Наследование архетипов

А Вы можете подробнее рассказать, что имеется в виду под "НАСЛЕДОВАНИЕМ" архетипов? "но раскрываются в своей образной основе - социально" А почему "социально", а не "психологически"? Это какая-то сецифика предмета курсового?

Tonatos, сложно найти в юнгианстве тему более темную, чем Вы затронули :) Я бы не рискнул взять ее для курсовой :) Юнг сам ломал голову как ее разрешить - ведь содержания психики не наследуются. И еще вопрос, насколько убедительно он разрешил эту проблему. "Я вижу проблему так: архетипы, в своем самом кратком, упрощенном определении, являются инстинктами" Это,на мой взгляд, чрезмерное упрощение. К тому же получается так - если есть инстинкты (хотя и с ними далеко не все ясно), то Юнг просто приделал к ним "пятую лапу". Общий обзор (и неплохой) этих вопросов Вы можете почитать в книге Самуэлса "Юнг и постюнгианцы"

Искренне благодарю за ответы. В общем, ситуация такова: я учусь на философском факультете, и уже давно хотел разобраться с проблематикой архетипов. По сему, она должна быть в преломлении через философию. Единственной соответствующей темой быа именно эта. И сформулировал её декан нашего факультета (он-то, по видимому, этим занимался). Но по причине его большой занятости, писать у декана я не смог, и пришлось идти с ней [темой] к другому руководителю. Под "наследованием", как я вижу, подразумевается процесс передачи архетипов (психологических паттернов) через поколения. Но, как писал Юнг: "Вопрос о том, откуда возникают инстинкты и как они приобретаются, является исключительно сложным. Тот факт, что они всегда унаследованы, ничего не дает для объяснения их происхождения — он просто отодвигает проблему назад к нашим предкам". "Социально" - это уже, скорее, моё толкование. То есть, если архетип представляет из себя психический императив, то проявляет себя он на плоскости социокультурного пространства (поскольку, непосредственно мы на него взглянуть не можем). То есть, мотив наложенный на культурный материал. Но это уже не совсем по теме. Скорее, установление границ. Прошу прощения, если формулировки некорректные - стараюсь, как могу. По поводу инстинктов - да. Это грубое упрощение. Но это скорее, для моделирования... какого-никакого. trixter, - спасибо, что более плотно обрисовали проблематику. За рекомендацию Самуэлса - спасибо. Читаю.

Сложнейшие вопросы мы затронули... Может целесообразнее говорить не о наследуемости, а о неких принципах структурированности психического опыта? Я не утверждаю, я, честно говоря, сам не знаю :) Однако, любой вопрос полезно "повертеть" и рассмотреть с разных точек зрения. У нас на форуме были, по-моему, пара тем непосредственно об архетипах, да и в других затрагивали архетипы (напр, тема "Архетип Христа-...") Главный "архетипист" в постюнгианстве Хиллман, можно его еще почитать, но я не промню разработывал ли он вопрос наследственности. Интересно еще, что скажет наш главный архетипист - Владимир... :)

Вопрос сложный. Присоединюсь позже... Лешь, льстишь

Я думаю, работа Юнга "О природе психе" может Вам тоже чем-то помочь. "Под "наследованием", как я вижу, подразумевается процесс передачи архетипов (психологических паттернов) через поколения." На сколько я понял, Вы собираетесь рассмотреть в курсовом проблему "наследственности", отвечая на вопрос "Как это может происходить?".

я думаю, этот вопрос вообще можно считать "удобной" точкой для критики Юнга :)

Tonatos, я, к сожалению, в отличие от многих форумчан, не берусь как-то комментировать содержательную сторону. Народ здесь увлеченный и заинтересованный, тему повертят так и эдак. Но, насколько я понимаю, у вас сейчас вполне определенная задача: как в кратчайшицй срок (месяц-полтора, я думаю, у вас до защиты?) не только написать курсовик, но и защитить его. Поэтому, простите, за педагогически-прагматичный взгляд. У меня есть большие сомнения в корректности формулировки темы, по крайней мере, не случайно все зацепились за вопрос "наследования". Если принять такую формулировку, в рамках курсовика и его объемов такую тему раскрыть сложно. Что будет предметом, объектом исследования? На что напрвлено исследование? Какая гипотеза, какая система доказательств?. В общем, я бы в данной ситуации или изменила тему, или напросилась на консультацию к декану, чтобы хотя бы прояснить, как можно сузить направление исследований. Впрочем, ваш интерес вполне может привести вас к новым смыслам и новым открытиям, только не в столь ограниченное время. И успехов вам!

