Юнг, психоанализ и др. психологические школы: параллели

Да, Самуэлс, - серьезный дядька, так и хочет всех объединить. "Глубинные психологи всех стран - объединяйтесь!" Жаль, только жить в эту пору прекрасную Уж не придется ни мне , ни тебе"

Говорят, что сложно выучить первые несколько языков, а потом становится легче, возникает некая структура для восприятия нового языка. Происходит какая-то наработка, наверное. Какой-нибудь шестой язык учится уже намного легче, чем первый и второй. При этом все языки, хоть и обозначают одни и те же предметы и явления, тем не менее, имеют свои особенности. Как известно, некоторые вещи невозможно перевести на другой язык. Как ни старайся, а свести все языки к какому-то одному коду невозможно. Так же и с направлениями глубинной психологии. Многие вещи аналогичны, но не идентичны в разных системах. Для того, чтобы увидеть реальные параллели, а не притянутые на основании формальных признаков, нужно "учить другой язык",, то есть вникать в смысл понятий другой системы. Кому-то достаточно одного языка. Наверное, в таком случае, другие языки кажутся не нужными или вариантами хорошо известного. Зачем к ним прибегать (та самая "заумная латынь" Владимира), если все можно сказать на известном языке? Мне понравилось высказывание одного па-ка об этом - там тоже рассуждали о том - идентичны ли понятия разных направлений в па-зе. Он сказал, что даже если находятся какие-то похожие вещи, аналогичные понятия и т.п., тем не менее, не нужно все смешивать в одну кучу, хорошо разделять, отличать одно от другого. Его метафора об этом: все-таки лучше, когда у многих детей есть у каждого своя семья, чем интернат для всех этих детей. Мне кажется это верным подходом. Тем не менее, интерес к сопоставлению разных направлений у меня остается (почему бы этим детям из разных семей не познакомиться?). Это, скорее сравнение, чем попытка найти что-то одно универсальное. В таких сравнениях для меня, понятие становится более объемным, оно видится с разных сторон и эти другие стороны сильно меняют первоначальное представление об этом понятии. До Лакана я еще не доросла, но уже предвкушаю, что это будет еще один язык и еще одна ломка устоявшейся конструкции ради построения новой..

Вот еще статья Джоан Нокс "Теоретический анализ юнгианской и клейнианской моделей внутренних объектов" (сам еще не читал) http://www.maap.ru/Reading/Nox_Jung_Klein.htm

Согласен, если заниматься сравнительным анализом методологий различных школ глубинной психологии, то требуется хорошее знание языка этих школ. Но для того чтобы заниматься практической глубинной психотерапией доскональное знание ВСЕХ языков необязательно, да это и в принципе невозможно (желательно знакомство с основными принципиальными положениями других школ). Более того, - требуется фокусировка знаний в той области психотерапевтической школы, идеи которой вы исповедуете. В качестве аналогии, - медицина обширнейшая область знаний (более 25 тыс «законных» болезней и синдромов). Я уже не говорю о знании анатомии, гистологии, пропедевтики и.т.д. , и.т.п. Конечно, хотим мы этого или не хотим, вся эта махина знаний требует узкой специализации. По поводу «заумной латыни», я не против, когда она используется в научной работе, для узкого круга специалистов, в данной области. Но использование «зауми» на популяризаторском сайте довольно сомнительно. Я сам грешу «заумью», но стараюсь, слежу, и прошу если, что непонятно переспросить. Признаюсь, работы юнгианцев, грешат «эзоповщиной», но, наверное, это побочный симптом вообще «научности». Юнг поступил правильно, когда в конце работы «Психологические типы» опубликовал глоссарий терминов аналитической психологии, чтобы не путаться в понятиях. Все понятно когда читаешь и понимаешь ЧТО ИМЕННО подразумевается под тем или иным термином создателем этой школы. Но то, что сейчас наблюдается в различных аналитических школах иначе чем «Вавилонское столпотворение терминов» не назовешь. Все хочу спросить тебя Лариса, а ты читаешь, то что в последнее время я публикую в "Дневниках"? Или это не заслуживающие твоего внимания публикации? Просто интересно, ведь столько труда вложено в них, почти в ручную каждую буковку выпечатывал. :)

