V
Резюме
Из примеров сновидений и из различных рисунков следует, что для проявления своего содержания бессознательное пользуется фантастическими элементами, сопоставимыми с феноменами НЛО. Более того, в сновидениях 1, 2, 6 и 7 и в картине "Сеятель огня" (рис. 2) связь с НЛО осознана, тогда как в остальных сновидениях и в случае двух других картин такая связь не обнаружена. Если в сновидениях подчеркивалось, так сказать, личное отношение между НЛО и наблюдаемым в сновидении объектом, такое отношение полностью отсутствует в картинах. Личное участие в Богоявлении или в иных визионерских событиях, как известно, изображается на средневековых картинах с помощью явной актуализации видений у реципиента. Однако подобное представление совершенно не соответствует программе современной живописи, заключающейся скорее в том, чтобы как можно дальше отвести свои объекты от зрителя, подобно картинке из теста Роршаха — намеренной "кляксогра-фии" во избежание любого воздействия на разум и ради пробуждения чисто субъективной фантазии.
После тщательного исследования сновидения, как и картины, обнгруживают смысл, который вполне можно характеризовать как Богоявление. В рис. 2. этот смысл ясен без каких-либо пояснений. В' других случаях к аналогичному результату приводит более или менее обстоятельный сравнительно-психологический анализ.
Читателю, не доверяющему психологии бессознательного, я хотел бы
заметить, что мои умозаключения берут начало не в моей необузданной фантазии,
как, скажем, часто поспешно предполагают, а основываются на результатах
исследования истории символов. Единственно ради того, чтобы не усложнять мой
текст пояснениями, я отказался от любых ссылок на исходный материал. Тем же, кто
чувствует потребность проверить справедливость моих выводов, нужно волей-неволей
предпринять усилия и познакомиться с моими соответствующими работами. Метод
амплификации, применявшийся мной для толкования смысла, доказал свою
плодотворность как на историческом, так и на актуальном материале. В данном
случае он обеспечил достаточно надежный — как мне кажется — вывод, что во всех
примерах проявляется известный в качестве центрального архетип, названный мною
Самостью. Именно это происходит в стародавнем образе нисходящего с неба
Богоявления, сущность которого в большинстве случаев отмечена
противоположностями, а именно огнем и водой, согласно так называемому "щиту
Давида"
состоящему из:
и 
. Шестеричность — символ целостности: четыре — в
качестве естественного разделения круга, два — в качестве вертикальной оси
(зенит и надир), стало быть, пространственное представление целостности.
Современным развитием символа правомерно считать намек на четвертое измерение в
рисунках 2 и 3.
Противоположность мужского и женского проявляется в продолговатых и круглых объектах: форма сигары и круга (рис. 4). Вероятно, это символизация секса. Китайский символ единой сущности, дао, состоит из Ян (огонь, жар, сухое, южная сторона горы, мужское и т.д.) и Инь (темное, влажное, холодное, северная сторона горы, женское и т.д.). Следовательно, это полностью соответствует вышеупомянутому иудейскому символу. Христианский аналог содержится в церковной доктрине о единстве матери и сына и в андрогинности Христа, не говоря о прасуществах-гер-мафродитах экзотических и примитивных религий, в "отце-матери" гностиков и — last not least — в гермафродите Меркурии у алхимиков.
Третья противоположность — верхнее и нижнее, как, например, в рис. 3, где она скорее перенесена в четвертое измерение. В остальных примерах она различает то, что происходит наверху на небе, и то, что случается внизу на земле.
