Целостность личности достигается по мере дифференциации основных пар противоположностей; для этого необходимо, чтобы обе части психической субстанции — сознание и бессознательное — находились в живой, подвижной взаимосвязи. Динамический градиент (спонтанный поток психической жизни) при этом не подвергается никакой опасности: ведь бессознательное никогда не может быть в полной мере осознано и к тому же обладает значительно большим запасом энергии. Целостность всегда относительна и, как бы далеко ни продвинулся человек в процессе ее достижения, ему всегда остается идти еще и еще. "Личность, как полное осуществление всего нашего бытия, есть недостижимый идеал. Но недостижимость не может служить аргументом против идеала, ибо идеалы — это лишь путевые знаки, а не конечная цель"[169].
Развитие личности — это одновременно благословение и проклятие. За него нам приходится платить дорогой ценой изоляции и одиночества. "Его первым плодом оказывается осознанное и неизбежное отделение индивида от недифференцированного и лишенного сознания стада". Но недостаточно оставаться в одиночестве; прежде всего необходимо соблюдать верность собственному закону: "Только человек, способный осознанно подчиниться власти своего внутреннего голоса, становится личностью"[170]. И только личность может найти свое настоящее место в человеческом коллективе; только личности наделены способностью создавать сообщества, то есть по-настоящему интегрироваться в группы людей, а не просто быть отдельными "номерами" в безликой массе. Ведь масса — это лишь сумма индивидов, которая, в отличие от сообщества, никогда не может сделаться организмом, получающим и дарующим жизнь. Таким образом, самореализация — как в индивидуальном, так и во внеличностном, коллективном смысле — становится моральным решением; именно это моральное решение сообщает импульс процессу становления личности, который Юнг называет индивидуацией.
Итак, самопознание и самореализация являются — или, скорее, должны быть! — абсолютно необходимыми предпосылками для принятия любых по-настоящему высоких обязательств, в том числе и обязательства наилучшим образом распорядиться своей жизнью. К тому, что делает природа, должен быть добавлен элемент ответственности — эта поистине божественная ноша человека. "Индивидуация означает превращение человека в неповторимое, гомогенное существо. Поскольку категория „индивидуального" охватывает все то, что в человеке есть глубинного, нередуцируемого, ни с чем не сравнимого, она подразумевает превращение человека в собственную „Самость", то есть в себя самого"[171]. Но индивидуация отнюдь не тождественна индивидуализму в узком, эгоцентрическом понимании этого слова: весь ее смысл заключается в том, чтобы сделать из человека личность, каковой он является в действительности. Индивидуация не делает человека эгоистом, а побуждает его следовать своей неповторимой природе; это очень далеко от какого бы то ни было эгоизма или индивидуализма. Человек становится не просто индивидом, но и членом сообщества, обретая целостность через осознанный и бессознательный контакт со всем миром. Ясно, что при этом акцентируется не его мнимая "индивидуальность" (как нечто, противопоставленное его обязательствам перед сообществом людей), а полноценная реализация истинной природы человека в ее связи с тем целым, частью которого он является. "Реальный конфликт с коллективной нормой имеет место только тогда, когда за норму принимается чисто индивидуальный путь"[172].
Взятая в целом, индивидуация представляет собой спонтанный, естественный процесс в рамках психической субстанции; потенциально она свойственна любому человеку, хотя большинство из нас ее не осознает. В отсутствие торможений, препятствий или искажений, обусловленных тем или иным расстройством психики, индивидуация — это процесс созревания или развертывания, психический эквивалент физического процесса роста и взросления. При определенных условиях — например, в практической психотерапии — процесс этот может тем или иным образом стимулироваться, интенсифицироваться, осознаваться, переживаться и развиваться; таким образом индивиду оказывается помощь в смысле "завершения", "закругления" его "Я". Для успешного хода процесса требуется значительное аналитическое усилие, сознательная и абсолютно искренняя сосредоточенность на интрапсихи-ческом. Благодаря активизации сферы бессознательного такое усилие частично снимает напряжение между парами противоположностей и делает возможным познание их динамической структуры. Продвигаясь по извилистым путям выведенной из состояния равновесия психической субстанции, преодолевая все новые и новые слои, процесс в конечном счете проникает в тот самый центр, который представляет собой исток и основу нашего психического бытия — в Самость (das Selbst).