Их Самуэлса: "ПАРАЛЛЕЛИ С ПСИХОАНАЛИЗОМ: ЛАКАН Авторы, чьи труды я кратко изложил в предыдущей главе (Хомский, Пиаже, Леви-Стросс), — структуралисты. Все они предполагали, что наше восприятие мира обусловлено биологиче¬ской способностью воспринимать, и врожденной тенденцией классифицировать сенсорные данные в соответствии с изначаль¬но существующими классифицирующими структурами. Наиболее откровенным структуралистом, который имел клиническую прак¬тику, был Лакан. Лакан пошел дальше мысли о том, что бессознательное — это структура, которая лежит в основе сознательного мира; бес¬сознательное само по себе структурировано, как язык. Это предполагает параллели с Юнгом (Лакан пытался встретится с ним). Лакан разделяет явления, с которыми имеет дело психо¬аналитик, на три "порядка": 1) Символическое, которое структу¬рирует бессознательное с помощью основополагающей и универ¬сальной системы законов; 2) Воображаемое, которое приближа¬ется к психологической реальности, процессам внутреннего мира (таким, как фантазия, проекция, йнтроекция), его позициям и образам, возникающим из внешней жизни, но не эквивалентным ей. Это рассматривается Лаканом как способ, с помощью кото¬рого мы справляемся с болью расставания (или разрыва, как он это называет) — разрыва рождения, отлучения от груди, взрос¬ления; 3) Реальное, соответствующий не только внешней реаль¬ности, но также тому, что можно назвать тайной реальности (к чему мы скоро вернемся). Можно рассматривать теорию Лакана как совместимую с теорией Юнга. Символический и Воображаемый порядки Лака¬на можно сопоставить с архетипической теорией Юнга (коллективное бессознательное) и личным бессознательным со¬ответственно. Если мы рассмотрим пример родителей, то архетипические структуры и Символический порядок обусловливают наше отношение к ним. Образы родителей в личном бессозна¬тельном косвенно связаны с реальными родителями, и окрашены архетипической структурой или Символическим порядком. Получающиеся в результате образы родителей и субъективны в смысле личного и объективны, т.е. филогенетичны. Но как тогда с реальными родителями? Здесь Лакан обра¬щается к Реальному порядку. Но он делает это очень суггестив¬но. Реальное — это "неизмеримое измерение" (Lamer, 1977, с. 41), которое "никто не может постичь, с тех пор как челове¬чество начало самовыражаться" (там же, с. 115). "Человек заме¬чает, что нечто, организованное определенным образом, действу¬ет удовлетворительно, имеет положительный результат, но при этом упускает то, чего он не понимает: Реальное" (Лакан в от¬вет на вопросы Лемэра, 1977, с. 116). Мы не знаем реального, поскольку оно довербально, дорепрезентативно и претерпевает "первичное подавление". Концепция Реального у Лакана, следо¬вательно, приближается к разработке Юнгом психоидного бес¬сознательного, которое можно рассматривать как истинное (или даже как Истину), но невозможно непосредственно познать. Хотя Лакан пытается разделить три порядка, их, возможно, лучше выразить в циклической форме, поскольку Символическое наполняет собой Воображаемое, Воображаемое использует Ре¬альное, и, как мы только что видели, Реальное разыгрывается по законам Символического. На языке аналитической психоло¬гии мы говорим здесь о комплексах. Несмотря на то, Лакан говорит на совсем другом языке, Юнг, возможно, согласился бы с ним в том, что бессознатель¬ное организовано в очень сложную сеть, регулируемую ассоциа¬циями, и прежде всего, "метафорическими ассоциациями" (там же, с. 7). Существование сети видно при анализе продуктов бессознательного: снов, симптомов и так далее. ПАРАЛЛЕЛИ С ПСИХОАНАЛИЗОМ: БИОН Также к нашей теме имеет отношение работа другого пси¬хоаналитика — Биона (1963). Как мы увидим, его понятие "О" сходно в некоторых отношениях с подходом к самости у Юнга (см. ниже с. 213—214). Здесь меня интересует теория мышле¬ния Биона. Согласно Биону, мысли предшествуют способности к мышлению. Мысли у маленького ребенка неотделимы от чувст¬венных данных или неорганизованных эмоций. Бион использует термин прото-мысли для определения этих ранних явлений. Из-за их связи с чувственными данными прото-мысли являются конкретными и замкнутыми (мысли "в себе"), еще не способны¬ми к символической репрезентации или объектным отношениям. То есть они еще не преобразованы в специфические зрительные или другие образы. Эти мысли, которые предшествуют мыс¬лителю, обязательно влияют на то, о чем думает мыслитель по мере своего развития. Мысли затем функционируют подобно архетипам, как преконцепиии — предрасполагающие психосома¬тические единицы. Эту связь подтвердили замечания клейниан-ского аналитика Мани-Кирля (1968) о том, что понятие пре-концепций у Биона является непосредственным