Ухострун-голова

Впрочем, довольно пёстрые.

Зря я наверно так формально "изучаю" сны...

Головы-сироты        июнь14 

Дети-сироты перекидывают в другое место головы-сироты. Осторожнее!! Так небрежно кидают!. . Я ловлю, складываю аккуратно. Это даже не головы, но ванночки с желтоватой жидкостью. Складываю аккуратно.

Старушки-головы   16сент14

В переходе мама дает мне денег, чтобы бросить нищим старушкам. Мелочь и 1000 р. Я задумался - зачем так много.

Старушка монахиня (их много-много сидит вдоль всей стены) говорит: мы разделим на всех. Отдаю. Дальше к выходу многие старушки - просто головы на земле. Я узнаю одну - видел ее раньше часто. Все старушки головы - жертвы несчастных случаев.

Немрод   окт14   

Бабушка как будто носит в простыне и баюкает свою голову. (то ли она так свисает вниз с плеч, то ли отдельно). Морщинистое и белое, без кровинки, лицо, совсем как мертвое.

Решаю подойти, сказать «прости» и какие-то извинения.

Она истерически орёт: «Да иди ты…». Какой-то оборванный злобный выкрик.

Долго соображаю, правда это или сон.

Моя новая голова - июль15

Фильм о мальчике, который убил кого-то? Его надо укрыть в камере от любопытства людей. Он не любит внимания.

Опекающий его врач глядит в глазок камеры, и мальчик ему говорит - я хочу показать тебе мою новую голову.

Держит ее в руках, волосы развеваются как змеи. Голова приближается, разрастаясь зрительно.

Голова-колдун и Дух льда (март16)

В маленькой комнате (комната родителей в доме детства) на кровати живёт голова мужчины, женщина поит ее чаем.

Голова через экран перед ней колдовскими способами всем управляет. На экране появляется сообщение об отмене операции. Появляется дух, который должен был выполнить колдовское указание, он говорит, что остановлен чьим-то вмешательством.

Ага, говорит голова, я чувствую руку Духа льда. (мороза?)

Чтобы о ней говорить, нужно описать свою шизоидность - она, разумеется, некий частный случай...

...

Вообще, вести речь о чём-то, даже о себе, неблагодарное дело.

Слово всегда лживо, оно только прикидывается говорящим и определённым, что-то несущим, просто в силу чёткой геометричности печатного текста и в силу нашей привычки сыпать словами. Мы на каждом углу ими расплачиваемся и привыкли к их моментной надёжности, «покупательной способности».

Но слова действуют пока пишутся или пока произносятся (что соответствует моменту чтения), они нужны чтобы создать мимолётное впечатление, в том числе, что мы знаем, о чём говорим. На мгновение позже, перестав быть нужными, они обращаются в бесмысленный серый шум, в кучку мусора.

Они не обеспечивают мостика к вещам, их мостики не ведут никуда. (В отличие от речи у человека, занимающегося мышлением). Как в кино - важна иллюзия смысла, достаточная для поддержания интриги и для актёрской эмоции.

А теперь вопрос: и как после этого обсуждать сны?

И чем мои попытки думать о снах отличаются от сна?

Если они так же бессвязны и мимолётны и забыть их ещё легче, чем сон.

Сон мне всегда казался кусочком высшей реальности, хорошо слепленой и всегда на порядки умнее меня.

Мне бы миллион жизней, я бы научился пользоваться всем, чем набита моя комната, моя голова и моё тело - фортепиано, книги, записи снов, слова, память, воображение.

В одной жизни ничем не удаётся воспользоваться - в каждой вещи, органе, способности - только часть возможного осуществления, часть того существа, которым я мог бы быть, если бы довёл владение этой вещью, органом, способностью до полного логического развития.

Причём попытка сосредоточиться на чём-то одном - например, на голосе и его выразительной способности, профессионально оправданная, явно уводит ещё дальше от «источника жизни».

Вот такое рассуждение, в котором я хотел выразить головной способ моего существования, его динамику.

Как будто не хватает какого-то живого ветра в этой жизни, запертой в четырёх стенах и прежде всего, в своей голове.

