Последователи К. Г. Юнга: Джеймс Хиллман
Автор изменил свой комментарий 01/05/2016 - 09:16
«критическая проверка мужества касается психопатологии чувства, а именно тех его аспектов, которые не поддаются иллюзии воспитания. Части чувства никогда не менялись и никогда не изменятся, а в полный комплект входит алхимическая грязь, то есть обычная грязь, выброшенные отходы неисправимых и неискупаемых слабостей человеческого чувства. Сатурн тоже правит душой, и установленные им пределы разрушают иллюзию того, что все поддается развитию.Мы дали себя увлечь чем-то вроде подавленной философии чувства, утверждающей, что все в человеческой природе может быть улучшено, или связано в одно целое, или осознано. Над анализом навис невидимый знак с надписью «рост» (или "трансформация"). С помощью этой оптимистической философии чувства мы платим дань неискренности чувствующей функции. Смутность идеи вполне устраивает неточность самой подавленной чувствующей функции (или подавленного мышления чувствующего типа), снабжая нас удобным и гармоничным представлением о том, что все, что ни случается, в конце концов приводит к добру, является частью нашего роста, частью процесса индивидуации.Но мы знаем из опыта собственной жизни и из наблюдений за жизнью других, особенно тех, кто старше нас, что в области чувств имеются ужасные, неисправимые провалы. Это ненависть, с которой "следовало бы" давно покончить, мелочность и подлость, бездействие в критические моменты, перенос страстных желаний в старость, незалеченные раны, непризнанные предательства, постоянно творимая жестокость.
Хотя болезненные психопатологические чувства остаются с нами до конца жизни, у нас есть для них подходящее место — это дружба. В древности дружба рассматривалась как одно из прекраснейших достижений человека, как нечто редкое и припасенное на последнюю часть жизни. Дружба не может существовать под невидимым знаком трансформации; друзья предназначены не для того, чтобы совершенствовать друг друга, они принимают друг друга такими, какие они есть, со всеми их недостатками. Дружба предлагает чувству условия, в которых могут быть раскрыты и признаны постыдные подавленные чувства. Переживания прошлого и боль старых ран могут быть спокойно пережеваны. Даже анализ не предлагает патологическим чувствам такого теплого прибежища, как дружба."( "Чувствующая функция")
Флейта, я уже не в первый раз читаю подобное утверждение и мне интересно, а только моральная оценка помогает выстраивать ось эго-самость или есть и какие то другие факторы и зависит ли это, например, от типологии?)
Зависит ли ось эго-самость от типологии, не знаю. Моральный закон связывают с суперэго, архетипом Отца, Небом, Богом - абсолютным наблюдателем (с точки зрения квантовой физики), у которого находятся все правильные оценки реальности, порождаемой им.
Автор изменил свой комментарий 02/05/2016 - 12:05
Зависит ли ось эго-самость от типологии, не знаю. Моральный закон связывают с суперэго, архетипом Отца, Небом, Богом - абсолютным наблюдателем (с точки зрения квантовой физики), у которого находятся все правильные оценки реальности, порождаемой им.
А с точки зрения теории развития, эта ось возникает еще во взаимоотношениях матери и младенца: и эго может быть разным и по разному функционировать. Но это я конечно, так просто полюбопытствовала, хотела узнать ваше мнение).