ЗНАЧЕНИЕ КОНСТИТУЦИИ И НАСЛЕДСТВЕННОСТИ ДЛЯ ПСИХОЛОГИИ Согласно нынешним научным воззрениям и мнениям никто не сомневается в том, что индивидуальная психика в значительной мере зависит от физиологической конституции, но все же немало таких, которые данную зависимость рассматривают как абсолютную. Я не хотел бы заходить так далеко, но считаю, что признание психики за нечто относительно самостоятельное в противовес физиологической конституции, вполне соответствует положению дел. В пользу этого мнения нет, конечно, никакого железного доказательства, но столь же слабое доказательство можно привести и в подтверждение того, что психика находится в тотальной зависимости от физиологической конституции. Не следует забывать, что психика является X, а конституция — относящимся к нему Y. По сути, и то и другое-неизвестные факторы, которые только в самое недавнее время начинают при¬нимать некую форму. Но мы еще слишком далеки от того, чтобы хоть приб¬лизительно понять их сущность. Хотя и невозможно установить отношения между конституцией и психикой в каждом индивидуальном случае, все же такие попытки многократно предпри¬нимались, — результаты их были не чем иным, как таким же недоказуемым мнением. Единственным методом, который в состоянии привести нас к результатам, в некотором смысле надежным, является типологический метод, который Крейчмер и я применяли в свое время, соответственно, к физиологической кон¬ституции и к психологической установке. В обоих случаях этот метод опирается на огромный эмпирический материал, где индивидуальные вариации столь сильно гасят друг друга, что проявляются и явственно выступают на поверхность определенные типичные черты, на основании которых удается сконструировать идеальные типы. В действительности эти идеальные типы, конечно, никогда не встречаются в чистом виде, а всегда только лишь как индивидуальные вариации своего принципа, точно так же как кристаллы, как правило, суть индивидуальные вариации одной и той же системы. Физиологическая типология стремится в первую очередь к тому, чтобы установить и определить внешние физические признаки, благодаря которым можно классифицировать индивидов и разобраться в прочих их свойствах. Исследования Крейчмера определенно показали, что физиологическое своеобразие простирается вплоть до психических обусловленностей. Психологическая типология ведет себя в принципе точно так же, и все же ее исходный пункт находится, так сказать, не вовне, а внутри. Она не стремится расставить по порядку внешние признаки, а пытается отыскать внутренние прин¬ципы усредненных психологических установок. В то время как физиологическая типология для достижения своих результатов должна применять, главным образом, естественнонаучную методику, — незримость, непроявленность и неизмеримость психических процессов принуждает использовать духовно-научную методику, а именно, критическое рассмотрение, поддающееся анализу. При этом, как уже подчеркивалось, речь никоим образом не идет о принципиальном различии, а только лишь о нюансах, обусловленных несходством первичных позиций. То положение, в котором находится нынешнее исследование, вселяет полную надежду, что резуль¬таты, полученные с одной и с другой стороны совпадут-таки в некоторой су¬щественной фактичности. Лично у меня складывается впечатление, что известные типы Креичмера отстоят не слишком далеко от известных психологических типов, установленных ранее мною. Не таким уже невообразимым является пред¬положение, что именно здесь можно было бы перебросить мост между фи¬зиологической конституцией и психологической установкой. Причина — почему этого еще не произошло, должно быть, лежит в том, что, с одной стороны, исследовательские результаты слишком молоды и незрелы и, с другой- изыскания, проводимые со стороны психического, являются намного более трудными и потому не слишком доступными пониманию. Легко можно согласиться с тем, что физиологические признаки суть величины видимые, ощутимые и измеримые. Однако в психологии все еще не сложились раз и навсегда установленные значения слов. Вряд ли можно сыскать двух психологов, которые, к примеру, смогли бы договориться о понятии "чувства", и все же глагол "чувствовать" и субстантив "чувство" относятся к неким психическим фактам, иначе вообще никогда бы не существовало этого слова. Мы определили этим словом в психологии что-то для себя, однако при том состоянии познания, которое соответствует состоянию средневековой естественной науки, мы имеем дело с фактами, которые не поддаются научному описанию; и в психологии это знает каждый лучше, чем где-либо. Существуют только лишь мнения о неизвестных фактах. И потому психолог выказывает постоянную и почти неодолимую склонность судорожно цепляться за физиологические факты, ибо там он чувствует себя в безопасности якобы известного и определенного. Науке предписана определенность терминов, почему психолог обязан, в первую очередь, прилагать все усилия и трудиться над тем, чтобы установить границы понятий и дать определенным психическим областям фактов вполне определенные наименования, не заботясь о том, имел ли кто-нибудь до него иное воззрение на значение этого имени или нет. Единственным, на что следует обращать внимание, является вопрос, покрывает ли применяемое имя в его наиболее общем словоупотреблении область психических фактов, обозначаемую с его помощью, в самом главном или нет. При этом исследователь обязан