3. Гимны в честь Госпожи Удачи в разные исторические эпохи

Человек – играющее животное. Он должен всегда пытаться стать лучше чего-то или кого-то.

– Чарльз Лэм*, «Очерки Элии», 1823

[...]

С юнгианской точки зрения, в последующих историях об игре в эти эпохи можно проследить рост коллективного сознания. Темнота сознания и предрассудки, связанные с явлениями природы, характерные для исторической эпохи до Ренессанса, с наступлением Ренессанса стали быстро исчезать. Можно было бы сказать, что психическая энергия высвободилась из тесного контейнера ригидного мышления и мистицизма и стала искать новые направления в развитии сознания. С тех пор интеллектуальная жизнь постепенно достигла такого высокого развития сознания, который позволял человеку в какой-то мере распоряжаться своей судьбой. Теперь его судьба уже не определялась лишь волей богов или законами природы. Чтобы предсказывать будущее, люди могли применять открытые новые законы теории вероятностей. У них появился какой-то выбор, а значит, – и какая-то власть. Развитие культуры периода после Ренессанса позволяло делать предсказания, но всегда существовала возможность, что «все может полететь вверх тормашками»**. Мы не можем знать, с какой вероятностью произойдет то или иное событие, и забыть о своем предсказании. Здесь есть некое сходство с человеческой природой. Если мы слишком долго ходим по узким и прямым улицам, то есть следуем аполлоническим путем, то обязательно появляется Дионис.

Бернстайн проясняет для читателя одну очень интересную вещь, связанную с риском: наша убежденность в том, что мы можем регулировать степень риска, влечет за собой лишь необходимость еще больше рисковать по сравнению с риском без всякой убежденности. В качестве примера он приводит возрастание агрессивного влечения, вызванного обязательным применением пристегивающих ремней (в автомобиле)[52]. Другим примером можно считать упрямство игроков относительно практического применения законов теории вероятностей. Если нужно действовать в соответствии с ними, то насколько хорошо должна была бы наша наука понимать роль каждого человека, выводя уравнения, которые позволяли бы регулировать степень риска? Можем ли мы в современном быстро изменяющемся мире, где перед человеком открывается больше возможностей, чем мы вообще можем признать, идти впереди этих законов, чтобы сохранить свою сплоченность (relatedness) – то есть свою человечность? Можем ли мы потерять контакт со своей душой? Быть может, оказавшись в плену патриархальной власти материалистического мира, мы выясним, что принимаем на себя гораздо больше риска, занимаясь поисками этой жизненно важной связи со своей аутентичной самостью. И тогда становится видно, что такой поиск развивается на протяжении всей истории игры.

До наступления Ренессанса, приблизительно за 3500 лет до наступления нашей эры на рисунках Древнего Египта изображались кости. Такие египетские игральные кости изготовляли из овечьих бабок (костей суставов). В ту же эпоху фараоны играли в утяжеленные кости (loaded dice)[53]. Получается, что моральные проблемы сопутствовали игре в кости на протяжении очень длительного времени, как уже отмечалось в истории о Шри Кришне и добром и злом царях, которая датируется 3200 г. до н.э.

 

Рис. 1. Кости, извлеченные из стены дома в Помпеях. Фото Дэвида Бэлча (David Balch)

 

В древности игра в кости часто имела связь с сакральным. При раскопках шумерского кладбища были найдены настольные игры, датированные приблизительно 2600 г. до н. э. В египетских захоронениях были найдены рисунки, на которых были изображены фигуры, держащие в руках игровые элементы. В древних китайских храмах были обнаружены паттерны, соответствующие паттернам инь и ян (возможно, они не относились к игре, а служили воплощением божественного пророчества, известного как И-Цзин*). Существует множество примеров азартных игр, которые считались сакральными играми, частью божественной идеи.

Все это постепенно укреплялось в нашей культуре самыми разными способами. Игра в бинго могла порождать у человека чувство божественной избранности, – если, конечно, он выигрывал*. В особенности это относилось к людям, которые в повседневной жизни были очень бедными и несчастными. Победами восхищались, победы почитались, и все помнили те случаи, когда человеку удалось выиграть. Сегодня пожилые люди, соблазнившись рекламой лотереи и сладкими увещеваниями «трубадуров удачи», становятся их жертвами. Они цепляются за надежду выиграть богатство, которого у них не было всю жизнь, – надеясь на то, что, наконец-то боги или судьба станут к ним благосклонны. Они начинают уповать на предрассудки и ритуалы, объясняя свою уверенность в выигрыше, например, так: «Я уверена, что выиграю какую-нибудь большую сумму денег. Ведь я вела очень праведную жизнь». Выигравшие часто считают себя особыми или благословенными: либо христианским Богом, либо языческим, например, таким как Госпожа Удача. Кэтрин Габриэль (Kathryn Gabriel) создала сакральную связь, написав следующее: «Игра и молитва – две стороны одной медали. Даже сегодня игровая зависимость часто трактуется как душевная болезнь»[54].