Автор изменил свой комментарий 02/05/2016 - 12:07
«Давайте не верить, что фантазии легкое дело. Когда пациенты Фрейда ложились и начинали припоминать, ассоциировать, они находили свои фантазии очень обескураживающими... Фрейд также находил их обескураживающими... рассказчик и слушатель не смотрят друг на друга. Стыд вокруг наших фантазий свидетельствует об их важности... Я буду сопротивляться говорить о моих грезах, о моей обжигающей ненависти, моих ожиданиях и страхах и их неконтролируемых образах. Мои фантазии подобны ранам; они раскрывают мою патологию... Фантазии несовместимы с моим обычным эго... Нас не смущает так наша воля или ум; мы гордо выставляем их совершенство. Но что есть в воображении, является внутренним миром... внутренним аспектом сознания. Эти аффекты и фантазии являются воображаемым или бессознательным аспектом всего, о чем мы думаем и что мы делаем. Эта часть души, которую мы храним в себе, есть главное в исследовании, в молитве, на исповеди, между любовниками и друзьями, в работе и искусстве, основа тому, что мы подразумеваем под «говорением правды» и главная для нашей судьбы"( "Миф анализа")
"Психологическое творчество может происходить везде, как сейчас между нами. Между людьми в разговорах, в семьях... даже в самых сумасшедших эмоциях, если мы отстаиваем их, если мы работаем с ними, если мы представляем себя вовлеченными в жизнь как художника. Если мы используем художников как нашу модель вместо скучных учителей или стерильных докторов и администраторов, то мы могли бы работать с повседневными делами в нашей жизни как с материалом для психологического творчества. И это та терапия, которую я и пытаюсь делать: дать людям жить их жизнью, исходя из фантазии о себе как о художнике, в контакте с их демоном, с их гением — жить как их сновидения, но это не подразумевает, что они должны стать художниками, гениями или «быть творческими». Они не должны доказывать это, что-то производя. Я хочу пойти дальше творчества в романтическом смысле. Я имею в виду быть благодарным тому, что дано, независимо от того, как вы делаете свою жизнь, или, если сказать иначе, вы не должны становиться творческими, потому что психика уже творческая; прямо в ее беспорядке происходит творчество. Художественные фантазии о себе принимают беспорядок, любят его, нуждаются в нем. Это фантазии о себе, как администраторе или «чистенькой» леди, приводят нас к идее, что нельзя продвинуться со своим беспорядком. Мы не должны быть художниками, но мы можем изменить модель, фантазию, которой мы живем, таким образом, чтобы не воображать себя тупыми, здравомыслящими, рациональными и критичными, а изменить ситуацию на приглашение пуерильного и всей его опасности тоже. И я не говорю, что каждый должен стать пуерильным или являться таким — я имею в виду допускать пуерильное — это все, и этого иногда достаточно"
"Он не захотел бы, чтобы о нем написали академическую статью. Я думаю, что ему понравился бы наш танец!
Джеймс Хиллман родился в один год с моим отцом, в 1926 году. Джеймс
Хиллман умер осенью прошлого года, а мой отец умер
очень давно. Он не закончил Университет из-за болезни в 1957 году, когда учился
на Историческом факультете. А я родилась именно осенью этого
года.
И я знаю, что эта американская история, которая связана с Джеймсом, очень
глубоко изменила мою собственную жизнь... Спасибо большое ему за это..."
"Джеймс Хиллман и его Жанр" Ирина Забуслаева (Из воспоминаний Патриции Берри о Джеймсе Хиллмане)
* В Вашей книге есть идея, что человек должен быть в служении. Жизнь, в общем-то, бесполезна и неполна, если нет служения обществу, другим людям. Не хотите немного рассказать об этом аспекте характера и призвания?
Хиллман: Мне кажется, что чем старше я становлюсь, тем сильнее я это чувствую. Суть не просто в служении другим, а в служении, с точки зрения чего-то большего, и так, что это становится служением космосу, животным, планете, идеалам. Служение только другим людям слишком гуманистично и практично, мне кажется, не стоит ограничиваться этим.
Понимаете, каждый должен думать о том чему он служит. Сама мысль о том, что ты чему-то служишь, мне кажется, важна. Особенно сегодня, когда для нашей экономики производство стало настоящей проблемой: мы производим больше чем можем потребить, и потому заставляем людей потреблять больше, как будто откармливаем на убой курей. Другими словами, забиваем доверху, забиваем потреблением их глотки.
Сейчас рождественский сезон и это особенно хорошо видно. У нас больше нет проблемы в том, чтобы что-то произвести, у нас проблема в том, чтобы потребить все то, что мы делаем. Наша экономика основана на услугах, большая её часть — услуги. Значит услуги, служение это то, о чем мы должны достаточно много размышлять, и думая о наших жизнях мы должны принимать это во внимание. Но мне кажется, что служение может быть не только в духе Марии Терезы, что-то типа: «Я делаю добро людям». В общем, я только хочу обратить внимания на то, что эту тему нужно хорошенько обдумывать.
* В «Коде Души» Вы по ходу текста говорите об разных уникальных личностях и их даймонах. О концепции невидимого. Интересно, когда Вы впервые обратились к этой концепции и чувствовали ли Вы что-то типа призвания в юности?