избавиться от распространенного и обыденного наваждения, будто имя одновременно объясняет и сам психический факт, скрытый за этим именем. Имя должно означать для исследователя ровно столько же, сколько и номер, а понятийная система должна быть не более чем триго¬нометрической сетью, заброшенной на какую-то определенную географическую область, причем начало координат этой сети необходимо установить по практическим соображениям, теоретически однако оно совершенно иррелевантно. Психология должна еще изобрести свой определенный язык. Когда я дошел до того, что обозначил типы, эмпирически мною полученные, установками, то испытал на себе это обстоятельство, связанное с языком, как величайшую помеху, и я — nolens volens — очутился в положении, вынуждающем установить определенные понятийные границы и привить к данной области имена, которые по мере возможности происходили бы из всеобщего словоупотребления. Вместе с тем я себя неминуемо подвергаю опасности, о которой упоминалось ранее, т.е. всеобщему предубеждению, будто имя предрешает сущность. И хоть это несомненно остаток древней магии слова, все же это нисколько не препятствует тому, чтобы опять возникло недоразумение, — посему мне довольно часто возражали: "Но ведь чувство — это же нечто совершенно иное". Я упомянул это, кажущееся тривиальным, обстоятельство только потому, что оно, именно из-за своей тривиальности, представляет собой одно из неимоверных препятствий для психологической исследовательской работы. Психология — как самая юная из всех наук — страдает и хворает еще средневековым устроением ду¬ха, когда не делалось никакого различия между словами и фактами. Я полагаю, что эти трудности необходимо специально акцентировать, чтобы объяснить широкой научной общественности, что неизвестность и видимая недоступность составляют как раз особое своеобразие психологического исследования. Типологический метод создает так называемые "естественные" классы (по естеству нет класса!), имеющие величайшую эвристическую ценность лишь постольку, поскольку они собирают вместе всех тех индивидов, которые характеризуются общими внешними признаками или общими психическими установками, и тем самым подводят нас к более детальному наблюдению и изысканию. Изучение конституции дает в руки психологу чрезвычайно ценный критерий, с помощью которого он может элиминировать или принять в расчет органический фактор при исследовании психических взаимосвязей. Это один из самых важных пунктов, где чистая психология сталкивается с "X"-органической диспозицией. Однако это далеко не единственное место. Существует еще один фактор, который прежде не принимался во внимание при изучении конституции. Это тот факт, что психический процесс не является почином в качестве чего-то абсолютно нового, начинающегося вместе с индивидуальным сознанием, напротив, он есть повторение функций, испокон веков проторенных и наследуемых в структуре мозга. Психические процессы имеются в наличии, упреждая то, что имеется наряду и помимо сознания. Сознание — это интервал в континуальном психическом процессе, вероятно даже своего рода апогей, тре¬бующий особой физиологической нагруженности и исчезающий поэтому с некоторой периодичностью в течение дня. Психический процесс, лежащий в основании сознания, представляется нам автоматическим по своей природе, и нам неведомо его "откуда" и "куда". Мы знаем только, что нервная система, особенно ее центры, суть предпосылки и выражения определенной психической функции, и что эти унаследованные структуры в каждом новом индивиде начинают бесперебойно функционировать именно так, как они это делали издавна. Вершины этой деятельности проявляются лишь при периодически затухающем сознании. Сколь бесконечны вариации индивидуального сознания, столь же единообразен стерж¬невой каркас бессознательной психики. Как только удается постичь природу бессознательных процессов, обнаруживают они себя повсеместно в удивительно идентичных формах, несмотря на то, что их выражения, будучи опосредованны¬ми индивидуальным сознанием, могут быть точно так же чрезвычайно многообразными. На этой фундаментальной однородности бессознательной психики зиждется возможность понимания между всеми людьми, — возможность, существующая несмотря на всяческие различия индивидуальных сознаний. Констатация всего этого ничуть не удивляет, смущает же и сбивает с толку скорее тот факт, что индивидуальное сознание заражено этой однородностью в таких необъятных пределах. Нередко обнаруживаются, правда, случаи пора¬зительной однородности в семьях. Фюрст опубликовал случай матери и дочери, где конкордация ассоциаций равнялась 30 процентам (напечатано в моих "Diagnostischen Assoziationsstudien"), и все же многие склоняются к тому, что считают возможность более пространного психического совпадения между народами и расами, далеко отстоящими друг от друга, неправдоподобной. Однако на самом деле и воистину в области так называемых фантастических представлений обнаруживаются прямо-таки поразительные совпадения. Очень многие прилагали усилия, например, Гобье д'Альвьелла с его "Migrations des symbols", чтобы объяснить подобные совпадения мифологических мотивов и символов посредством миграции и трансляции. Этому объяснению, которое, конечно же, обладает определенной научной ценностью, противостоит тот факт, что мифологема может возникнуть во всякое время и во всяком месте даже там, где не имелась в наличии даже самая