Впоследствии свидетельства того, что люди занимались игрой, было обнаружено в виде рисунков на греческих амфорах и других материальных предметах, относящихся к периоду около 1000 лет до н. э. Изображения настольных игр были выгравированы на ступенях Акрополя. Кроме того, на некоторых настенных рисунках древних Помпей были изображения игры в кости (Рис. 1) и петушиного боя. В эту эпоху люди доходили до состояния дионисийского безумия, услышав истории о состязаниях атлетов, которые иногда заканчивались смертью одного из соперников. Возможно, одной из самых известных была следующая история об игре случая: три брата, Зевс, Посейдон и Гадес решили бросить кости, чтобы определить, кто из них будет править миром. Предполагавшийся победитель, Зевс, – стал правителем Небес; на втором месте был Посейдон – он стал правителем Морей и Океанов; третье место досталось Гадесу – он стал правителем Подземного мира. Таким образом, древние греки, как и большинство своих древних предшественников, принимая решение, продолжали опираться на малейшие веяния судьбы[55].

В Древней Греции оракулы считались «вестниками богов». И греки, и римляне с крайне редко могли устраивать тотализатор во время состязаний в искусстве, а особенно – в физической силе. Однако это ничуть не умаляло важной роли богов. Даже сегодня мы видим, как спортсмены крестятся или устремляют взгляд к небу перед соревнованием или уже выиграв его, тем самым благодаря и почитая своего бога. Сакральная связь здесь становится очевидной. В первом веке н. э. в Западном мире был подъем христианского движения и совершался переход к другой вере. Христианский бог стал определять будущее людей, а их судьба определялась, исходя из нравственности и веры.

[...]

Именно в Эпоху Ренессанса, длившуюся с XIV по XVI век, на игру стали смотреть под иным углом. Ее перестали считать просто божественным процессом и мольбой, обращенной к богам; перейдя в арабскую систему счисления, математики провели исследования, в результате которых появилась теория вероятности. Бернстайн упоминает французского аристократа, игрока, который пришел к математику Блезу Паскалю* и попросил его решить головоломку[58]. В этой головоломке были разные системы счисления. Одна была связана с шансами выиграть в рулетку и возможностью овладеть этой игрой. Другая, по описанию Бернстайна, поднимала вопрос о том, как распределить ставки во время игры наудачу, когда везет кому-то одному из игроков. Во всяком случае, чтобы получить ответы на эти вопросы, Паскалю пришлось открыть теорию вероятностей, которую Бернстайн называет «математическим ядром концепции риска»[59]. И действительно, сегодня эта теория применяется в обществе, и в частности, – во многих областях бизнеса, основанного на риске, – например в страховании. Кроме того, теория вероятности является основным инструментом в исследованиях, связанных с оценкой.

Короче говоря, законы теории вероятности позволяют измерять и контролировать степень риска. Бернстайн прослеживает этиологию слова «риск» («risk») до итальянского корня, означающего «отважиться» («to dare»)*. В данном случае подразумевается идея о возможности выбора, связанной с определенным риском:

Вся история риска связана с действиями, которые мы рискуем предпринять, и которые зависят от того, насколько мы свободны в своем выборе. И эта история помогает определить, что значит быть человеком[60].

В таком случае, что это значит для конкретного игрока?

Свобода выбора для игрока является ключевым фактором; вместе с тем она остается для него загадкой. Даже когда известны ставки, когда уже не на что играть, автономия комплекса игрока может помешать рациональному выбору. Эту чрезвычайно важную «грань» наряду с окружающей ее неразберихой мы обсудим несколько позже. С точки зрения истории игры, законы теории вероятностей проторили дорогу к прибыли в игре в сфере бизнеса. Таким образом, изменился внешний облик игры.

На этом историческим моменте я останавливаюсь, ограничиваясь в своем обозрении историей казино, так как именно оно находится в центре внимания игрока во время его игры. Сейчас сети казино представляют собой заведения большого бизнеса, совершенно доступные и существующие легально на территории США – теперь уже без элемента криминала, столь часто ассоциирующегося с ними в прошлом. Законы теории вероятности позволяют нам понять, что выигрыши отдельных игроков (в рулетку) совершенно не обязательно должны быть связаны с прибылью в бизнесе. Однако, как мы увидим, современные владельцы казино по-прежнему создают атмосферу соблазна.

Распространение казино

Первые сведения о казино относятся к Италии, где игорные (картежные) дома были широко распространены в XII-XV веках. Там же, в Италии были попытки запретить азартные игры, начиная с XVI и вплоть до ХХ века, – когда по отношению к ним стало проявляться меньше терпимости с точки зрения моральной составляющей культуры. Тем не менее, в 1626 году в Венеции был узаконен первый игорный дом. Потом такие дома стали называть casini, что значит «маленькие домики»**; при этом внутри них занимались чем угодно, включая политику, азартные игры и проституцию. Слово «казино» ассоциировалось со злом, пороком и трущобами, – и даже с проклятием души.

Взяв за образец венецианские казино, игорные дома распространили по всей Европе; они появились даже на курортах. В бельгийском курортном городе Спа (Spa – это слово стало нарицательным и означает курорт) казино легализовались в 1650 году и обслуживали европейскую аристократию и буржуазию. Когда венецианские казино дискредитировали себя, Спа стал городом-притоном (bottomtown) для новых игр и длительного времяпровождения. В этот же исторический период казино расцвели пышным цветом во Франции, Германии и Англии.

В 1806 году Наполеон узаконил казино. Они пользовались большой свободой, так как обслуживали богатых и известных людей. Игра считалась достойным занятием, а казино – достойным местом. В 1837 году во Франции казино были запрещены законом, поэтому они стали процветать в Германии, где сначала вместо денег ставили фишки, которые покупали заранее. Именно в это время впервые появился стол с рулеткой – колесом с единственной нулевой лункой (zero).

[...]

Примечания