Страшное

Imitatio К.С.Карчевская ФИЛЬМЫ УЖАСОВ: АРХЕТИПЫ «УЖАСНОГО» «Теоретиками кино давно отмечено, что киножанр – категория столь же формальная, сколь и мифологическая, глубоко укоренённая в архетипах подсознания. Самое массовое из искусств выводит свои излюбленные жанры из аристотелевской триады – смех, состра-дание, страх. Соответственно – комедия, мелодрама и ужас». Ужас в кино проявляется под разными именами. Существует общее определение –«horror film» - «фильм ужаса», однако, в то же время картины, трактующие нечто необыч-ное, таинственное, загадочное причисляются к разделу фантастическое кино. Есть ещё «триллер» - буквально «то, что вгоняет в дрожь». Предметы страха - явления, персонажи, события, служащие катализатором действия в фильмах этого рода имеют множество ва-риаций, зависящих от многих факторов, начиная от пожеланий сценаристов, режиссеров, продюсеров, заканчивая культурной традицией той локальной культуры, где зарождается фильм и общечеловеческой историей. Эволюции образов «страшного» посвящена французская киноэнциклопедия «Лики ужасного». Там есть - насекомые, дети, жилища, маньяки, мумии, паразиты, привидения, а также нюхательный табак и кухонная утварь, и, конечно же, вампиры. Образами послед-них пользуются произведения, часто называемые первыми фильмами ужасов, созданные после первой мировой войны в русле немецкого киноэкспрессионизма. Это «Носферату – симфония ужаса», «Голем», «Кабинет доктора Калигари» и другие. Зигфрид Кракауэр в своей книге «Психологическая история немецкого кино» трактует кинематограф как про-екцию коллективного бессознательного, как отыгрыш общих комплексов нации, пере-жившей непосильное историческое испытание. При всей своей погруженности в дебри коллективных инстинктов эти фильмы являют штучный художественный продукт, инди-видуальную рефлексию их творцов и создателей на мрачную и тревожную атмосферу ве-ка. Обращаясь к национальной романтической традиции, экспрессионисты искали выход в двух внешне несхожих сферах – глубинно личностной и абсолютно надличной. Отсюда две тенденции – тайные непредсказуемые эманации души и не менее загадочные игры сверхреальности. Отсюда и страх перед бесконечностью и непознаваемостью человека и мира. Страх, который экспрессионисты считали благотворной метафизической эмоцией, прорывом сквозь обыденность к вершинам совершенной истины. Герой картины «Пражский студент», прямой потомок персонажей Шамиссо, Гоф-мана и Оскара Уайльда, в результате сделки с дьяволом обретал двойника, который ока-зывался естественнее проворнее и сильнее оригинала. Романтический герой в духе гене-ральных идей эпохи трансформировался в пугающий образ оборотня, мистического узур-патора. Магические, оккультные мотивы прозвучали и в «Големе». Механическое, челове-коподобное существо, согласно иудаистской легенде, созданное пражским раввином Ло-эвом. Немая кукла, бездушная машина олицетворяла демоническую изнанку обыденного. Явление Голема – это напоминание о зловещей стороне бытия. В этом ключе формировался и весь позднейший пантеон ужаса немецкого кино 20-х годов: сомнамбула Чезаре из «Кабинета доктора Калигари» Роберта Вине и «Гомунку-лус» Отто Рипперта, вариации на тему каббалистического Голема, Носферату. Позже, этот сонм чудовищ и монстров, рожденный творческой фантазией в горячном бреду смятения перед жизнью, станет достоянием массовой мифологии, средством шоковой социотера-пии. Экспрессионизм включал страх в область чисто художественных задач – знаки субъ-ективного авторского видения, пугающие метафоры адаптировались затем к запросам среднего вкуса. Как социально-культурный феномен и формальный жанр фильм ужаса сложился в Америке начала 30-х годов. Тому сопутствовала веская причина. Экономический спад, «великая депрессия», повлекшая за собой кризис традиционной идеи процветания. Среди всеобщей растерянности, кинематограф взялся быть «великим утешителем», способным не только отвлекать от действительности, но и заменять её. Наиболее знаменитые филь-мы ужасов появились подряд в самом начале 30-х. «Франкенштейн» Д.Уэйла и «Дракула» Т. Броунинга – в 1931-м, «Доктор Джекил и мистер Хайд» Р. Мамуляна – в 1932-м, «Кинг Конг» М.К. Купера и Э.Б. Шейсдака – в 1933-м. Анализируя эти фильмы, легко увидеть в них и магистральные темы экспрессиони-стской эстетики и – глубже – архетипы страха вообще. Так, экранизация новеллы Р.Л. Стивенсона о Джекиле и Хайде перекликается, с одной стороны с «Пражским студентом», с другой стороны – взывает к дуализму человеческой натуры, где уживаются добро и зло, дремучее естество и общественный имидж. «Кинг Конг» и «Франкенштейн» вслед за «Го-лемом» констатируют бессилие перед сверхъестественными парадоксизмами, пусть даже и вызванными к жизни осознанной волей. Корни страха одинаковы, но следствия диаметрально противоположны. «Для экс-прессионистов страх был экстремальным аффектом, подводящим к краю умопостигаемой реальности и, в конечном счете, презирающим реальность как галлюцинацию, временное пристанище «странствующего духа». Ужас времен «великой депрессии» не столько уво-дил от реальности, сколько примирял с ней» , ослабляя социальное напряжение. По сути, найденная в 30-е годы формула киноужаса определила психологическую историю жанра на протяжении десятилетий. При всей элементарности социо-психологического результа-та формула эта не так примитивна, как может показаться на первый взгляд. Шок здесь не единственное средство массовой компенсации, ужас смыкается с целой цепью механиз-мов зрительского ожидания и идентификации. Однако, вопрос о функциях фильмов ужа-сов здесь рассматриваться не будет, равно как и тема восприятия. Хотя, в ходе развития темы будет понятно, что компенсаторская функция бессознательного является важнейшей функцией фильмов ужасов и кинематографа в целом. По мере развития кинематографа и конкретного жанра, открываются новые техни-ческие возможности, время и авторы видоизменяют старых персонажей, но образы «ужасного» всегда скрыты в человеке, они архетипичны. Напоминание: «архетипы (тер-мин, введенный К.