Алхимическая Афродита

«Диомед же Киприду преследовал медью жестокой, Знав, что она не от мощных богинь, не от оных бессмертных, Кои присутствуют в бранях и битвы мужей устрояют, Так, как Афина или́ как громящая грады Энио И едва лишь догнал, сквозь густые толпы пролетая, >Прямо уставив копье, Диомед, воеватель бесстрашный, Острую медь устремил и у кисти ранил ей руку Нежную: быстро копье сквозь покров благовонный, богине Тканный самими Харитами, кожу пронзило на длани Возле перстов; заструилась бессмертная кровь Афродиты, Влага, какая струится у жителей неба счастливых: Ибо ни брашн не ядят, ни от гроздий вина не вкушают; Тем и бескровны они, и бессмертными их нарицают. Громко богиня вскричав, из объятий бросила сына; На руки быстро его Аполлон и приял и избавил, Облаком черным покрыв, да какой-либо конник ахейский Медию персей ему не пронзит и души не исторгнет. Грозно меж тем на богиню вскричал Диомед воеватель: «Скройся, Зевесова дочь! удалися от брани и боя. Или еще не довольно, что слабых ты жен обольщаешь? Если же смеешь и в брань ты мешаться, вперед, я надеюсь, Ты ужаснешься, когда и название брани услышишь!» Афродита — хорошо известный в алхимии образ. В качестве блудницы (meretrix) она олицетворяет собой первоначальный хаос, великую massa confusa. В «Introitus apertus» проводится аналогия между хаосом и матерью металлов. «Tractatus aureus de lapide» называет ее арканной субстанцией: «Эта благородная блудница Венера, одетая и окутанная в яркий цвет». Алхимическая Афродита имеет также и благородную, возвышенную сторону, поскольку она и царица, и «целомудренная царская невеста». Карл Густав Юнг отмечает в своих исследованиях, что противопоставление meretrix и sponsa в одном образе — очень древнего происхождения: с одной стороны Иштар это проститутка богов (Белти, Черная), с другой — мать, дева и царица. Василий Валентин в своем трактате «Practica de lapide» так описывает Алхимическую Афродиту в образе царицы: «Эта тинктура — роза наших мастеров, она тирского цвета, называемого также красной кровью дракона описанного многими как багряный плащ… одеяние царицы». В поэме Валентина о первоматерии камня Венера отождествляется с источником, где тонет ее «связанный» отец, а также с матерью и невестой царя: «То камень и не камень, (он Единою природой наделен), Источник вод. Объятый тем потоком, Наш Господин в безмолвии глубоком, Недвижный, неживой, на дне таится, Пока душа его не возродится.» Карл Густав Юнг считал, что Алхимическая Афродита является женским аспектом Царя (Rex), его анимой. Царь в бракосочетании с Венерой — это «мужчина, охваченный женщиной» и, в то же время, гермафродит, как говорит об этом Валентин: «Мудрец сказал: им должно быть ничем иным, А только лишь Меркурием Двойным.» В этом бракосочетании (connubium) Венера по отношению к Царю выступает как Сера Солнца и доктор Юнг рассматривает Венеру как anima vegetativa серы. Сера, как известно, универсальный растворяющий агент и в арабской «Книге Кратиса» Венера показана такой растворяющей силой, что ее называют «переписчицей». Однако Алхимическая Афродита становится творческой силой, если растворенный ветхий Царь (Senex Rex) затем вновь возрождается в ней. Карл Густав Юнг отождествляет Солнце как символ Царя с сознанием. Сознание старится, т. е. Царь начинает испытывать нужду и недостаток в чем-либо. И не хватает ему именно темного, хтонического аспекта в его парадоксальности, в его одновременном величии и низменности. Говоря психологически языком, сознанию не хватает энергии аффективных влечений и тех парадоксальных смыслов, которые открываются после погружения в аффект и которые на языке ветхого Царя (патриархального Суперэго) пренебрежительно называются «женской логикой». Погружение ветхого Царя в стихию Алхимической Афродиты приводит гистолизу (распаду тканей), так что остается гомогенный раствор и здесь Афродита уже переходит в роль матери. Она становится беременна Царем, она — «вода», в которой ветхий Царь разлагается на атомы. Это состояние тождественно смерти, утроба становится его могилой и ветхий Царь исчезает в тинктуре. С точки зрения психологии происходит слияние (конфлюэнция) Эго мужчины с анимой, в ходе которого размываются границы Я, оно теряет свою структурность и состояние Эго-идентичности переходит в состояние Мы-идентичности или даже Не-Я-идентичности. Затем происходит алхимическое превращение: вещественная тинктура теряет свою земную ограниченность и несвободу и растворитель — Сера, Алхимическая Афродита — вместе с растворенным ветхим Царем переходят в высшую стадию, стадию albedo, которая является первой фазой завершения великого делания. Необходимо отметить, что в условиях постмодернистской культуры с ее сексуализацией ощущений, коммуникативных и поведенческих моделей для представления Алхимической Афродиты значительно больше, чем в культуре модернистской (индустриальной). И на уровне массовой культуры и шоу-бизнеса этот образ представлен достаточно широко и ярко (например, хрестоматийный голливудский фильм «Красотка»). Однако на уровне внутриличностном и межличностном его представленность куда уже, а успехи (имеется ввиду великое делание — обновление ветхого Царя) и вовсе скромны. Архетип Алхимической Афродиты может констеллироваться в психике любой женщины, однако наибольшие шансы его проявления у тех, чья анима по своему базовому архетипу является Гетерой (по классификации Тони Вульфа). Наблюдалась констелляцию Алхимической Афродиты и у женщин с анимой-Медиумом (Дочерью), но они быстро пугались подъема в своей душе такого мощного и специфического либидо, и процесс сворачивался. Характерно, что еще в начале процесса констелляции Алхимической Афродиты у анализандок начинал проявляться интерес к оккультизму — даже у тех, чье мировоззрение раннее было вполне позитивистским. Чаще всего это не выходило за пределы традиционной аграрно-анимистической магии, и полноценного контакта с Эго-сознанием, а, следовательно, «встраивания» в мировоззрение не происходило. Но в одном случае аналитик взял на себя ответственность целенаправленного воздействия на этот процесс, которое было осуществлено в форме мифодрамы. Учитывая, что образ ведьмы и инквизитора уже достаточно мифологизирован в европейской культуре, аналитик создал сюжет, действие которого разворачивается в средневековой монастырской школе для девушек благородного сословия. Одна из воспитанниц оказывается уличенной в колдовстве и в школу прибывает выездная сессия трибунала Святого Оффициума во главе с инквизитором, цель которого — разоблачить колдовство и покарать его. Спонтанность мифодрамы, как это часто бывает, изменила первоначальный замысел, согласно которому разоблаченной воспитаннице предстояло быть обвиненной и подвергнутой большому аутодафе (таким образом в мифодраму вводился элемент жертвенности, что имело терапевтическое значение для анализандки). Воспитанница, хоть и была уличена в колдовстве, коллективными усилиями остальных воспитанниц и аббатисы, а также благодаря своему яркому и глубоко аутентичному поведению (проявление анимы-Гетеры на ее светлом полюсе), была оправдана. Характерно, что вскоре после этого отношения анализандки с ее молодым человеком (до тех пор весьма неопределенные) стали глубже и серьезнее и перешли в официальное замужество, что для женщин-Гетер не свойственно. Ее влияние на мужа оказалось столь плодотворным, что молодой человек вышел из состояния ложной компенсации комплекса неполноценности и начал работать над собой, формируя аутентичную маскулинную идентичность.http://cadavercyan.com/post/75469192271