Галина Бедненко "Анима аналитической психологии"

Профанация Анимы и Анимуса: материализация бессознательного

Анимус и Анима в теории Полли Янг-Айзендрат представлены в качестве набора маскулинных и феминных качеств, вне условия нахождения этих частей личности в бессознательном; вне их свойств ткани бессознательного. Ю.Же тоже высказывает свое недоверие к этой системе представлений и противопоставляет «земному» взгляду Айзендрат - «небесное», Самость, «новый взгляд на лабиринт сознания из другого измерения». Однако во второй части вновь возвращается к представлению об Аниме/Анимусе как о феминном и маскулинном началах, не сводя их к социальным аспектам, но точно также не различая сферы их проявления. Потому Гарри Поттер воюет с Вольдемортом у автора в сфере Анимуса, а не в представлениях, например, об инициации мальчика в мужскую сферу или иных, связанных именно с осознанным развитием мужской души.

Это достаточно принципиальный момент, который представляет собой «вытаскивание» Анимы или Анимуса на поверхность сознания и ожиданий, что эта часть все равно сохранит свои изначальные сакральные свойства. Это видится нам подобным путанице «бога» и «идола». Божество, отдельный принцип божественной силы – есть смысл; идол – отображение, метафора его, хотя и предельно материальный (можно не только потрогать, но и покормить или заняться любовью). Принимая Анимус и Аниму исключительно как маскулинные/феминные черты личности, мы уподобляемся дикарю, который не отличает бога от фетиша.

Материализация хрупкой «сновидческой» ткани бессознательного, без понимания ее природы, без обработки и трансформации подобна попытке купить еды на эльфийское золото, которое, как известно, при свете дня превращается в труху. Мы можем назвать Анимусом и Анимой все, что будет соответствовать дуальной природе в нашей жизни. Белое, холодное, острое будет Анимусом, черное, мягкое, теплое – Анимой и т.д Но тогда потеряем смысл и силу определения, понятия, данного К.-Г. Юнгом и его последователями..

Настоящее искусство требует знания ремесла, природы материи, из которой можно создать продукт творчества. Не зная природы вещества и методов его обработки – можно слепить из него только грубую поделку, слабое подражание, быстро портящийся продукт. Это относится и к психоанализу, как исследованиям, так и практике.

Анима – не вся Феминность, Анимус – не маскулинность

«Итак, мужчина и женщина являются как бы двумя субстанциями, которые в самых разнообразных соотношениях распределены на все живые индивидуумы, причем коэффициент каждой субстанции никогда не может быть равен нулю. Можно даже сказать, что в мире опыта нет ни мужчины, ни женщины, а есть только мужественное и женственное. Поэтому индивидуум А или В не следует просто обозначать именем «мужчина» или «женщина», а нужно указать, сколько частей того и другого содержит в себе каждый из них». Это цитата из небезызвестного Отто Вейнингера, автора нашумевшего труда «Пол и характер». Удивительным образом, часть юнгианских исследователей пришли к той же отправной точке, с которой начал свое знаменитое исследование Вейнингер. Только «М» и «Ж» они называют Анимусом и Анимой, и либо низводят совокупность черт к социально-историческому контексту, либо к всепроникающей духовности. В этом нам видится определенная опасность. Меняется лишь способ манипуляции с оными дефинициями, но картина мира (расположение сил на карте половой борьбы) сводится к вейнингеровской. Если Отто Вейнингер полагал, что настоящей женщине незачем эмансипироваться и этим может заниматься только находящийся внутри нее мужчина, то современные авторы предлагают делать наоборот, ровно в той же картине мира. Это чем-то похоже на восстание рабов, которые не хотят ничего менять, но желают занять место хозяев. Даже не так, все гораздо хуже: потому что изначально Юнг, его спутницы и соратники полагали Аниму и Анимус как особые сферы человеческой души, а не просто дефиницию разделения по метафизически-половой принадлежности. А регресс в учении обиднее и опаснее нежели изначальное заблуждение.

Феминное и маскулинное начала причудливым образом связаны в каждом человеке, каждый из которых изначально принадлежит тому или другому полу. Сами черты феминного и маскулинного также могут быть разделены на феминные и маскулинные (активные-пассивные, познающие – принимающие) и прочее. Лучшее, что может нам дать дуальное разделение – безостановочность делений и сложность вариаций. А худшее – остановку и четкий план действий, как с этим иметь дело. Современные пост-юнгианские исследователи и практики зачастую грешат одиозными рецептами интеграции части своей души противоположного пола. В то же время, поскольку в природе любой феминной и маскулинной части есть свои маскулинные и феминные фрагменты, то развитие природы другого пола может происходить более чем причудливо и красиво.

В теории ролевых архетипов, то есть присущих именно женскому ролевому репертуару (а не общей ткани бессознательного), это будут образы богинь воительниц – греческих Афины и Артемиды, аккадо-шумерской Инанны, богини любви и войны и ее семитской сестры Анат, которая, по отзывам современников, совмещала в себе черты Афродиты, Афины и Артемиды. Это маскулинно выраженные богини – женщины. В то же время мы знаем архетипические роли богов – любовников: греческого Адониса, малоазийского Таммуза; кротких богов – жертв: скандинавского Бальдра, христианского Иисуса; предпочитающего негу, роскошь и любовь войне скандинавского Фрейра. Даже такие фрагменты всего ролевого репертуара гендерной идентичности дают нам возможность соприкоснуться и с маскулинным, и с феминным в своем проявлении.

