Тип женщины-посредницы.
Для женщины медиального типа было бы наиболее актуально осознать свою характерную психологию и учиться различению, чтобы не стать беззащитной посредницей. Вместо того, чтобы идентифицировать себя с другими, не отвлекаясь на действительность, и связывать себя с коллективно-бессознательным содержанием, она должна была учиться понимать его, так как женщины медиального типа - инструмент и сосуд, принимающий это содержание. Однако, для этого должен быть найден подходящий язык. В более ранних культурах имели место и все еще есть сегодня у примитивных народов – социальные функции женщины медиального типа как пророчицы, сивиллы, целительницы, шаманки. Сегодня мы располагаем, по крайней мере, языком психологии, на котором бессознательное, важный жизненный фактор, признано, и включение его в жизнь не только излечивает, но и может вести к расширению сознания и рациональному укоренению психических законов. В этой связи книги можно вспомнить книгу Стюарта Уейта о его жене Бетти. Бетти говорила на языке, в некоторой степени близком к спиритизму, тем не менее, будучи человеком необычайно жизнерадостным и получавшим "послания" из бессознательного, не спеша со здоровой критикой. Поэтому их нужно также легко переводить на язык современной психологии.
Другим примером творческой женщины медиального типа могла бы быть Рикарда Хух, медиальность которой могла пробуждать исторические ситуации их персонажей с помощью ее богатого исторического знания, а также ее поэтической способности. Среди великих актрис нужно было бы называть Элеонору Дузе. Странно, что отсутствуют примеры среди художниц, которые должны были бы быть, ведь скорее всего можно отразить картины коллективного бессознательного. Однако, они, пожалуй, слишком сильно зависят от духа времени и подражают господствующему стилю; вместе с тем они остаются на поверхности и в личном. Объективное или коллективное психическое может выражаться адекватно только на объективном языке, который, несмотря на искусство, был бы психологическим или символическим. Как амазонка принимает внешние культурные ценности ее времени и восполняете свое Я, женщина медиального типа воспринимает бессознательный фон в виде зародыша человека, ситуации или эпохи и наполняется ими.http://castalia.ru/perewody/posledovateli-yunga-perevody/1043-toni-vulf-strukturnyie-formyi-zhenskoy-psihiki.html
Женщина-анима
Эстер Хардинг, видный юнгианский аналитик, начала свою книгу "Путь всех женщин" описанием типа женщины, являющейся "всем для всех мужчин". Этот тип -- "женщина-анима", которая "приспосабливает себя к его желаниям, старается быть прекрасной в его глазах, очаровывает его, угождает ему". Она "недостаточно осознает себя, чтобы понять, чем же является ее собственная жизнь". Она "обычно бессознательна; не анализирует себя или свои побуждения; она просто есть; и большей частью она молчалива".
Хардинг описала легкость, с какой "женщина-анима" воспринимает проекцию бессознательного мужского образа женщины (его анимы) и бессознательно же приспосабливается к этому образу. Хардинг описывает ее так: "Она подобна многостороннему кристаллу, который автоматически поворачивается без какого-нибудь волевого воздействия на нее... Благодаря этой адаптации взору представляется сначала одна грань, а затем другая -- и всегда та грань, которая лучше всего отражает аниму пристального наблюдателя".
Врожденная восприимчивость женщины-Персефоны делает ее очень податливой. Вначале она не сопротивляется проецированию на нее образов и ожиданий значимых для нее людей. Ее модель поведения -- быть подобной хамелеону, "примерять" на себя ожидания других. Это качество предрасполагает ее быть "женщиной-анимой"; она бессознательно соответствует желаемому мужчиной образу. С одним мужчиной она становится любительницей тенниса; в паре с другим ее можно обнаружить мчащейся по трассе на заднем сиденье мотоцикла; третий представляет ее невинной девушкой, каковой она для него и является. http://www.e-reading.club/chapter.php/142623/198/Bolen_-_Bogini_v_kazhdoii_zhenshchine.html
В отношениях с мужчинами находят копию отца по самому существенному признаку. Во всем остальном мужчина может быть не похож. Отношения амбивалентны и заканчиваются резко и бурно.
Сказка "Марья-Моревна" - оптимистичный сценарий преодоления такой проблемы.
Если мужчины проецируют аниму на "папину дочку", то, по принципу дополнения до целого, у них самих найдется материнский комплекс. Соответственно, часто у таких мужчин (не у всех) проекция анимы и матери неразделима. А у папиной дочки - "мачеха" вместо матери во внутреннем мире - бессмысленная и беспощадная владычица морская... Ну вот и мытарят друг друга как враг врага, пока сами знаете кто не разлучит их милосердно...
Интересно, что со своими сестрами Иван не ведет себя как Кощей с Моревной - не удерживает насильно, не мешает их любви. И в М.-М. "вцепляется" не как Кощей, осуществляя власть над ней, а из любви ("не могу жить без тебя").
Политическая сказка о преимуществах демократии перед деспотией.)