Четвертая противоположность единичности и четверичности проявляется в соединении четырех предметов (рис. 3 и 4), при этом четыре в известном смысле образует рамки единого, особо выделенного в качестве центра. В истории символов четверка появляется как развертывание единого. Единая космическая суть непознаваема, так как ее нельзя ни от чего отличить и ни с чем сравнить. С развитием в "четыре" она достигает минимума различимых качеств и поэтому может быть познана. Это соображение — не метафизика, а всего лишь психологическая формула, которая описывает процесс осознания бессознательного содержания. Пока что-то остается в бессознательном, у него нет познаваемых качеств, и поэтому оно относится к вообще неизвестной величине, к бессознательному Везде и Нигде, некоторым образом к "не бытующей", если воспользоваться гностическим выражением, сущности космоса. Hos когда бессознательное содержание проявляется, т.е. вступает в сферу сознания, оно уже разделено на "четыре", иными словами, оно может стать предметом опыта только благодаря четырем основным функциям сознания: такое содержание воспринимается как нечто несуществующее, в таком качестве познается и отличается от познанного, оказывается приемлемым, "приятным" или, наоборот, "неприятным" и, наконец, предчувствуется, откуда возникает и куда направляется. В данном случае последнее не может быть ни воспринято органами чувств, ни осмыслено интеллектом. Поэтому его протяженность во времени и происходящее с ним являются по преимуществу предметом интуиции. Вследствие этого расщепление на "четыре" означает то же, что и разделение горизонта на четыре стороны света или годового цикла на четыре времени года. Иными словами, в акте осознания выявляются четыре основных аспекта целостного решения. Естественно, это не мешает тому, чтобы игривый ум сумел с таким же успехом придумать 360 других аспектов. Названные четыре аспекта уже не будут означать минимальное естественное разделение круга, а, следовательно, и целостности. У моих пациентов я часто встречал символ "четверку", очень редко Pentas (пятиричность), еще реже Trias (троичность). Так как с давних пор моя практика интернациональна, то у меня было множество подходящих случаев для сравнительных этнических наблюдений, при этом мне бросилось в глаза, что моя триадическая мандала в общем и целом возникала у немцев. Мне кажется, что это определенным образом связано с тем фактом, что по сравнению с французской и англосаксонской художественной литературой типичная фигура Анимы в немецком романе играет относительно малую роль. В отличие от обычной структуры 3 + 1 триадическая мандала, если рассматривать ее с точки зрения целостности, обладает структурой 4-1. Четвертая функция противостоит первой или главной функции, функции недифференцированной или более низкой по уровню, характеризующей теневую сторону личности. Там, где в символе целостности ее недостает, в результате перевешивает сознание.
Пятая противоположность касается различия загадочного надземного мира и человеческого повседневного мира. Именно это самое важное противоречие наглядно проявляется во всех примерах и поэтому может быть признано главной заботой сновидений, как, впрочем, и картин. Противопоставление производит впечатление намеренно обостренного и, видимо, тогда, когда учитывают это чувство, нечто становится посланием. Горизонталь сознательного мира, который, отвлекаясь от психических состояний, замечает только движущиеся тела, противостоит другому порядку бытия, "психическому" измерению; все, что можно сказать о нем с уверенностью, касается психического, с одной стороны, математически абстрактного, вымышленного и мифологического — с другой. Если число понимать как открытие, а не как инструмент счёта, т.е. как вымышленное, то в соответствии со своим мифологическим выражением оно относится к области "божественных" человеческих и звероподобных фигур и подобно последним архетипично. Не походя на них, оно, однако, "реально", поскольку, будучи некоторым количеством, находится в области опыта и тем самым прокладывает мост между доступным для понимания, реальным физическим миром и миром воображения. Правда, последний не реален, но действителен в той мере, в какой он действует. В его действенности нельзя сомневаться, особенно в наше время. Это — не действие, не недостаток или изобилие физических вещей, с которыми непосредственно соприкасается человечество, а мнение, которое мы о них имеем, или воображение, которое овладело нами.
Роль, которую число играет в мифологии и в бессознательном, заставляет задуматься. Оно является аспектом и физически-реального, и психически-воображаемого. Оно не только считает и измеряет, это не просто количество, оно характеризует и качество, а поэтому является чем-то пока еще загадочным средним между мифом и реальностью; с одной стороны — открывает, с другой — придумывает. Например, уравнения, придуманные в качестве чистой фантазии математики, задним числом оказались формулировкой количественного воздействия физической вещи, и, наоборот, благодаря своим индивидуальным качествам числа являются носителями и посредниками психических процессов в бессознательном, Так, например, структура мандалы в принципе — дело арифметики. Более того, вместе с математиком Якоби можно оказать: "В сонме олимпийцев царствует вечное число.
Этим замечанием я хочу показать моим читателям, что противостояние человеческого и надземного мира не абсолютно, а в высшей степени относительно, так как не существует какого-либо моста между посюсторонним и потусторонним бытием. Иначе говоря, между ними в качестве важного посредника находится число, реальное и в том, и в другом случае, по своей сути оно архетип. Пониманию указанного в наших примерах раскола образа мира ничего не добавляет уход в теософские спекуляции, так как в этом случае речь идет только об именах и словах, которые не указывают нам никакого пути к "Unus Mundus" (единому миру). Число же принадлежит двум мирам, реальному и воображаемому; оно наглядно и ненаглядно, количественно и качественно.