ничтожная возможность хоть какого-нибудь предания и изустной передачи. Так, я наблюдал одного духовно-больного, который, так сказать, слово в слово воспроизвел длинную цепочку символов, которую можно было прочесть лишь несколькими годами позже на папирусе, опубликованном Дитерихом (случай представлен в моей работе "Wandlungen und Symbole der Libido"1). После того как мне довелось увидеть достаточное количество подобных случаев, моя исходная идея — будто такое возможно только в пределах одной и той же расы — была поколеблена, и вслед¬ствие этого я стал исследовать чистых в расовом отношении негров из Южной и Северной Америки на предмет мотивов их сновидений. Я нашел в их сновидениях мотивы из греческой мифологии, которые заставили меня поставить под сомнение тот факт, что в данном случае можно было бы вести речь о расовом наследовании. Из-за этих наследуемых представлений меня многократно обвиняли в суеверии; совершенно напрасно, ведь я определенно и недвусмысленно подчеркивал, что эти самые совпадения проистекают как раз не из "представлений", а из наследуемых диспозиций, которые неизменно реагируют таким образом, как реагировали всегда. Бывало и так, что данное совпадение отрицали на том основании, что фигурой "спасителя" в одном случае является заяц, в другом — птица, а в третьем — человек, забывая однако при этом, что какому-то наивному индийцу в англиканской церкви, могло броситься в глаза то же самое, так что дома он бы рассказал, что христиане имеют культ животных, потому что он видел изображения ягнят. Речь тут идет менее всего об именах, а как раз о взаимосвязях. Так что ровным счетом ничего не значит, если "сокровищем" в одном случае является кольцо, в другом — корона, в третьем — жемчужина и в четвертом даже весь клад. Существенной здесь является идея о какой-то чрезвычайно ценной и труднодостижимой вещи, и при этом совершенно все равно, как она обозначается в данной местности. И психологически существенным является то, что в сновидениях, фантазиях и при особых духовных состояниях также могут вновь и вновь, во всякое время и автохтонно возникать мифологические мотивы и символы, далеко отстоящие друг от друга; зачастую, по-видимому, они являются результатом индивидуальных влияний, преданий и импульсов, однако чаще — не являются. Эти "изначальные" образы, или "архетипы" (как я их назвал) принадлежат к стержневому каркасу бессознательной психики; посему их нельзя объяснить личным приобретением. Вся их совокупность составляет в итоге ту психическую страту, которую я обозначил как коллективное бессознательное. 1 Symbole der Wandlung [Paragr. 151 ff. und 223 ff.], а также Der Begriff des kollektiven Unbewussten [Paragr. 105 ff.]. Существование коллективного бессознательного означает, что индивидуальное сознание вовсе не является чем-то беспредпосылочным. Напротив, на него в значительной мере оказывают влияние наследственные предпосылки, несмотря на неминуемые воздействия ближайшего окружения и среды. Коллективное бес¬сознательное есть психическая жизнь предков в своем первоистоке. Это — предпосылка и родная земля всякого сознательного душевного события, а посему также исходный пункт, который в значительной мере компрометирует свободу сознания, постоянно и изо всех сил стараясь пустить все процессы сознания по старым путям. Этой определенной опасностью объясняется чрезвычайное сопро¬тивление сознания бессознательному. Однако речь тут идет не о фрейдовском противлении сексуальности, но о чем-то намного более всеобщем, а именно об инстинктивном страхе потерять свободу сознания и подпасть под автоматизм бессознательной психики. Для определенной породы людей эта опасность, по-видимому, лежит в области сексуальности, ибо эти люди именно в ней боятся потерять свою свободу, у других же эта опасность лежит совершенно в других областях, а именно там, где ощущается определенная слабость, где не удается воздвигнуть против бессознательного действенные препоны. Коллективное бессознательное означает второй пункт, где чистая психология натыкается на органическую данность, где она, по всей вероятности, должна была бы признать такое положение дел, которое не подлежит психологизированию и которое покоится на физиологической основе. Точно так же, как завзятым психологам не удается свести физиологическую конституцию к общему зна¬менателю индивидуальной психической этиологии, так же невозможно упразднить физиологически обусловленную предпосылку коллективного бессознательного в качестве основы для индивидуального приобретения. Конституциональный тип, так же как и коллективное бессознательное, суть факторы, которые лишены произвола сознания. Так, конституциональные условия и бессодержательные формы кол¬лективного бессознательного суть реалии; применительно же к бессознательному это означает ни много ни мало, что его символы или мотивы являются столь же реальными факторами, как и конституция, которую нельзя отбросить в сторону так же как и не признать. Небрежение конституцией приводит к болезненному нарушению, пренебрежительное отношение к коллективному бессознательному делает то же самое. Поэтому в моем терапевтическом методе главное внимание я нацеливаю на отношение пациента к данностям коллективного бессознательного; ведь обширный опыт показал мне, что равно важно найти общий язык как с бессознательным, так и с индивидуальными диспозициями. К.Юнг Танатос, возможно эта статья немного прояснит вопрос?

