Монотеизм или политеизм. Почему молчат оракулы?
Монотеизм или политеизм? Почему оракулы молчат?
Эта тему мне хотелось бы открыть размышлениями Д. Хиллмана. Вот что он пишет:
«Тема соотношения монотеизма и политеизма необычайно сложна и насыщена энергией. Благодаря этому конфликту между язычеством и христианством наша психика и психологическая теория оказалась на пути, по которому идет современное протестантское движение. Григорий Нациансикий, когда, воздавая хвалу культуре язычества, сказал: «Мы берем в плен любую мысль во имя Христа». Единый Бог проглатывает всех остальных: Пан умер, ибо победил монотеизм. Подобно Кроносу, монотеизм питался проглоченными им богами. Даже если при условии, что мы посчитаем это историческое событие благодетельным для религии, а помимо Ницше существуют и другие, кто отрицают положительную роль победы христианства, - последняя не обязательно отразилась благоприятным образом на психологии. Это обусловлено тем, что конкретные виды сознания, соответствующие различным богам старого пантеона, лишились своего архетипического фона и были захвачены в плен христианской моделью, с точки зрения которой они стали казаться патологическими. Они могли возвратиться только через заднюю дверь умственного помешательства».
Перед нами проходит величественное зрелище могущественных богов и богинь Греции, на фоне которых бог Пан (Всё) выглядит более чем скромным созданием. Кто он - этот неприметный с виду бог влачивший свои дни в глуши чащоб вдалеке от городов Аркадии?
Некоторые утверждают, что он являлся сыном могущественного бога Гермеса и нимфы Дриопы, другие говорят, что матерью его была Пенелопа, которую Гермес посетил в образе барана. Он родился таким уродцем, что мать в страхе убежала, увидав сына, и отец Гермес взял его на Олимп на потеху богам.
Однако Пан был сводным братом Зевса и потому он старше Гермеса. Есть такие, которые считают его сыном Крона и Реи или Зевса и Гибрис (гордыни). Он был добродушен и ленив, и больше всего любил послеобеденный сон, и мстил всем, кто мешал ему спать. И если кто-то по неосторожности нарушал его сон он издавал такой крик, что у слышавших его - волосы на голове вставали дыбом. Он бесстыдно соблазнял всех нимф. Он сочетался с пьяными менадами из свиты Диониса. Все целомудренные нимфы (Питис, Сиринга) которыми он не смог овладеть превращались в растения.
Однажды скрывшись под омытым белым руном, он хитростью овладел Селеной.
Хотя олимпийские боги и презирали Пана за простодушие и буйство, они охотно пользовались его талантом. Аполлон лестью выманил у него тайны прорицания, а Гермес скопировал потерянную им свирель, объявив ее своим изобретением и продав Аполлону.
Пан единственный бог, который умер в наше время. Весть о его смерти принес некто Тамус, корабельщик , плывший в Италию мимо острова Паксы. Божественный голос прокричал через море: «Тамус, ты здесь? Когда ты прибудешь в Палодес, не забудь объявить, что великий бог Пан умер!» Эта весть на берегу была встречена всеобщим плачем. (Плутарх «Почему оракулы молчат»).
Так почему оракулы молчат? Почему умирают боги? И не означает ли их смерть исчезновение архетипов - основы психического? Не мы ли сами виноваты во всем этом? Наш кивок на христианство – наше бессилие и страх перед полиморфизмом психического, страх перед всем иррациональным, множественным. Нам страшно подумать, что произойдет если в сознание допустить эту нескончаемую вереницу божественных образов. Пан умер. Пан умер?