Но Ивану все-таки помогло, что Марья-Моревна хоть как-то боролась со своим отцовским комплексом (заточила Кощея). Хотя, может быть, он просто "спал", пока не появился ничего не подозревающий Ваня.
"Разработку идей Юнга продолжила его талантливая ученица Тони Вульф. Исследуя архетип Анимы, в частности такой его вид как женщина-медиум, она отметила, что женщины этого типа находится под приоритетным влиянием коллективного бессознательного, чья сила превосходит воздействие на ее Эго «духа своего времени». Женщина-медиум во взаимодействии с коллективным бессознательным может быть классическим медиумом, т.е. быть пассивным проводником, но может и вызывать его сама. Как правило, отмечает Тони Вульф, такая активность связана с воздействием архетипа Тени и женщина проецирует этот угрожающий негатив в социальное окружение. Таким образом в глазах социума – особенно маскулинной его части – она становится носителем зла. А поскольку взаимодействие с бессознательным у нее не опосредуется символообразующей функцией Эго, женщина обычно не в состоянии объяснить, что с ней происходит и что движет ее поступками – «переполняющая энергия коллективного бессознательного проносится через Эго женщины-посредницы и ослабляет его...».
Стремление к овладению (possessionem), исходящее из коллективного бессознательного, выходит далеко за пределы Эго женщины-медиум и стремится распространиться на всех, с кем она находится в хоть сколь-нибудь доверительных отношениях. По этой причине, хоть женщина-медиум и производит сильный эмоциональный эффект в общении, ее собственное Эго является безликим, пассивным и склонным к зависимости. Как пишет сама Тони Вульф «как правило, женщина-посредница ничего собой не представляет и, следовательно, будет создавать путаницу в той же мере, в которой запуталась сама. Сознание и бессознательное, я и ты, личное и обезличенное психическое содержание остается недифференцированным... Поскольку содержание объективной психики и у нее самой, и у других остается непонятным или же воспринимается на личном уровне, она воспринимает судьбу не как свою собственную, а как если бы она была ее собственной, и теряется в идеях, которые ей не принадлежат. Вместо того чтобы стать посредницей, она является лишь средством и становится первой жертвой собственной природы».
Другой теоретик неоюнгианства, Эрих Нойманн, рассматривая этот феномен, отмечает, что «снижение уровня сознания» (abaissement du niveau mental) является основным качеством медиума: «Женская психика гораздо больше зависит от продуктивности бессознательного, сильно связанного с сознанием, которое мы соответственно называем матриархальным. Однако именно это матриархальное сознание основывается преимущественно на participation mystique - мистической сопричастности человека его окружению. Именно в этом состоянии сознания человеческая психика и надличностный мир по-прежнему остаются в основном неразделимыми; именно матриархальное сознание формирует основу власти человеческой личности, покрытой мантией магии».
Джеймс Хиллман рассматривает феномен женщины-медиума в неразрывной связи с архетипом Анимуса, а именно – с архетипом Аполлона. По его мнению именно этот образ мужского совершенства является главной причиной женской истерии, а механизмом выступает конъюнкция. Как показывает Хиллман, аполлонический Анимус женщины, проникший не только на уровень сознания, но и на уровень Суперэго, порождает идею женской подчиненности и формирует причинно-следственную связь между подавленной хтонической феминностью и истерией. В свою очередь сам Аполлон интенсивно вытесняет свою Аниму, что привело к полной идентификации этой фигуры с патриархальной маскулинностью, заставляя фемининность принимать форму проекции. Но, как отмечает Хиллман, «поиск coniunctio, как в случае преследования Дафны, оборачивается собственным поражением Аполлона, так как это преследование делает мужчину гиперактивным и приводит психику к вегетативной регрессии, превращая Дафну в лавровое дерево».
Наиболее подробно архетип Кассандры рассматривается в работах Лори Лейтон Шапиро, а именно в книге «Комплекс Кассандры. Современный взгляд на истерию». По ее мнению, архетип Кассандры олицетворяет собой архетипический конфликт между матриархальными и патриархальными ценностями, борющимися за власть, при этом сила potestas в данном конфликте полностью вытесняет силу libido
Лори Лейтон Шапиро проводит непосредственную связь между Кассандрой и «темной богиней», в которой мы можем узнать хтоническую Великую Мать Эриха Нойманна. При этом Шапиро отмечает, что Кассандра находится под влиянием наиболее деструктивного – смертоносного – аспекта Великой Матери.
Позитивным аспектом Великой Матери является посредничество, что у истерических личностей проявляется в сильной интуиции. Однако в патриархальном обществе эта медиумальная способность не только не культивировалась, но даже и не легализовалась. В лучшем случае медиумальные способности женщины-Кассандры эксплуатировались. Но чаще всего медиумальные способности женщины-Кассандры использовались как объект для искупительной жертвы.