Хиллман: Ко мне по ночам не спускался ангел хранитель и не объяснял мне кто я такой, выходя из коморки. И ничего похожего тоже не было. Но у меня были мои небольшие увлечения, которые меня захватывали…
Тогда, если бы я был родителем того ребенка, то в первую очередь сказал бы, что он ставит под вопрос основания, что он будет бунтовщиком или скептиком, или смутьяном, или я не знаю еще чем.
Понимаете о чем я?
Очень сложно прочесть, что же в ребенке проявляется в такие моменты
любопытства. Но что-то проявляется. И оглядываясь на историю своей жизни, ты
замечаешь эти проявления намного легче. Ты начинаешь понимать, как все это
действует. Видишь свою судьбу в некотором роде.
Т.е. сегодняшним взрослым нужно присмотреться к своему прошлому, своим
неправильностям и особенностям.
Мы проводим ребенка через психологические тесты, чтобы узнать, что он может, а что нет. Мы не замечаем особенностей и расцениваем их как симптомы. Если Вы помните, в книге я показываю как много выдающихся людей или тех, которые стали полезными обществу, писателей и ученых и т.д.,которые имели проблемы в школе. Их, бывало, выгоняли из школы. Я думаю это потому, что даймон не мог допустить, чтобы они шли на уступки или приспосабливались, это могло быть слишком опасно для их призвания – они могли его потерять. Что же поддерживает ребенка, создает это ужасное сопротивление? Вы представляете себе, как тяжело для ребенка терпеть поражение? Не справиться с чем-то?
Есть что-то в сопротивлении ребенка, что-то, что мы не понимаем. И пока мы смотрим на это, как на болезнь или патологию, мы не придаем ему достойного внимания ( Отрывок из интервью о «Коде души»)
"Психология, которой не достаёт смелости соответствовать самой себе, то есть смелости для полного преодоления собственного гуманизма (человеческой личности, гуманистической психики), быстро скатывается в разнобразные варианты гуманизма. Созидание души, следовательно, подразумевает дегуманизацию. Дегуманизировав психическое, мы больше не будем вести столь эмоциональные, отмеченные субъективизмом речи о моей душе, моих собственных чувствах, эмоциях, несчастьях, сновидениях. Мы больше не будем полагаться в собственных размышлениях на других, замечать патологическое только лишь в живом, психологизировать только человеческое. Психическое проявляется во всём: нынешнем и прошлом, в идеях и вещах, в людях, — оно создаёт человеческие образы и святилища. Мир в такой же мере оказывается домом души, как и моя грудь с её эмоциями. Созидание души оказывается более возможным, когда мы не столь сильно сфокусированны на человеке. Вместе с расширением нашего восприятия за пределы человеческого и душа откроется нам еще шире и богаче, и мы снова сможем найти её внутри этого пустого, бездушного, объективного мира.(Д. Хиллман. Критика Современной Гуманистической Психологии (Отрывок из книги «Пересматривая Психологию» (Пересмотр Психологии)
Автор изменил свой комментарий 03/05/2016 - 17:51
человеческого и душа откроется нам еще шире и богаче,
===
Чем то мне это мне напоминает "Первый васюкинский межпланетный шахматный турнир."
Чем то мне это мне напоминает "Первый васюкинский межпланетный шахматный турнир."Не хочу, конечно, мешать движению вашей шахматной мысли. Ассоциации-это святое, спасибо))
/////
" Необходимо детально всмотреться в эту оппозицию мысли и чувства, так как ею, начиная с Просвещения (когда эта способности впервые заявили о себе как оппозиции), через систему типов у Юнга (1920е) и вплоть до сегодняшних дней, отмечены как западные мысли о чувствах, так и чувства в отношении мышления. Это возвращение из забвения определённых типов чувств само по себе создаёт очередные условия для забвения, но уже забвения во имя чувств — забвения “головы”, “слов”, отвлечённой рефлексии. Вместо того, чтобы посредством типологии оказаться захваченными этими полярностями, мы можем воспользоваться ею как инструментом релятивизации позиций, способом метафоризации любой функции, так что она уже более не сможет выступать чем-то настойчиво одностороним. И, в таком случае, типология окажется свободной от того буквализма, посредством которого она презентует себя, и станет метафорой психической амбивалентности представленной в виде систематизарованного пояснения."
Автор изменил свой комментарий 16/07/2016 - 04:29