Далее Хиллман пишет: «Отношение ко многим психическим явлениям как имеющим какие-то патологии неизбежно, если психология не сохранит все архетипические формы с их различным подходом к душе и к жизни. Если вместо этого психология предпочтет соединить все многообразие психических явлений в единое целое, определяемое монотеизмом, Эго с самостью, «отдельное с Единым», то не упадет ли она в объятия религии? Протестантское направление появляется в различных областях аналитической психологии как в больших, так и в малых объемах. Оно находит, например, выражение в отношении к любви как панацее от всех бед, без дифференцирования граней любви и без учета традиций в точках сопряжения: в значении, которое придается упорной работе над собой; в преувеличении «сильного Эго» в терапии, облагораживании роли выбора, ответственности и самоотдачи, а также через манипулировании чувством вины; в надежде на простоту, наивность и групповые эмоции; в принижении роли интеллекта и логоса, когда полагают, что достаточно веры в «бессознательное» или в «процесс»; в упоре на откровение (которое приходит из сновидения, от оракула, через воображение или психоз, от аналитика или Юнга); в своеобразном сочетании интровертной религиозности и миссионерского популяризаторства".
Весьма примечательно, что христианство причисляло Пана к бесовскому миру, именуя его «бесом полуденным», соблазняющим и пугающим людей.
Пан умер? Пусть противники Пана продолжают так думать, купаясь в своей самоуверенности - тем легче будет Пану возвращаться. А насчет смерти богов - мне все-таки очень нравятся древнеиндийские идеи (и аналогичные им)о цикличности времени, где боги умирают и рождаются вместе с гигантскими циклами времени. Поэтому за Пана и прочих его коллег я спокоен.
Хиллман в своей статье о монотеизме и политеизме об очень важных вещах, конечно, пишет. Он вспоминает например такие слова Юнга: "самость является тем архетипом, который наиболее важно понять современному человеку". Однако, как считает Хиллман, "предпочтение, оказываемое им самости и монотеизму бьет по самой сути психолгии, подчеркивающей "множественность" архетипов". Таким образом, есть противоречие, проблема.
Далее Хиллман подвергает критике подход, согласно которому монотеизм вообще является более высокой ступенью религии по сравнению с политеизмом и как бы вырастает из последнего. А юнговская концепция самости и вовсе может сделать соблазнительным вывод о том, что "монотеизм столь силен, ибо является теологическим эквивалентом более завершенного, интегрированного и мощного (нуминозного) психического состояния." Однако, более вдумчивый и внимательный аналез показывает искусственность подобных выводов. Так, идея о "превосходстве" монотеизма не имеет внятных доказательств и ее придерживаются, как правило, лишь ее сторонники (в общем такая ситуация не редкость). А сам Юнг в других местах пишет "монотеистическая тенденция наблюдается у интровертов, плюралистическая - у экстравертов"; таким образом, они привязываются к психологии конкретного человека и, следовательно, представляют собой две равноправные и равнозначные данности.
Далее, сложно не согласиться с Хиллманом, что "политеистическая психология обязывает сознание циркулировать в поле самых различных сил. Каждое божество обладает свое сферой влияния, а каждый комплекс достоин уважения".
Юнг также отмечал, что уничтожение политеизма идет рука об руку с подавлением индивидуальной фантазии, а поскольку христианская идея начинает угасать, можно ожидать возобновление формирования индивидуальных символов. Хиллман заключает, что для указанного процесса необходима политеистическая психология и спрашивает - предвидел ли Юнг, что то внимание, которое он уделял целостности, может быть использовано еще влиятельным монотеизмом нашей культуры и привести к новой односторонности?
Хиллман: "Некогда противником психического была наука, затем ее врагами стали клиницисты-прагматики; в наши дни свободе формррования символов психикой угрожает угасающее христианство, возвращающееся под видом теологизации самости и требующее себя в собственность душу. Высвобождение прглоченных богов илли пленников, захваченных во имя Христа, означает, что необходимо вначале осознать, на каком низком уровне находится наше искусство в толкования психических явлений, когда мы имеем монотеистическую модель всеобщности".
