Архетип Духа у женщин.

АРХЕТИП ДУХА У ЖЕНЩИН. В сознании людей образу старого мудрого Предка предшествовал архетип Духа как таковой — образ единого для всех бога Неба. Люди перестали поклоняться ему еще до того, как стали фиксировать свои мифы, но коллективная память сохранила его как образ всеобщего творца, некогда создавшего и хранящего мир под аркой светлого небосвода. Для человека архетип Духа-Урана, символизирующий сотворение мира и само возникновение сознания, связан с изначальным потоком творческого вдохновения, которое возникает, когда с его пути устранены все преграды прошлого . Он учит писать на белом листе. И поток творческой энергии, которому предоставлен простор, наделяет человека особыми способностями, красноречием и силой идеи, которая притягивает других людей. Возникший до родового сознания "я" \и до общественного сознания "мы"\ архетип Урана почти не персонифицирован в сознании, и потому Юнг рассматривает божественные силы Урана через персонификацию мудрого старца Сатурна. Как заметил Юнг, архетип Духа равно содержит в себе и высшее, божественное, и низшее, демоническое. Так всевидящее Небо совмещает в себе тьму и свет: оно светит и благу, и злу, допуская все и веками равнодушно взирая на созидание и уничтожение. В мифах Небо далеко от людей, оно выше добра и зла, и таков же человеческий дух: нет ничего, чего он не оправдал бы ради своей идеи движения вперед, ибо его суть — в самом этом вечном движении, в бесконечной трансформации жизненных форм. Небо рождает облака-чудовища и позволяет им растаять в воздухе. Точно так же Дух относится к жизни и смерти, всегда оставаясь непричастным к скорби и страданию, которые его небесное творчество вызывает на земле. Такова природа мысли в высшем смысле этого слова: она вне земных ограничений, и потому для нее смерти нет. Но вправе ли человек так относиться к жизни, даже если его захватывает самая добрая, самая светлая, самая нейтральная и даже научная идея? Истину, что даже благо может оборачиваться злом и даже зло порой ведет к благу, раскрывают детские сказки, но не всегда понимают взрослые люди, не осознавая природы духовности. Мысль Урана лишена привязанностей и теплоты собственно человеческой, хранящей и продолжающей себя земной любви. Согласно мифологической мистерии сотворения мира, Небо отделяется и отдаляется от Земли. Одержимость архетипом Духа распахивает перед человеком и человечеством бездну самоуничтожения. Это станет более очевидным, если понять древность архетипа Духа: он возник, когда еще не существовало души. То есть тогда еще не было той памяти о прошлом, из которой потом родилась душа. Дух не помнит себя. Поэтому он не хранит культуру и не ценит прошлое. Поэтому, вознося человека к небесам рациональной мысли, он опускает его до уровня зверя в смысле всех других человеческих качеств. Духовное и выше, и ниже нас, говорит Юнг: оно скрывает в себе одновременно сверхчеловеческое (сверхсознательное) и животное (бессознательное). Юнг отмечает патологическое проявление архетипа Мудреца у мужчин, и понятно, что женщина более защищена по отношению к древним архетипам, поскольку привыкла признавать над собой неуловимую власть высших ощущений. Эта тонкая власть не впечатляет ее, как мужчину, и вдобавок патриархально-мужская культура не дает ей персонифицировать ее как нечто свое, оставляя в сфере подсознания. Она защищена властью Анимуса, который, как царь богов, объявляет себя истинным господином ее души и делает это тем успешнее, чем более он сам принадлежит к ее бессознательному. Кроме того, архетип Сатурна — древний архетип земного, по сути женского свойства: он фиксирует первую стадию овладения людей материей земли. С этим связано то, что образ Мудрого Старца увлекает мужчину, как ранее Анима, становясь проводником духа в скрытые сферы материи. Женщина по своей природе лучше чувствует материальный план, интуиция ее здесь гораздо сознательнее, и ее не так поражает то, что для мужчины выглядит как магическая власть над Землей. Но если с практической земной мудростью у женщины обычно нет проблем и она без особой патологии и вполне сознательно (хотя и без большой радости, то есть минуя бессознательную сферу эмоций) может превратиться в "мудрую старушку", то с духовными дарами Неба дело обстоит сложнее. Поток вдохновения мысли Неба, как носителя новых идей, чужд консерватизму женской природы. Наряду с образом Древнего Мудреца Юнг выделяет женский образ — фигуру Великой Матери. Архетип Прародительницы жизни, соответствующий ему, — это самый древний образ мифологического сознания. Он символизирует зарождение жизни как таковое, ассоциируется с глубинами моря (архетипический образ Моря-Матери) . Архетип Великой Матери никак не соотносится с реальной матерью человека, а больше связан с его способностью ощущать единую пульсацию ритмов жизни. Этот архетип могуществен, поскольку связан с проблемой истока жизни, и его влияние на сознание может быть оценено через тот факт, что в слиянии с Анимусом, который замещает сферу бессознательного ценностями культуры, он символизирует веру в Бога. Нептунианский архетип Великой Матери — Матери Мира — олицетворяет собой коллективное бессознательное в наиболее полном смысле этого слова. Архетип единой Матери даже не предполагает отделенности людей друг от друга, не говоря уже о нормах их поведения и взаимоотношений (таких, как уважение к личности). Юнг отмечает характерное проявление этого архетипа у женщин — тех женщин, которые всегда остаются только женами и матерями, живя лишь нуждами детей и мужей и растворяя свою личность в первозданном чувстве любви, которая еще не знает о самой себе и которую будет правильнее назвать жалостью. Слияние с реальностью, ощущение которого