Может целесообразнее говорить не о наследуемости, а о неких принципах структурированности психического опыта? Думаете? а почему именно о принципах структурированный? Ведь, вы ранее неплохо поставили проблему: "содержания психики не наследуются". Я и думаю, что в этом и стоит вопрос. Архетипы - структуры психические ("органы" психики), даже если представить, что они передаются генетически, на уровне биологических особенностей мозга, подобно Кантовским "априорным законам мышления", то как они могут отражать филогенез? Или "опыт духовного наследия всего человечества", как говорил сам юнг. Ведь юнгианцы проводят параллели между онтогенезом и филогенезом человечества, с заявлениями, что онтогенез повторяет филогенез. психологически. как такое возможно? На сколько я понял, Вы собираетесь рассмотреть в курсовом проблему "наследственности", отвечая на вопрос "Как это может происходить?". Что-то вроде. Или "как онтогенетический опыт может отражаться в филогенетическом". Да. У меня 1 месяц на курсовую. Так или иначе, отказываться от темы я не вижу ни возможности, ни смысла. Сдать научному руководителю "что-то" я смогу в любом случае. Защиты - поскольку всего-лишь первый курс - нет. Сдать что-то хорошее - это уже зависит от того, как я справлюсь с проблемой. Так или иначе, заинтересованность в этом уже дает свои плоды и заставляет по-настоящему, осмысленно разбираться в проблеме, дает шанс вникнуть в концепцию, посмотреть на нее изнутри. Чего я от этой темы, собственно, и хотел. Всем спасибо за поддержку!