Г. Юнгом) – класс психических содержаний, события которого не име-ют своего источника в отдельном индивиде». Архетип является тенденцией к образова-нию представлений определенного мотива – представлений, которые могут значительно колебаться в деталях, не теряя при этом своей базовой схемы. Архетипы – это своего рода психические инстинкты человеческого рода. Итак, есть мотив постоянного воспроизводства образов «ужасного», факт на лицо, с раннего детства нам рассказывают «страшные» сказки. Тайные, неизвестные, загадоч-ные стороны бытия всегда интересуют человека и нередко пугают его. И еще, мы боимся того, что больше нас, что вокруг нас, что внутри нас – всего того, что может воздейство-вать на нас – более всего мы боимся «чужого», не путать с одноименным фильмом, хотя аналогия уместна. О чем пойдет речь дальше: откуда берутся архетипы «ужасного»? Нечто внешнее человеку – стихийные миропроявления не берутся в расчет, так как составляют в некото-рых случаях реальную угрозу существованию как для отдельного индивида, так и для коллектива людей. Подобные реальные угрозы жизни человека, хоть и проявляются в ки-но в фильмах-катастрофах, подвиде фильмов ужасов, однако менее интересны по сравне-нию с антропоморфными и зооморфными проявлениями «ужасного» и рефлексиями соз-нания на то необъяснимое, что происходит в процессе развития общества с личностью и личностями. Мы переносим то, ужасное, что видим в мире и в себе, проецируя это на со-ответствующих персонажей литературы и кино, персонифицируем «наше» ужасное в под-ходящие образы. Для объяснения несознательной стороны человека, Юнг выделяет архетип Тени. Тень – это спрятанные или бессознательные аспекты психологической структуры лично-сти, её негативная сторона, обычно отвергаемая эго. Сумма всех неприятных личных ка-честв. До того как бессознательные содержания не дифференцировались, тень составляет, по сути, всю полноту бессознательного. Считаю возможным, включить архетипы «ужас-ного» в архетип Тени на подчиненных правах. Было отмечено, что фильмы ужасов появились в сложные моменты, как в Герма-нии, так и в Америке, в моменты, когда проявились неблагоприятные стороны общества, когда мир вокруг пошатнулся, стабильность жизни общества и человека оказалась под уг-розой. В эти моменты Тень выступила вперед, проявив через кинообразы «ужасного» те качества человечества, которые оно отвергало от себя, если можно так выразиться, извер-гало из себя, пытаясь отторгнуть их из своей истории по этическим, эстетическим или иным соображениям, в виду ее несоответствия нашим осознанным принципам. Образы демонических двойников, которые мы можем увидеть в вышеобозначен-ных фильмах; маньяки, живущие по соседству, фигурирующие во многих фильмах; «Чу-жие», «Хищники», «Нечто» - отражают впечатляющие образы деструктивнейших сторон Тени, спроецированной на инопланетян. В принципе, Тень может персонифицироваться в любых образах – важно, что эти образы – это всегда мы сами. Мы отделяем от себя друго-го, чтобы не нести ответственности за его недоосмысленные поступки, мы отделяем от себя ту свою ипостась, которая желает рушить все вокруг себя, потому, что общественные установки сдерживают его в проявлениях того животного начала, которое сохраняется в человеке. Неслучайно многие фильмы ужасов используют образы насекомых и животных, проецируя на них архетип Тени. Например, в фильме «Муха» Дэвида Кроненберга 1986 года. Одержимый идеей генной трансплантации ученый ставит эксперимент на себе. Опыт удался, однако, в по-следний момент в прибор залетела муха. Бесстрастный компьютер считывает двойную информацию, в результате чего человек начинает медленно и мучительно превращаться в насекомое. Поначалу ученый старается сохранить самоконтроль. Он зна-ет, что муха имеет только один инстинкт — убивать, и поэтому замыкается от всего мира. Но рефлексы мухи вытесняют человека. Последним усилием утерявший всякий че-ловеческий облик герой направляет на себя ствол ружья. Заманчиво сравнить картину Кроненберга, например, с «Превращением» Кафки. При сходстве внешней канвы, ре-зультат и источник страха тут совсем неодинаковый. Для Кафки, близкого к идеям ли-тературного экспрессионизма, Грегор Замза, превратившийся однажды утром в насеко-мое, по существу не меняется. Он остается думающим, чувствующим, страдающим. У Кроненберга же ужас исходит из психологической мутации: метафизический страх и визуальный шок взаимопроникают. Как муха и человек. Человек и «животное» взаимо-проникают друг в друга, а точнее сказать – проявляются одно через другое. В широкоиспользуемых образах вампиров большое значение имеет возможность перевоплощения, например, в летучую мышь или волка. В таком случае, образ Дракулы, один из любимейших кинообразов, вполне подпадает под проявления архетипа Тени. Дракуле как теневой стороне нашего «я» противопоставляется доктор Ван Хельсинг, бо-рющийся с ним, отрицающий необходимость существования Дракулы. Не даром в фильм, повествующем об этой борьбе – борьбе «я» с собственной тенью нередко повто-ряется - «наука отрицает существование вампиров», как отрицаем их существование и мы, не могущие признать, что они существуют прежде всего внутри нас. В том же филь-ме 1931-го года – слуги, следящие за развитием событий, за тем, кто победит, высказы-ваются о том, что вся эта ситуация безумна – безумным оказывается борьба я с самим собой. Однако, совсем ли бессмысленна эта борьба?.. Дракула легко манипулирует людьми, воздействует на их волю (к сознательным поступкам). Какие последствия могут быть у человечества, которое будет поступать бессознательно, подвластно такому «ге-рою» как Дракула. Поэтому мы все-таки отказываемся видеть Дракулу в зеркалах, он просто там не отражается, он отражается во внешнем нам пространстве, как то, что мы не принимаем, но не в том зеркале, где мы видим себя. Мы пытаемся прогнать образ Дракулы образом распятого Христа (считается, что вампиры боятся распятия), мы гоним миф о вампирах – демонических существах мифом о распятом Богочеловеке, который кажется нам наиболее привлекательным для самоидентификации. Мы хотим вбить кол в сердце Дракулы, чтобы он не «пил нашу кровь»; ведь, если он выпьет «нашу кровь», то она наполнит его, и мы не сможем уже отказаться от этого «кровного родства». Реализа-ции Тени всегда препятствует Персона – наше общественное лицо. В той степени, в ка-кой мы отождествляем себя со светлой и яркой Персоной, Тень соответственно играет роль тьмы. Однако, «коллективная тень», символизирующая «другую сторону» господ-ствующего духа времени, его скрытую антитезу не есть только негативная сторона чело-вечества, она выражает не только «темные глубины общечеловеческого», но может быть представлена и позитивной фигурой. Например, в современном кино часто встречаются мотивы осмеяния наивного, простодушного, «маленького» человека, который не может и не хочет поступиться своими принципами ради достижения высокого общественного положения. Быть «простым» человеком не уместно. В данном случае Тень выглядит ско-рее неуклюже, чем пугающе. Извечная тема борьбы добра со злом перекликается с темой противопоставления сознательного общественного человека своей бессознательной, грубо говоря, животной стороне, Тени. Веками культура продуцирует и накапливает образы злого и ужасного. Мы боимся того, что подавляемое зло вырвется наружу, поэтому тщательно вырисовы-ваем образы пугающего нас, ставя их на безопасное от нас расстояние – на страницы книг, в кинофильмы. Мы опредмечиваем, локализуем «ужасное наше» в конкретном пер-сонаже или явлении. И, хоть и нельзя уничтожить собственную Тень (коллективную Тень человечества), но можно победить маньяка, эту Тень олицетворяющего. Можно по-бедить Дракулу, вонзив кол в его сердце, можно убить Фредди Крюгера и так далее. Бла-годаря фильмам ужасов, мы можем упиваться своей порядочностью, сознательностью и благородностью или наслаждаться действиями «ужасных героев», сожалея, что нельзя выйти сейчас из кинотеатра и безнаказанно кого-нибудь убить.