Я советский ребёнок, и в комсомоле успел побывать.

И я веду себя так, как будто в моей профессии, в вокале, всё так же как при совке. Когда можно от сохи выучить 8 нот и, не умея ни мыслить, ни хоть как-то сопоставлять произведения искусства с собственной примитивной и жлобской жизнью петь всю эту пафосную классическую пургу, которая якобы вершина культуры, и ощущать себя неким «работником культуры».

Сейчас невозможно помыслить такое - «работник культуры». Но я до сих пор в этом поле.

Это близко к музейщикам - собственно, в музеях я и пою в основном. Овеяные дыханием прошлого диковины. Подлинные осколки мёртвого мира.

Мой педагог по вокалу, с которым я занимался лет 15, пожилая женщина, моя вокальная мать, была совершенно советский человек. Жена офицера КГБ, медицинское образование, ее пафосом был какой-то мистический рационализм. 

Первым ее наставлением в первый день были распросы о том, что самое могущественное в мире. Оказывалось - мысль. Так вот, если ты познаешь свою мысль, ты познаешь себя и Бога.

Ничего себе заход для тётки в кружке самодеятельности в Доме учителя, где была ее база! Я был заинтригован.

Главным методом построения голоса было «посадить мысль на макушку». Каждый слог - единица речи должен быть помыслен, подуман заново - на той точке, откуда начинается дыхание - нос выдыхает «с макушки» и увлекает за собой всю массу воздуха из лёгких. Дыхание происходит рефлекторно - если совершён акт мысли. И нос - его пульт управления. 

Что значит «подумать слог»? Значит сказать его мысленно - на самой высокой точке головы (фактически сахасрара - любые аналогии она с удовольствием принимала).

Она называла имя итальянки, учившей ее петь якобы в традициях Лаури-Вольпи - благодаря мужу она бывала в Италии годах в 60-70х.

Любое пение она мгновенно оценивала по этому принципу: «вот, как ярко он подумал (=сказал) этот слог. А! А этот не подумал отдельно от предыдущего, и связки тут как тут…» «Посадил на горло». Неважно, я это упражняюсь или мы вместе слушаем запись Шаляпина. («По материалу баритон, конечно, не бас, и далеко не из лучших - но какое владение мыслью! Как будто он в руке ее держит. Тогда и слушатель у него в руках»)

Много-много лет я пытался понять - полная ли лабуда эта теория. В том, что она для неё - точный инструмент, я не сомневался. В ее руках начинали петь люди, которых никогда не взял бы другой педагог, маргиналы, которые хотели петь, не имея на это никаких шансов. Они относились всерьёз к ее словам из-за отсутствия критического контроля, рефлексии (или благодаря возможности отключать ее - в моём случае).

Впрочем, были в «кружке» и наоборот очень симпатичные и умные люди, что могли приспособить чужой полумистический-полумедицинский опыт для формирования своего метода или своей взгляда на профессию, в том числе двое-трое певцов успешных (БТ, дрезденская опера и т.д.).

Никому со стороны нельзя было говорить такие сомнительные вещи про вокал - это всё звучит на грани сектанского бреда. 

Я видел двух ее учеников, которые стали педагогами и были сами вынуждены, изображая вокально-просветлённых особ, твердить эти формулы другим. Им не шло. В устах М.В. это была данность, реальность, в их устах - глупость. Попытка понести чужой горб не прошла.

Итак - для М.В. и для некоторых это работало.

Для моей работы с учениками в 2000х тоже вполне подходило. Так и не получив чувственного подтверждения этой теории в собственных ощущениях, я играл в то, что якобы сам тоже слышу, помыслен ли слог у ученика, и на том ли месте он помыслен или, увы, немножко ниже и не достаточно отчётливо. Это работало.

Но для меня самого - нет.

М.В. умерла в начале 2000х, и я не вспоминал с тех пор о макушке и о познании мысли.

Косвенное подтверждение реальности ее усилий я получил позже от ещё одного педагога-мистика, который сказал мне, что впервые слышит человека, «от природы» настолько естественно и точно «попадающего в купол», в ту точку, что должна звенеть в голосе. Возможно, это плоды ее многолетних мучений.