Треп.

«Может быть он говорил о "победе" над тенью».

«Не избежал он животворящей коллективности: содержания коллективные, форма ярко индивидуальная. А вера обыкновенная человеческая»

«Когда я писала о форме, имела ввиду образный видеозвукоряд его  киноповествований».
============

На мой взгляд,  в  искусстве, в том числе, и у Тарковского, дело не просто в видеозвукоряде (ведь таковой есть в любом фильме, бездарном, в том числе), а в том, что Тынянов очень точно назвал «теснотой поэтического ряда», а Пушкин – Магическим кристаллом. Другими словами, – в гармонии его составляющих.И это всегда именно ФОРМА. Но не в формализованном ее смысле, а в глубинном, философском. Под «философским» я разумею глубину постановки вопросов. Вопросы-то всегда одни и те же – «кто я? что я? давно ли я? говно ли я?» В чем смысл и есть ли он?
Если по Юнгу, то это те самые вечые, «животворящие» коллективные и неизменные архетипические образы. Но художник именно через форму наполняет их своим, ни на кого не похожим  видением. А точнее – проживанием. И этот сплав глубокой личной погруженности  в вечные вопросы и символизм образного ряда (часто у Тарковского загадочный, непонятный, странный, причудливый)   - завораживает, втягивает тебя в свой неспешный замедленный темпоритм, обостряет внутреннее зрение. И начинает звучать какая-то погребенная под спудом суеты  метафизическая струна души. Как будто кто-то окликает тебя, и душа отзывается на этот зов…. Если  отзывается…
Можно что-то не понять или не сразу понять в его фильмах, можно не принимать глубоко субъективного его образного ряда, но невозможно не почувствовать, что тебе предлагают очень непростые вопросы про тебя самого. А уж хочешь ты на них отвечать или нет, это уже про другое.
Неслучйно Сталкер говорит: ««Все, что здесь происходит, зависит не от «зоны», а от нас».

 Легко могу представить, что Тарковский кого-то раздражает, кто-то не выдерживает его многозначительности, кому-то она кажется надуманной, чересчур интровертированной и субъективной. Он сложный художник и сложный человек.
А мне как раз и нравится, что вера его именно «человеческая», что в чем-то он был слаб, в чем-то запутался, в чем-то ошибался, что ощущал себя Мессией, но не мог  разглядеть рядом  глубокую посредственность своей женщины. А может быть, я ошибаюсь, может быть, это я посредственность, и именно поэтому не люблю его «Ностальгию» и «Жертвоприношение», не доросла до них.  А может, эти фильмы, действительно, намного слабее «Зеркала», «Андрея Рублева» и «Сталкера», которые могу смотреть снова и снова. Так я понимаю диалог художника и зрителя, чувствующего через чувствуемое. А если не рождается диалог, то зачем смотреть?

 Довольно парадоксальная вещь – искусство: когда  мы читаем интервью Тарковского, мы видим давно знакомые всем  слова, на интеллектуальном уровне  мы соглашаемся с ними или нет, испытываем радость, что кто-то думает так же, как и мы, или напротив, удивляемся, до какой же степени Тарковский ошибался)))
И всё это слова, слова, слова…Некий интеллектуальный ущерб любого «да» и «нет».
Но когда мы погружаемся в мир образов Тарковского, мы перемещаемся совершенно в иную рельность, которая лежит за пределами рацио и в которой «раскодирование» образов подобно разрезанию холодным стальным скальпелем живой плоти. Высказывается душа. Художник вовлечен в плоть своего творения не «эгом»,  не персоной, не сознанием  и не  бессознательным только, а всем своим существом, своими противоречиями, мучительными вопросами, чувством, интуицией, откровениями, озарениями… Он в Пути… И на нем очень много извилистых, уводящих в темноту троп… Можно сбиться.
Силовое поле этого напряженного поиска или притягивает тебя, или отталкивает. С художником можно только со-впасть. Впасть в иррациональную реальность  его образного строя, и тогда начинается работа уже твоей души. Философствование художественными образами.Ну, или можно по-другому сказать: наполнение образов художника образами твоей души.
Хоральная прелюдия  фа-минор  Баха, или  в «Зеркале» отрывок из  баховских «Страстей по Иоанну», или там же   стихи  его отца «Когда судьба по следу шла за нами, Как сумасшедший с бритвою в руке», или

летящий на воздушном шаре мужичок,заведомо обрекающий  себя на гибель ради короткого  восторга полета;  мертвый  лебедь,  поднятый за крыло Феофаном Греком;  поверхность воды,  затянутая  пленкой мазута;

мальчик, который  очень долго поднимается на заснеженный холм , чтобы увидеть  картину зимней природы; убийство петуха хрупкой уставшей женщиной;  засохшая  палка, которую надо поливать…
В каждом из этих образов воплотилась частица человеческой души  и судьбы, боли и восторга,  страдания и наслаждения, потерянности и «найденности», утраты и обретения.
Если образ молчит и не отзывается в нас, значит, мы чего-то не прожили… Еще или уже… Значит, какие-то сущности мира остались закрытыми для нас.
Люблю слова Юнга: «Любое отношение к архетипу, переживаемое или просто именуемое, "задевает" нас; оно действенно потому, что пробуждает в нас голос более громкий, чем наш собственный. Говорящий праобразами говорит как бы тысячью голосов, он пленяет и покоряет, он поднимает описываемое им из однократности и временности в сферу вечносущего, он возвышает личную судьбу до судьбы человечества и таким путем высвобождает в нас все те спасительные силы, что извечно помогали человечеству избавляться от любых опасностей и превозмогать даже самую долгую ночь.
Каждый получает возможность обрести доступ к глубочайшим источникам жизни, которые иначе остались бы для него за семью замками. Здесь кроется значимость искусства: оно неустанно работает над воспитанием духа времени, потому что дает жизнь тем образам, которых духу времени как раз всего больше недоставало».
Тарковский из таких художников, он  дает жизнь тем образам, которых нам, может быть, действительно, недостает.

Когда моей младшей дочке было 10 лет, я предложила ей послушать «Страсти по Матфею» Баха. Это на самом деле «надмирная» музыка. Рассказываю об этом только потому, что реакция дочки была  неожиданной для меня. Она заплакала. А потом сказала:

-Мне кажется, это музыка была всегда.
-Ну, да, ты права.
-Нет, ты меня не поняла… Эта музыка была и тогда, когда ее еще не написал Бах.

(Извините за многословие)