Кристина, твоя статья? Ты - молодец, интересно. Тема - хорошая, плодотворная, надо развивать. :) "Бла-годаря фильмам ужасов, мы можем упиваться своей порядочностью, сознательностью и благородностью или наслаждаться действиями «ужасных героев», сожалея, что нельзя выйти сейчас из кинотеатра и безнаказанно кого-нибудь убить" Понравилась мне очень эта фраза. Конечно, мы идентифицируемся не только с жертвами :)) Ужастики - по-прежнему относятся к наиболее популярному жанру. В чем причина этого обстоятельства и каковы его возможные последствия? Есть потребность в постоянной проекции собственной тени, к тому же в очень удобных условиях. Т.е. тень удерживается на расстоянии и не признается в себе, а т.к. потребление кинопродукции нередко приобретает вид наркотической зависимости, навязчивой потребности погружения в инфантильное состояние с просмотром собственных галлюцинаций на экране (экране для проекций), то эту ситуацию можно рассматривать как препятствующую возможности осознания тени внутри себя. В ужастиках тень обычно имеет только негативные и устрашающие, ужасающие черты, но как раз тенденция видеть тень именно таковой и является большой проблемой, на что и указывал Юнг. Тень содержит в себе очень много ценного, неизмеримо ценного, а ее ужасающий вид является часто лишь следствием конфронтации с ней сознания, сознательной установки к ней. Стремление к победе над тенью - это уже не юнгианство, это плохая установка. Юнгианцы, кстати, задаются и таким еще вопросом - не является ли победа героя над каким-либо монстром (в мифах, сказках, фильма) также и победой эго над воображением, убийством воображения? А в ужастиках зло обычно полностью побеждается. По сути мы видим защитные образования - тень проецируется на внешний объект, выносится с места своего обитания и затем уничтожается. А т.к. в БСС большинства людей полно конфликтов, то все это и приобретает массовый характе, удобно. А внутренню психологическую ситуацию хорошо иллюстрирует фильм "Конец света" со Шварцнеггером. В этом фильме ведется борьба бога и дьявола, а в кульминационный момент эта борьба "вдруг" перемещается непосредственно в душу героя, который, не обладая сильным эго и без подготовки, не смогвынести конфликта божественных и могучих противоположностей (точнее осознания этого конфликта в себе самом) и покончил собой, но по сюжету - спас мир. Психологически сюжет - опять не очень... "Мы пытаемся прогнать образ Дракулы образом распятого Христа (считается, что вампиры боятся распятия), мы гоним миф о вампирах – демонических существах мифом о распятом Богочеловеке, который кажется нам наиболее привлекательным для самоидентификации. " Тоже отличная фраза. Я вижу проблему в том, что просмотр всех этих фильмов (потребление продукции масскультуры) не только не способствует внутренней трансформации, но и отдаляет ее. На у в целом эту тему можно развивать в разных направлениях - что стоит за образами страшного (родители, экзистенциальный страх перед огромным и непонятным миром, глубинами БСС); за разными сюжетами; значение подавленной агрессии и чувства вины, потребность в наказании и пр. Для прояснения хиллмановского понимания архетипов, которое весьма интересно, приведу ранний пост Владимира на эту тему: "Говоря о Необходимости (с психологической точки зрения, а не в философском дискурсе), хотелось бы сначала изложить точку зрения Хиллмана на понятие «архетип». Вот что он пишет: «Архетип» я могу рассматривать только как феноменальный архетип, как тот, который проявляет себя в образах. Ноуменальный архетип как таковой по определению НЕПРЕДСТАВИМ, ибо ничто не указывает на его местоположение. Действительно, что бы не говорили об архетипе как таковом, последний является тем или иным предположением, которое уже управляется архетипическим образом. Это означает, что этот архетипический образ предшествует и определяет метафизическую гипотезу о ноуменальности архетипа. По этому давайте применим к ноумену Канта принцип «Бритвы Оккама». Убрав в сторону эту ненужную теоретическую обузу с юнговского понятия архетипа мы восстановим всю ценность архетипического образа». Не правда ли, по сути, революционное заявление, Хиллман по сути дела посягает на святая-святых юнгианской классической школы – архетип в том виде, в котором он представляется в теоретических разработках Юнга, а именно Хиллман лишает архетип «географического» локуса и «тела». Хиллман, по определению В. Зеленского, «отвергает существительное «архетип», хотя и сохраняет прилагательное «архетипический». С точки зрения Хиллмана, различие между архетипами и архетипическими образами является несостоятельным. По его мнению, все, с чем все индивиды когда-либо сталкиваются на психическом уровне, есть образы или, иначе говоря, явления, феномены». Хиллман говорит, что «ЛЮБОЙ образ можно считать архетипическим». Архетипическое – это «действие, совершаемое индивидом, а не вещь как таковая». РАССМАТРИВАТЬ образ как архетипический значит рассматривать образ как таковой в определенной перспективе, операционально наделять его типичностью или ценностью. «Термин «архетипический» относится не к ОБЪЕКТУ, а к ДВИЖЕНИЮ, совершаемому субъектом. Все изложенное я привожу по той причине, что рассуждения Хиллмана об Ананке (Необходимости) невозможно понять без основного, на мой взгляд, хиллмановского представления об архетипе как о движении образов в психическом совершаемым субъектом. Теперь можно перейти непосредственно к психологическому хиллмановскому дискурсу Необходимости. Хиллман пишет: «Взаимосвязь между Необходимостью (Ананке) и образами можно изложить следующим способом: Необходимость захватывает нас через посредство образов. Образ обладает СВОЕЙ СОБСТВЕННОЙ, внутренне присущей ему необходимостью, вследствие чего форма, которую принимает образ, «НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ИНОЙ», - пишем ли мы красками, сочиняем ли стихи, или видим сны. Образ существует в рамках своей специфической эпитафии и линии поведения (той принуждающей необходимости, которую Юнг называет «инстинктом». Архетип целиком и полностью имманентен своему образу. Необходимость не имеет образа, по тому что она действует в любом и всяком образе. Эта, не поддающаяся воображению сила наделяет образ его неотразимой действенностью и неумолимой закономерностью образования его именно в таком, а не ином виде. Эта непреклонность образа есть не что иное, как Необходимость, которая сама не имеет образа. По существу, образы – это принимающие определенную форму ВТОРЖЕНИЯ НЕОБХОДИМОСТИ. С психологической точки зрения Необходимость и Хаос есть не только объяснительные принципы; они суть так же и мифические события, совершающиеся в душе, и по этому они представляют собой фундаментальные начала человеческого существования. С этими корневыми принципами могут быть связаны страдания или движения души. Далее Хиллман пишет: «Психология давно уже опознала безликий, безымянный Хаос, это «пугливое и безумное движение» в душе как тревожность, и, именуя так Хаос, психология прямо вызвала богиню Ананке, от которой происходит и само слово «тревожность». Если тревожность действительно имеет отношение к Ананке, то. Разумеется, с нею невозможно «совладать с помощью разумной воли». Когда тревога нападает на нас, мы способны воспринимать ее только как брешь в рациональной непрерывности. Отсюда видно, что тревожность не подчиняется анализу; она неизбежно будет действовать своими путями – до тех пор, пока не будет признана ее Необходимость. Никакая рациональная тория тревоги не возможна. Для неё не существует причины, за исключением необходимости, лежащей в ней самой. Основания тревожности пребывают в самой Необходимости, которая констеллируется в определенный момент наличным страданием души – там где эта душа в данный момент испытывает испуг перед Необходимостью, впрягающей ее в свою судьбу». Я коротко изложил основную мысль Хиллмана связанную с категорией Необходимости. Статья Хиллмана «О необходимости аномальной психологии. Ананке и Афина», на мой взгляд, заслуживает внимания. Язык Хиллмана порой сложный, туманный и противоречивый нередко, блещет ярким светом оригинальной мысли"