Таким образом, особенно важно, что число характеризует и "индивидуальную" суть посредствующей фигуры, т.е. посредника. С позиции психологии и теоретико-познавательных ограничений, поставленных перед любой наукой, я обозначил посредствующий или "объединяющий символ", который психологически неизбежно возникает из достаточно сильного антагонистического напряжения, термином "Самость", чем хотел засвидетельствовать, что для меня первостепенно обозначение эмпирически постигаемых обстоятельств, а не сомнительный уход в метафизику. В последнем случае я вторгся бы в чужую область всевозможных религиозных убеждений. Живя на Западе, я должен был бы вместо "Самость" говорить Христос, на Ближнем Востоке — хадир, на Дальнем Востоке — атман, или Дао, или Будда, а на Дальнем Западе — Заяц или Маисовый крахмал, а на языке каббалистики — Тиферет. Наш мир сузился, и это мешает понять то, что существует только одно человечество с одной душой и что смирение является немаловажной добродетелью, которой христианин должен руководствоваться по крайней мере ради caritas — самой значительной из всех добродетелей, — подавая хороший пример и признавая, что есть только одна истина, выражаемая, однако, на разных языках и только из-за несовершенства нашего разума мы этого все еще не смогли понять. Никто не равен Богу настолько, чтобы быть единственным знатоком истинного слова. Все мы смотрим в то "темное зеркало", в котором слагаются темные мифы, намекающие на незримую истину. В этом зеркале духовное зрение замечает изображение, форму которого мы обозначаем как Самость в сознании того факта, что речь идет об антропоморфной картине, которую это словосочетание только называет, но не объясняет. Мы подразумеваем под этим психическую целостность. Однако не знаем, какие реалии лежат в основе этого понятия, так как психическое содержание в его бессознательном состоянии невозможно наблюдать, и вдобавок психика не способна познать свою собственную суть. Бессознательное известно сознанию только в той мере, в какой оно стало осознанным. Об изменениях, которые претерпевает бессознательное содержание в процессе осознания, у нас крайне слабое представление и нет никакого достоверного знания. Из-за существования бессознательных компонентов понятие психической целостности неизбежно предполагает определенную трансцендентность. В этом случае трансцендентность не равнозначна метафизическому представлению или гипостазе, а претендует, по словам Канта, лишь на роль "пограничного понятия".
О том, что могло бы находиться по ту сторону теоретико-познавательного порога, можно только догадываться; однако архетип указывает, что на другой стороне находится нечто и наиболее явно число, являющееся на этой стороне количеством, а на другой стороне в качестве автономной психической единицы характеризует качество в формах, предшествующих суждению. Такими формами являются не только причинно объяснимые психические феномены вроде символов сновидения и подобное, но и примечательные релятивизации пространства и времени, которые мы тщетно пытаемся объяснить детерминистски. Это те парапсихологические явления, которые я обобщил в понятии синхронистичность и которые статистически исследовал Райн. Положительный результат его экспериментов поднимает пара-психологические феномены на уровень фактов, которыми нельзя пренебречь. Тем самым мы несколько продвинулись к пониманию загадочного психофизического параллелизма, ибо теперь знаем, что существует фактор, перебрасывающий мост через мнимую несоизмеримость тела и души, поскольку наделяет вещество определенными "психическими" способностями, а психику — определенной "вещественностью", благодаря чему одно может воздействовать на другое. То, что живое тело воздействует на психику, кажется азбучной истиной; однако, строго говоря, известно только, что физические уродства или болезни проявляются и в психике. Конечно, это предположение имеет силу только тогда, когда психике приписывают существование само по себе, что противоречит ходячему материалистическому представлению. Но последнее опять-таки не способно объяснить, каким образом из химического обмена веществ должна была возникнуть психика. Обе точки зрения, материалистическая, как и спиритуалистская, — это метафизические предрассудки. Предположение, что живому веществу присущ психический аспект, а психике — физический, лучше согласуется с опытом. Но если мы примем — как и следовало бы — во внимание парапсихологические факты, то гипотезу о психическом аспекте необходимо распространить за пределы биохимических процессов на вещество вообще. В этом случае бытие основывалось бы на одной пока неизвестной сущности, обладающей и вещественным, и в то же время психическим качеством. Имея в виду современный физикалистский способ мышления, данное предположение натолкнется, видимо, на меньшее противодействие, чем прежнее. Тем самым была бы искоренена и сомнительная гипотеза психофизического параллелизма и появился бы удобный случай для конструирования новой модели мира, приближающеся к идее Unus Mundus. "Акаузальная" корреляция психических и не зависящих от них физических процессов, т.е. синхронистические явления, в частности психокинез, перешли бы тем самым в сферу понятного, ибо всякое материальное событие включало бы ео ipso (в силу этого — лат.) психическое, et vice versa (и наоборот — лат.) Такие соображения — не пустопорожьие спекуляции, а импульс к серьезному психологическому исследованию феномена НЛО, что и будет продемонстрировано в следующей главе.