Он не позволяет благодарить себя и сам никого не благодарит. Он изолировался от человеческого тепла и поддержки, заточив себя в мир, где нет прощения и нет благодарности. В отношениях с мирянами прослеживается та же линия. Они лишаются возможности поблагодарить отца Анатолия за полученную помощь. Порой он делает вид, что он не тот самый старец, а его помощник, порой он просто по быстрому выгоняет их прочь, не дав им возможности высказать свою благодарность. Благодаря, человек успокаивается. Принятая благодарность позволяет человеку чувствовать, что то, что он может дать - хорошо и ценно, а соответственно и он, этот человек хорош и ценен. Не имея возможность поблагодарить, человек попадает в ситуацию либо вечного долженствования, либо в ситуацию отвержения его благодарности, а значит и его самого. Такой человек, получив помощь, уходит с чувством смутной вины, стыда, может быть даже обвинения. Отец Анатолий, таким образом, ставит других в такое же положение, в котором находится он сам - в состояние внутренней муки. Он помогает мальчику, но заставляет его мать почувствовать себя плохо, он помогает девушке сохранить ребенка, но, видя ее счастливые глаза, тут же гонит ее прочь, чтобы не соприкоснуться с ее благодарностью. Он отвечает на вопрос женщины о ее покойном муже, но тут же показывает ей, как она привязана к своему хозяйству и вынуждает ее решать сложную задачу выбора между встречей с мужем и всей ее налаженной жизнью. Мать исцеленного мальчика вынуждена делать выбор между своей работой и здоровьем мальчика. Зритель видит, как при соприкосновением с отцом Анатолием люди высвечивают свои слабые и даже не благовидные черты характера. Помогая, он одновременно обличает и судит. Кульминацией фильма является диалог отца Анатолия с Тихоном, (тем человеком, которого, как думал отец Анатолий, он убил во время войны) Тихон прощает его, но отец Анатолий не может принять это прощение. Он так и остается в состоянии внутренней муки. Только на короткий момент он расстается со своим грехом, когда понимает, что Тихон жив. Отец Анатолий говорит: «У меня ангелы на душе поют!» Но не долго пели ангелы. Его привычка жить в муке и мучить других взяла верх, и в последнем разговоре с Тихоном, мы не видим ни капли тепла, проявлений раскаяния или облегчения от примирения. Мы видим почти деловой разговор и быстрый обрыв его. Ангелы запели в его душе по поводу факта – я не совершил убийство. Важна оценка Бога, но не важны отношения с тем, кто долгое время считался убитым им. Кажется, что он как-то в общем-то равнодушен к нему. Он был не равнодушен к факту своего поступка, но равнодушен к другому человеку. Это окончательно убеждает в том, что мучил его стыд и ощущение своей «плохости», а не вина перед живым человеком. Вина подлежит искуплению, в случае с отцом Анатолием мы видим не искупление, а уничтожение мучительного стыда вместе с прекращением его жизни. Антипод отца Анатолия в этом фильме – отец Иов. Он выглядит, как отрицательный персонаж, когда мы видим, как он зачитывает доносы начальству. Он ухоженный и «правильный», он - противоположность отцу Анатолию, грязному и «не от мира сего» со всеми его полуюродивыми поступками. Скорее всего, симпатии большинства зрителей оказываются на стороне отца Анатолия, а отец Иов воспринимается, как подхалим и завистник подвижничеству отца Анатолия. Но что мы видим в конце фильма? Отец Иов вдруг проявляет истинную любовь к отцу Анатолию. Видимо, желание иметь с ним контакт было с самого начала. Почему-то отец Анатолий привлекал отца Иова, но как к нему было пробраться через все препоны и изоляцию, которые отец Анатолий воздвиг вокруг себя? Отец Иов пытался вытащить его из заточения, приблизив его к миру обычных монахов. Его возмущали странности отца Анатолия, он даже писал доносы на него отцу Филарету. За таким чрезвычайным раздражением, не трудно усмотреть притяжение и интерес. Эта война двух позиций, двух личных вер и двух идеологий могла длиться все время, но первым сделал шаг навстречу