И еще один возможный путь размышлений о страшном. Не движет ли интересом к страшному, к ужастикам глубинная потребность в аномальной психологии, в патологизации (то, о чем писал Хиллман - статья есть на сайте, возможно в дневниках), т.е. патологизация архетипа? Посмотрите сами, что, какая глубинная потребность, заставляет жителей Европы и Америки, жизнь которых может быть в целом названа благополучной и нормальной, каждый день наблюдающих за постоянными демонстрациями невиданных успехов техники, технологии, науки и рационализма, слышащих заявления психологов, обещающих раскрыть все тайны психики и заверения психотерапевтов "все решим, все вылечим", смотреть и смотреть фильмы ужасов, фантастику или мистику?..

Imitatio Статья моя, спасибо за одобрение и участие. Действительно развивать тему можно во многих направлениях, вчера на конференции, где я читала эту статью, мне указали возможные пути развития,и Вы сделали интересные замечания. Когда почитаю Хиллмана,надеюсь мы с Вами обязательно продолжим "толкование" феномена фильмов ужасов. Так же, мне подсказали, что надо обозначить разницу между понятиями "ужас" и "страх",в этом докладе я намеренно не уделила внимание этому вопросу, но это тоже очень интересно... Что Вы можете сказать о Лакане?..

Пожалуйста, Кристина. Приходи к нам еще и успехов тебе в твоих начинаниях. Лакан - неординарный мыслитель, но он меня не зацепил, поэтому не изучал его пока специально. Вот сайт лаканистов http://www.lacan.narod.ru/index_1.htm

Как социально-культурный феномен и формальный жанр фильм ужаса сложился в Америке начала 30-х годов. Тому сопутствовала веская причина. Экономический спад, «великая депрессия», повлекшая за собой кризис традиционной идеи процветания. Среди всеобщей растерянности, кинематограф взялся быть «великим утешителем», способным не только отвлекать от действительности, но и заменять её. Наиболее знаменитые филь-мы ужасов появились подряд в самом начале 30-х. «Франкенштейн» Д.Уэйла и «Дракула» Т. Броунинга – в 1931-м, «Доктор Джекил и мистер Хайд» Р. Мамуляна – в 1932-м, «Кинг Конг» М.К. Купера и Э.Б. Шейсдака – в 1933-м. {...} Однако, «коллективная тень», символизирующая «другую сторону» господ-ствующего духа времени,           Всё это здорово и очень интересно, вот только есть одно НО. Любовь к "ужасикам" присуща людям с раннего детства. Почему-то вечером у костра популярностью пользуются именно, т.н. "страшилки", почему дети так любят пугать друг друга? Откуда берутся все эти образы, вроде красной руки, гроба на колёсиках, пиковой дамы, чёрного/красного пятна и т.п.? Насколько правомочно утверждать, что любовь к ужасам связана с социальной ситуацией и "коллективной Тенью"? Ведь истории о вампирах, например, очень стары и мы легко найдём их праобразы или образы близкие к ним в фольклоре.           Было сказано, например, что Дракула манипулирует людьми, воздействует на их волю. Почему именно манипулирует? Его конечная цель, как правило, не столько манипулирование, сколько гипнотизирование, очарование, он парализует волю жертвы, как удав парализует волю кролика (вот тут как раз по соседству есть сон с таким же видом гипноза). Отражение в зеркале так же можно рассматривать иначе, ведь зеркало всегда считалось своего рода входом в другой мир (БСС), посвящено Луне, как вода, стекло и хрусталь, и часто фигугриует в страшных историях. Вспомните русское гадание на зеркалах, вспомните, что когда в доме кто-либо умирает, зеркала завешивают, чтобы не увидеть в них отражение покойника, а в фильмах ужасов с призраками, по-моему, уже стал классическим эпизод, что перед тем как дух непосредственно является человеку, проявлясь как призрачная фигура или полтергейст, он сначала является в виде отражения в зеркалах и воде. Не потому ли Дракула не отражается в зеркале, что его естсественное "местообитание" ТАМ, по ту сторону зеркала. Если он теперь находится ЗДЕСЬ, то ТАМ его нет? И вообще, такой ряд как вампиры, духи, ночь, зеркало, вытягивание жизненной энергии: всё это имеет "Лунную" природу, "Лунный" архетип. Почему, например, тема зеркала никогда не бывает актуальной в историях аля "Чужой". Почему бы, например, не рассматривать агрессивных монстров, как нашу подавляемую агрессию? Но ведь тогда мы вряд ли бы хотели видеть в себе монстра, и тем не менее мотив отражения в таких историях не фигурирует.

Да, роль социальной ситуации не стоит переоценивать. В 30-е годы кино вообще набирало свою популярность, причем именно в США, видимо, наиболее быстрыми темпами. Социальная ситуация создает новые возможности для реализации этой загадочной "любви к ужасам и страшному". У детей этот интерес замешан, наверное, как на архетипическом, так и на личном слоях психики. На личном - это смещение страхов перед родителями, подавленная агрессия, вина и пр., но я, конечно, не склонен сводить все к детскому опыту, уж больно сильна, архетипически сильна, эта любовь к страшному. И опять-таки сложно говорить абстрактно о фильмах ужасов, отвлекаясь от проблем восприятия. Один и тот же фильм может восприниматься по-разному... Восприятие - это механический процесс отражения и регистрации внешних объектов, не зависимых от наблюдателя, это ближе к творческому акту, когда в каждом акте восприятия происходит создание мира. Искусство, а кинофильм - это произведение искусства (пусть чаще - массового) - порождается только человеком и не существует отдельно от него, оно только им наделяется ценностью и смыслом.

Imitatio То, что "страшилки" и образы вампиров имеют историю гораздо более долгую, чем кино и говорить не нужно, я же имела в виду именно последнее. Действительно, в 30е годы и именно в США кино развивается очень продуктивно, но все-таки - либо социальная ситуация сложившаяся в тот момент и параллельное развитие "ужастиков" - совпадение (как проще всего сказать),либо - факт... Хотя, я не спорю, что "любовь" к чему-то страшному и ужасному у нас "в крови". Про зеркало у меня, я думаю, удачно подмечено, Di,позвольте с Вами не согласиться (и не вижу собственно, что Ваши взгляды совсем противоположны.... Votan, кто бы мне помог говорить о восприятии... Я привыкла мыслить более абстрактно...

          Понятие "страшное" уж чересчур абстрактно и общё, это заставляет меня заподозрить, что слово содержит потенциальные ловушки для мышления... Потому я предлагаю разложить это понятие на составляющие компоненты, так сказать, изучим спектр страшного.           А каковы виды страшного? Какие паттерны активизируются в связи со страшным? Вот, к примеру, вспоминая страшилки из своего детства, я вдруг обнаружил, что они раскладываются, главным образом, на две составляющие спектра: на «красное» и «черное».           Возьмём пример с красной рукой. Все эти детские истории развиваются всегда по одному сюжету: алкоголики собираются распить спиртное в заброшенном доме, причём не просто спиртное, а красное вино (небедные такие алкоголики :) ). Вино проливается на пол, и из красного пятна выползает красная рука, которая затягивает бедолаг в пятно. В детском понимании, это были своего рода поучительные истории, запрещающие выпивать. Вот только теперь, я вижу в этих историях ИНСТИНКТИВНЫЙ спектр (красный цвет, вино). И действительно, особый род ужасиков у нас проходит под «красным цветом»: это всевозможные обезумившие маньяки, дикие животные и монстры, в таких историях кровь льётся рекой, а в кадре постоянно мельтешат клочья разодранных тел.           Совсем другого рода «чёрный» страх. Это истории об угрозе жизни вообще, о столкновении с неизвестным, с потусторонним. Своего рода угроза существованию ЭГО вообще. Такие истории часто «колдовские», заряжены негативной «женственностью», «лунные» истории. В них оживают мертвецы, появляются призраки, вампиры, просыпаются Древние существа (как вам некрономикон Лавкрафта?) и т.п.? Это совершенной иной уровень страшного.           Вообще рекомендую ознакомиться с материалами по демонологии разных культур, даже с вымышленной, «искусственной», демонологией, вот уж где настоящий кладезь «страшного».           Вот пример «черного» страшного из вымышленной серии, вы увидите здесь и страх перед существованием вообще, страхи Эго, и слабость, которую пытаются компенсировать поклонением «проклятым» и т.п.            АЛЬ АЗИФ - зашифрованный манускрипт, известный под названием "Некрономикон"            Тайна червя           Книга Дагона           И совсем иначе выглядят демоны, Гоетии, например.           Пятый Дух зовется МАРБАС (Marbas). Он является Великим Губернатором и сначала появляется как Великий Лев, но по приказу вызывающего, приобретает человеческий облик. Он говорит правду обо всех скрытых вещах или секретах. Он насылает болезни и излечивает их. Он дает большую мудрость и знание в искусствах механики; и может превращать людей в другие существа. Он правит 36 Легионами Духов. И вот его Печать, которая используется также как упомянуто выше.           Двенадцатый Дух зовется СИТРИ (Sitri). Он - Великий Принц и появляется вначале с головой леопарда и крыльями грифона, но после того, как Мастер произнесет Заклинание, он может принять человеческий облик и при этом очень красивый. Он разжигает любовь мужчин к женщинам и женщин к мужчинам, и, если есть желание, он может также показать их обнаженными. Он управляет 60 Легионами Духов. Вот его Печать, ты должен носить ее как Ламен так, как указано выше и т.д           Все эти существа звероподобные, и в них мы чаще увидим инстинктивное «красное» начало.           Пример с доктором Ван Хельсингом, на мой, субъективный, взгляд, это уже не совсем о страшном. Это об ОТНОШЕНИИ к страшному, это уже героический миф. На месте Дракулы мог быть кто угодно: Чужой, Тиамат, Дракон, Дьявол, оборотень и т.п. Важнее, мне кажется, попытаться ответить на вопрос: «Какова природа страшного, что заставляет нас на пути индивидуации, болезни или чего бы то ни было ещё, оживлять эти страшные образы?» Ведь далеко не во всех страшных историях есть герои. Героическое — атрибут современного кино, но ведь существует масса примеров тому, где в страшных историях нет побеждающих героев, а есть только слабые и несчастные жертввы.

