Хиллман о "норме"

ХИЛЛМАН Отрывок из работы «Ананке и Афина » Когда мы говорим средний (mean, miaale, overage} или крайний, исключительный, отклоняющийся от нормы мы обозначаем статистическую частность тех или иных явлений, но и, незаметно для себя, вносим при этом качественные оценки, глубоко засевшие в языке. В нашу эпоху такие характеристики, как обычный, регулярный, уравновешенный, центрированный, предсказуемый, превратились в идеальные нормы и стали образцами для души. «Ненормальный» теперь не только статистическое определение, но и моральное осуждение. То, что эксцентрично, становится неправильным; то, что необычно и нестандартно, — достойным порицания. Поэтому сегодня мы видим секулярные пошлости, затертые от частого повторения общие места и банальности. Мы являемся свидетелями царства обыкновенного человека с обыкновенными мыслями. Платон говорит об обыкновенных добропорядочных гражданах, вполне годящихся на то, чтобы в случае их реинкарнации стать пчелами или муравьями, всецело коллективных душах, счастливо идущих наилучшею дорогой — предсказуемых, социабельных, постоянных, умеренных и благоразумных. Несмотря на то что Платон с похвалой отзывался о среднем пути, он приветствовал также и то, что уводило от него. Платоновский подход получил дальнейшее развитие у Марсилио Фичино в его переводе платоновского «Пира» и комментарии к нему. Эта работа была одним из наиболее влиятельных трактатов эпохи Возрождения. По сути — это эзотерическая, экстатическая книга по психологии, ставящая своей целью привести душу к любви. Для Фичино средний путь, который не возносит душу и не опускает ее, — это жизненная позиция практически мыслящего человека, пекущегося о своей и чужой нравственности. Такие люди «получают наслаждение только от наблюдения за жизнью». Средний путь не позволяет идущему по нему опускаться до чувственных наслаждений, равно как и возноситься до созерцания метафизических высот. Только наблюдать или задаваться вопросом о нравственной стороне жизненных явлений, или переводить движения души в практические действия — все это относится к горизонтальному срединному пути, служащему защитой от демонической силы любви, которая влечет нас по вертикали - или вниз, или вверх. Средний путь социально-нравственного делового человека — это, по сути дела, защита нормальности от засасывающего водоворота этих необходимых двух путей. Великие страсти, истины и образы мало что имеют общего с нормальной серединой. Косноязычный Моисей, способный пролить человеческую кровь, Христос, способный творить чудеса и распинаемый на кресте, экстатический Магомет; Геракл и другие античные Герои, даже Улисс и удивительные, вызывающие благоговейный трепет Богини — все они воплощенные крайности, и поведение их никогда нельзя предсказать, все они свидетельствуют о душе в экстремальном состоянии. Я напомню то, что говорится в платоновском «Тимее»: не один только разум правит миром или устанавливает для него законы. Обращаться к срединной точке за нормой, нормой без какой-либо грандиозности, — значит отвергать беспорядочную причину. Нормы, которые не желают принимать во внимание природу вещей во всей ее полноте, — это не нормы, а иллюзии, ложные верования. Нормы, лишенные патологического в своих образах, осуществляют нормализацию нашего психологического видения, воздействуя на нас так же, как всякая репрессированная идеализация, которая приводит в результате к потере контакта с нашими индивидуальными ненормальностями. В результате, фантазия о нормальности оборачивается искажением действительного положения вещей. Если перевести только что сказанное на язык академической психологии, то это будет звучать так: номотетическое (узаконенное) с необходимостью должно содержать в своих формулировках идиопатическое (беспричинное, спонтанное, первичное) в качестве неотъемлемой части своих общих положений и законов — в противном случае наше видение души, в свою очередь, становится нормализованным, не отличающимся от видения пчел и муравьев. И в этом случае мы надежно защищены в своей жизни от исполненных мощи образов мировой культуры, которые уже не способны по-настоящему захватить нас.