отец Иов. Он, в отличии от отца Анатолия, смог отказаться от своих принципов ради эмоциональной близости, помощи другому, ради реализации своей любви. Мы видим это в сцене с гробом. Иов принес гроб отцу Анатолию. Во-первых, он этим показал, что верит в возможность отца Анатолия предсказывать будущее и во-вторых, он хотел сделать для него что-то хорошее, примириться с ним, хотя бы перед его смертью. Гроб был сделан по понятиям его, отца Иова - добротный и качественный, покрытый лаком (отец Анатолий хотел, чтобы его похоронили в старом ящике). Отец Анатолий по началу отвергает и высмеивает подарок, особенно это покрытие лаком. И тут мы видим, что для отца Иова его собственные принципы и понятия, а так же оценка его усилий не так уж и важны. Он готов отречься от них ради любви и помощи другому. Он готов содрать этот лак, измазать все углем, лишь бы отец Анатолий был доволен. В конце концов отец Анатолий понимает, что эти действия отца Иова это - проявление любви, но особой радости и облегчения ему это не приносит. Любовь - неизвестная для него стихия. Его подвижничество не научило его любить и благодарить, он так и остался в мире оценок. Отец Иов прост, не замысловат, не надрывен и не драматичен, но его образ вызывает ощущение здоровья и жизненности в отличие от образа отца Анатолия, от которого веет безысходностью, смертью и мраком. Отец Иов готов полюбить другого, даже если этот другой не соответствует его представлениями о том, каким должен быть человек. В его случае, любовь оказывается сильнее принципов. Отец Анатолий не любит никого. Если в его мире правит не любовь, то что тогда? Как это ни парадоксально может быть прозвучит для многих, правит там сила, мощь, могущество. Он часто читает молитвы, в которых восхваляет мощь и величие бога. Похоже, что его Бог может все, кроме того, как простить. Тема всемогущества видна и в отношениях Филарета и отца Анатолия. Филарет видит, что отец Анатолий обладает признаками просветленного – целительство, предсказания, жесточайшее подвижничество. Ему хочется перенять этот опыт, найти секрет, как стать таким же. Он даже перебирается в грязный домик отца Анатолия. В результате такого «ученичества» отец Филарет что-то меняет в восприятии себя (отрекается от привязанности в материальному), но мы не видим его оживления и наполнения любовью или добротой, мы видим подъем на одну умозрительную ступеньку и более ничего. А ступеньки эти ведут вверх, туда, где располагается образ всемогущего Бога. Критерий же приближения к нему – мочь: мочь предвидеть, мочь лечить, мочь быть безупречным. Это «мочь» и значит обладать силой. Так, «быть сильным» становится более важным, чем быть живым, быть любящим и быть способным к прощению и благодарности. Почему же этот фильм вызвал такой интерес? Возможно, путь отца Анатолия воспринялся, как путь героя, который справился с невозможной задачей – избавиться от тяжкого греха. Это может вызывать резонанс с общечеловеческой мечтой – избавиться от свойственного человеку чувства виновности (откуда оно берется – в начале статьи). Не вникая в глубинные мотивы и психологические механизмы, зритель увидел путь страдания и освобождения, пусть даже в смерти. Многое в этом образе печально и болезненно, но есть такие моменты, которые могут восприниматься с эмоцией «а зато!». Зато он был сильнее, проницательнее, совершеннее, ближе к Богу и т.п.. чем те другие люди, не отягощенные таким ужасным грехом. В этом « а зато!» скрыто спасение для подавленной, забитой, униженной и обвиненной части личности, которая есть, наверное, у каждого человека. Эта эмоция сродни клятвам маленьких детей – «вот я вырасту большим, стану сильным, и тогда вы все у меня попляшите!». Ущербность, забитость и виновность в таком варианте лечится не любовью, принятием, заботой и прощением, а компенсируется силой – мышцами, сверхспосбностями, каким-либо видом совершенства. Именно о таком пути фильм «Остров». Тот большой резонанс, который он вызвал может быть триумфом идеи – «миром правит сила».