А в каком мире сейчас живем мы - монотеистическом или политеистическом? Понятно, что недавнее "советсткое" прошлое России (как и всякий тоталитаризм) - это отличный пример мнотеизма. А сейчас? Монотеизм так просто не сдаст свои позиции. В общественной жизни я вижу очень сильные тенденции к монотеизму, выражающиеся, например, в более скрытой и мягкой форме тоталитаризма. А Запад и США? Хорошим политеизмом их системы тоже не назовешь, там идет, судя по всему, некий переходный период. Светское общество свергнувшее богов с небес, даже если оно начинает обожествлять, например, технику, технологию и рынок, имеет, как мне кажется, больше шансов прийти к тому, чтобы человек все-таки заглянуть в самого себя и увидел богов именно там. Наверное, имеет смысл помнить о сильной угрозе со стороны монотеизма в лице исламского мира.
Почему умирают боги? И не означает ли их смерть исчезновение архетипов - основы психического?
Я не считаю смерть богов признаком умирания психического, умиранием его архетипической основы. Здесь я сохранию свой оптимизм. Боги - не единственный способ проявления архетипического, далеко не единственный. Гибель богов указывает лишь на некую трансформацию психического...
Да, и психотерапия вполне может использоваться в этих играх.
И надо сказать давно уже используется
Вотан: «Поэтому за Пана и прочих его коллег я спокоен».
Я тоже, но многие против его возвращения, кого же устроит столь безобразный и наивный бог? Идентифицировать себя с этим архетипическим образом в современном аполлоническом мире очень небезопасная штука – можно прослыть простофилей или талантливым чудаком, наподобие Гриши Пелермана.
А сам Юнг в других местах пишет "монотеистическая тенденция наблюдается у интровертов, плюралистическая - у экстравертов"; таким образом, они привязываются к психологии конкретного человека и, следовательно, представляют собой две равноправные и равнозначные данности.
Хочется привести в связи с этим слова Юнга сказанные им на конференции в Эраносе – «Дело в том, что единичные архетипы не изолированы друг от друга… а находятся в состоянии контаминации, наиболее полного взаимопроникновения и взаимослияния».
Разве это не отличная характеристика Пана – бога ВСЕГО.
Юнг часто употребляет термин "панпихическое"
Разве это не отличная характеристика Пана – бога ВСЕГО.
И совсем не случайно то обстоятельство, что Пан был довольно неприметен и скромен на фоне других жителей Олимпа. А вот о том, кто был самым заметным и самым могущественным (внешне) вряд ли можно сказать, что он был "богом всего"
Нужели он был на столько отвратительным, что вызывал своим видом расстройство желудка у своего божественного папаши? Владимир, очень поэтично у вас получилось показать, что монотеизм может быть серьезной причиной неврозов. В самом деле, из потенциально целебного средства он
превратился в настоящий генератор психических проблем. Акцент на одном из архетипов напоминает попытку всю свою жизнь
посвятить одному из инстинктов :)
Возможно успех авраамических
религий объясняется бессознательной тягой человечества к самости.
Однако самость - это скорее Пан, нежели всеобъемлющий абсолют.
Последний претендует на совершенство, вечность, тотальный контроль над всем, всемогущество и всеведение. Пан не является воплощением совершенства, рожден, а значит не вечен, не распространяет свою принуждающую или карающую волю на мир людей или богов, не стремится к тотальной власти над всем. Пан, очевидно является более адекватным репрезентантом самости. Почему же человечество
приняло именно тот образ, который соответствует самости в меньшей мере?
Главное, чего не хватает "монотеосу" - это целостности. Deus какой-то половинчатый. Он сотворил все, но зло не от него, он руководит всем, но судит
тех, кто умудрился поступить не так, как угодно "всемогущему руководителю", он объемлет все, но не приемлет рядом других богов, совершенен, но ошибается. Более целостным выглядит Пан. Его не разбирает гнев на своих созданий, не тревожит соседство с другими богами, не очень беспокоит отсутствие
заветов, соглашений и предписаний. Если он есть всё, то не очень важно, что в
этой тотальности происходит.
Я бы сказал Пан, как "первичная" манифестация Самости, ее зооморфная, вернее антропоидная сторона.