приносит этот архетип, доставляет человеку максимальный комфорт, подобный тому, что испытывает младенец в утробе матери, но одновременно приносит и детское нежелание делать над собой усилие сверх своих бессознательных потребностей и даже просто думать. Такая беспечность стимулирует существование за счет дальних и ближних, которые реальными усилиями разрешают затрагивающие их жизненные проблемы, в то время как сочувствующему остается лишь роль зрителя интересного фильма — прекрасного и трагического, но не вполне реального. И хотя кажется, что такой человек живет ради других, на самом деле, как отмечает Юнг, говоря о материнском комплексе, он живет за счет них, потому что без них жизнь его пуста, так как лишена реального внутреннего содержания. Более продвинутому человеку жизнь в этом случае может казаться иллюзорной; и с точки зрения вечности это совершенно справедливо, потому что без личных свершений, которые бы затрагивали материю жизни человека, существование его как индивида и в самом деле является чистой иллюзией. И в целом можно сказать, что архетип Великой Матери дает ощутить современному человеку лишь иллюзию полноты, но не ее саму. Cамость действует подобно магниту на разрозненные части личности и бессознательные процессы, организуя их вокруг себя и становясь центром этой целостности, подобно тому как эго является центром сознания. На первом этапе бессознательные стремления выявляются как личные комплексы и проблемы. Здесь властвует традиционный разум, проецируя на жизнь души запреты и табу прошлого. На втором — как интуитивные откровения; Юнг использует для этой стадии религиозный термин "просветление". Здесь ведущая роль переходит к душе — чтобы разум мог изменить свое отношение к миру и начать формирование нового центра своей индивидуальности. Это процесс проявления новой личности, которая до того спала в человеке: он существовал в мире как эта индивидуальная личность лишь в потенциале. Разум играет особую роль в процессе воссоздания цельности личности; но он становится ее помощником, лишь когда занимает третью — вспомогательную, служебную роль по отношению к личности, не претендуя на иную. В снах и видениях человеку являются архетипические образы разума-помощника, проводника в неведомые и забытые сферы личной и коллективной памяти (такие, как "человек с острой бородкой" — Мефистофель в первой серии снов). Мифологически эти образы относятся к архетипу бога ума и речи Меркурия-Гермеса — проводника людей в подземный мир и вестника богов, который по самой своей сути является лишь их скромным служителем. Зачем же разум столько веков обманывал нас, убеждая в своем всемогуществе? А как же еще он мог убедить нас идти туда, неведомо куда — в темные сферы бессознательного? Этот архетип смыкается с образом Трикстера — трюкача и обманщика, каким и является греческий Гермес. Их мифологические черты — хитроумие и озорство, нарушающие прежние традиции ради поиска новых путей. Из описания Юнга можно видеть, что он рассматривает Трюкача как одно из проявлений антиномичной природы самого Духа, находя в нем черты подобия этому древнему архетипу. Творческое начало архетипов Урана и Меркурия, астрологически принадлежащих кодной, воздушной, стихии, действительно уподобляет их. Но в отличие от Духа, которому присуща неопределенная, сверхчеловеческая и одновременно животная природа, Юнг подчеркивает человеческие черты Трюкача. Хитрость и ум делают образы обманщика-Трикстера порой похожими на Мефистофеля, что отражает современные представления о провоцирующей роли интеллекта по сравнению с чистотой души. Озорник-разум, перешагивая установленные традицией границы жизни, дает возможность присоединять образы коллективного бессознательного к сфере личности. Архетип Трикстера формирует единое целое с образами других нарушителей культурных и социальных запретов — образами первых разумных существ на Земле, прародителей-близнецов, которые, нарушая табу, порождаютчеловечество, что становится и причиной смерти людей. Но эта главная архетипическая черта — нарушение социальных установок — по Юнгу, характерная черта Тени, и он рассматривает образ Трикстера, прежде всего, как иллюстрацию теневых сторон общества. В мифологии это нарушение воспринимается позитивно, как сила разума, рушащая все барьеры. Но если в мифах Трюкач демонстрирует интеллектуальные достижения человечества, то в сказках его дурачества и его хитрость чаще воспринимаются как проявления более низкого ментального уровня по сравнению с тем, которого уже достигло общество. Воплощая в себе первозданный человеческий разум как память и хитрость, которой не обладают животные, обманщик-Трикстер играет роль Тени прошлого по отношению к той новой идеальной личности, к которой стремится человечество. Подобно этому, в индивидуальном случае, когда человек изменяется, он склонен рассматривать свое прежнее "я", то есть свое прежнее сознание, столько времени обманывавшее его, как мешающую Тень. Первый шаг к интеграции личности, по Юнгу, — осознание Тени— негативных сторон личности, которые скрывают в себе и природный потенциал развития. Этот шаг одновременно предполагает понимание противоречивости мира и антиномичной стороны разума, которое позволяет принять его скромную роль помощника. Если образ Трикстера раскрывает перед нами предыдущий этап развития сознания, его черты указывают на скрытые теневые качества, которые неизбежно проявятся в человеке, если его сознание упадет ниже традиционных установок культуры. Здесь следует отметить, что понижение ментального уровня является неизбежным, хотя и временным.Несмотря на все опасности связанные с интеграцией Тени и охваченностью теневой составляющей архетипа Духа- они необходимые этапы индивидуации.