Да, тут есть о чем поговорить. Лариса, может тему лучше открыть отдельную?
Во многом согласен со статьей Лахезис. В ней очень много проницательных замечаний и интересных выводов. Лахезис уже очень многое сказала, но я добавлю кое-какие свои мысли и ассоциации. Интересен момент убийства, который поминимать можно, конечно, по-разному. Вероятно, Анатолий сам хотел убить капитана баржи, и не мог, но ситуация сложилась "благоприятная". Он ощутил в себе деструктивнейшее начало, с которым не смог справиться, а его самоизоляция играла роль защиты, одновременно консервируя тяжелейшие внутренние конфликты. Ну и здесь, конечно, сильнейшая вина. Анатолия выглядит слабой, пассивной личностью. Хотел убить, но сам не убил ("помог" случай), а к вере также пришел не сам, а благодаря случаю - монахи вытащили, выходили. Спасли бы миряне - еще вопрос, как жизнь сложилась бы. Анатолий действительно не способен к нормальным человеческим и теплым контактам, он не способен к любви, не любит он и самого себя. Себя он ненавидит, демонстрируя мощнейший заряд аутоагрессии. Действительно, вся его жизнь похожа на медленное самоубийство, а умирает он, похоже, от какой-то психосоматики. Соответственно у него вырастает ощущение грандиозности и некие сверхнормальные способности. Однако помогает людям он не от любви к ним, это очевидно. Есть профессии и сферы деятельности, которые требуют действительной любви к людям, или, по меньшей мере, способности к эмпатии, пониманию, теплу и заботе. Анатолий же как шаман совершает отдельные акты помощи, да еще сопровождая их оценками и морализаторством, не будучи способным даже принять благодарность. По сути, Анатолий одержим тем архетипом "всемогущего целителя", который описал Г-Крейг в работе "Власть архетипа...". Он не способен принять самого себя и свою судьбу, тот свой поступок, свою способность на убийство человека (не говоря уже о способности понять) и в этом контексте его можно было бы сравнить с Эдипом. Различия очевидны, особенно если брать "Эдип в Колоне". Да, Анатолий - не Эдип, а сценарист с режиссером не Софокл:). И здесь дело не только в художественной стороне, но и в силе замысла, глубине осмысления драматических сторон человеского бытия. Анатолий не способен к росту, он зациклился на своем внутреннем состоянии, состоянии "великого грешника", которое он лелеет в себе. И он извлекает из нее свои выгоды. Вернемся к началу фильма. Каковыми могут быть еще смыслы убийства? С интерпретациями Лахезис согласен, но я вижу еще кое-что. Здесь может быть символическое убийство отца и преступление против власти, переход на сторону врага, измена Родине-матери (архетипу матери). А все эти мотивы уже очень давно имеют очень (слишком) большой вес в БСС нашего общества. Эдиповы конфликты, сложные отношения со властью (подчинение-бунт, обожествление-очернение, почитание-недоверие), попытка отвегнуть Родину-ВеликуюМать и последующая тяжелейшая вина с "возвращением" отвергнутых/убитых, которые начинают осуществлять еще большую власть - это я пытаюсь понять, чем этот фильм может цеплять массы. Далее, сам Анатолий - это запутвшийся в себе и в жизни человек, переживающий тяжелые внутренние конфликты и экзистенциальную драму, из которой он не может (да и не хочет) найти выход. Он нигде не находит себе пристанища. Вряд ли он был счастлив на барже, нет радости и света у него ив роли отца Анатолия, в христианстве, которое, судя по всему не дают ему ответов на главные вопросы и не приносит покой в душу (сравним со старым Эдипом). Его критика своих коллег также отражает его собственную неудовлетворенность, вт.ч. и христианством , но он ограничивается лишь мелкой критикой, не осмысливая ничего глубже. Хотя эта его критика нередко справедлива - она направлена против весьма распространенных пороков церкви и ее служителей. Привлекательный, в общем, образ героя. Насчет популятности этого фильма - не дутая ли она? Просто сейчас православие "в моде", а главное православие охотно использует власть в своей пропагандистской машине. Возможно, "Остров" лишь попал "в струю", а через год о нем мало кто вспомнит. Много сейчас "Дозоры" вспоминают? А реклама и популярность была ого=го! Просто сейчас "популярность" довольно легко сделать с помощью технологий, если это нужно для зарабатывания сверхприбылей или в пропагандистских целях.