Шапиро отмечает, что женщина-Кассандра рано учится скрывать эту сторону своей личности или маскировать ее использование, поскольку ее Эго не является достаточно сильным, а, самое главное, достаточно одобряемым для того, чтобы полноценно использовать свою врожденную способность. В результате у таких женщин формируется псевдо-Эго, состоящее из рестрикционистских ценностей Аполлона как проводника идей Великого Отца. Это псевдо-Эго носит искусственный и ярко выраженный виктимный характер и основным лейтмотивом является мысль: «Впрочем, виновата уже тем, что женщина». В результате этого ее медиумальные способности уходят в область Тени, формируя болезненный комплекс вины и аутодеструкции. Следствием этого становится истерия как единственно возможный способ слабого, самоистязяющего Эго выступать посредником между бессознательным и Супер-эго.
Результаты наших исследований показывают, что ситуация осложняется еще и тем, что чаще всего у женщины-Кассандры присутствует аналогичный родовой сценарий, который передается по женской линии. Мать у такой девочки - женщина, находящаяся под таким же тираническим давлением патриархального Анимуса и уже давно пребывающая с ним отношениях садомазохистического дуальюниона. В своих родовых посланиях дочери она дает классический двойной посыл, текст которого декларирует истерическую подозрительность и тревогу по отношению к мужчинам (порой доходящую до ненависти) а подтекст - раболепное повиновение и страх. Однако ее позиция выигрышна тем, что она имеет возможность учить свою неопытную дочь, на которую нередко транслирует свое инфантильно-уязвимое Эго, чем только усиливает комплекс виктимности у дочери. Это соотносится с идеей родовых последний, разработанной Леопольдом Сонди в рамках концепции судьбоанализа.
Шапиро, характеризуя отношения женщины-Кассандры с матерью, отмечает отсутствие позитивной симбиотической связи с материнской фигурой, что, в свою очередь, блокирует связь девочки с реальностью: «У девочки развивается впечатление, что жизнь не может протекать так, как хочет она, а только так, как хочет мать. В представлении ребенка реальность не заслуживает доверия. Девочка обретает свою идентичность, только отвечая ожиданиям матери. В каком-то смысле ребенок становится матерью своей собственной матери, в свое время лишенной материнства, которая постоянно требует зеркального отражения своего слияния с дочерью и наполняется черной завистью, если не получает этого отражения».
Находясь под непрерывным давлением Суперэго, женщина-Кассандра проецирует свой локус контроля исключительно вовне. При этом во внешнем контексте она наблюдает картину полного торжества маскулинного начала и поражения и самоуничижения феминного. Логично, что уже с детских лет она ищет внимания и поддержки мужского начала. Шапиро отмечает, что даже в случае слабости реальной отцовской фигуры девочка все равно идеализирует отца: «Единственным аспектом фемининности, получившим возможность выйти на поверхность, оказывается посредничество, через которое гипертрофированная маскулинность — интериоризированный дочерью материнский Анимус — ищет свое выражение. Эго оказывается на службе у Анимуса, который в действительности скорее ведет себя как нарцисиссическая структура личности, постоянно требующая позитивного отзеркаливания. Женское Эго опускается до проигрывания роли Анимы по отношению к собственному Анимусу».
В античном архетипическом сценарии Кассандра не подчинилась Аполлону, что привело к ее гибели – причем гибели именно от руки материнской фигуры. В личности женщины-Кассандры как правило это подчинение все-таки происходит, причем еще в детстве. Опираясь на свой аполлонический Анимус, она может быть довольно успешна и социально адаптирована. Однако если и происходит адаптация к внешнему миру, то не происходит адаптации к миру внутреннему. Второй полюс диссоциированной психики – истерическая Анима-Кассандра – уходит в Тень и оттуда постоянно напоминает о себе немотивированной тревогой, чувством вины, страхами, за которыми, в свою очередь, скрывается и агрессия. Один из вариантов прорыва этой эксплозивной Тени показан в знаковом для современной культуры фильме Романа Полански «Отвращение». Главная героиня, интроверт, все более погружающаяся в аутические состояния, обнаруживает в них сильнейшую андрофобию, прорывающуюся запредельной агрессией к мужскому началу.
Описывая динамику Тени у женщины-Кассандры Шапиро называет в качестве главной причины ее активизации именно исчезновение аполлонического идеала Анимуса. По причине слабости собственного Эго женщина-Кассандра использует аполлонический Анимус как сдерживающую силу Суперэго, направленную в первую очередь на Тень. Можно сказать, что в таком состоянии она вообще лишается силы Эго, оставаясь беспомощной перед ужасами Тени: «В своем испуганном, лишенном Эго состоянии женщина-Кассандра может говорить то, что видит, бессознательно надеясь на то, что другие могли бы извлечь из ее слов какой-то смысл. Однако им ее слова кажутся бессмысленными, бессвязными и беспочвенными. Нет ничего удивительного в том, что ей никто не верит. Она даже не может совершить над собой усилие и поверить сама в то, что говорит. Ее Эго не может принять то, что знает ее Тень» "
по Л.Л.Шапиро "Комплекс Кассандры: современный взгляд на истерию". https://vk.com/wall22949436_3694