Хиллман: "Когда можель индивидуации управляется монотеистической психологией с ее протестантсским представлением, любая фантазия становится пленницей во имя Христа. Для каждой фантазии обязатльно должен быть найден смысл, выраженный через понятия, относящиеся к единственному пути, что напоминает неповторимый путь пилигрима к интеграции. Даже весьма сопротивляющиеся индивиды могут быть
взяты в плен через идею "языческой анимы", "хтонического анимуса", "юношеской инфляции", или "проблемы зла". Такие концепции
привязывают психические события к мифу, доминирующему в протестантской перспективе".
Думаю, здесь весьма уместно будет вспомнить о буддизме махаяны с его "концепцией" пустоты (Нагарджуна). При адекватном их понимании и использовании, эти идеи просто сметают возможность ловушек монотеизма (да и других иллюзий тоже). Очень интересно было бы рассмотреть тему "Самость и пустота" (это рабочее название). Это я все размышляю над возможностью продолжения на форуме буддистской линии
Ох уж этот монотеизм! Сколько же у него ликов и масок под которыми он скрывается?
Поскольку крайности сходятся вместе, Пана, олицетворяющего Все, можно при желании превратить в Единого. Но мне кажется, что у него к этому есть определенный иммунитет т.к. многообразие довольно тяжело свести к единообразию и
неразличимости.
В «пан-самости» проглядывается своеобразный демократизм В то время когда приходит полуденное солнце (час Аполлона) Пан уходит в глубокие гроты и не вмешивается (если его понапрасну не тревожить) в дела дневные. Его день – ночь Аполлона они вечные антиподы (красота-безобразие, блеск-мерцание, возвышенность - простота).
"Умер, умер Великий Пан!" - этот вопль уже прозвучал из края в край по всей опечаленной и потемневшей земле богов, по волнам , омывающим светлый берег Лесбоса. Но для нас, людей 19 века, ожидающих в сумерках нового, еще неведомого солнца, предчувствующих, что Великий Пан, умерший пятнадцать веков тому назад, скоро должен воскреснуть... (Д.С. Мережковский. Предисловие к "Дафнису и Хлое").
По поводу опасности монотеизма. Угроза монотеизма (как и вообще односторонности) возникает только тогда, когда теряется способность видеть в едином многое и во многом единое. Проще (экономичнее) усвоить, поверить в «удачную конструкцию» и принять ее как раз и на всегда данное, придав ей статус нерушимого закона. Моисей, спустившись с горы с двумя изумрудными скрижалями, мог бы в свое время подумать что Яхве не зря дал ему два, а не один предмет, которые по возвращению Моисея к племени, превратились в тысячи осколков завета собиранием которых монотеизм и не думает заниматься. Вот и лепим «золотого тельца».
равноправны.
Меня всегда поражал Протей. Мифология рисует этот образ как безобразное Нечто, которое в мгновение может превратиться, во что или в кого угодно. Древние греки, на мой взгляд, интуитивно поняли принцип воображения, его парадоксальность. Но для того чтобы как-то нивелировать, адаптировать для восприятия сознания этого Нечто, они присовокупили к нему Эйдотею, жену, занимающуюся удержанием того, во что перевоплощался ее неугомонный супруг - Протей. Протей без Эйдотеи – Всё и Нечто , но и Эйдотея «Всё» и «Нечто» без Протея. Так, что куда ни глянь, выходит так, что реальность восприятия возникает тогда когда существует как минимум два элемента.
Так абсолютное Все означает Ничто.
Вначале был Принцип. В русском языке есть оборот речи – «или пан или пропал», что понимается как «или все или ничего». У. Риверс , ученый эволюционист, дал меткое определение инстинктивному паттерну – инстинкт это реакция «все или ничего». По моему мнению, Пан персонифицирует «чисто» инстинктивное психическое, так сказать обратную сторону архетипа, или точнее инстинктивное проявление архетипа. «Все» – жизнь Пана, когда он выходит из пещеры - привычной среды обитания, (можно толковать как матку, БСС) вовне. «Ничего» - пещера, это другая территория обитания Пана, где «пан-инстинкт» дремлет. Но все это опять же относительно. На разных территориях Пан проявляет себя как «все» или как «ничего».