Я тоже присоединилась к мнению Лахезис. А по поводу популярности, реально по коллегам на работе заметила следующее: посмотрели почти все (есть реакция на рекламу!), а отношение в зависимости от того, "верующие" или "неверующие" (в обыденном понимании). "Верующие" - в благоговении и экстазе, "неверующие" и здесь проявляют себя как неверующие - и фильм не понравился, и главный герой вызывает удивление и недоверие. А ведь и в самом фильме так же.
Да Лахезис, проницательности Вам не занимать. Я недавно тут читал статью Крейга "Эрос на костылях"(тоже тема отсутствия любви) так Ваша статья меня впечатлила не меньше. Вот Крейг пишет о людях, которые в принципе не способны на любовь (врожденное качество) - психопатах. А Вы как думаете, насколько способность любить находится в руках самого человека? Мог ли отец Анатолий жить по другому? Он проживал неудачный миф, как человек способный любить, или наоборот - реализовал себя "наилучшим" способом, как человек не способный на любовь в принципе?
Для меня ценность рассуждений Крейга состоит, с одной стороны, в необходимости признания "права на жизнь" лакун, изъянов, патологии, но это все, я думаю, нельзя понимать буквально, это тоже миф. С другой стороны, и, может быть это главное в рассуждениях Крейга, необходима рефлексия и осторожность в отношении мотивации попыток "излечить", "исправить" эти изъяны. Касательно неспособности к любви... Мне сложно спорить с Крейгом, хотя бы по причине того, что он гораздо больше меня общался с психопатами и он вообще практик с большим стажем:). Но вот согласятся ли с Крейгом все практики? Не знаю. Но я укажу на места в позиции Крейга, которые мне представляются слабыми. Изъяны в области психологии штука туманная. Физические изъяны - они видны, их можно измерить, они часто очень конкретны. Сам Крейг же подчеркивает насколько все в психике туманно и практически не поддается точной "научной" оценке, измерению, даже если мы говорим о психотерапии и об изменениях в личности. Я понимаю, можно выявить отсутствие музыкального слуха, но этот человек все равно будет способен воспринимать музыку и радоваться ей. Но кто, скажите мне, и на ких основаниях возьмет на себя ПРАВО и ОТВЕТСТВЕННОСТЬ утверждать, что вот тот и тот индивид неспособен любить, неспособен развиваться???? А как быть с теми случаями, когда даже в самых запущенных случаях люди начинали пробуждаться от духовной спячки, освобождаться хоть в какой-то мере от сковывающих комплексов и защит и начинали изменяться, становились способными на искренниеи глубокие отношения? Позиция Крейга, при всей ее ценности, также содержит в себе подводные камни. "Мог ли отец Анатолий жить по другому? " - А кто его знает? Кто знает, что бы было если бы его не попы вытащили и спасли? Я не имею ввиду лучший вариант, может он убийцей бы стал:). А может и нет. Мне кажется важным не относиться к человеку с уже готовыми ожиданиями - думать, что ты видишь, где его планка; или наоборот ждать от него чудес трансформации:). Всегда есть возможности, вероятности... Вот недавно наткнулся на близкую мне цитаьту из Гессе: "Каждый человек есть нечто большее, чем он кажется самому себе. Он представляет уникальную, неповторимую, всегда значимую и замечательную точку, в которой явления мира пересекаются только один раз и никогда более в таком сочетании."