Этот путь, как было сказано выше, рекомендуется не всем пациентам, да и открыт он далеко не для всех. В нем есть свои опасности: ведь для того, чтобы защитить "Я" от грозящего захлестнуть его потока бессознательного и интегрировать содержание бессознательного в психическую целостность, необходим строжайший контроль со стороны партнера или терапевта, равно как и со стороны сознания самого пациента. Следовательно, для успешного преодоление пути нужно взаимодействие двух участников. В других частях света на пути к индивидуации иногда удается достичь впечатляющих результатов; но для человека Запада попытка осуществить такое путешествие в одиночку кажется чрезвычайно рискованной, а возможность успеха — сомнительной.
Расчет на одни лишь собственные силы способствует развитию духовной гордыни, бесплодной рефлексии и изоляции в рамках своего "Я". Для того, чтобы прояснить для себя собственное переживание, человек нуждается в содействии другого человека — иначе вопрос и ответ неизбежно сольются в бесформенную массу. Именно ради этого существует такой мудрый институт, как исповедальня — место, где ведется диалог между верующим и священником. Для соблюдающего обряды католика Церковь обладает и другими инструментами, еще более действенными, чем исповедь. Что же касается тех, кто не исповедуется, а также неверующих, то для них работа с психотерапевтом служит полезным средством для достижения аналогичной цели. Конечно, здесь имеется существенное различие: ведь психотерапевт — это не священник и не абсолютный моральный авторитет, говорящий от имени высших сил; психотерапевт и не должен выдавать себя за такового. В лучшем случае это заслуживающий доверия человек с определенным жизненным опытом, профессионально знающий природу и законы психической субстанции. "Он не убеждает каяться — но его пациент сам приходит к покаянию; он не налагает епитимью, если пациент сам довел себя до беды (а так чаще всего и случается); и он не отпускает грехов — разве что Бог Сам проявит снисходительность"[173]. "Целостность" — то есть реализация заключенного в субъекте потенциала личностного развития, которая, собственно, и является целью всего процесса — должна достигаться естественным путем, хотя и при поддержке психотерапевта. Если личность не развивается спонтанно, никто не может привести ее к обретению Самости одним лишь мановением руки.
В своих самых общих чертах процесс индивидуации врожден человеку и развивается по единой модели. Он делится на две взаимно независимые, контрастные и дополняющие друг друга части, которые совпадают с первой и второй половинами жизни. Задача первой половины — "инициация, посвящение во внешнюю действительность". На этом этапе процесса индивидуации, благодаря укреплению "Я", выделению основной функции и доминирующей установки и развитию соответствующей "маски" достигается адаптация индивида к требованиям окружающей среды. Что же касается второй половины жизни, то ее задача состоит в "посвящении во внутреннюю действительность", то есть в углубленном самопознании и познании человеческой природы, в рефлексии над теми чертами собственной природы, которые прежде оставались неосознанными или в какой-то момент сделались таковыми. Делая их достоянием сознания, индивид устанавливает внутреннюю и внешнюю связь с миром и космическим порядком. Значительную часть усилий Юнг посвятил именно второй половине процесса индивидуации; людям среднего возраста он указал пути расширения личностных горизонтов, что может рассматриваться как подготовка к смерти. Когда Юнг говорит о процессе индивидуации, он имеет в виду прежде всего именно эту вторую половину.
Юнгу удалось показать, что путевые знаки, размечающие процесс индивидуации, соответствуют некоторым архетипическим символам, формы и типы проявления которых разнообразны. Здесь также решающую роль играет личностный фактор: ведь "метод — это... лишь путь и направление, установленные человеком ради того, чтобы его поступки могли стать истинным выражением его природы"[174].
Для того, чтобы описать и объяснить символы индивидуации во всем многообразии их форм, нужно подробнейшим образом изучить всевозможные мифологии и систематизировать все исторические разновидности символических образов. Наше дальнейшее изложение ограничится кратким очерком тех символических фигур, которые особенно характерны для основных этапов процесса. Кроме них существует множество иных архетипических образов и символов, одни из которых имеют второстепенное значение, тогда как другие представляют собой варианты основных фигур.
[169] Wirklichkeit der Seele, S. 188; Collected Works, vol. 17, par. 291.
[170] Wirklichkeit der Seele, S. 188; Collected Works, vol. 17, pars. 294, 308.
[171] Die Beziehungen zwisehen dem Ich und dem Unbewussten, S. 91; Collected
Works, vol. 7, par. 266.
[172] Psychologische Typen. S. 599; Collected Works, vol. 6. par. 761.
[173] Из интервью на тему "Самопознание и глубинная психология"
(Selbster-kenntnis und Tiefenpsychologie). — Du, September 1943; Collected
Works, vol. 18.
[174] Das Geheimnis der goldenen Bliite. — Mtmchen, 1929, 3 Aufl. Zurich, 1957,
S. 13; Collected Works, vol. 13, par. 3.