следствием Идей Платона. Понимание Платона Мани-Кирлем состоит в том, что любой отдельный объект или явление следует рассматривать как несовершенную копию Идеи, или общего объекта, на небесах. Мани-Кирль продолжает: если под "небесами" мы понимаем наше собственное филоге¬нетическое наследие, мне кажется, что Платон был очень близок к правде... Наше филогенетическое наследие содержит... огромный запас потенциальной информации…, который, возможно, приходит, главным образом, во время первых нескольких недель или месяцев жизни после рождения (не считая того, что развилось ранее). (Money-Kyrle, 1971, с. 443) В одном месте Мани-Кирль утверждает, что теоретически "архетипы" Юнга — это, возможно, то же самое, что преконцепции в теории". Однако, он добавляет, что может быть много различий в практике анализа (Money-Kyrle, 1977, с. 460). В главе 6 (об аналитическом процессе) мы увидим, что теперь это различие проявляется в меньшей степени, чем раньше. Эти замечания о Бионе оставляют поле для дальнейшего рассмотрения в главе 5 того, как отношения содержащего - со¬держимого между матерью и ребенком помогают преобразова¬нию прото-мыслей в собственно мысли и в понятия. ПАРАЛЛЕЛИ С ПСИХОАНАЛИЗОМ: АРХЕТИПЫ И БЕССОЗНАТЕЛЬНАЯ ФАНТАЗИЯ Юнг и Фрейд спорили о том, насколько буквально следует воспринимать аналитический материал относительно половых отношений родителей. Вопрос состоит в том, может ли взрослый человек дать то, что похоже на реальные воспоминания, но ока¬зывается, фактически, более поздними фантазиями. Несмотря на то, что Фрейд настаивал на фактах, он хотел знать, откуда мо¬гут взяться более поздние фантазии. В "Лекциях по введению в психоанализ" (1916-17) Фрейд писал: "Не может быть сомнения в том, что источники (фантазий) — в инстинктах; но тем не менее остается объяснить, почему одни и те же фантазии с одним и тем же содержанием воз¬никают в каждом случае. У меня готов ответ, который, я знаю, покажется Вам слишком смелым. Мне кажется, что ... первичные фантазии, и без сомнения еще ряд фантазий — это филогенетическое наследие. В них человек выходит за пределы собственных переживаний к исходным переживани¬ям в точках, где его собственное переживание было слишком рудиментарным... Я неоднократно приходил к предположе¬нию о том, что в психологии невроза заложено нечто более древнее из истории человечества, чем в каком-либо другом источнике" (с. 418). В другом месте Фрейд говорит о существовании до-субъективных схем, которые, возможно, были достаточно силь¬ны для того, чтобы доминировать над переживаниями человека. "Всякий раз, когда доказывают, что переживания неспособны соответствовать наследственной схеме, они перемоделируются в воображении" (Freud, 1918, с. 119). Мы можем не согласиться с Ламаркианским подтекстом Фрейда, т.е. с его предположением о том, что первичные фантазии — это остатки особых воспоми¬наний о доисторических переживаниях — но для юнгианского аналитического психолога не должно быть проблем с понятием до-субъективной схемы. Еще один пример этого скрытого консенсуса: в "Языке психоанализа" (1980) Лапланш и Понталис указывают, что все так называемые первичные фантазии соотносятся с истоками и что как коллективные мифы, они, видимо, обеспечивают пред¬ставление и "решение" того, что составляет загадку для ребенка" (с. 332). Однако психоанализ ближе всего подходит к согласию с архетипической теорией в понятии бессознательной фантазии у Клейн. Несмотря на то, что эта концепция была принята боль¬шинством комментаторов, некоторые авторы решили вместо этого сравнить архетипы с внутренними объектами (например, Dry, 1961, с. 303; Storr, 1973, с. 48). В то время как внутрен¬ние объекты должны иметь архетипический компонент, они так¬же происходят из внешнего мира и, следовательно, не являются структурами и не обладают предрасполагающей силой архетипа или врожденной модели. Я не согласен со Сторром, когда, об¬суждая очень иррациональные образы , он говорит: вряд ли важной называть ли их архетипами или внутренними объектами" (там ж1, с. 44). Прежде всего, здесь путаются архетип и архетипический образ. К тому же сомнительно, чтобы вопрос был столь нева¬жен. Откуда происходят личностные "факты", весь статус исто¬рий болезни и современная борьба в психоанализе и аналитиче¬ской психологии между теми, кто выступает за эмпирическое и теми, кто за эмпатические способы восприятия детских пережи¬ваний — все эти вопросы, жизненно важные в равной степени для начинающего и опытного аналитика, вращаются вокруг во¬проса об отношении архетипов к окружению в детстве. Сторр поляризует то, что на самом деле является спектром, когда ут¬верждает, что клейнианский аналитик "получает ... образы по большей части из реальных переживаний младенца, в то время как Юнг выводит их скорее из врожденной предрасположенно¬сти" (там же, с. 44). Фактически и клейнианцы, и Школа Раз¬вития постьюнгианцев постулируют взаимодействие. Нам явно следует ближе рассмотреть то, что клейнианцы подразумевают под "бессознательной фантазией". В своей работе "Природа и функция фантазии" ("The nature and function of Phantasy", 1952) клейнианский аналитик Айзеке объясняет, что написание слова "фантазия" через "Ph" используется для того, чтобы отличать психоаналитическое использование этого слова от "Fantasy" через "F", которое обозначает "грезы", т.