К сожалению фильм не смотрел и по этому не могу принять участие в обсуждении статьи Ларисы, но замечу, - статья написана вдохновенно, редкое явление.
Еще о самом фильме. Это, если говорить не о его "идеологии" и интепретациях, - кино сделанное добротно, хорошо, фильм выделяется из общего потока масскульта. Но у еня от него осталось несколько тяжелое впечатление, я уловил в нем атмосферу отчаяния и безысходности, где даже природа почти не улыбалась. Хорошая "картинка", но тяжелая, депрессивная без просвета. У меня возникли ассоциации с такими фильмами, как "ПРолетая над гнездом кукушки" или "Полуночный экспресс" - тоже во многом тяжелые фильмы, с тяжелыми сценами и "картинкой", но разительно отличающиеся по атмосфере и по смыслу от "Острова", отличающиеся в моем восприятии в лучшую, оптимистическую сторону.
"Для меня ценность рассуждений Крейга состоит, с одной стороны, в необходимости признания "права на жизнь" лакун, изъянов, патологии, но это все, я думаю, нельзя понимать буквально, это тоже миф." Согласен, но раз миф существует ничто не препятсвует смотреть на вещи через его призму (и тут можно впасть в односторонность), а с другой стороны существуют предпосылки, которые этот миф очень хорошо "подтверждают". Даже если смотреть на проблему не категорично - полное отсутсвие способности к любви - а более мягко (слабость в этой области) - все равно встает вопрос о том "Что это за слабость?". Если предположить, что отец Анатолий мог любить, тогда с ним коварную шутку сыграл его миф, завладевший всем человеком, ведь даже сомнений у него не было (судя по всему). Такую же шутку могут сыграть и мифы о Эросе-инвалиде и вездесущей любви, если дать им монопальное право на жизнь. А ведь с позиции какого мифа мы посмотрим таким и будет ответ на поставленный вопрос. Запутаться можно. :) Здесь, наверное, спасительным может выступить какой-то иррациональный элемент - он то и подскажет как лучше относится к таким лакунам.
Можно ли одновременно проживать два противоположных мифа?
Нет. И добавлю,- по моему мнению. :)
"Нет. И добавлю,- по моему мнению. :)" :) Я тоже себе это слабо представляю.
Можно перенести обсуждение работ Крейга на другую ветку.
Владимир: "К сожалению фильм не смотрел..." Владимир, на мой взгляд, если не посмотришь его, то мало что потеряешь. Остров выделяется на уровне общей массы наших фильмов, а с иных критериев - так себе... Вот предыдущий фильм Лунгина - Бедные родственники мне понравился гораздо больше:) Смеялся я много, и фильм добрый, в основном
Странно читать такую интерпретацию фильма, а местами смешно... И выводы какие-то странные. Так и не понял почему отец Анатолий испытывает не вину, а стыд... потому что огонь жжет душу? И перед кем ему стыдно, ведь никто не знает о его грехе?! Говоря о вине и стыде, Lachesis пишет о возможности исправить сделанное и т.п., а как вы видете возможность исправить убийство и смерть другого человека?... Короче не согласен со всей интерпретацией. И еще добавлю "это УЖОС"!! :)))
fivuka, критика других мнений - это хорошо , в спорах рождается истина (правда не всегда), а дискуссии оживляют ум и интуицию...:) Однако, помимо критики, хорошо бы еще и СВОЮ точку зрения излагать, как Вы считаете?