"Что-то вроде. Или "как онтогенетический опыт может отражаться в филогенетическом"." Мда... да тут целый диплом, в курсовом и разогнаться не успеете. ;) Мне даже интересно стало, что у Вас в итоге получится - заинтриговали. :)

"Думаете? а почему именно о принципах структурированный? Ведь, вы ранее неплохо поставили проблему: "содержания психики не наследуются". Я и думаю, что в этом и стоит вопрос. " А я не знаю :) Дело в том, что я страдаю :) эпистемологической неуверенностью... ;) А хитрый (и/или мудрый ;) ) Юнг подчеркивал, что архетип, в своей основе, "пуст и формален" и мы с позиций сознания никогда не сможем сказать о нем что-либо определенное. Более того, он даже заявил - "архетипы - это не научная проблема". Кстати, Владимир привел очень важную цитату из Юнга. Вообще, это все сложные и интересные темы, которые еще развивать и развивать и мы будем рады, если Вы, Танатос, расскажете нам о своими находках

Еще раз благодарю. Ибо, чует моё сердце, только на этот форум мне и надежда. Спасибо за статью. Она дает некоторый подход к проблеме, но подход скорее "негативный", нежели "позитивный". Тут обрисовка, скорее, в экзистенциальном смысле, а не позитивистском. Это наводит меня на мысль о том, чтобы писать статью как раз в негативной императивной трактовке - "[по крайней мере сейчас] принцип наследования архетипов четко установить нельзя". Это хороший вариант. В некотором смысле - он проще. Эх... Намеки аудитории на тему того, что "это тема для диплома" и "разобраться в ней может и можно, но не за 1 месяц" только еще глубже ввергают в диссонанс (декаденс?). У меня уже образовывается нешутошное шило в известном месте, к тому, чтобы заниматься темой дальше и довести дело до конца. Как известно, раскрыть любую тему можно любом уровне. Недавно почерпнул из Юнга: "Мышление, если спросить философа, представляет собой что-то очень сложное, поэтому лучше его об этом никогда не спрашивать. Философ – единственный человек, который не знает, что такое мышление. Все прочие знают. Когда вы говорите человеку: «А теперь давай подумаем,» – он точно знает, что имеется в виду. Философ же никогда не знает". Во-истину. Но по поводу "находок" и "интриги", я остаюсь всего-лишь первокурсником философского факультета, шапошно знакомым с аналитической психологией, которому через месяц сдавать курсовую, но который [да, я верю в это] заинтересован в результате. Спасибо за отзывы. PS А может быть, просто довести дискуссию в форуме до объема 15-20 печатных страниц и копи-пастом вставить в Ворд? ;-)

А почему бы и нет? :) В "Душе и мифе" Юнг много об архетипах пишет, это поздняя работа

Кстати, как раз читаю :-) Посмотрим. Может быть, просто материала по-больше впитать, а взгляд на проблему - тот или иной, сам появится.

Я вот думаю, а не написать ли мне оду в честь студентов-философов! Только студент, как в том анекдоте, может, узнав, что надо сдавать китайский язык,спросит, когда...(как жаль, что я уже так не умею) и только философ-студент так наведет тень на плетень, что все уверятся, что написано по теме . Танатос,я оценила на пять с плюсом все, что в PS. Еще раз успехов вам!

Смею Вас уверить, что так может не только студент ;-) Но и вполне дипломированный философ в том числе :-) Философия, ведь, начинается удивления, что все якобы простое оказывается непостежимо сложным, чего же еще ожидать!? :-) Еще раз спасибо за поддержку!

Tonatos, пишет : «Передо мной стоит следующая тема курсовой работы - "Философия Юнга: проблема НАСЛЕДОВАНИЯ (курсив мой) архетипов" На мой взгляд, нужно отделить понятия «наследование», как духовное и «наследственность» как физиологическое, генетическое явление. Т.е. по сути, мы углубляемся в проблему «психоидной» природы психического. «Наследственность» связана и проистекает из телесного, физического, материального, бессознательного, инстинктивного. «Наследование» предполагает культурное, духовное, сознательное, рефлексивное. Обратимся к Юнгу. Наилучшим образом он определяет архетип, как «инстинктивный образ самого себя», а также Юнг говорит об инстинктивном и духовном полюсах, которые характеризуют архетип. Если исследовать инстинктивный полюс архетипа, несомненно, то, что этот полюс передается из поколения в поколение на генетическом уровне и закрепляется в объективном слое психе в виде архетипического аттитьюда, паттерна, действия, эмоционально-двигательного отреагирования на типичную жизненную ситуацию. Сложнее обстоит дело с духовным полюсом архетипа, т.к. его проявления всегда связаны с индивидуацией, т.е. высоким уровнем сознательности восприятия инстинктивного полюса архетипа, его рефлексией, осознанием. И тут мы приходим к проблеме НАСЛЕДОВАНИЯ духовной архетипической ценности. Несомненно, то, что при «чисто» инстинктивном функционировании психики духовный полюс архетипа не может достигнуть сознания, и вынужден «жить» во тьме инстинктивного, бессознательного и в этом случае, ни о каком наследовании речи быть не может, т.к. НАСЛЕДУЕТСЯ ЦЕННОСТЬ, которая сама по себе предполагает ОСОЗНАННОСТЬ. В этом контексте нелишне будет привести сказку «Кот в сапогах»… Младший брат (подчиненная функция) получает кота (инстинкт), и, пускаясь в авантюру (приключение, если хотите в индивидуацию) осознает ЦЕННОСТЬ наследственности, инстинкта как духовного явления т.н. НАСЛЕДОВАНИЯ (короля, правителя, индивидуальности). В самом слове «наследственность» можно выделить смысл «следа», отпечатка, в слове «наследование» обнаруживается осознанное действие - «следование», т.е. осознанный путь…