Imitatio Про "красный" и "черный" страх - это изобретательно, но как-то патологически... А разделяется ли вообще "страшное" на виды? Какие могут быть виды... Образы могут различаться, а, если можно так сказать, вид - "страшное" не может. Сейчас я запутаюсь... Какие паттерны активизируются в связи со страшным?Какова природа страшного, что заставляет нас на пути индивидуализации, болезни или чего бы то ни было ещё, оживлять эти образы? И мне бы хотелось это знать... Чёрное/белое,добро/зло,свет/тьма,сознание/бессознательное...дуализм извечен,одно всегда взаимодействует с другим...одно существует (осуществляется) через другое. МЫ должны уметь(научиться) жонглировать. Тоже интересно - демонологии культур и особенности менталитета...

“Какие паттерны активизируются в связи со страшным?Какова природа страшного, что заставляет нас на пути индивидуализации, болезни или чего бы то ни было ещё, оживлять эти образы? И мне бы хотелось это знать...” Природу страшного (в смысле ужасного), вернее тандем отношений «тяга-отвращение», как мне кажется, лучше изучать отталкиваясь не столько от паттернов (в конце концов они есть лишь следствия) сколько от многочисленных табу, накладываемых христианской традицией в отношении: секса, тела (как нечто непристойное), смерти (как-будто это не часть жизни). Эротические импульсы (жажда любви и воссоединения с чем-то большим чем человек), неосознанные и доведенные до крайности, толкают к смерти, то есть нездоровому увлечению эскатолохической тематикой (всё что связано с загробным миром). От исп. Escatolog?a. Простите, не знаю русский эквивалент :) Есть такая замечательная книга Georges Bataille “El erotismo”. В 60-70-е годы эта книга стала таким же бестселлером в западных интеллектуальных кругах, как и «Тошнота» Сартра или «Чужой» Камю. Вот только не знаю, есть ли перевод на русском.

          Про "красный" и "черный" страх - это изобретательно, но как-то патологически...           Я же не говорю, что это -- готовая схема. :) Красное и чёрное -- исключительно интуитивные категории, которые появились сами собой, когда я вспоминал страшилки, которые ходили между нами, детьми, в очень далёком прошлом. И вообще, многие мои категории зачастую раждаются как "интуитивные", и лишь впоследствии обретают хоть какую-то логическую оформленность. Хотя, я думаю, так бывает у всех. :) Возьмём, например, замечательный пост Lachesis с примером об убйце. К какой категории страшного это можно отнести? Ведь очевидно, что образ живого мертвеца, например, будет подчиняться совершенно другим законам, нежели образ убицы. Убийцу можно встретить в жизни, а живого мертвеца? Ведь мертвецов нет, однако это не уменьшает степень нашего страха перед ними.           А разделяется ли вообще "страшное" на виды?           Страх -- это номинализация. Хотя это и существительное, но разве есть объект страх? Есть эмоция, которая именуется страхом. Страх -- "побочный" продукт некоторого процесса. Теплота выделяется в ходе многих химических реакций, но ведь это не значит, что сами по себе эти реакции не различаются. Так почему не может быть различий между процессами, вызывающими страх? Вы говорите об архетипе страшного, если я вас правильно понял. Но разве страшное существует само по себе? Если бы страх поддерживал сам себя, то образы "страшного" всегда бы вызывали страх. Значит, например, вампиры всегда бы вызывали одну и ту же реакцию. Но посмотрите, если в одних фильмах они представлены как нечто ужасное, то в других они становятся главными героями, и даже положительными. Страх ушёл, ушёл почему? Изменилось наше отношение к объекту -- изменилась реакция. Значит страх -- это индикатор наших взаимоотношений с данным объектом. Одни боятся собак, другие -- нет (кстати, даже зная об опасности, которая может исходить от этих животных). Можно ли говорить тогда о том, что собака принадлежит архетипу страшного?           Может быть стоит выяснять не что есть "страшное" само по себе, а то, о чём сигнализирует страх, индикатором чего и каких взаимоотношений с объектом он является?           Вот что делает страх? Страх помогает нам распознать "опасность" и избежать её, то есть не встречаться с ней. Страх разделяет нас и объект, вызывающий страх. Тогда почему страшное на экране и в историях притягивает нас? Не потому ли, что отрезанное от нас страхом стремится вернуться в область сознания? Кстати, по-моему об этом уже говорилось. Так, может быть, следует изучить, что же именно вызывает у нас страх обычно, и в каких взаимоотношениях стоит наше Эго с этим "что же именно [дать имя?]", что вызывает у нас такие эмоциональные реакции. И потом, мы вот говорим о любви к "фильмам ужасов", но ведь Votan подметил, что нельзя говорить об этой "любви" в отрыве от самого человека. По себе, например, могу сказать, что предпочитаю вполне конкретный тип "фильмов ужасов", в то время как к другим отношусь совершенно равнодушно, мне они кажутся скучными и пресными. Как же опять-таки можно говорить о том, что "страшное" не подразделяется на разные виды? Если бы это было бы не так, то меня интересовали все "ужастики", но ведь на практике дело обстоит совершенно иначе.

          Aspirina, относительно табу на секс и тело вроде бы вопросов не возникает. Практически вся средневековая демонология тому подтверждение. Дьявол пришёл в Европу, когда Бог стал высшей ценностью жизни. Но вот с табу, связанным со смертью всё не так просто. Что означало бы отсутствие такого табу? Моральное разрешение на самоубийство? Мне кажется эсхатологические настроения -- это проявления некой агрессии на внешний мир, на его устройство, а в действительности, недовольство внутренним "климатом".

Есть еще "Критический словарь психоанализа" Ч. Райкрофта http://vatlin.chat.ru/Rycroft_index.htm - рекомендую, полезная книга. "СТРАХ (FEAR) Первичная ЭМОЦИЯ, вызванная надвигающейся опасностью и сопровождающаяся желанием спастись бегством. Несмотря на то, что страх является одним из основных человеческих переживаний, а бегство, несомненно, - одна из основных биологических реакций, психоанализ мало что может сказать о страхе, и этому есть две причины. Во-первых, его изначальный интерес связан с патологией, поэтому страх оказался затененным ТРЕВОГОЙ, хотя иногда ее определяют как иррациональный страх, и, наоборот, страх иногда определяют как "объективную тревогу". Во-вторых, приверженность Фрейда дуальной теории инстинктов (см. ИНСТИНКТ) не оставила места для третьего первичного инстинкта. В результате у психоанализа есть, что сказать о том, как ЛЮБОВЬ и НЕНАВИСТЬ могут КОНФЛИКТОВАТЬ друг с другом, ТОРМОЗИТЬ друг друга и иногда даже усиливать друг друга (САДИЗМ), но мало что может сказать о том, как страх способен взаимодействовать с любовью и ненавистью. Ввиду пристрастия Фрейда к антитезам и противоположностям стоит отметить, что можно было бы попробовать рассматривать страх как противоположное и любви, и ненависти." Надо конечно конкретизировать этот наш интересный разговор. И выделить отдельные направления развития темы. Что мы обсуждаем? Нет страха вообще, он очень реален и конкретен. О страхе можно говорить как о естественной первичной эмоции, имеющей функциональное значение. Есть фобии, невротические страхи, страхи связанные с вытесненным конфликтом и проявляющиеся в самых разных формах, вплоть до психосоматики. Есть страх смерти. Есть архетипическое измерение страха и страшного. Есть интерес к фильмам ужасов и вообще к страшному, есть какя-то магия страшного, магия страшного кино. Есть страшное в сказках и мифах. Тревога и страх сопутствуют свободному выбору и, я бы сказал, в какой-то мере вообще пути индивидуации. Все это в некоторой степенни разные вещи, хотя не всегда четко можно отделить одно от другого. При невротических страхах и фобиях происходит маскировка конфликта и того, что в действительности вызывает страх (ситуации, объекта или своих импульсов). Однако, если, например, на темной дороге на нас нападают, то тут могут примешиваться невротические страхи, а могут и не примешиваться, это дело каждого конкретного случая. Бывают ситауции внезапного возникновения опасности - прямо перед нами выскакивает машина с соседней встречной полосы, тут все происходит в считанные мгновения. Опять-таки, у кого-то успеет примешаться что-то невротическоое, у другого нет. Все животные испытывают страх, но нам ничего не известно о том, как у них "работает вытеснение", как "агрессия превращается в страх" (для этого нужно же супер-эго) и т.п. Детские же страхи действительно очень часто связаны с родителями и с конфликтами с ними. Однако, говоря о невротических страха, мы можем легко начать путать страх и тревогу, а разница, причем очень существенная, между ними есть. Образование невротической тревоги и страхов - процесс сложный, требующий специального обсуждения; и трансформированная агрессия там может быть и еще много чего. Последствия же подавления сексуальности и разных табу в сексе может приводить к страхам, так и к тревоге и вообще многочисленным серьезным последствиям и нарушениях. Однако, секс - это частный случай, хотя и распространенный, важный. "Страх -- "побочный" продукт некоторого процесса. Теплота выделяется в ходе многих химических реакций, но ведь это не значит, что сами по себе эти реакции не различаются... Вы говорите об архетипе страшного, если я вас правильно понял. Но разве страшное существует само по себе? Если бы страх поддерживал сам себя, то образы "страшного" всегда бы вызывали страх. " Сложные здесь вопросы. Конкретная эмоция конечно является продуктом неких процессов или вытесненных конфликтов. Кто-то, напр., продолжает боятся папы или мамы, или боится своей Тени, и они продолжают ему являтся в разных образах. С другой стороны, у меня все -таки есть ощущение, что существует что-то архетипически страшное, а архетипическая тяга к страшному, которая не может быть к чему-либо редуцирована. Ведь редуцировние может имеет своей целью обесценивание, снижение, разрушение силы влияния (это всего-лишь детские комплексы, всего лишь образы родителей, всего лишь побочный продкут других процессов...), когда мы хотим от чего-то избавиться. При психотерапии, при лечении неврозов - это замечательный метод, но надо ли его распространять на все случаи жизни.? Здесь опять я вспоминаю о статье Хиллмана о необъодимости аномальной психологии и патологизации. Можно задаться и таким вопросрм - а что есть такого в природе самого страшного и ужасного, что делает его именно таким? "И мне бы хотелось это знать... Чёрное/белое,добро/зло,свет/тьма,сознание/бессознательное...дуализм извечен,одно всегда взаимодействует с другим...одно существует (осуществляется) через другое." Нам ничего неизвестно о том, существует ли этот дуализм за пределами сознания. Во всяком случае, есть большие сомнения на этот счет. Важно еще понимать относительность этих противоположностей.