Интересно получилось, что только вчера посмотрела видеозапись интервью, которое Петр Мамонов давал одной радиостанции, после чего решилась пересмотреть "Остров" второй раз, благо есть он у меня на DVD. а сегодня нашла замечательные комментарии на сайте к этому фильму. удивило несколько полное отсутсвие замечаний по поводу актерской игры Мамонова :( и привнесения им своих личностных особенностей в образ отца Анатолия. а на самом деле, по-моему, Петр Николаевич играл именно себя - то есть рассказывал о своем способе мировосприятия. По крайней мере, на основе интервью, это впечатление еще больше усиливается. Фильм оставил двоякое впечатление. С одной стороны, не согласна с позицией, что самоотвердженная работа отца Анатолия есть способ самоуничтожения. Здесь я, пожалуй, придерживаюсь другой точки зрения, а именно, что отец Анатолий просто-напросто исполнял ту работу, которую он ДОЛЖЕН делать (как в буддизме, помните, "В чем природа будды?" - спрашивает ученик. "Я колю дрова, приношу воду - это и есть сущность Будды" - отвечает учитель). Да и интерепретировать огонь только как нечто разрушительное, на мой взгляд тоже не совсем правильно. Огонь - это тепло, поддерживающее и дающее силы. В принципе деятельность отца Анатолия тоже можно рассматривать с этой точки зрения. Он дает надежду людям, является проводником от "Бога" к простым смертным. с другой стороны ну не укладывается у меня в голове, как из того самого человека в начале фильма, мог получится отец Анатолий... Понимаете, для этого необходима душевная сила я бы даже сказала, СИЛИЩА. Что скажете? Человек, который кричит вслед немцам, когда они уже на безопасном расстоянии оскорбления, радуется, что он жив, несмотря на то, что сам только что убил человека, имеет сильную душу? я этого не могу представить :( Поэтому мое мнение - что фильм был снят именно под характер Мамонова, и в этом его слабая сторона. кроме того, уж очень все просто, все на поверхности, нет глубины. Вспомните "Возвращение" Звягинцева, там те же пейзажи, ландшафты, то же настроение мрачное, Но там - все глубже, есть материал для "раскопок" наших психологических. По поводу власти... По-моему, смирения здесь больше. Истинно православного смирения перед непостижимостью Судьбы, Бога, Природы - называть можно как угодно. Принятия всего "как оно есть". Но это - мое мнение. Не будем забывать про проекцию... И знаете, я бы не сказала, что фильм пользовался огромной популярностью. Среди моих знакомых этот фильм вызвал интерес только участием в нем Мамонова (честно скажу - имя режиссера до этого я никогда не слышала, поэтому фильмов его не знаю). А после просмотра часть сказали, что только на нем фильм и держится.
Мамонов сильно сыграл, с этим согласен. А по поводу восприятия фильма и идей, в нем содержащихся, - так это дело субъективное и зависит во многом от психологии каждого и и его мировоззрения. Рrosorova, Вы вот увидели в Анатолии силу, а я, скорее, - слабость. Огонь - да, он и жизнь поддерживает, и сжечь может. Символ мгогозначный, как и любой другой. Все зависит от того, чем огонь являлся именно для Анатолия. Может этот огонь и поддерживал силы Анатолия, не знаю, спорный вопорос и практически н разрешимый окончательно. На буддиста же отец Анатолий очень мало похож (я ориентируюсь на свое восприятие буддизма и свои знания о нем), а еще меньше на дзен-буддиста. И здесь дело не в отношении к простому труду, а в более радикальных различиях. В дзенских текстах есть такие строки "Как удивительно, как таинственно - я колю дрова, я ношу воду!". В дзенском контексте тут речь не идет о самоотверженности, тут другой смыл, хотя вообще дзенские монастыри былина самообеспечении и в них большое значение отводилось физическому труду (это было как компенсация углубленной психопрактики и сохранение связей с материей, материальным). Но бог сним, с дзеном. " Он дает надежду людям, является проводником от "Бога" к простым смертным." А вот такие "проводники" вызывают с т.з. юнгианства большие вопросы.