е. фантазию, известную сознанию. Айзеке полагает, что еще одна ошибка — рассматривать фантазию в противопоставлении "реальности", поскольку это обесценивает значение внутреннего, мира и опус¬кает всякие соображения относительно того, как так называемая реальность строится в сознании. Еще существенный пункт: бес¬сознательная фантазия нормальна, а не невротична. Понятие бессознательной фантазии происходит из идей Фрейда. Ид находится в контакте с телом и поэтому тесно свя¬зан с инстинктивными потребностями, охватывает их и дает им "ментальное выражение". Бессознательная фантазия — это мен¬тальное выражение инстинкта (ср. "автопортрет инстинкта" у Юнга). И, говорит Айзеке, "нет импульса, нет инстинктивной потребности или реакции, которая не переживалась бы как бес¬сознательная фантазия" (там же, с. 83). Поэтому она должна включать половой и деструктивный импульсы (ср. биполярность Юнга). Фантазия рассматривается как оперативная связь между ме¬ханизмами эго и инстинктами. Инстинкт, согласно Айзексу, — это сам по себе психосоматический процесс, направленный на конкретные внешние объекты и, как мы видели, он отображает¬ся в сознании с помощью бессознательной фантазии. Образ того, что будет соответствовать нашим инстинктивным потребно¬стям, не только делает нашу интерпретацию переживаний субъ¬ективной, но он также необходим для осуществления наших по¬требностей в реальности. Подобным же образом, Юнг писал о бессознательных фантазиях как о "фантазиях, которые «хотят» стать сознательными и которые проявляются в форме образов; он также говорит о бессознательной фантазии как о "творческой" (CW 9i, paras 101,153). Бессознательная фантазия, происходящая из инстинкта, ищет внешние объекты, с которы¬ми, по словам Биона, она может "сочетаться" (1963). Я не ставлю своей задачей в этой преимущественно теоре¬тической главе рассмотрение того, как эти идеи помогают наше¬му пониманию всего процесса развития, поскольку этому посвя¬щена глава 5. Но я все же хочу обратиться к некоторым из этих теорий, чтобы показать, как они переваривались в аналитической психологии. Ламберт (1981а, с. 95), например, использует фразу "внутренний архетипический объект" (выделено мной) для обо¬значения столкновения и размещения в психике младенца всех этих элементов: архетипическои предрасположенности (бессозна¬тельной фантазии), соответствующих внешних объектов, введе¬ния внутренних объектов, "соответствия", развития внутреннего архетипического объекта. Это может проецироваться позднее на внешний мир, на части собственного тела или на другие части внутреннего пространства младенца. Ламберт приводит в качест¬ве примера сосание пальца, которое можно рассматривать как проекцию внутреннего архетипического объекта (образ кормящей груди) на часть собственного тела младенца. Несмотря на то, что внешний объект дает переживания, ко¬торые необходимы для создания внутреннего архетипического объекта, внутренний архетипический объект затем прокладывает путь назад к отношению с внешним миром через репроекцию и дальнейшее исследование (ср. Хейманн, 1952, с. 142-8). Еще одна эмпирическая психоаналитическая параллель архе¬типическои теории содержится в исследованиях Шпитцем пер¬вого года жизни. Шпитц обнаружил, что минимальные стимулы давали предсказуемое поведение у очень маленьких детей. Это привело его к выводу о том, что внутренняя жизнь младенца структурируется "врожденными организаторами" (1965). Рож¬дение у^лыбок или фиксированного взгляда, стимулируемые мас¬ками и куклами, приводится многими юнгианцами как свиде¬тельство наличия архетипов (Jacoby, 1959; Fordham, 1969a).

Вотан, извини, что не в тему. Я просмотрел всю библиотеку, и не обнаружил работы Юнга "Психология переноса"! Неужели ее нет на сайте, или она под дугой фамилией?

"Все хочу спросить тебя Лариса, а ты читаешь, то что в последнее время я публикую в "Дневниках"? Или это не заслуживающие твоего внимания публикации? Просто интересно, ведь столько труда вложено в них, почти в ручную каждую буковку выпечатывал. :)" А я и не знала, что там какая-то жизнь есть. Почитаю.