Интересное направление мысли – разделить страх не красный и четный. Немного похоже не то, что описывается, как «страх» и «безымянный ужас». У меня в детстве, как у любого ребенка, были свои классификации страшного, а точнее – смерти. Смерть белая – от страха, смерть черная от старости, смерть желтая от болезни и смерть красная – насильственная смерть. Интересно, что их было 4 (тогда еще я Юнга не читала и вообще читать не умела ? - вот они архетипы! ) Страх не только заставляет бежать, но и заставляет искать что-то в себе. Страх притягивает. Опасность, риск, удаль, щекотание нервов, прыжки с парашюта и т.п. – все это явно связано со страхом, но не направлено на спасение жизни. Это направлено на дозированную угрозу жизни. Зачем? Некоторые люди режут себя острыми предметами, что бы почувствовать себя живыми. Так страх, риск, близость смерть могут помочь почувствовать реальность себя и жизни. Нужно что-то подвергнуть риску, чтобы оценить это. Что-то нужно подпортить, чтобы потом начать чинить (ценить). Нужно окунуться в ужасный мир демонов, вампиром и убийц, чтобы опостылившая кухня и вся обыденная жизнь стали казаться уютными и милыми. Почему бы не подумать про притягательность страха, как про возможность дозированной реализации инстинкта смерть? Так этот инстинкт может быть частично удовлетворен и его давление уменьшится. Рискованные профессии или экстремальные виды отдыха и спорта можно назвать – сублимацией инстинкта смерти или употреблением агрессии в «мирных целях» Ватан критикует Фрейда за дуализм, но дуализм – нечто реальное и явившееся человеческой мыли задолго до Фрейда (Инь и Ян, плюс и минус, единица и ноль). На дуализме единицы и нуля построено все программирование, на притяжении отрицательных частиц и положительных построена вся материя и живая материя тоже. Дуализм - нечто фундаментальное. Оккультизм так же пронизан идеей дуальности материи. Помимо двух фундаментальных инстинктов – жизни и смерти, в последствии Кляйн был предложен третий инстинкт – инстинкт познания. А Кохут вел третье измерение – измерение нарциссизма (отношений грандиозной самости и эго поверх или параллельно двум движущим силам – либидо и агрессии). Эти третьи измерения не так тесно связаны со страхом, как дуальность агрессия-либидо. Самоуважение, творческие импульсы и т.п. из нарциссического спектра (или измерения) далеки от страха (там много диффузной тревоги распада, это уже ближе к ужасу аннигиляции), познание отодвигает страх, хотя само по себе является чем-то сродни агрессии, потому что любой акт познания включает в себя акт проникновения, вскрытия чего-то ранее запечатанного, скрытого. На мой взгляд, познание тесно связано с агрессией и либидо, если даже является чем-то третьим. Страшилки перед сном и фильмы ужасов имеют некоторую связь с познанием, поскольку помогают ощутить в себе что-то скрытое - свой страх. Ощутить и взять под контроль. Многочисленные повторы (повторы страшных историй и повторы сюжетов жутиков) это нечто ритуальное. Ритуалы – способ контролировать стихию. Вызвать из глубин бсс стихию страха (смерти, ужаса) и взять ее под контроль, прожить в символическом пространстве то, что давит изнутри и требует реальной разрядки - вот смысл и назначение искусственного столкновения со страхом. Я бы все-таки определила страх, как индикатор пробуждения, активации агрессии или инстинкта смерти, если это пробуждение спонтанное и сильное – человек спасается бегством, если самим им вызванное – это некоторая тренировка и обучающий процесс взаимодействия с этой стихией в самом человеке. ". Все животные испытывают страх, но нам ничего не известно о том, как у них "работает вытеснение", как "агрессия превращается в страх" (для этого нужно же супер-эго)" Животные много боятся и часто агрессивны. Для меня это только подтверждает связь этих явлений. Они боятся именно потому, что знают по своему, по животному - что такое преследовать и убивать. Домашние животные имеют притупленные инстинкты и могут попасть в опасную ситуацию, именно потому, что их агрессия притуплена, а соответственно и их страх. Как можно не связать страх и агрессию? любой страх основан на угрозе жизни или чему-то ценному. Угроза разрушения, уничтожения разве может обойтись без участия агрессии, если рассматривать агрессию в широком смысле этого понятия, как чего-то деструктивного? Кстати, механизм вытеснения не связан с функцией Супер-эго, это функция Эго. Иметь Эго - значит иметь представление о воспроизводящейся реальности - иметь контскт с реальностью. Животные имеют эго, да и зачатка суперэго так же высшие животные, которые испытывают что-то типа жалости и стыда (если поругать собаку, как она будет переживать и как она будет жалеть хозяина, когда ему плохо) Страх и агрессия - полярности одного и того же. Без одного нет другого. Оба полюса могут быть в сознании и оба полюса могут быть в бессознательном и эти полюса могут быть расположены по разные стороны сознания-бессозательного, но в любом положении они связаны. Так же как жизнь и смерть, агрессия и либидо, движении и остановка и т.п.

Немного не по теме: Существует не только страх-эмоция, о котором в основном и идет речь в этой теме, но и страх-защита, который "тормозит" действия направленные в сторону потенциального источника страха (про людей совсем не чувствующих страха говорят что они "без тормозов"). Это страх страха. Например, боязнь высоты "блокирует" возможность ходить по краю крыши... человек туда просто не идет, предчувтсвуя страх. Т.е. на ряду с притягательностью страха существует и убегание от него. По-моему, это удваивает притягательность "безопасного" страха, такого как в кино.