«...дзенские монастыри были на самообеспечении и в них большое значение отводилось физическому труду (это было как компенсация углубленной психопрактики и ...» Ага ... и психоанализа :)))))
:) Интересно, а психоаналитики (и юнгианцы:)) занимаются интенсивным физическим трудом? ;)
":) Интересно, а психоаналитики (и юнгианцы:)) занимаются интенсивным физическим трудом? ;)" Ну я еще могу представить занимающегося физическим трудом психоаналитика, но занимающегося ПСИХОпрактикой ДЗЕН-буддиста никак не получается :(
:) Интересно, а психоаналитики (и юнгианцы:)) занимаются интенсивным физическим трудом? ;) Занимаются,занимаются: и каждодневной зарядкой, и высажанием деревьев, и уборкой квартиры, и еще многим, многим другим.;)
Ну и я тоже стараюсь в таком же духе:). Все примерно так же, еще на даче люблю (в охотку) покопать, попилить, постучать...:)
Догадываюсь ;):)
Lachesis, спасибо за Вашу статью Честно говоря, я с опаской отношусь к фильмам подобного рода. Ибо «нет ничего в мире такого возвышенного, что человек русский не мог выразить с помощью мата». На мой взгляд, одно из главных достоинств фильма это филигранная балансировка на границе «дозволенного». В том смысле, что нет оскорбления церкви и вообще верующих. Нет оскорбления военных и вообще властей. Но есть предложение оценить безусловность ценностной шкалы и тех и других. Герой Мамонова амбивалентен в Бахтинском понимании этого термина. Чтобы изгнать дьявола он имеет дьявола в себе. Поёт по петушиному, понимая одержимость своей пациентки. Вообще фильм переполнен мифологическими аллюзиями. Пожалуй, не соглашусь с тем, что «мочь», «сила» правильная интерпретация. ИМХО, но ближе Пастернаковское: "Если только можешь, Аве Отче, чашу эту мимо пронеси!" Анатолий не то что бы может, ему приходится вести себя так как он ведёт. Да и сам Мамонов – культовый герой авангарда, переводчик с норвежского, человек, построивший своими руками дом… (Кстати кажется вот упомянутое интервью: http://www.rusk.ru/st.php?idar=324607)
Ай-яй-яй, а дедушке мы забыли, а он в поте лица Башню строил! :)
а вот еще одна рецензия на Остров от психоаналитика. Только на этот раз - от лакановского. ОТ Дмитрия Ольшанского. Объект наслаждения Бога
Должен сказать, этот взгляд мне несколько ближе. Объяснение вины через целеполагание и пр.
Классная у вас тут ветка, жалко просроченная! Очень глубоко и интересно пишете. Пока читал, рождались жгучие вопросы и дельные)) соображения, но угораздило перейти по ссылке на толкование Д.Ольшанского и сделалось не по себе... Я назвал бы его статью так: "Художественный фильм "Остров" глазами насекомого". Анализ и так громоздит "расчлененку", а тут уже просто "Чужие" (хоть и с Сигурни Уивер)... В общем, небезынтересно, конечно, но местами анализ "провисает", как сетка старой железной кровати. Например, уподобление Бога нацистскому офицеру лишь на основании того, что оба располагают властью над другими, стирает весьма существенные различия между ними. Если Бог, воплощаясь в нас всех, может быть В ТОМ ЧИСЛЕ и нацистским офицером, и бхакти-йогом, и в итоге всем остальным человечеством, то нацист и только нацист - сужает сферу даже собственных возможностей, не говоря о том, чтобы, эмпатируя, "стать" (хоть на миг) кем-то другим. И разве "себе" и лишь "своей" харизмой о.Анатолий "безоговорочно подчиняет других"? Да кто станет слушаться банального властолюбивого эгоиста! Нет, по моему ощущению, у его харизмы корни гораздо глубже - отсюда, кстати, признаваемые всеми способности к ясновидению (а вовсе не парализующему внушению!). Он видит других людей глубже, чем они себя, и дает советы все же в их, а не в собственных интересах. Глубокое вчувствование в себя, беспристрастное размышление - либо просто время, "жизнь", которая сама "покажет" и "научит", - вот что потребуется им (и им подобным "простым" зрителям), чтобы убедиться в его (более объективной и дальновидной) правоте... Смущает идеализация "открытий" и