Будем ли мы тогда полагать, что Анимус и Аниму это всего лишь юнгианский термин для «М» и «Ж», маскулинного и феминного? Перестанем ли мы видеть разницу между внешним внутренним, познаваемым напрямую, осознанным, овладеваемым непосредственно и проецируемым, поддающимся лишь сравнению, сопоставлению и анализу, внезапно вторгающимся из бессознательного? Такой подход чреват путаницей между буквальным и символическим. Если мы ему последуем, то вернемся к дуальной системе Вейнингера, и это будет сугубо вейнингеровский анализ, разве что под знаменем феминистской эпохи.

Отождествление бессознательного с божественным

Обратимся к рассуждением о маскулинной и феминной природе божественной силы. Иногда авторы (в частности Ю.Же.) представляют Аниму и Анимус со свойствами и атрибутами Божественной Силы.

Традиционно, соотнесение маскулинного принципа Познания и феминного принципа Принятия существует в религиозно-философской системе Каббалы. Познание как изучение соответствует Ход, меркурианской сефире. Результату всего познания, а также ложным представлениям о мире – Даат (ложная сефира, вне гендера). Синтез всего познания, более высокого уровня, мудрость – это Хокма, тоже маскулинный принцип. Принятие – это Бина, женская сефира, соответствующая Сатурну. Но каббалистические сефиры это области, сферы божественной силы. К слову сказать, боги и богини соответствуют разным сефирам вне зависимости от своего пола: так Афина, вместе с Ураном и Гермесом принадлежит Хокме (в Liber 777А. Кроули); их качества соответствуют принципам этой сефиры и познающая богиня будет в сфере Познания, а принимающий бог – в сфере Принятия. И, кроме того, каждая сефира также содержит внутри себя оба начала, маскулинное и феминное.

Однако отождествлять принципы Принятия и Познания с Анимой и Анимусом означает придавать областям бессознательного статус божественных. Это смешение, отождествление бессознательного и божественного. И здесь нам видится одна из опаснейших ловушек для современного юнгианского психоанализа. Как временный процесс это может соответствовать как раз одержимости Анимой, которая утверждает свою божественность. Для психоанализа как для сугубо хирургического инструмента Познания, пришло время Принятия. И на первый план вышло то, что было вытеснено… то, что явилось очаровывая и завораживая, соответствуя ровно тому, что было отвергаемо прежде, в фантазиях и прекрасных рассуждениях о божественном. Познание заменяется Принятием, расплывчатым и хаотичным, неструктурированным и малоосознанным вместилищем влечения к иному и прекрасному, к вечно недоступной Аниме.

В современных гуманитарных и научно-популярных работах это часто экзальтированная увлеченность незнакомой и непривычной философией, культурой, религией. Без осмысления, иной раз и без контакта, это похоже на барахтанье в мелкой воде неглубокого погружения, можно даже и не уметь плавать. Эклектика постмодернизма в сочетании с лакировано-духовной поверхностностью эпохи «нью эйдж» тут сослужили нам дурную службу. Блескучая возвышенность и калейдоскопическое разнообразие способны подменить смысл и точность, логику и развитие рассуждения в исследовании.

Познание и Принятие в психоанализе

Познание и Принятие в юнгианском психоанализе мы можем представить в символике мастей Таро, которые показывают нам различные принципы восприятия и действия. Понимание – мужской принцип и в наибольшей степени он соответствует масти Мечей и стихии Воздуха (второй мужской принцип – Воля, соответствующий масти Жезлов и Огню). Принятие – женский принцип, в сильной степени соответствующий масти Чаш и стихии Воды (второй женский принцип – Генеративность, относится к масти Дисков и Земле). Юнгианский психоанализ видится нам сочетанием подходов различных принципов Придворных карт (как и любая человеческая деятельность) – как проявления личных приоритетов и подходов с реальным осуществлением номерных Младших арканов.

Не погружаясь в теорию системы Таро отметим, что наибольший акцент в описании юнгианско-аналитической природы скорее всего будет именно на Воздухе, как на интеллектуальном познании и на стихии Воды, восприимчивости. К слову сказать, лики масти Чаш это нередко образы Анимы мужчины, а лики масти Мечей – Анимуса (к Жезлам и Дискам это тоже вполне относится). Аналитическая интеллектуальная работа – это сфера Мечей, мужская стихия Воздуха. Понимание как принятие, эмоциональное чувствование – это сфера Чаш, женской стихии Воды. Среди Придворных карт каждой масти две женские – Принцесса и Королева и две мужские – Принц и Рыцарь. Номерные карты также чередуют энергии «инь» (четные) и «ян» (нечетные). Внутри каждого маскулинного или феминного организма есть свой набор маскулинного и феминного, и здесь мы вновь это видим. Именно в бесконечно большом многообразии сочетаний содержится смысл и сила.

Опасность же состоит в переразвитии одного из принципов. В сугубо жестком, логичном, рациональном анализе исчезнет душа и реальное содержание, Чаша Грааля окажется пустой. А в исключительном растворении и всепринятии (в том числе исключительно эмоционально окрашенных постулатов и идей) потеряется смысл, затупится от Воды Меч и станет вначале девичьей игрушкой Анимы сообщества, затем тупой ковырялкой беспомощной, беззубой сенексной саморефлексии.

Анима аналитической психологии, только что выделившаяся, родившаяся из бессознательного – это Кора – Персефона, возвращающаяся на землю, к свету сознания. Ее проводником должен быть Гермес – Логос, иначе дева слепнет от яркого света и, близоруко щурясь, может путать одно и другое. Думается, на этом этапе именно Гермес должен быть нашим проводником.