Лахезис: "Ватан критикует Фрейда за дуализм, но дуализм – нечто реальное и явившееся человеческой мыли задолго до Фрейда (Инь и Ян, плюс и минус, единица и ноль)." Я приводил такую цитату: "Во-вторых, приверженность Фрейда дуальной теории инстинктов (см. ИНСТИНКТ) не оставила места для третьего первичного инстинкта. В результате у психоанализа есть, что сказать о том, как ЛЮБОВЬ и НЕНАВИСТЬ могут КОНФЛИКТОВАТЬ друг с другом, ТОРМОЗИТЬ друг друга и иногда даже усиливать друг друга (САДИЗМ), но мало что может сказать о том, как страх способен взаимодействовать с любовью и ненавистью" Лично я не могу согласиться с подходом, который воводит два неких первичных инстикта/начала, к которым можно свести все явления внутренней жизни(как думают его сторонники). Я не хочу вступать в полемику, но все это не более чем предположения, гипотезы, или что-то в этом роде :) . А вот попытки подвести под эти предположению такую вот базу: "На дуализме единицы и нуля построено все программирование, на притяжении отрицательных частиц и положительных построена вся материя и живая материя тоже. Дуализм - нечто фундаментальное. Оккультизм так же пронизан идеей дуальности материи" - лично на меня не призводят большого впечатления, но это дело вкуса. Привлекать для обоснования своих взглядов "основы мироздания" - это сильно. Но только это предположения об устройстве мироздания. :) Инь и Янь - красивая теория, полезная, но она немногое дает для объяснения конкретной психодинамики, с ее помощью удобнее обозревать косимеческий порядок. Вот многополярость мира и психики - это уже мне интереснее. Психика работает на оппозициях (хотя я не уверен, что концепцию оппозиций надо постоянно притягивать за уши к любому явлению, но могу и ошибаться), но размышлять о том, можно ли все многообразие оппозиций свести к двум базовым - это интересно, не спорю, и нужно путаться это понят, но это уже будет походить на чисто теоретический конструкт, доказать который непросто. И вопрос - что дает сведение все к базовой противоположности. В этом есть, по-моему, какой-то психологический смысл (предположение). За напоминание о Кохуте - спасибо, он интересный мыслитель и па-к. "Дуализм - нечто фундаментальное." Я стараюсь избегать принятия каких-то идей как фундаментальные. Тут могут быть ловушки. Я думаю, что имеет смысл просто обозначть наличие разных точек зрения по данному вопросу. Полемизировать - не хочу. О животных... У них опасность и страх предполагает два следующих варианта - оборонительная агрессиия, или бегство. Причем бегство часто предпочтительнее, т.к. частая агрессия по каждому поводу уменьшает шансы выжить, повышенно агрессивные особи и живут меньше, и меньше дают потомства. В естественных условиях всегда больше вариантов с бегством. Проводили опыты с крысами. 1) Два сообщества сажали в замкнутое помещение приближенное к обычным условиям, с норами и т.п. - крысы разбегались и были только единичные стычки 2) их помещали в комнату с голыми стенами и без нор, скрыться было негде и начиналось побоище кровавое. Предположения о наличии суперэго у животных - даже и комментировать не хочу, а то меня понесет :))))

"У них опасность и страх предполагает два следующих варианта - оборонительная агрессиия, или бегство." Еще бывает животные замирают, притворяются мертвыми. Но это, наверное, можно отнести к своего рода бегству. Люди тоже, кстати, бывает цепенеют от страха - иногда это может жизнь спасти, а иногда наоборот оказаться фатальным.

Procyon, да тут много разных интересных аспектов. Конкретно страх высоты может быть связан с собственными бсс-ми суицидальными импульсами, т.е. человек борется с желанием прыгнуть, он боится себя, нот тут, наверное, могут быть и иные толкования. Подумал тут еще о связях проблемы страха с с ужастиками. А часто ли люди действительно испытывают страх при их просмотре. Думаю, вряд ли. А если и испытывают , то это уже невротическое что-то. Просмотр ужастиков, скорее всего, задевает еще какие-то иные струны, киноэкран - это экран для проекций.

"Еще бывает животные замирают, притворяются мертвыми. Но это, наверное, можно отнести к своего рода бегству" Да, еще и цвет могут менять, изменять форму тела, раздуваться - я люблю разные фильмы про природу смотреть, удивительнейшее разнообразие каждой реакции, каждого поведения.

"Привлекать для обоснования своих взглядов "основы мироздания" - это сильно. Основы мироздания появились раньше моих взглядов. Мои взгляды - результат знакомства с "основами мироздания", а не наоборот :0 "Но только это предположения об устройстве мироздания". Все, что ым говорим (пишем) - предположения. :) "Инь и Янь - красивая теория, полезная, но она немногое дает для объяснения конкретной психодинамики, с ее помощью удобнее обозревать косимеческий порядок." Почему человек исключается из этого порядка и мыслится устроенным по-другому? Даосская иога - весьма сложная и реалистичная система рассматривает человека, и его психодинамику исходя из той самой "полезной и красивой" теории. "Вот многополярость мира и психики - это уже мне интереснее". Многополярность - производное от первичной полярности. "Психика работает на оппозициях (хотя я не уверен, что концепцию оппозиций надо постоянно притягивать за уши к любому явлению, но могу и ошибаться), но размышлять о том, можно ли все многообразие оппозиций свести к двум базовым - это интересно, не спорю, и нужно путаться это понят, но это уже будет походить на чисто теоретический конструкт, доказать который непросто. И вопрос - что дает сведение все к базовой противоположности. В этом есть, по-моему, какой-то психологический смысл (предположение)". Этот смысл прост - "не плодить лишние сущности" Психитка работает на оппозициях - вот тебе и дуализм, от которого ты так (почему-то) отмахиваешься. Что "притянутого за уши" в том, что агрессия и страх - "близнецы-братья"? Хоть практически смотреть на эту пару, хоть теоретически - одно с другим связано крепко-накрепко, и твой пример с крысами - еще одна иллюстрация. Что "притянутого за уши" в том, что жизнь и смерть, ненависть и любовь и многие другие пары - некая 100 раз проверенная всеми нами данность? Есть нечто ТРЕТЬЕ в природе - это специфическое отношение человека к самому себе (нарциссическое либидо, отличное по своей природе от объектного)(потому и всплыл Кохут), но эта плоскость, как я уже писала, не содержит в себе смысла - "страх". Что же является тем третьим и четвертым и пятым, что "упрощает" и "редуцирует" дуальный подход? Что есть еще в жизни, кроме мужского и женского, (активного - пассивного), жизни -смерти, (развития-деградации). Творчество? А что такое творчество - это та тройка, которая получается от суммы двух единиц (синтеза противоположных начал).

И еще о кино. Ведь действительно интересно - дети чаще всего испытывают страх от страшных сказок или фильмов, не будем вдаваться в подробности о причинах этих страхов. А вот взрослые могут в больших количествах просматривать ужастики и совершенно не испытывать именно страха. Может быть захваченность сюжетом, интерес, сопереживание, тревога, а страх если появляется - то незначительный. Помимо ужастиков, просматривается целое море всякой кинопродукции, в т.ч. и триллеры, боевики, военные фильмы и т.п., содержащие большое число сцен насилия, садизма, убийств, жестокости, деструктивности, видов трупов, разорванных тел, кровь, страдания и т.п. и т.д., и все без особых эмоций. что это? Не отчуждение ли это от увиденного, от его смысла? Не тренировка ли это притупления и подавления естественных чувств и реакций. Т.е., если мы будем каждый день сотреть на насилие и видеть как с его помощью (в кино) решаются все проблемы, в т.ч. и борьба со злом, то мы будем относиться к нему как к естесственному, и на него не надо ни как реагировать. а это будет отчуждением от сути вещей. Кстати, есть люди, которые задаются вопросом, а к чему приводит постоянная демонстрация в новостных передачах кровавых сцен с мест преступлений и военных конфликтов. Сейчас получается, что на море крови и горы трупов, на страдания можно посмотреть включив ТВ, нажимая на кнопки пультов - в новостях, или на DVD. Может я конечно сгущаю краски, но что-то в этих вопросах, мне кажется, есть... :)

Лахезис, вступать с тобой дискуссиию я не собирась. Продолжения не будет. :))

"...я люблю разные фильмы про природу смотреть, удивительнейшее разнообразие каждой реакции, каждого поведения." :) Тогда тебе, наверное, будет интересно вот это: http://www.membrana.ru/articles/global/2006/12/22/175700.html "С мимикрией в природе происходят безумные вещи, и у нас есть лишний тому пример", — говорит американский биолог. И с ним невозможно не согласиться. Ещё бы: вкусная бабочка подражает невкусной, другая бабочка прикидывается хищником-пауком, а паук притворяется муравьём.