".... Он был добродушен и ленив, и больше всего любил послеобеденный сон, и мстил всем, кто мешал ему спать. И если кто-то по неосторожности нарушал его сон он издавал такой крик, что у слышавших его - волосы на голове вставали дыбом. Он бесстыдно соблазнял всех нимф. Он сочетался с пьяными менадами из свиты Диониса."
В это отрывке я вижу намек на то, что Пан был погружен в БСС или был воплощениенм принципа удовольствия. Вряд ли об этом можно говорить, как о целостности. Целовтность БСС- да, но в Пане я ни вижу признаком сознания, самоконтроля, дифференцияции. Он воплощает первобытное ВСЕ, то в котором ЕЩЕ нет различий. Естественно, что в эпоху, когда эти различия стали очень важными, он ушел в тень.
Лахезис, я согласен, что Пан не может претендовать на «трон» Самости, целостности - он, скорее, одно из проявлений ее многоликости, и более всего персонифицирует принцип participation mystique
Но ведь и безразличие то же может быть очень важным.
Vladimir"Но ведь и безразличие то же может быть очень важным"
Во-первывх, почему безобразие (даже если это только принцип удовольствия)
во-вторых, кто говорит, что оно не важно?
Любой, кто прямо претендует на "трон Самости" (или если его кто-то туда усаживает) - лжецарь (т.е. всегда - не более чем одно из ее проявлений).
Тут на ум приходит Великий Гудвин, из сказки «Волшебник Изумрудного города»
VladimirНаша дискуссия приводит к мысли, что, так как никто не может претендовать на «главного Бога», без того чтобы ему не приписали роль самозванца - Его трон пуст?
В этой теме я посчитал важным процитировать некоторые рассуждения Д Хиллмана.
«Глубинным психологам следует учитывать значение теологии, которая теперь превратилась в теотанатологию, т.е. в изучение «мертвого» Бога, и демифологизирует религию. В этом плане АП оказывает влияние на современную культуру в прямопротивоположном направлении. Она движется в сторону ремифологизации с привлечением религиозных понятий. Великие эмоциональные идеи, такие, как идея и образ Бога, могут «исчезнуть» из психической жизни, но ненадолго. Энергия, связанная с этими сложными идеями и чувствами, не исчезает, как бы человек не хотел освободиться от тяготящего его понятия о Боге путем сочинения теологических некрологов. Для психологии проблема не в том, что «Бог мертв», а в том, в каких формах эта неподдающаяся разрушению энергия возникает теперь в психическом. Что может психическое сказать нам о возможном изменении направления развития религии? В каких образах возродится великая эмоциональная идея Бога?».
О чем же кричал Пан, последний из оставшихся в живых среди великих богов? Наверное он как прорицатель предвидел эру своей матери – Гибрис, гордыни человека. И не зря его глас был обращен к Италии, стране, откуда началось победоносное шествие христианского монотеистического мировоззрения. Мы ставим во главу угла сильное героическое Эго и начинаем его защищать с маниакальным упорством от Ужасной матери, мы оберегаем его от страданий, выискивая в лабораториях и терапевтических кабинетах панацею, волшебный меч, срубающий змей с головы Медузы Горгоны. Но тщетно, мы обессиливаем себя от этой бесконечной, доходящей порой до абсурда нескончаемой битвы с невротическими симптомами. Вместо того, что бы вернуть человеческое «Я» в мир Пана, дать ему возможность полуденного отдыха, наедине с природой (тоже, кстати, Матерью) мы вытаскиваем его на свет божий, всякими обманами завладевая его талантами и способностями. Нас пугает его внешнее безобразие, но не пугает собственная безобразность души.