осуждение закосневшей "душевной структуры". Но ведь "открытия" не самоцель, а "фонарик", включаемый свыше на "темных" участках жизненной дороги! Осуждать отца Анатолия, что его не валят с ног ежеминутные озарения, все равно, что цепляться к давным-давно выбравшему свой путь старенькому доктору: "Почему ты, лоботряс, не ищешь своего призвания?" Или хватать за руку работающего фрезеровщика: "Отвлекись! Взгляни на вещи шире! Задайся, наконец, отвлеченными вопросами!.." Дальше. "Он уверен – и вера его абсолютна, в отличие от иных братьев – окончательно убеждён в том, что только он избран богом..." Истолковывая подобным образом другого человека, аналитик неизбежно проецирует себя. Так, если он сам лишен отчетливой религиозной интуиции, то зачастую не допускает ее и в других. Он ищет подвоха, червоточины, тогда как мог бы - хотя бы чисто теоретически! - предположить, что ощущения о.Анатолия вполне достоверны, а ведет он себя "нехорошо" не по врожденной подлости, но чтобы устоять перед людским восхищением и не впасть в ослепляющую гордыню. Что если этот неопрятный монах грубит людям (нарочно разочаровывая их!) затем, чтобы медные трубы их обожания не заглушили беззвучный голос Бога в его душе? В таком случае, все его "подлянки" вплоть до сжигания себя в "топке стыда", становятся тем же, чем для профессионального спортсмена - его увесистые снаряды и тяжкие тренировки. Ведь он ПРИТВОРЯЕТСЯ тайным грешником, выставляющим себя святым, чтобы создавать напряжение полюсов и держать себя в требуемой "духовно-спортивной" форме! Пытаясь удержаться в роли грешника (т.е. обычного человека), стремящегося победить грех монашеством, он зато не впадает в безжизненную абстракцию "безупречной святости" (что было бы классической инфляцией эго). Таким образом (цитирую Д.Ольшанского), "поддерживая представление о собственной греховности, претерпевая само-злословие и само-гонения (проецируемые на неких завистников) отец Анатолий создаёт для себя идеальные, блаженные отношения с богом, связь с которым никогда не прерывается". Вот тут я с ним полностью согласен. Лично мне о.Анатолий напомнил не только "расейского" юродивого (среди которых, если верить полузабытым лекциям на филфаке, нередко встречались люди высокообразованные, вынуждаемые к притворству отсутствием свободы слова и "непроцарапанной темнотой" народных масс!), но и средневекового ближневосточного маламатия ("порицаемого") - внутренне чистого суфия, нарочно пачкающего одежду вином (во времена, когда незапятнанные одежды служили признаком благочестия). Такие люди совершали духовные подвиги тайно, самостоятельно и под свою ответственность, а особо рьяным ортодоксам могли ответить так: "Вы усердствуете в правильном исполнении внешнего для людей, потому что боитесь их, а мы - в правильности внутреннего ради истины, чтобы люди боялись нас"... "Загрузившие" некоторых северные пейзажи, в которых разворачивается действие, по-моему, аналогичны бесплодной пустыне, в которую удалялся поститься Христос. Монахи для того и выбрали Соловецкие острова, чтобы легче было отрешаться от житейских радостей, включающих в себя и наслаждение природой. Ничто не должно мешать восходить (или углубляться) к Богу! С другой стороны, свинцовые воды без признаков жизни, обледеневшие валуны и мрачный ветер над водами словно возвращают душу, ищущую спасения, к ее истоку, в первый день творения...
Статья бьёт в цель. Но это и так. И не так. Точка одна, а.. (в общем я умного ничего и нового не скажу) По-хорошему вообще бы ничего писать не надо, ворошить, но уже написал. О, глупец!
amfin, раз ворошите значит что-то пытаетесь понять. Или хотя бы это - О, глупец! тоже не плохо.
Ассоциация: ветхозаветный о.Анатолий и новозаветный о.Иов Удивительно, что огонь во многих его ипостасях упомянут лишь как метафора стыда. А как же гнев, иногда яростный?... Гнев остался на долю зрителей?... Так и живем, возможно, не замечая, что слишком часто до краев наполнены гневом?