:) , Да, интересно все это, procyon. В последнее время по ТВ вроде меньше стали показываать подобных фильмов, жаль.

"Лахезис, вступать с тобой дискуссиию я не собирась. Продолжения не будет. :))" Да и не надо, может кто-то, прочитав мои довыды в ответ на твои доводы подхватит мою мысль и она ему пригодиться. Все что пишется здесь, пишется для многих.

Прочитал интересную дискуссию (спасибо Кристина, что инициировали ее вашей хорошей статьей), и решил внести свою скромную лепту в онтологию этого вопроса. Любовь, влечение к страху подметили и зафиксировали древние греки (сколь мудры они были). Стоит только обратиться к античной мифологии, и мы обнаружим, что мифологические фигуры Страха (Фобос) и Ужаса (Деймос) являлись сыновьями Ареса. Далее мифологические источники приводят нас к интересной и противоречивой генеалогии. Фобос и Деймос и их сестра Гармония (впоследствии ставшая женой Кадма основателя многострадальных Фив), - внебрачные дети Ареса и Афродиты. (законным супругом Афродиты был Гефест). Таким образом, мы имеем «гремучий» конгломерат богов. Если добавит к этому клубку сестру Ареса, которой являлась Эрида (разжигающая распри), и учесть тот факт, что Гармония сама того не осознавая, являлась наследницей проклятья Гефеста подарившего на ее свадьбу с Кадмом ожерелье приведшего к тому, что проклятье стало передаваться по наследству (проклятье рода кадмидов и в более широком смысле проклятье человечества). Деймос и Фобос не имеют «личной» мифологической биографии и этот факт можно интерпретировать как то, что понятия эти далеко абстрактные, и могут персонифицироваться как «побочные продукты» основных богов (архетипов) Ареса – символизирующего слепую (бессознательную), инстинктивно-архетипическую кровожадность (красный страх), другими словами Арес представляет «чистую» инстинктивную природу, парадигму убийцы, он не Танатос, бог-служащий «чиновник», он и есть сама смерть. Второй бог – Гефест (он входит в «любовный треугольник»). Гефест олицетворяет стихию огня (красный страх), в более широком смысле вообще стихийные силы природы или говоря иначе бога олицетворявшего страх и ужас древних перед стихийными силами природы. И здесь как и в случае с Аресом не обходится без любви к этому страху. Понимая, что бог безобразен и ужасен в своих проявлениях, греки сочетают браком Гефеста и Афродиту (апотропеический эвфемизм), пытаясь «задобрить» этого могущественного бога. Но в сознании древних не укладывался такой парадокс как (безобразная красота) которая олицетворялась этим божественным браком, и они решают ввести третий элемент – Ареса бесстрашного война - красавца, уравновешивая вопиющую диспропорцию этого брака. Третий божественный (архетипический) элемент Страха и Ужаса – Афродита олицетворяющая, влечение, вожделение (concupscentia), страсть ко всему. Рожденная из крови Урана (красный страх) она богиня не только плодородия, но и разрушения, и во многих мифах представляется матерью ужаса и страха, (достаточно вспомнить только кровопролитную троянскую войну, инициатором которой явилась Афродита). Таким образом мы не имеем четкой персонификации страха и ужаса, но имеем архетипическую триаду персонифицирующую в мифологическом сознании древних это психологическое явление. Хочу обратить внимание, что боги «усмирялись», и усмирителем в этой триаде являлся ГЕФЕСТ, а так же АФИНА, АРТЕМИДА, ГЕСТИЯ – персонификация «сознательных» богов и богинь. Вот как это зафиксировано в мифе. Гефесту надоело быть посмешищем олимпийских богов, и он решил проучить свою неверную супругу. Однажды сделав вид, что он будет долго отсутствовать он спровоцировал Афродиту на свидание с Аресом, но кА только они возлегли на ложе он живо накинул на обоих искусно выкованную им сеть, и позвал всех олимпийцев, выставив влюбленную пару на всеобщее посмешище. Гефест был не только искусным умельцем, он обладал природным чувством юмора и иронии, тем чувством, которое присуще ТОЛЬКО сознанию. Таким образом, онтология страха коренится в основной архетипической диаде, - Убийстве и Страсти, объединяющим началом которой является Гефест, – с одной стороны который является беспощадным слепым убийцей (природная стихия, бессознательная природа), - с другой, продолжатель дела Прометея и Дедала, т.е. более «сознательный» Бог, к тому же обладающий чувством юмора. Можно было бы еще продолжать, но боюсь загрузить читателей божественной генеалогией. :)

Можно было бы еще продолжать, но боюсь загрузить читателей божественной генеалогией. :) Напрасно вы так, интересно же. :) :)

Получается, страх был как-бы рассеян (не в смысле ослаблен) и страшное, ужасное может исходить практически от любого бога.

Imitatio Приятно удивлена, что обсуждение проходит так активно и горячо. Много раз здесь упоминалось, что необходимо больше конкретики, я теперь думаю, что если к нам не присоединится специалист кинотехнологий мы далеко уйдем от того, что предлагают нам фильмы ужасов. Страшного в них на самом деле мало... Многое зависит от субъктивновоспринятых в ходе развития личности образов, которые в дальнейшем дают на себя определенные эмоции. Я говорила, что меня смешат многие "ужасные" сюжеты, но после Твин Пикс Дэвида Линча, я реально несколько лет боялась, что в меня вселится злой дух Боб и будет через меня вытворять разные извращения. Можно сказать, что в данном случаю я идентифицировала себя с главной героиней, которую Боб уничтожил, а можно объяснить это по-другому. Боб явно затронул во мне тот мой личный страх, о котором я сказала в самом начале обсуждения - я боюсь последствий поступков, совершенных в не вполне сознательном состоянии. Я боюсь того, что бессознательное будет руководить мной (грубо говоря). Почему я боюсь этого с детства... Я специально говорю сейчас о личном, чтобы мы еще раз вспомнили, что несмотря на масскультовость кино, оно обращается к каждому человеку (по-другому нельзя,ведь даже если человечество - стадо, то стадо людей - и не мне вам говорить, что каждый человек имеет свои особенности). Что могут предлагать фильмы ужасов: наиболее общие тенденции пугающего, от "устаревших" вампиров до ультрамодных девочек из Звонков. Таиственная обстановочка. Что-то напоминающие ситуации. Несколько вариантов развития истории, из которых мы выбираем свой, отождествлясь с любым из персонажей, чаще с главным или отрицая такую возможность, потому что ничего нас не задевает в конкретной истории. Но часто нас хоть что-то затрагивает, какая-то деталька. Вопросы всегда остаются одними и теми же. Дэвид Кроненберг, снимавший фильмы ужасов, сказал, что их основа в том, что мы не знаем, как умрем. Мы не знаем ни как мы умрем, ни что нас ожидает после смерти, ни даже того, что ждет нас через секунду и за следующим поворотом. Мы не уверены в мире и в себе, т.к. не знаем до конца ни мира, ни себя. Страх и чужое (непонятное,необъяснимое) нераздельны...И то,и другое заставляет нас действовать. Бежать,нападать,познавать - действия могут быть разные... Это конечно же не означает, что "освоенное" и нестрашное не дает нам стимула к действиям, но это деятельность другого рода - если можно так сказать - поддержание существования, в то время как, страшное и чужое - это всплеск,здесь невозможно бездействие,здесь важна реакция. В таком случае не может быть ничего "освоенного" и нестрашного - в некоторой степени это присутствует в нас всегда, как неизвестность будущего. В кино, мы часто знаем, предполагаем, что будет дальше, как все разрешится, но практически ни один фильм ужасов не заканчивается, вопросы остаются открытыми. Когда будет поставлена точка, не будет смысла в продолжении существования..................